Падение,свершенное в отчаянии
| Вид материала | Документы |
СодержаниеЯ схватилегозаязык!ядумаю,чтобиллкактоупустилего.нокогдаоноотвлеклось,япоймалего... |
- Урок изучения новых знаний в 9-м классе по теме: "Свободное падение тел", 145.66kb.
- Беседа – лекция. Прием наркотика – всегда полет, но в конце – всегда падение, 83.01kb.
- Беседа – лекция. Прием наркотика – всегда полет, но в конце – всегда падение, 76.9kb.
- Анкерсмит Ф. Р. История и тропология: взлет и падение метафоры. 1994, 5231.51kb.
- Года было позитивным, наблюдался рост цен на акции, курс иностранной валюты рос,, 62.74kb.
- Падение Константинополя в 1453, 953.32kb.
- Как я победила рак. Дневник исцеления, 1421.57kb.
- Положение плода 48 Проверка методик 49 Беспокойство, страх и утомление, 4037.11kb.
- Українська Зернова Асоціація, 1628.8kb.
- "Мировой финансовый кризис", 68.64kb.
Руки Ричи появились из темноты, схватили Билла, сжали в объятиях. И он стал тащить Билла обратно в полном экстазе.
- Я тоже слышал - Оно умирает, Большой Билл! Умирает.., а тынезаикаешься!Совсемнезаикаешься.Как ты этого достиг? Как, черт побери?
Голова у Билла кружилась. Изнеможение охватило его. Он не помнил, чтобы когда-нибудь так уставал.., но в голове крутились слова Черепахи: Ябыпокончиласэтимсейчас.НедавайЕмуисчезнуть..,то,чтотысмогсделатьводиннадцатьлет,можетнеполучитьсябольшеникогда.
- Но мы должны удостовериться...
Тени скрывали их руки, и темнота была почти полная. Но прежде чем стало совсем темно, он подумал, что увидел такое же сомнение на лице Беверли.., и в глазах Стэна. И пока не исчезли последние проблески света, они продолжали слышать мрачные шепчуще-шелестящие звуки непередаваемого распадения на части паутины Его.
3
Билл в Пустоте (позже)
- А,воттыисноваздесь,мойюныйдруг!Ночтослучилосьствоимиволосами?Тылыскакбильярдныйшар!Печально!Каккороткачеловеческаяжизнь!Каждаяжизньэтокороткийпамфлет,написанныйидиотом!Тататаитакдалее- ЯвсеещеБиллДенбро.Тыубиломоегобрата,итыубилоВзрослогоСтэнаипыталосьубитьМайка.Иясобираюсьсказатьтебечтото:наэтотразянеостановлюсь,покаработанебудетсделана.
- Черепахабылатупая,слишкомтупая,чтобылгать.Онасказалатебеправду..,времяпростопрошлоещеодинкруг.Тыранилменя..,тыудивилменя,нобольшетакогонебудет.Я- то,чтозоветтебяназад.ЭтоЯ.
- Тыпозвало.Хорошо.НонеТыодно.
- ТвояподружкаЧерепаха..,недавноонаумерла,стараяидиоткаблеванулавнутрисвоегопанциряизахлебнуласьдосмертинагалактикеилидвух.Оченьпечально.Тынедумаешь?Ноиоченьстранно,обманчиво,каквкнигеРипли«ХочешьВерь,хочешьнеВерь».Ядумаю,этослучилоськакразтогда,когдатычтототамнаписал,тыдолженбылпочувствовать,чтоонаумерла,мойюныйдруг.
- Яневерюэтому.
- О,тыповеришь..,тыувидишьнаэтотраз,мойюныйдруг!Ясобираюсьпоказатьтебевсе,включаямертвыеогоньки.
Он почувствовал, что голос Его поднимается, рычит и грохочет, наконец он почувствовал полный предел ярости Его, и его охватил ужас. Он добрался до языка сознания Его, концентрируясь, стараясь полностью повторить напряжение той детской веры, в то же время понимая горькую правду того, что Оно сказало: в прошлый раз Оно было неподготовлено. На этот раз.., даже если не только Оно позвало их, без сомнения Оно их ждало.
Но еще...
Он почувствовал свою ярость, чистую и звенящую, глаза застыли на глазах Его. Он ощущал старые шрамы Его, ощущал, что Оно и впрямь ранено и эта рана все еще болит.
И когда Оно швыряло его, когда он почувствовал, как разум покидает тело, он сконцентрировал все свое существо на том, чтобы схватить язык Оно ...иослабилсвоюхватку.
4
Ричи
Остальные четверо смотрели, как парализованные. Это было точное повторение того, что случилось тогда, в первый раз. Паук, который, казалось, схватил Билла и собирался пожрать его, вдруг остановился. Глаза Билла сомкнулись с красными глазами Его. Было полное ощущение контакта.., контакта за пределами их воображения, но они чувствовали, как боролись, сталкивались две воли.
Потом Ричи посмотрел на новую паутину и увидел первое отличие.
Там были тела, наполовину съеденные, наполовину сгнившие, все было то же самое.., но высоко в углу висело другое тело, и Ричи был уверен, что оно было свежее, возможно, даже все еще живое. Беверли не смотрела вверх, ее глаза были прикованы к Биллу и Пауку, но даже в том ужасе, в котором он пребывал, Ричи увидел сходство между Беверли и той женщиной в паутине. Волосы длинные рыжие. Глаза открыты, но остекленели и недвижимы. Струйка слюны спускалась от губ до подбородка. Она была привязана к главной нити паутины легкой паутинной сбруей, обмотавшей ее талию и обе ее руки. Так она и болталась полусогнутая, ноги были свободны и обнажены.
Ричи увидел другое тело, разлагающееся внизу паутины; этого человека он никогда прежде не видел.., но все-таки в глубине сознания он отметил почти бессознательно сходство со взрослым, безжалостным Генри Бауэрсом. Кровь лилась из обоих его глаз, собираясь в лужицу вокруг рта и на подбородке. Он...
Затем Беверли начала кричать:
- Чтотослучилось!Чтотослучилось!Сделайтечтонибудь,радиБога!Можетктонибудьчтонибудьсделать?
Ричи снова посмотрел на Билла и Паука.., и полуощутил, полууслышал смех монстра. Лицо Билла стало вытягиваться каким-то неуловимым образом. Кожа сделалась пергаментно-желтой и прозрачной, как у очень старого человека. Глаза замутились.
«О, Билл,гдеты?»Ричи видел, как неожиданно у Билла из носа ручьем хлынула кровь. Рот его искривился в попытке закричать.., и снова Паук наступал на него. Оно поворачивалось, держа жало наготове.
Оноубьетего..,убьетеготело,даже..,еслиегосознаниегдетодалеко.Этоозначает,чтоОнозакроетемупутьквозвращениюнавсегда.Оноодерживаетпобеду...Билл,гдеты?РадиБога,гдеты?
И откуда-то очень ясно, с какой-то невообразимой дистанции он услышал голос Билла, его крик.., и слова, хотя и бессмысленные, но кристально-ясные, полные боли и (Черепахамертва,оБоже,Черепахадействительномертва)отчаяния.
Бев снова передернуло, и она заткнула уши, чтобы не слышать этот туманный голос. Жало Паука вырастало, и Ричи внимательно рассматривал его, улыбаясь во весь рот, и вдруг сказал одним из своих лучших Голосов Ирландского Полицейского.
- Здесьмы,здесь,моядорогаядевочка!Что,чертвозьми,тысобираешьсяделать?Довольно!Прекратиболтать,иначеяснимутвоиштанишкииотшлепаюкакследует!
Паук перестал смеяться, и Ричи почувствовал новый подъем рева от злости и боли внутри Паука. Емубольно,- победно подумал он. - Чтовыскажете!Емубольно!Идумаете,почему?
Я СХВАТИЛЕГОЗАЯЗЫК!ЯДУМАЮ,ЧТОБИЛЛКАКТОУПУСТИЛЕГО.НОКОГДАОНООТВЛЕКЛОСЬ,ЯПОЙМАЛЕГО...
Затем, крича на него, Оно вызвало рой разъяренных пчел из своего сознания, вышибло Ричи из его тела и швырнуло в темноту. Ричи смутно сознавал, что Оно старается стряхнуть его с себя. И Оно хорошо выполняло свою работу. Ужас охватил Ричи, но потом он сменился ощущением космической отчужденности. Беверли, вспомнил он, показывала, как играет в куклы, укладывает их спать, прогуливает собачку и путешествует по миру, а он рассказывал обо всем этом на своей гитаре «Дункан». И вот он здесь, Ричи - музыкант, а язык Оно - это струна. Он здесь, и это уже не выгуливание собак, а, может быть, выгуливание Паука - что может быть смешнее?
Ричи засмеялся - невежливо, конечно, смеяться с полным ртом, но он не сомневался, что здесь никто не читал о Хороших Манерах. Это заставило его рассмеяться еще сильнее, и он еще сильнее вцепился в язык. Паук закричал и стал стряхивать его с еще большей яростью. Оно завыло одновременно от злости и удивления - Оно полагало, что только писатель может бросить ему вызов, а теперь еще этот человек, который смеется, как глупый ребенок, схватил Его за язык, когда Оно менее всего ожидало это.
Ричи чувствовал, что скользит куда-то.
Подержитесьнемного,сеньорита,мывместепойдемтуда,илияпродамвамлотерейныйбилетик,покоторомувсевыигрывают,клянусьименемматери.
Он снова почувствовал, как его зубы сильнее вцепились в язык Его. И одновременно Оно впилось своими ядовитыми зубами в его собственный язык. И все равно ему было смешно. Даже в темноте, несясь следом за Биллом, когда только язык Его связывал его с остальным миром, даже страдая от боли, которую причиняли ядовитые зубы Его, застилая его сознание красным туманом, ему было чертовски смешно.
Следите,люди.Поверьте,чтодискжокейможетлетать.Всенормально,онлетит.
Ричи никогда в жизни не бывал в такой темноте; он даже представить себе не мог, что существует подобная темнота; он летел где-то приблизительно со скоростью света, и его трясло, как терьер трясет крысу. Он ощущал, что существует нечто впереди. Какое-то титаническое тело. Черепаха, о которой сокрушался Билл своим слабеющим голосом. Должно быть. Это был только панцирь, мертвая оболочка. Он пролетел ее, мчась в темноту.
Действительно,несусьсоскоростьюсвета,- подумал он и снова почувствовал этот дикий толчок, заставляющий смеяться.
Билл,Билл,тыслышишьменя?
- Онисчез,онвмертвыхогоньках,отпустименя!ОТПУСТИМЕНЯ!(Ричи?)Невероятное расстояние; невероятно далеко в черноте. Билл,Билл,яздесь!держись!радиБога,держись!
- Онумер,вывсеумерли,атыслишкомстар,непонимаешьчтоли?Атеперьотпустименя!
- Эй, ты, сучка! мы никогда не стары, чтобы танцевать рок-н-ролл!
- ОТПУСТИ МЕНЯ!!!
- Отнеси меня к нему, тогда, может быть, отпущу Ричи! Ближе, сейчас он был ближе, слава Богу.
- Здесья,БольшойБилл!Ричипришел,чтобывызволитьтебя!Пришелспаститвоюстаруюзадницу!Помнишь,кактогда,наНейболтстрит?
- ОТПУСТИиии!
Боль была на этот раз очень сильная, и Ричи с удивлением понял, как он прочно схватил Его, а Оно-то верило, что только Билл может сделать это. Ну, ладно, хорошо. Ричи не думал о том, чтобы убивать Его тотчас же, он не до конца был уверен, что Его можноубить. Но Биллможет быть убит. И Ричи почувствовал, что Биллу осталось очень недолго. Билл приближался, и в этом было что-то опасное, о чем лучше не думать.
Ричи,нет!Возвращайся!Этоконецвсего,какразздесь!Мертвыеогоньки!звучиттак,какбудтотысобираешьсяповернутьнесущуюсялошадьвполночь,сеньор..,агдетыесть,золоткомое?Улыбнись,чтобыяувиделтебя!
И неожиданно Билл появился, скатываясь (направоилиналево?Здесьнебылонаправления)по одну сторону или по другую. А за ним Ричи, быстро приближаясь, увидел (почувствовал) что-то такое, что наконец остановило его смех. Это был барьер, нечто странное, бесформенное, то, что его мозг не мог постичь. Вместо этого его мозг перевел, как только мог, перевел Его в форму Паука, позволяя Ричи думать об этом, как о какой-то колоссальной серой стене, сделанной из невообразимо древних столбов. Эти столбы бесконечно тянулись и вверх, и вниз, как прутья в клетке. А между ними сиял слепящий свет. Он мерцал и двигался, улыбался и скалился. Свет был живым.
(мертвыеогоньки)Больше, чем живой, он был полон силы - магнетизм, гравитация, возможно, и что-то другое. Ричи почувствовал, что его поднимают и опускают, вращают и толкают. Он чувствовал, как свет жадно движется по его лицу.., и свет этот думает.
ЭтоОно,этоОно,сутьЕго.
- Отпустименя,отпусти,тыобещалотпуститьменя.
Я знаю,ноиногда,золотко,ялгу,моямамабиламенязаэто,номойпапа,папатольковоспитывал.
Он ощущал, что Билл бьется у входа в щель в стене, ощущал дьявольские пальцы света, касающиеся его, и в последней отчаянной попытке он рванулся и добрался до своего друга.
Билл!Твоюруку,дайруку!ТВОЮРУКУ!ЧЕРТПОБЕРИ!ТВОЮРУКУ!
Билл выбросил свою руку, пальцы сжимались и разжимались, этот живой огонь блестел и сверкал на свадебном кольце Одры, в рунах, в мавританских узорах - круги, кресты, звезды, свастики, соединенные окружности, которые вырастали в цепи. Лицо Билла было залито тем же светом, который как бы покрывал его татуировкой. Ричи вытянулся как только мог, слыша крики и стоны Его.
(Япотерялего,оБоже!Япотерялего,сейчасеговыбросит)Но тут пальцы Билла сомкнулись на пальцах Ричи, и Ричи крепко схватил их и сжал. Одна нога Билла попала в щель в замерзшей деревянной стене, и в один сумасшедший момент Ричи понял, что видит все кости, вены и капилляры внутри, как будто Билла просвечивало рентгеном. Ричи почувствовал, что мускулы на его руке натянулись, как резиновые, а сухожилия на предплечье начинают трещать от огромного давления на них.
Он собрал все силы и закричал:
- Тянинасназад!Тянинасназадилияубьютебя!Я...Язаговорютебядосмерти!
Паук снова завизжал, и Ричи неожиданно почувствовал, как какой-то огромный обвивающий ремень скрутил его тело. Руки его побелели от напряжения. Хватка, держащая руки Билла, стала ослабевать.
- Держись,БольшойБилл!
- Ядержусьзатебя,Ричи,держусь!
Тебелучше,- подумал Ричи, - потому,чтоможнопройтидесятьмиллиардовмильиненайтиэтогопаршивогоплатноготуалета!
Они со свистом мчались назад, эти безумные огоньки померкли, сделались роем бриллиантовых булавочных головок и наконец погасли. Они неслись сквозь темноту, как торпеды. Ричи ухватился зубами за язык Его, онемевшей рукой держась за запястье Билла. А вот и Черепаха, они пролетели над ней, не успев моргнуть.
Ричи ощущал, что они приближаются к тому, что когда-то было реальным миром (хотя он полагал, что уже никогда больше не сможет считать его точно «реальным», а будет рассматривать только за задернутым занавесом крестообразной решетки - решетки, которая похожа на нити паутины). Носнамивсебудетвпорядке- думал он. - Мывернемся.Мы...
Но снова началась борьба - с криками, с ударами, с избиением друг друга. Паук старался последний раз стряхнуть их с себя и выбросить во Внешний мир. Опять Ричи почувствовал, что его хватка ослабевает. Он слышал, как Оно победно ревет, и сконцентрировал всю свою волю на том, чтобы удержать.., но он продолжал скользить.
Он ухватился зубами с неистовством, но язык Его, казалось, теряет свою вещественность и реальность, будто становится легкой паутиной. - Помогите!- кричал Ричи. - Яеготеряю!Помогите!Ктонибудь!Помогитенам!
5
Эдди
Эдди не мог дать себе полного отчета в том, что происходит; он как-то чувствовал это, как-то видел, но словно сквозь густой занавес. Где-то там Билл и Ричи боролись, чтобы вернуться назад. Их тела были здесь, но все остальное, настоящее- было где-то далеко.
Он видел, как Паук обернулся, чтобы поразить Билла своим жалом, а потом Ричи выбежал вперед, крича на Него своим смешным голосом Ирландского Полицейского, которым он когда-то имел обыкновение говорить, - только Ричи спустя столько лет смог улучшить этот голос, потому что Голос звучал очень похоже на голос мистера Нелла в те старые времена.
Паук обернулся к Ричи, и Эдди увидел его невыносимо красные глаза, вылезающие из орбит. Ричи снова заорал, на этот раз голосом Панчо Ванилла, и Эдди почувствовал,что Паук ревет от боли. Бен хрипло закричал, когда на шкуре Паука появились трещины как раз вдоль линии, где когда-то давно были уже шрамы. Поток сукровицы, черной, как сырая нефть, стал выливаться из него. Ричи начал говорить что-то еще.., но его голос стал удаляться, слабеть,как в конце популярной песни. Голова откинулась назад, глаза сосредоточились на глазах Его. Паук снова замер.
Прошло время - Эдди не имел понятия, сколько именно. Ричи и Паук уставились друг на друга. Эдди чувствовал, что между ними была какая-то связь, он чувствовал, что где-то ведутся какие-то разговоры и возникают эмоции, но где-то очень далеко. Он не мог ничего сделать, но ощущал нюансы всего происходящего по цвету и оттенкам.
Билл лежал поверженный на полу, из носа и ушей текла кровь, пальцы его слегка шевелились, лицо было бледным, глаза закрыты.
Паук кровоточил в четырех или пяти местах, он снова был сильно изранен, но все еще опасно живуч. И Эдди подумал: Почемумыпростостоимиждемчегото.Мыможемпричинитьемуболь,покаОнзанимаетсяРичи!Почемуниктонедвигаетсясместа.Господи!?
Он почувствовал ощущение неистового триумфа - и это чувство становилось яснее и глубже. Ближе. Онивозвращаются!- хотел он закричать, но рот его был сухой, а горло сдавило. Онивозвращаются!
Потом голова Ричи стала медленно поворачиваться из стороны в сторону. Казалось, что тело его пульсируетпод одеждой. Очки его немного повисели на носу, а потом упали и разбились о каменный пол.
Паук задвигался, его колючие лапы сухо зашелестели на полу. Эдди услышал, как Оно победно вскрикнуло, а спустя миг голос Ричи ворвался в его сознание:
(помогите!ктонибудь!помогите!ятеряюЕго!)Эдди выбежал вперед, вытаскивая свой ингалятор здоровой рукой, губы его искривились в гримасе, дыхание со свистом и болью вырывалось из груди, а просвет в горле сейчас был с игольное ушко. В безумии ворвался голос его матери, кричащей: Неподходикэтойтвари,неподходиблизко!Отэтогоутебяможетбытьрак!
- Заткнись,ма!- прокричал Эдди высоким ломающимся голосом, - все, что осталось от его голоса. Голова Паука повернулась на звук, и глаза Его на миг оторвались от Ричи.
- Вот!- простонал Эдди слабеющим голосом. - Вотчтоуменяесть.
Он прыгнул к Пауку, одновременно нажимая на ингалятор, и скоро вся его детская вера в медицину вернулась к нему, вера в «детскую» медицину, которая может разрешить все проблемы, избавит от боли при драке с большими мальчишками или когда его сбивали с ног, прорываясь к двери, чтобы выйти из школы, или при стрессах, когда ему приходилось сидеть на краю поля Братьев Трэкеров, не принимая участия в игре, потому что мама не позволяла ему играть в бейсбол. И он прыгнул на морду Паука, вдыхая его зловонное желтое дыхание, чувствуя, что злобный Паук охвачен единственным желанием - их всех пожрать. И он прыснул ингалятором в один из красных глаз Паука.
Он едва услышал, как Оно закричало, на этот раз не от ярости, а только от боли, ужасной стенающей агонии. Он видел, как на кроваво-красном глазу появились капельки, которые становились белыми, когда падали на пол, видел, как они начинают сочиться, как капли карболовой кислоты. Он видел, как громадный глаз Оно расплющивается, как кровавый яичный желток, и как из него потоком льются живая кровь, сукровица и гной.
- Возвращайся,Билл!- крикнул он изо всех оставшихся сил, и потом он ударил Его и почувствовал, как зловонный жар Его стал припекать его; он чувствовал жуткую влажную теплоту и понял, что его здоровая рука скользнула в рот Пауку.
И он снова стал бить Его ингалятором, на этот раз ударяя по горлу, прямо по его гнилой дьявольской вонючей глотке, и эта неожиданная обжигающая боль, острая, как удар тяжелого ножа, когда челюсти Паука сомкнулись и оторвали его руку от плеча.
Эдди упал на пол, пытаясь рукой зажать рану и остановить льющуюся кровь. Он смутно сознавал, что Билл поднимается на дрожащие ноги, а Ричи идет, покачиваясь и запинаясь, как пьяный после длинной тяжелой ночи.
- ..Эд...
Как далеко. Как неважно. Он чувствовал, что все вокруг убегает от него с потоком льющейся крови.., вся злость, вся боль, все страхи, все неудачи и ошибки. Он думал, что умирает.., ах, Боже, но как все понятно,как ясно,будто в окне, в котором помыли стекла и сейчас весь свет может проходить сквозь него; свет,оБоже, этот совершенный свет, который очищает горизонт где-то в этом мире каждую секунду.
- ..эд, о Боже, Билл, Бен, ему оторвало руку, он... Он взглянул на Беверли и увидел, что она плачет, слезы текут по ее грязным щекам; когда она стала поддерживать его, он понял, что она сняла блузку и старается порвать ее, чтобы приложить к ране, и что она зовет на помощь. Потом он взглянул на Ричи и облизал губы. Слабее и слабее. Становится яснее и яснее, ясно и пусто, все примеси уходят из него, чтобы он смог стать чище, чтобы сквозь него смог проходить свет, и, если бы у него было время, он бы помолился за это, а потом мог бы сказать проповедь. Нетаквсеплохо,- начал бы он. - Совсемнеплохо.Но было что-то, что он хотел сказать с самого начала.
- Ричи, - прошептал он.
- Что? - Ричи встал на колени, вопросительно глядя на него.
- Не зови меня Эдом, - сказал он и улыбнулся. Он поднял левую руку и дотронулся до щеки Ричи. Ричи плакал. - Ты знаешь, я.., я...
Эдди закрыл глаза, думая, как закончить, и пока он думал над этим, он умер.
6
Дерри, 7.00 - 9.00 утра
К семи часам утра скорость ветра в Дерри достигала 37 миль в час, порывами - до 45 миль. Гарри Брук, служащий Национального Бюро Погоды в Международном Аэропорту Бангора позвонил в Главное Управление НБП в Огасте. Он сказал, что ветер дует с запада такими порывами, которых он раньше не помнил.., но это похоже на какой-то местный рид урагана, который располагается только исключительно на территории города Дерри.
В 7.10 главная радиостанция Бангора передала первое погодное предупреждение. Взрыв на электрогенераторе Братьев Трэкеров вырубил все электричество на Канзас-стрит около Барренса. В 7.17 огромный старый клен на Олд-Кейп за Барренсом упал с чудовищным треском, сравняв с землей магазин «Найт-Оул» на углу Мерит-стрит и Кейп-авеню. Престарелый хозяин Рэймонд Фогарти был убит опрокинутым охладителем пива. Это был тот самый Рэймонд Фогарти, священник Первой Методистской Церкви в Дерри, который проводил обряд захоронения Джорджа Денбро в октябре 1957 года. Клен повредил линии электропередач, и электричество отключилось и в Олд-Кейпе и в более фешенебельном районе Шербурн-Вудс, который расположен за Олд-Кейпом. Часы на часовне Баптистской Церкви не били ни шесть часов, ни семь. В 7.20, через три минуты после того, как упал клен, и через час пятнадцать минут после того, как все туалеты и канализационные трубы неожиданно прорвались, часы на башне пробили тринадцать раз. Через минуту бело-голубой удар молнии попал в часовню. Хизер Либби, жена священника, которая как раз в это время смотрела из окна кухни, сказала, что «часовня взорвалась так, будто ее до этого хорошенько начинили динамитом». Белые доски, балки и перекладины, часы швейцарской работы - все это было выброшено на улицу. Остатки часовни быстро сгорели, а затем были смыты дождем, очень похожим на тропический ливень. Улицы, ведущие вниз к окраинной зоне магазинов, пенились и струились. Подъем воды в Канале под Мейн-стрит был постоянным, и это заставляло людей беспокоиться. В 7.25, когда Баптистская Часовня взорвалась с грохотом, который отозвался во всех уголках Дерри, дворник, приезжающий в Вэлли-Спа каждое утро, кроме воскресений, подметать улицы, увидел нечто такое, что заставило его мчаться с криками по улице. Этот парень был алкоголиком с первого семестра в Университете Мэна и в течение одиннадцати лет получал за свою работу гроши - его реальная плата заключалась в том, что он мог допивать из кружек все пиво, которое оставалось в баре. Ричи Тозиер мог помнить его, а мог и не помнить, это был Винченцо Карузо Талиендо, больше известный среди своих одноклассников под именем Сопля Талиендо. Когда он мел улицу в это апокалиптическое утро в Дерри, подходя все ближе и ближе к вожделенной зоне, где было семь пивных бочек, он увидел, что все эти семь - три «Бада», два «Наррагансетта», один «Шильтц» (больше известный пьяницам Вэлли как «Слитц») и один «Миллер Лайт», - наклонились вперед, как будто семь невидимых рук толкнули их. Пиво потекло из них ручьями бело-золотой пены. Вине побежал вперед, думая не о фантомах или привидениях, а о том, что его утренняя зарплата уплывает в канализацию. Затем он остановился, глаза его вылезли из орбит, и душераздирающий крик прорезал пустую, пахнущую пивом улицу возле Вэлли-Спа. Вместо пива хлынула яркая артериальная кровь. Она вытекала из хромированных труб и бежала маленькими ручьями по обе стороны бара. Потом из кранов пивных бочек стали вываливаться волосы и куски плоти. Сопля Талиендо в трансе смотрел на все это, не имея больше сил даже заорать. Затем раздался приглушенный взрыв, будто взорвалась пивная кружка под прилавком. Все дверцы шкафов в баре моментально раскрылись. Зеленоватый дым, как после взрыва фокусника-мага, стал расползаться по помещению как раз из этих шкафов. С Сопли было достаточно. Крича, он припустил по улице, которая стала сплошным каналом. Он упал на спину, встал, с ужасом оглянулся назад. Одно из окон бара вылетело с шумом, как от выстрела. Осколки стекла просвистели мимо головы. Спустя минуту взорвалось другое окно. Но опять, как по волшебству, его не задело.., но тут он решил, что как раз пришло время навестить сестру в Истпорте. Он сразу пустился в путь, и это путешествие по улицам Дерри и за пределы Дерри достойно отдельной саги.., но нужно лишь сказать, что он благополучно вышел из города. Другим не так повезло. Алоизиус Нелл, которому стукнуло 77, сидел со своей женой в скромной гостиной у себя дома на Стрэфем-стрит, наблюдая за начавшимся штормом. В 7.32 он пережил роковой удар. Жена рассказывала его брату через неделю, что Алоизиус уронил чашку кофе на колени, сел совершенно прямо, с широко раскрытыми глазами и закричал: «.Сюда,сюда,моядевочка!Какогочертатыдумаешь,мыделаем?Довольно!Прекратиболтовню,иначеяснимутвоиштанишкииии...»Потом он упал с кресла прямо на чашку кофе. Моурин Нелл, которая знала, как плохо было у него с сердцем последние три года, сразу же поняла, что с ним совсемплохо, и, расстегнув ему воротник, она побежала к телефону, чтобы вызвать отца Макдауэлла. Но телефон не работал. Он издавал только пронзительный писк, как полицейская сирена. И хотя она знала, что это пахнет богохульством и что она ответит за это перед Святым Петром, она попыталась совершить над ним обряд сама, будучи уверена, что Бог поймет, если даже Святой Петр не поймет. Алоизиус был хорошим человеком и хорошим мужем, а то, что он слишком много пил, - так это виновата его ирландская натура.
В 7.49 целая серия взрывов сотрясла Городской центр, который стоял на том месте, где когда-то был чугунолитейный завод Кичнера. Никто не пострадал, потому что Центр открывался не раньше 10.00, а пятеро дворников приезжали только к 8.00 (тем более в такую погоду вряд ли кто-либо из них высунул нос из дверей).
Целая армия исследователей после всего случившегося отмела мысль о саботаже. Они предполагали - довольно туманно, - что причиной взрывов была, возможно, вода, которую засосало в электрическую систему Центра. Каковы бы ни были причины, никто не собирался ходить за покупками в Центр уже надолго. Один взрыв почти полностью уничтожил ювелирный магазин Заля. Бриллиантовые кольца, браслеты, нити жемчуга, свадебные кольца, часы «Сейко» разлетелись вокруг кучей ярких сверкающих безделушек. Музыкальный автомат пролетел по всему восточному коридору и приземлился в фонтане за Пенни, где быстренько сыграл мелодию из «Истории любви», пока окончательно не замолчал. Тот же самый взрыв проделал дыру в мороженице «Баскин-Роббинс», и ледяной кисель из тридцати коробок мороженого потек по всему полу. Взрыв сорвал крышу с Сиэрс, и ветер понес ее, как бумажного змея. Она пролетела тысячу ярдов, полностью уничтожив силосную яму фермера по имени Брен Киллгалон. Его 16-летний сын выскочил на улицу с фотоаппаратом «Кодак», принадлежавшим его матери, и снял эту картину. «Нэшнл Энуааре» заплатил за снимки 60 долларов, на которые мальчик купил две цепи для своего мотоцикла «Ямаха». Третий взрыв раздался внутри галантерейного магазина «Хит и Мисс», выбрасывая горящие юбки, джинсы и нижнее белье на залитую водой стоянку для автомобилей.
И последний взрыв вскрыл филиал Фермерского банка Дерри, как гнилую коробку печенья. Часть крыши банка тоже была снесена. Сигнализация звенела без устали, пока автоматическая система безопасности не отключилась через четыре часа. Деловые контракты, банковское оборудование, депозитные счета и разные бланки поднялись в небо и разлетелись по ветру. И деньги: в большинстве десятки и двадцатки, потом пятерки и банкноты по 50 и 100. Больше 75.000 долларов улетели на ветер, как показали банковские отчеты впоследствии...
Правда, позже, после массовой встряски в исполнительной структуре банка, строго по записям, конечно, выяснилось, что там было около 200000 долларов. Женщина по имени Ребекка Полсон из Хэйвен-Виллэджа нашла 50-долларовую банкноту, лежащую на коврике у задней двери, две двадцатки в птичьем домике и одну сотню, прилепившуюся к дубу на заднем дворе. Она с мужем использовали эти деньги для очередного взноса на машину. Доктор Хэйл, врач на пенсии, который жил на Западном Бродвее почти пятьдесят лет, был убит в 8.00 утра. Доктор любил хвастаться тем, что он в течение 25 лет в одно и то же время совершает прогулку в две мили от своего дома на Западном Бродвее, вокруг Дерри-Парка и начальной школы. Ничего не могло остановить его - ни дождь, ни снег, ни холод, ни зной. И в это утро, 31 мая, он собирался сделать то же самое, несмотря на обеспокоенное ворчание своей экономки. Его последними словами в этом мире было сказанное через плечо, когда он шел к парадной двери, натягивая шляпу на уши: «Не будь такой дурой, Хильда. Ничего особенного, какой-то дождь. Ты бы увидела в 57 году! Вот этобыл ураган!» Когда доктор повернул на Западный Бродвей, крыша люка около распивочной Мюллера неожиданно поднялась, как ракетоноситель, и снесла голову доктору так быстро и аккуратно, что он прошел еще три шага, прежде чем свалился мертвый на дорогу. А ветер продолжал усиливаться.
7
Под городом/4.15 вечера
Билл вел их по темному туннелю час или полтора, а потом, скорее с удивлением, чем с испугом, заметил, что впервые в жизни он потерял дорогу.
Они еще слышали глухой шум воды в канализации, но акустика была такая, что невозможно было сказать, откуда идут звуки, - то ли снизу, то ли сверху, то ли справа, то ли слева, то ли сзади, то ли спереди. Спички все кончились. Они потерялись в темноте.
Биллу было страшно, очень страшно. Разговор с отцом в магазине не выходил у него из головы. Десятьфунтовдокументовпростоиспарилось...Моемнениетакое:ктотонехочет,чтобыузнали,кудаведутэтипроклятыетрубыипочему..,тамполнаятемнота,жуткаявоньикрысы.Поэтомулучшедержатьсяотсюдаподальше.Носамоеглавное,конечно,то,чтовыможетепотеряться.Такоеужераньшеслучалось?
Случалосьраньше,случалосьраньше,случалось...
Конечно, случалось. На пути к логову Его, например, они видели гору костей с истлевшей материей на них.
Билл почувствовал панический страх, пытаясь подняться и вернуться обратно. Он толкал дверь, она поддавалась, но с трудом, и он чувствовал, что сзади есть какое-то живое существо, которое борется, извивается, стараясь вырваться. Ко всему прочему был еще немаловажный вопрос, остающийся без ответа - убили они Оно, или нет. Ричи говорил, что да, Майк говорил - да, и Эдди говорил так же. Но ему не понравилось испуганное сомнение на лицах Беверли и Стэна, когда погасли последние спички и они стали ползти обратно через маленькую дверь в этой страшной разваливающейся паутине.
- Итак, что же нам сейчас делать? - спросил Стэн. Билл услышал испуганный дрожащий голос маленького мальчика и знал, что вопрос адресован непосредственно к нему.
- Да, - сказал Бен. - Что? Черт, хоть бы фонарик был.., или даже.., свечка.
Биллу послышалось, что сзади раздалось сдавленное рыдание. Это испугало его больше, чем что-нибудь еще. Бен бы очень удивился, узнав об этом, но Билл считал этого толстяка полным запаса энергии, он считал его гораздо сильнее Ричи и не способным так быстро сдаваться, как Стэн. И если даже Бен теряет силы, то значит, что они на краю какой-то очень большой неприятности. И Билл мысленно возвращался не к скелету того парня из «Водоканала», а к Тому Сойеру и Бекки Тэтчер, заблудившимися в пещере Мак-Дугласа. Он отбрасывал эту мысль, но она упрямо возвращалась.
Что-то еще беспокоило его, но это что-то было таким большим и смутным, что его усталый мозг отказывался разбираться. Возможно, именно простота этой мысли делала ее легко ускользающей: они отпадали друг от друга. Задача, которая держала их вместе все это долгое лето, была решена. Они встретили Оно и победили Его. Оно должно умереть, как считали Ричи и Эдди, или Оно было ранено так сильно, что будет спать еще сто лет или тысячу, или десять тысяч. Они встретились с Ним лицом к лицу, видели Его в последней маске, и Оно было достаточно жутким, о, конечно, но однажды увиденное, оно уже не казалось таким страшным в своей физической форме, поэтому самое сильное оружие они у Него отобрали. Все они, в конце концов, видели пауков прежде. Это странные, незнакомые, страшные существа, и он предполагал, что они больше никогда не смогут их видеть (еслимыкогдалибовыберемсяотсюда)без дрожи омерзения. Но паук все-таки оставался пауком. Возможно, в конце, когда будут сорваны последние маски ужаса, не останется ничего, с чем бы человеческий мозг не смог бы примириться. Это была обнадеживающая мысль. Все, за исключением (мертвыеогоньки)того, что было за этим, но, вероятно, даже это невообразимое живое существо, которое корчилось сейчас за дверями к макрокосму, было мертвым или умирало. Мертвые огоньки и путешествие в черноту, к тому месту, где они были, становились уже едва различимыми, и их трудно было восстановить в памяти. Но все это было не то. Ощущение, прочувствованное, но не объясненное, заключалось в том, что их единение заканчивалось.., оно заканчивалось, но они все еще оставались в темноте. То Другое, через их дружбу, смогло сделать их больше, чем просто детьми. Но они становились детьми опять. И Билл чувствовал это, так же как и другие.
- И что теперь, Билл? - спросил Ричи, наконец прямо ставя вопрос.
- Я нннне знаю, - сказал Билл.
Заикание опять вернулось, тут как тут. Он услышал, и они услышали это. И он стоял в темноте, вдыхая запах их растущей паники, поражаясь, сколько еще пройдет времени, прежде чем один из них - наиболее вероятным было, что это будет Стэн, - поставит вопрос ребром: Почемутынезнаешь?Ведьэтотывтянулнасвовсеэто!
- А что с Генри? - с трудом произнес Майк. - Он еще там или нет?
- О, Господи, - сказал Эдди.., почти простонал. - А я и забыл про него.Конечно,он там; может, тоже заблудился, и мы наткнемся на него в любое время... Боже, Билл, нет ли у тебя какойнибудьидеи? Твой отец работает здесь! Неужели у тебя нет никакойидеи?
Билл прислушивался к отдаленному хлюпанью воды и старался придумать что-нибудь, чего Эдди и все они вправе были ожидать от него. Потому что, правильно, это он втянул всех во все это и он нес ответственность за то, чтобы вызволить их всех отсюда. Но ничего не приходило в голову. Ничего.
- У меня есть идея, - спокойно сказала Беверли. В темноте Билл услышал звук, который не мог определить сразу. Слабый шелестящий звук, но не пугающий. А потом еще более слабый звук.., расстегивающейся молнии. Что?- подумал он, а потом понял, что. Она раздевалась. По какой-то причине, она раздевалась.
- Что ты делаешь?- спросил Ричи, и его голос дрогнул на последнем слове.
- Я знаю кое-что, - сказал голос Беверли в темноте, и Билл почувствовал, что он принадлежит кому-то, кто старше их. - Я знаю, потому что мне сказал мой отец. Я знаю, как снова сделать, чтобы мы были вместе. А если мы не будем вместе, мы никогда не выберемся отсюда.
- Что? - спросил Бен, пораженный и ужаснувшийся. - О чем ты говоришь?
- О том, что соединит нас навсегда. Что-то, что покажет нам...
- Нннет, Бббеверли! - сказал Билл, неожиданно понимая все.
- ..это покажет, что я всех вас люблю, - сказала Беверли, - что вы все мои друзья.
- Что она го... - начал Майк. Беверли спокойно прервала его.
- Кто первый? - спросила она. - Я думаю
8
В Логове/1985
он умирает, - зарыдала Беверли. - Его рука.Оно отгрызло его руку...
Она добралась до Билла, повисла на нем, и Билл обнял ее.
- Оноопятьудирает!- зарычал он. Он запачкал кровью губы и подбородок. - Пппошли,Ричи.Бббен!НаэтотразмыдолжныприкончитьЕго!
Ричи повернул Билла к себе и посмотрел на него, как на безнадежно больного человека:
- Билл, мы должны позаботиться об Эдди. Мы должны сделать носилки и вынести его отсюда.
Но Беверли уже сидела, положив голову Эдди себе на колени, гладя его. Она закрыла ему глаза.
- Иди с Биллом, - сказала она. - Если мы допустим, чтобы он умер ни за что.., если Оно вернется через 25 лет или 50, или даже через две тысячи лет, я клянусь.., я сама буду являться вам, как привидение. Идите!
Ричи посмотрел на нее, не веря. Потом он увидел, что ее лицо теряет свою форму, становится все туманнее в наступающих тенях. Свет становился все слабее и слабее. И он решился.
- Хорошо, - сказал он Биллу. - На этот раз охотниками будем мы.
Бен стоял позади паутины, которая снова стала распадаться. Он также видел какие-то очертания, висящие высоко над ними, и молился, чтобы Билл не посмотрел вверх. Но когда сверху стали падать нити и клочья, и мотки паутины, Билл посмотрел.
Он увидел Одру, свисающую, как старая сломанная игрушка. Она стала падать, пролетела футов десять, остановилась, раскачиваясь из стороны в сторону, а потом пролетела еще футов пятнадцать. Лицо ее не менялось. Фарфорово-голубые глаза были широко открыты. Голые ноги раскачивались, как маятник. Волосы падали на плечи. Рот приоткрыт.
- ОДРА!- закричал он.
- Билл, пойдем! - закричал и Бен.
Паутина падала и падала на них, отпадала на пол и начинала течь. Неожиданно Ричи схватил Билла за талию и толкнул его вперед, подпрыгнув на высоту десять футов одним прыжком от пола до начала переплетения паутины, свисающей вниз.
- Пойдем, Билл, давай, давай!
- ЭтоОдра!- в отчаянии кричал Билл. - ЭээтоОДРА!
- А я и не говорю, что это Папа Римский, - угрюмо сказал Ричи. - Эдди мертв, и мы собираемся убить Его, если Оно еще до сих пор живо. На этот раз нам нужно закончить работу, Большой Билл. Жива она или нет. Теперь пошли!
Билл еще несколько мгновений стоял, глядя назад, а затем образы всех детей, убитых детей, казалось, прошли перед его мысленным взором, как на той потерянной фотографии из альбома Джорджи.
ШКОЛЬНЫЕДРУЗЬЯ.
- Хххорошо. Пойдем. Прости меня, Господи!
Они с Ричи пробежали под свисающей, начинающей падать паутиной и догнали Бена на другой стороне. Они бежали за Ним, в то время как Одра висела и раскачивалась в 50 футах от каменного пола, завернутая в кокон, который был привязан к распадающейся паутине.
9
Бен
Они шли по следам черной крови, оставленной Им, - нефтяные лужи сукровицы, которые стекали и просачивались в трещины в полу. Но когда пол начал подниматься к полукружию отверстия в черноту, в самом дальнем конце логова, Бен увидел нечто новое: следы от яиц. Каждое из них было черное и с грубой скорлупой и такие большие, как страусиные. Восковой свет исходил от них самих. Бен понял, что они сами были полупрозрачными; он видел черные фигуры, двигающиеся внутри.
ЭтодетиЕго,- подумал он, чувствуя растущее отвращение. - ЭтоублюдкиЕго.Боже!Боже!
Ричи и Билл остановились и уставились на яйца глупо и с каким-то удивлением.
- Давайте, давайте! - кричал Бен. - Я ими займусь!
- Давай! - крикнул Ричи и бросил Бену коробок спичек из городской гостиницы Дерри.
Бен поймал их. Билл и Ричи продолжили свой бег. Бен немного понаблюдал за их исчезновением в быстро гаснущем свете. Они бежали в темноту, где скрывалось Оно. Затем он посмотрел на первое яйцо с тонкой скорлупой, с черной тенью внутри и почувствовал, что его решимость пропадает. Их было.., слишком много. Это было слишком ужасно. Они наверняка умрут и без его помощи, большинство из них было уже разбито.
Емуприходилконец..,аеслидажеодноизнихбудетспособновыжить..,дажеодно...
Призвав всю свою храбрость, вспомнив бледное, лицо умирающего Эдди, Бен поднял ногу, обутую в лыжные ботинки, над первым яйцом. Оно разбилось с хлюпающим взвизгом, и какая-то вонючая плацента потекла вокруг его ботинка. Потом паук, размером с крысу, слабо пополз по полу, стараясь удрать, и Бен слышал в своем мозгу высокие мяукающие звуки, похожие на звуки пилы, быстро двигающейся туда-сюда, создающей призрачную музыку.
Бен наклонился за своей ногой, ощущая ее, как ходулю, и снова наступил на паука. Он чувствовал, как тело паука хрустнуло и расползлось под каблуком. Он как следует надавил и на этот раз не мог убрать ногу. Его вырвало, он потряс ногой, вытирая ее о камень, прислушиваясь к слабеющим звукам в своей голове.
Сколькоих?Сколькоэтихяиц?Кажетсяягдеточитал,чтопаукимогутоткладыватьтысячи..,илимиллионыяиц?Янесмогусделатьэто.Ясойдусума...
Тыдолжен.Тыдолжен.Продолжай,Бен..,сделаемэтовместе!
Он подошел к следующему яйцу и сделал то же самое в гаснущем свете. Все повторилось: хрустнувший треск, пронзительное зловоние жидкости, звуки умирания. Следующее. Следующее. Он медленно приближался к черной арке, в которой исчезли его друзья. Была полная темнота, Беверли и разлагающаяся паутина остались где-то позади. Он снова слышал шепот умирания. Яйца оставались мертвенно-бледными камнями в темноте. Как только он подходил к одному из них, он зажигал спичку и держал, пока она не гасла. В каждом случае он успевал проследить за всем процессом и раздавить яйцо прежде, чем гасла спичка. Он не знал, что будет делать, когда спички кончатся, а яйца не все будут раздавлены.
10
Оно/1985
Онивсеещеидут.
Оночувствовало,чтоониЕгопреследуют,приближаются,истрахнарастал.Наверное,Ононебыловечно- немыслимоевконцеконцовдолжнобытьосмысленным.Хужевсего,что
Онопочувствовалосмертьсвоихдетенышей.Третийизэтихненавистныхмужчинмальчишекнастойчивоследовалпопятамзаеедетенышами;почтиобезумевшийототвращения,онпродолжалметодическизатаптыватьжизнькаждогоизяицЕго.
Нет!Оновопило,накреняясьтоводнусторону,товдругую,чувствуя,чтожизньуходит,вытекаявместескровьюизсотенран,ниоднаизкоторыхнебыласмертельной,нокаждаякакпесньсобственнойболизадерживалаЕго.ОднаизногЕговисела,каккусокмяса.Одинглазослеп.Оночувствовало,чтовнутривсепорвано;одинизэтихненавистныхмужчинмальчишекумудрилсяударитьЕговглотку.
Ионивсеещеидут,сокращаярасстояние,икакэтопроизойдет?Оностоналоимяукало,акогдапочувствовало,чтоониужерядом,сзади.Оносделалоединственное,чтомогло,- повернулось,чтобыбороться.
11
Беверли
Прежде чем последние огоньки исчезли и полная темнота опустилась, она увидела жену Билла, которая пролетела еще футов двадцать и затем повисла снова. Она начала вращаться, длинные рыжие волосы веером неслись за ней. Егожена,- подумала она. - Ноябылиегопервойлюбовью,иеслиондумает,чтокакаятодругаяженщинабылаегопервой,этослучилосьтолькопотому,чтоонзабыл..,забылДерри.
И она была одна в темноте, только звуки падающей паутины и неподвижное тело Эдди. Она не хотела опускать его, не хотела, чтобы его лицо оказалось на полу в таком месте. Поэтому она держала его голову на согнутой руке, которая уже почти онемела. Убрала волосы с его лба. Думала о птицах.., это было что-то, как она предполагала, что осталось у нее от Стэна. Бедный Стэн, он не увидит этого.
Всеони...Ябылапервойлюбовьюдлянихвсех.
Она старалась оживить воспоминания, о которых было приятно думать в темноте, куда не проникали звуки. Тогда она не чувствовала бы себя такой одинокой. Сначала в голове преобладали образы птиц - вороны, сороки, скворцы, весенние птицы, которые прилетают откуда-то, когда улицы полны тающего снега, бегут ручьи и только отдельные грязные кучи снега лежат в тени.
Ей казалось, что они прилетали всегда в облачные дни, и она не могла понять, откуда они брались. Вдруг они появлялись в Дерри, наполняя улицы своим оживленным криком. Они сидели на телефонных проводах, на крышах викторианских домов на Западном Бродвее, дрались за места на алюминиевых проволоках антенн телевидения в начале Вэлли-Спа, тяжело повисали на ветвях кленов по Нижней Мейн-стрит. Они рассаживались и перекликались друг с другом пронзительными голосами, как старые сельские кумушки на еженедельных играх «Бинго», а потом, по какому-то сигналу, недоступному человеческому уху, вдруг снимались с места и заполняли небо своими черными телами и крыльями.., и улетали куда-то еще.
Да,птицы,ядумалаоних,потомучтомнебылостыдно.Этоотец,заставлялменястыдиться,ядумаю,аможетбыть,иОно.Можетбыть.
Она стала вспоминать - сначала птицы, потом воспоминания. Но они были такими туманными, бессвязными. Наверное, они и всегда будут такими. Она...
Ее мысли прервались, когда она поняла, что Эдди
12
Любовь и Желание, 10 августа 1958 года
пришел первым, потому что был больше всех испуган. Онпришелкнейнекакдруг,проведшийснейцелоелето,некакеенечаянныйлюбовник,нокаконприходилксвоейматеритрииличетырегодатомуназад- заутешением;оннеотшатнулсяотеегладкойобнаженности,сначалаонадажеподумала,чтоонеенечувствует.Ондрожит,ихотяонадержитеговсвоихобъятиях,нокромешнаятьманепозволяетейувидетьего.
- Чтотыхочешь?- спрашиваетонее.
- Тыдолжензасунутьсвоюштучкувменя,- говоритона.Онстараетсяоттолкнутьее,ноонадержитего,ионопускаетсянанее.Онауслышала,чтоктото- онадумает,чтоэтоБен,- задохнулся.
- Бевви,янемогусделатьэтого,янезнаю,как...
- Ядумаю,этопросто,толькотыдолженраздеться,- онадумаетосложностяхсгипсовойповязкой,рубашкой,этосначаларазъединяетих,потомопятьсоединяетипугает.
- Хотябыбрюки.
- Нет,янемогу.
Ноонадумает,чточастьегосамогоможетихочет,потомегодрожьпрекращается,ионачувствует,какчтотомаленькоеитвердоеприжимаетсякправойсторонеееживота.
- Тыможешь,- говоритонаипритягиваетегоксебе.
Поверхность,накоторойоналежит,твердая,глинистаяисухая.Отдаленныйшумводынавеваетдремотуиуспокаивает.Онадотягиваетсядонего.Накакойтомоментпоявляетсялицоееотца,строгоеиобвиняющее(Я хочу посмотреть, девственна ли ты?) апотомонаобнимаетЭддизашею,еегладкаящекаприжимается,кегогладкойщеке,икогдаоннежнодотрагиваетсядоеемаленькойгруди,онавздыхаетидумает:Это Эдди - ивспоминаетденьвиюле- неужелитолькомесяцпрошел?- когданикто,кроменего,невернулсявБарренс,иунегобылацелаястопкаюмористическихкнижек«ЛитлЛулу»,ионивместечиталицелыйдень,какМаленькаяЛулусобиралаземляникуивляпаласьвовсеэтиневероятныеистории,ипроведьмуХэзл.Былооченьвесело.
Онадумаетоптицах;особенноограчах,скворцахиворонах,которыевозвращаютсявесной,арукиеетянутсякремнюирасстегиваютего,аонопятьговорит,чтонеможетсделатьэтого;онаговорит,чтоонможет,оназнает,чтоонможет,ито,чтооначувствует,нестыдилистрах,ачтотовродетриумфа.
- Куда?- говоритон,иэтатвердаяштучканастойчивотолкаетсямеждуееног.
- Сюда,- говоритона.
- Бевви,ноянатебяупаду,- говоритон,ионаслышитегосвистящеедыхания- Ядумаю,такинадо,- говоритонаидержитегонежно,инаправляетего.
Онтолкаетслишкомбыстроиделаетсябольно.
- Ссссс!- онасдерживаетдыханиеикусаетнижнююгубуисновадумаетоптицах,овесеннихптицах,сидящихнаконькахдомов,исразужевзлетающихподнизкиемартовскиеоблака.
- Беверли,- спрашиваетоннеуверенно,- стобойвсевпорядке?
- Помедленнее,- говоритона,- тебелегчебудетдышать.
Он движется медленнее, и через мгновение его дыхание учащается, и она понимает, что это не потому, что с ним что-то не в порядке.
Больослабевает.Неожиданноонначинаетдвигатьсябыстрее,затемостанавливается,застываетииздаетзвук,какойтозвук.Оначувствует,чтоэтодлянегонечтонеобычное,чрезвычайное,чтотовроде..,полета.Оначувствуетсебясильной;онаощущаетвнутрисебяликование.Неужелиэтоготакбоялсяееотец?Да,ондолженбыл.Вэтоместькакаятосила,силаразорванныхоков,этоглубоковкрови.Онане
чувствуетфизическогонаслаждения,атолькокакойтоумственныйэкстаз.Оначувствуетблизость.Онадержитего,аонприжимаетлицокеешее.Онплачет.Онаподдерживаетегоичувствует,чтотачастьего,котораяихсвязывала,начинаетослабевать,неуходитизнее,апростоначинаетослабевать,становитсяменьше.
Когдаонотодвигается,онасадитсяитрогаетеголицовтемноте.
- Получилось?
- Чтополучилось?
- Чтодолжнобыло,янезнаюточно.Онкачаетголовой- оначувствуетруками,дотрагиваясьдоегощеки,- Яточнонезнаю,былолиэтокак..,тызнаешь,какбольшиемальчишкиговорят.Ноэто..,былодействительночтото.Он говорит тихо, чтобы не услышали остальные:
- Ятебялюблю,Беверли.
Оназадумывается.Онасовершенноуверена,чтоонивсеобэтомговорят,ктошепотом,ктовслух,ионанеможетвспомнить,чтоговорят.Этонеимеетзначения.Нужнолиговоритькаждомувсесначала?
Да,наверное,ноэтонеимеетзначения.Онидолжныговоритьобэтом,этоподлинная,человеческаясвязьмеждубытиеминебытием,единственноеместо,гдекровотоксоприкасаетсясвечностью.Этонеимеетзначения.Значениеимееттольколюбовьижелание.Вэтойтемнотетакжехорошо,какивлюбомдругомместе.Дажелучше,можетбыть.
ПотомприходитМайк,потомРичи.Ивсеповторяется.Сейчасоначувствуетнекотороеудовольствие.Смутноетепловеедетскомнезреломсуществе,ионазакрываетглаза,когдакнейподходитСтэн,идумаетоптицах,весеннихптицах,онавидитихсноваиснова,всесразужеосвещается,заполняяобнаженныезимойдеревья,вестникисамогонеистовоговременигода;онавидит,каконивзмываютвнебосноваиснова,плескихкрыльев,какхлопаньепростынейнаверевках,ионадумает:Через месяц у каждого ребенка в Парке-Дерри будет воздушный змей, они будут бегать, держась за веревки, чтобы они не перепутались друг с другом. Онадумает:Вот, что означает полет.
Со Стэном,какисдругими,оначувствуетэтоощущениеразочарованностиотослабления,уходаоттого,вчемонидействительнонуждаются,чегоониждутотэтогодействия,какойтопредел- близкий,ноненайденный.
- Получилось?- сноваспрашиваетона,ихотясаманезнает,точно,что«получилось»,нопонимает,чтонеполучилось.Онадолгождет,инаконецприходитБен.Он дрожит с ног до головы, но это не от страха, как у Стэна.
- Беверли,- говоритон,- янемогу.
- Тыможешь,ячувствую.
Онауверена,чтоонможет.Онбылсильнееибольшевсех.Онамоглапочувствоватьэтопомягкомутолчкуегоживота.Размереговызвалнекотороеудивление,ионаслегкапотрогаларукойэтувыпуклость.Онзастоналейвшею,иотегодыханиятелоеепокрылосьмурашками.Онапочувствовалапервуюволнунастоящегожаравсебе- неожиданночувствоэтовнейсталонарастать;онапоняла,чтоэтобылоунегооченьбольшое(еслионтакойбольшой,какжеэтовсеможетпоместитьсявней?)слишкомвзрослыйдлянее,чтотокакуГенри,восьмогоразмера,чтото,чтонепредназначенодлядетей,чтоможетвзорватьиразорвать.Нонебылонивремени,ниместадуматьобэтом;здесьбылалюбовьибыложелание,итемнота.Еслибыонинепопробовали,онибы,наверное,оставилиэто.
- Беверли,ненадо...
- Надо.
- Я...
- Покажимне,какнадолетать,- сказалаонасоспокойствием,которогонечувствовала,зная,помокройтеплотенашееищеках,чтоонплачет.- Покажимне,Бен.
- Нет...
- Еслитынаписалстихотворение,покажимне.Потрогаймоиволосы,еслихочешь,Бен.Всевпорядке.
- Беверли,я..,я...
Сейчасоннедрожал,еготряслосногдоголовы.Ноонапонимала,чтоэтонестрах,- тачастьеготела,котораяговорила,чтосможетсделатьвсе...Онадумалао(птицах)еголицо,егодорогое,честноелицо,ионазнала,чтоэтонестрах;этожелание,глубокаястрасть,ионапочувствовалаощущениесилывсебеопять,чтотовродеполета,какполет,будтосмотришьсверхуивидишьптицнакрышах,нателевизионнойантенненадВэлли,видишьулицы,какнакарте;желание,да,этобылочтото,этобылалюбовьижелание,котороенаучилолетать.
- Бен!Да!- вскрикнулаона,ивсе,чтосдерживалоего,прорвалось.
Онасновапочувствовалаболь,инамигейпоказалосьионаиспугалась,чтоунеевсепорветсяионеераздавит.Ноонприподнялсянаруках,иэтоощущениепрошло.
Да,онбольшой,больвернулась,ионабылагораздоглубже,чемтогда,когдаЭддипервыйразвошелвнее.Ейсновапришлосьзакуситьгубу,чтобынезакричатьидуматьоптицах,поканепрошлоэтогорение.Ноонопродолжалось,иейпришлосьдотронутьсядоегогубпальцем,ионзастонал.
Жарсновавернулся,ионасновапочувствовала,чтоеесилапередаетсяему,онаотдавалаеесрадостьюиустремляласьемунавстречу.Появилосьпервоевпечатлениераскачивания,восхитительнойсладости,котораязаставилаеебеспомощноповорачиватьголовуизсторонывсторону,истонвырвалсяизеесомкнутыхгуб.Этобылполет,это,олюбовь,ожелание,невозможновыразитьсловами- приниматьидавать,замкнутыйкруг:принимать,
давать..,летать.
- О,Бен!Мойдорогой,да,- шепталаона,чувствуя,чтоследэтойсладостнойсвязиостаетсяунееналице,чтотовродевечности,восьмойразмерраздавилее.
- Ятаклюблютебя,дорогой.
И онапоняла,чтопроисходитто,очемшепталисьдевчонкиихихикалиосексевженскомтуалете,ноэтосовсемнето,насколькоонатеперьпонимала;онитольковосхищались,какзамечателенможетбытьсекс,аонасейчаспонимала,чтодлямногихизнихсекстакиостанетсянепонятныминеприятнымчудищем.Ониговорилионем- Это.БудетезаниматьсяЭтим.АтвоясестраиеемальчикзанимаютсяЭтим?АтвоиродителиещезанимаютсяЭтим?ИкакониникогданесобираютсязаниматьсяЭтим.О,да,иможнобылоподумать,чтовседевчонкиизпятогоклассаостанутсястарымидевами,идляБеверлибылоясно,чтониктоизнихдаженемогподозреватьобэтом..,пришлаонактакомузаключениюиудержаласьоткрикатолькопотому,чтознала,чтоостальныебудутслышатьиподумают,чтоейбольно.Оназакрыларотрукойисталакусатьладонь.ТеперьоналучшепонималасмешкиГретыБовииСаллиМюллер,ивсехдругих:непровелилиони,всесемеро,всеэтодлинноелето,самоедлинноевсвоейжизни,смеясь,какпомешанные?Высмеетесь,потомучтовсестрашноеинеизвестное- смешно,высмеетесь,какиногдамаленькиедетишкисмеютсяиплачутводноитожевремя,когдаподходитцирковойклоун,зная,чтоздесьнужносмеяться..,ноэтотоженеизвестность,полнаянеизвестнойвечноймощи.
То, что она кусала руку, не смогло остановить ее крик, и она, чтобы не испугать их всех и Бена, кричала в темноту: Да! Да! Да!
Восхитительныеобразыполетасмешалисьунеевголовескарканьемвороникрикамиграчейискворцов:этизвукисталидлянеесамойпрекрасноймузыкойвмире.
Оналетелаилетелавверх,исилабыланеунееинеунего,агдетомеждуними,ионтожезакричал,ионачувствовала,какдрожатегоруки,онаобвиласьвокругнего,чувствуяспазм,еготело,егополноеслияниеснейвтемноте.Иониворвалисьвместевэтотживоносныйсвет.
Потомвсебылокончено,ионилежаливобъятияхдругдруга,икогдаонхотелчтотосказать- наверное,какиетоглупыеизвинения,чтонарушилобывсевпечатление,какиетожалкиеизвинения,какнаручники,- онаостановиласловапоцелуемиотпустилаего.
К нейподошелБилл.
Онстаралсячтотосказать,нозаиканиебылооченьсильным.
- Успокойся,- сказалаона,увереннаяотсвоегоновогоопыта,ноонатакжезнала,чтоустала.Усталаивсямокрая.Всевнутрииснаружибыломокрымилипким,ионаподумала,чтоэтоможетбытьоттого,чтоБендействительнокончил,аможетбыть,потому,чтоунееначалоськровотечение.- Всебудетнормально.
- Ааатттыуууверена?
- Да,- сказалаонаисцепиларукивокругегошеи,чувствуяприятныйзапахегоспутанныхволос.- Толькотыбудьуверен.
- Аааэээто...
- Шшшшш...
Этобылонетак,каксБеном,быластрасть,нодругогорода.То,чтоБиллбылпоследним,сталолучшимзавершениемвсего.Ондобрый,нежный,спокойный.Оначувствовалаегоготовность,ноонасдерживаласьеговнимательностьюибеспокойствомзанее,потомучтотолькоБиллионасамапонимали,чтоэтозаграндиозныйактичтообэтомнельзяникогданикомуговорить,дажедругдругу.
В концеонаудивиласьтомунеожиданномуподъему,онадажеподумала:Да! Это должно случиться еще раз, не знаю, как я выдержу это...
Ноеемыслибыливытесненыабсолютнымудовольствием,ионауслышала,каконшепчет:«Ялюблютебя,Бев,ялюблютебяивсегдабудулюбитьтебя»- онповторялэтосноваисноваисовсемнезаикался.
Онаприжалаегоксебе,ионинекотороевремятакилежали- щекакщеке.
Онмолчаотошелотнее,ионаосталасьодна.Натянуланасебяодежду,медленнозастегиваякаждуювещь.Оначувствовалаболь,которуюони,будучимужчинами,никогданепочувствуют.Онаощущалатакжеусталоеудовольствиеиоблегчение,чтовсекончено.Внутриунеебылапустота,ихотяонарадовалась,чтовсесталоопятьнасвоиместа,этапустотавнутривызывалакакуютостраннуюмеланхолию,которуюонаникогданемоглавыразить..,заисключениемтого,чтоонадумалаобобнаженныхдеревьяхподбелымзимнимнебом,пустыхдеревьях,ждущих,чтоприлетятэтичерныептицыирассядутся,какминистры,этобудетвконцемарта,иптицыбудутпредвестникамисмертиснега.Онанашлаих,нащупываяруками.
Какоетовремявсемолчали,акогдактотозаговорил,еенеудивило,чтоэтобылЭдди.
- Ядумаю,еслимыпройдемдваповоротаиповернемналево...Господи,яжезнал это,ноятогдатакусталииспугался...
- Пугайсяхотьвсюжизнь,Эд,- сказалРичи.Егоголосбылдовольным.Паникаисчезлаполностью.
- Мыпошлинеправильноивнекоторыхдругихместах,- сказалЭдди,необращаянанеговнимания,- ноэтосамыйхудшийпуть.Еслимывыберемсясэтогоместа,остальноебудетужелегче.
Онивыстроилисьвнестройнуюколонну,Эдди- первым,Беверливторая,еерукилежалинаплечахЭдди,арукиМайкана
ееплечах.Онисновасталидвигаться,наэтотразбыстрее.Эддибольшененервничал.
Мы идем домой, - подумалаонаивздрогнулаотоблегченияирадости.- Домой, да. И все будет хорошо. Мы сделали свое дело, за которым пришли, а теперь мы возвращаемся, чтобы снова быть детьми. И это тоже будет хорошо.
Икогдаонишлисквозьтьму,онапоняла,чтозвукибегущейводысталиближе.