Geum.ru

Немцы в Прикамье. ХХ век: Сборник документов и материалов в 2-х томах / Т. Публицистика. Мы из трудармии

Вид материалаДокументы

Содержание


Я родом из Заградовки
Подобный материал:
1   ...   22   23   24   25   26   27   28   29   ...   42

Я родом из Заградовки


Занимаясь изучением истории российских немцев в России и в Прикамье, меня заинтересовала родословная моих предков-меннонитов (меннониты – последователи новой протестантской религии), которые прибыли в Россию в 50-е гг. XIX века. Родом они из Нидерландов, но так как меннонитов стали преследовать, они перебрались в Пруссию, а оттуда – в Россию. Со стороны отца – Петерс и Пеннер, со стороны матери – Классен и Герцен. Они вначале поселились в колониях Гальбштадт (Молочанск) и Гладенфельд. Семьи у меннонитов были большие, до десяти человек и даже больше, так что земли для всех прибывших не хватало. Поэтому царское правительство, чтобы не допустить волнений среди немцев, заставило руководство колоний покупать для своих безземельных крестьян земли в других районах страны. Так в 1871 г. у князя Кочубея было куплено имение «Заградовка», на землях которого поселились 484 безземельных хозяйств из Гальбштадтской и Гладенфельдской волостей. Они основали здесь 17 селений, составляющих Тиге-Орловскую волость Херсонского уезда. В это имение и приехали со своими детьми мои прадеды, как со стороны отца, так и матери. Деревня Николайфельд, в которой родилась моя мать, возникла в 1872 г., а деревня Розенорт, в которой родился мой отец, возникла в 1873 г. В этой деревне жили все мои родные, в том числе и я. Хозяйство в меннонитских колониях носило общинный характер. Крупные сельскохозяйственные работы – жатва, молотьба, постройка домов и хозяйственных пристроев и т.д. – проводились сообща всеми членами меннонитских общин, поэтому деревни выглядели одинаково. Смежные дворовые участки. Посередине деревни проходила широкая, несколько километров, улица. По одну ее сторону в некотором углублении возводились сельскохозяйственные

дворы, которые были огорожены каменной стеной или живой изгородью. Улица по обе стороны была засажена аллеей деревьев, а сад, цветник и ряд деревьев перед каждым домом защищали от уличной пыли. За двором тянулись поля, в конце которых был разведен искусственный лес. Хозяйственные постройки шли в один ряд под одной крышей и соединялись между собой. Дом, в большинстве случаев каменный, из разноцветного кирпича, с высокой черепичной крышей и зелеными ставнями, фронтоном на улицу.

Сельскохозяйственные работы меннониты проводили исключительно лошадьми, коров держали только голландской породы. При обработке земли придерживались передовых методов агрономии. Как правило, благодаря своему трудолюбию и общинному ведению хозяйства, добивались высоких урожаев, примерно, на 40 процентов выше, чем в округе.

Меннониты вели тихий, скромный образ жизни. Музыка, танцы и вино считались у них предосудительными. Мест продажи вина у себя они не терпели. Труд, труд физический, земледельческий – единственное занятие меннонитов, сделался одним из догматов их учения. Религиозный девиз «молитесь и работайте» заставлял меннонитов вести замкнутый образ жизни, поэтому их отношение к окружающему вне общины населению чисто деловое, никогда не переходящее в дружбу. В 1874 г. царское самодержавие ввело всеобщую воинскую повинность, что шло вразрез с их канонами веры, тогда меннониты стали выезжать в Америку, продавая иногда за бесценок свои подворные участки. Массовый выезд культурных земледельцев-меннонитов из России вызвал неудовольствие у населения и в прессе. Правительство пошло на уступки. Меннонитам разрешили отбывание воинской повинности вблизи мест их жительства, заменяли ее на служение в госпиталях, тюрьмах, пожарной команде, лесной страже или на железной дороге. В случае войны они могли продолжать мирные занятиях, не привлекались к театру военных действий. Соглашаясь на эти условия, меннониты высказали пожелание нести службу преимущественно в лесной страже и в мастерских. Правительство согласилось на это, предоставив меннонитам право отбывать воинскую повинность в лесных командах Министерства Екатеринославской, Таврической и Херсонской губерниях. Они должны были возводить особые казармы и содержать отбывающих повинность за счет общин всех меннонитов России. Налог на содержание этих команд все увеличивался, 18 мая 1906 г. был установлен в размере: с каждой наличной души мужского пола – 62 коп. С каждой десятины надельной или приобретенной земли – 12 копеек, с каждых 100 руб. стоимости имения – 10 копеек, с каждой десятины крепостной земли – по 8 коп. В результате Столыпинской аграрной реформы многие российские немцы стали переезжать на восток, на Южный Урал, Сибирь, в районы города Омска. Среди них были и выходцы из Заградовки.

Победу Октябрьской революции в 1917 г. большинство меннонитов встретили враждебно. В своем постановлении они писали: «…Монархия является противоестественным и вредным государственным строем. Социалистические же программы не могут быть осуществлены, пока не воцарится на земле царство Божие. Работать только восемь часов – это влечет за собой грехи, это ведет к обнищанию и одичанию… Социалисты слишком мало считаются с действительностью. Поэтому следует поддерживать срединные партии».

В 1918–1919 гг. на Украине разбойничала банда Махно. Сотни убитых взрослых и детей – вот что оставлял после себя Махно. Целые села подвергались сожжению. В конце ноября – начале декабря 1919 г. махновцы ворвались в Заградовку. Они убили 243 человека. Эти люди значатся в списках, составленных по церковным книгам, когда отпевали покойников. Мудрый священник везде указал причину смерти: зарублен, расстрелян, сожжен и т.д. Какое счастье, что в деревню, где жили мои родители, махновцы не заходили, а то, вероятно, меня бы не было.


Тяжелым для моих предков был 1922 год. Из-за неурожая в Поволжье свирепствовал страшный голод, он задел и Украину. Так, в Заградовке были низкие урожаи. С востока шли и шли сотни обездоленных и голодных людей, которые просили милостыню, мародерствовали, грабили, убивали. Мои родные выжили, хотя трупов от голода на Украине тогда было очень много. После Гражданской войны многие меннониты выезжали за пределы Советской республики, преимущественно в Канаду и США. Переход советского правительства от политики «военного коммунизма» к НЭПу был воспринят меннонитами и другими религиозными общинами как отказ от борьбы за диктатуру пролетариата, отступление от побед революции. Размер посевных площадей тогда увеличился более, чем в пять раз. Когда политика НЭПа начала сворачиваться, меннониты вновь стали уезжать на Запад. В 1925 году в Канаду эмигрировали более десяти тысяч меннонитов. С 1926 г. эмиграционная лихорадка утихает, но в 1929 г. в связи с коллективизацией разгорелась с новой силой. Особенно жестоко в меннонитских поселениях шла политика ликвидации кулачества как класса. Многие из Заградовки пытались уехать, но теперь это удалось уже немногим. Раскулачиванию подвергались самые трудолюбивые крестьяне. Многие так и не доехали до мест своей высылки, умирали в дороге от голода и истязаний.

Зимой 1932–1933 гг. в стране был искусственно организован голод, который привел к гибели миллионов людей. И в Заградовке умерло несколько сот человек. Среди них была сестренка Анна, которой не было и года. В середине 30-х вновь начали подниматься наши деревни, повсеместно возникали колхозы. Казалось, жизнь налаживается, а работать мои предки умели. Но грянул 1937 год. Ночью подъезжали к домам «черные вороны», и люди исчезали навсегда. Так, в деревне Александрфельде с населением около 350 человек за одну ночь было арестовано 62 мужчин и три женщины, то есть каждый пятый человек. Мои дяди – Абрам и Петр – сгинули в ГУЛАГе…

Когда началась война, мне было пять лет. Заградовка попала под оккупацию. В шесть лет я с двоюродными братьями пошел в первый класс. Как немцы по происхождению мы учились в немецкой школе, где в какой-то степени нам пришлось испытать «прелести» палочной муштры. За любую провинность наказывали розгами. Осенью 1943 г. после разгрома фашистов под Сталинградом и Курском людей немецкой национальности (всего под оккупацией было примерно 350 тысяч российских немцев) стали отправлять в Польшу и Германию. Так закончилась славная история Заградовки: остались одни воспоминания. В Польше мне удалось закончить второй класс немецкой школы, а в начале 1945 г. нас отправили в Германию. Мы жили в сельской местности, по одну сторону – в 20 километрах от Берлина, а по другую – в 20 километрах от Потсдама. Так что стали свидетелями завершающих боев Красной Армии за Берлин. Недалеко от нашего места проживания произошло историческое соединение 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов: я видел, как танковые колонны двигались в сторону Берлина, был свидетелем авиационных налетов на Берлин и Потсдам, во время бомбежки мы отсиживались в бомбоубежище, было очень страшно. Вспоминая то время, хочу отметить, что благодаря геббельсовской пропаганде, большинство «чистокровных» немцев были охвачены неописуемой паникой. Они боялись, что советские войска будут жестоко расправляться со всеми, невзирая на пол и возраст. Думали, что наши войска будут с ними обращаться точно так же, как фашисты обращались с нашими людьми. Помню, ко мне подошла моя сверстница, ей, как и мне, исполнилось девять лет, и спросила: «Что ты будешь делать, когда придут русские?» Я ответил, что ничего не буду делать. Она сказала: «А я перережу себе вены, чтобы не попасть в руки русских». Из разных мест можно было слышать, как некоторые семьи кончали жизнь самоубийством. Лично я не слышал и не встречался с фактами, чтобы наши солдаты зверствовали в Германии.


Чтобы прокормить семью, а нас было детей, четверо, мама работала у кулака. Осталась на германском погосте моя младшая сестренка Катенька. Она тяжело заболела, а лечить ее было нечем.

После окончания войны, советские немцы, освобожденные Красной Армией, вернулись на Родину, но не в те места, где они раньше жили, а в восточные районы страны. Некоторые российские немцы оказались в Западной Германии, это почти вся моя родня по отцовской линии. Они, в конечном счете, потом уехали в Канаду. Вот так война разбросала по всему свету родных и близких людей родом из Заградовки.

Осенью 1945 г. мы оказались в городе Краснокамске, став «спецпереселенцами». Без разрешения военной комендатуры никто из нас не имел права съездить в Пермь. Ученики средней школы № 1, в которой я учился, однажды поехали на уборку картофеля в Хохловку, а мы с двоюродным братом обратились в комендатуру: «Имеем ли мы право тоже поехать?»

Трудным было послевоенное время. Нам было обидно, что слово «немец» отождествляли со словом «фашист». Однако, в большинстве своем соседи по дому, одноклассники и, конечно, учителя делали все возможное, чтобы облегчить нашу жизнь. Сердечное им всем спасибо!

Нас у матери теперь было трое. Перед тем, как идти в школу, часто приходилось, чтобы не умереть с голоду, стоять с протянутой рукой у магазина. Удалось выжить благодаря помощи простых людей. Жили мы в подвале, мать работала в артели инвалидов «1-е Мая» – клеила кульки и конверты на дому, мы ей в этом помогали. Соседи по дому, которые и сами нуждались, помогали нам всем, чем могли. Такое не забывается! Сейчас из некогда большой семьи в живых остался только я. Старшая сестра Анна похоронена на Украине, младшая сестренка Екатерина – в Германии, сестра Агнесса – на границе Казахстана с Китаем, братишка Иван, который находился в доме инвалидов, расположенном в Белогорском монастыре, там и похоронен. Родители похоронены в Краснокамске.

То, что в таких условиях мне удалось получить не только среднее, но и высшее образование, заслуга не только моя, а в первую очередь, учителей средней школы № 1 и школы рабочей молодежи нефтяников. Особенно благодарен своей любимой учительнице, классному руководителю – Галине Никоновне Абашевой. Немало сил она потратила, чтобы научить меня русскому языку. Еще с большой признательностью вспоминаю директора школы рабочей молодежи нефтяников Веру Николаевну Кондакову. Именно с ее помощью я окончил среднюю школу, а потом и Пермский госуниверситет. К сожалению, в настоящее время потеряны такие качества, как доброта, чуткость, взаимовыручка, присущие нашему поколению. Современники стали злее, недоверчивее друг к другу.

Окончив исторический факультет университета, я в течение 33 лет работал учителем истории, из них 18 лет – в сельской школе, 4 года – в школе рабочей молодежи и одиннадцать лет – в медицинском училище. Всегда старался видеть и сеять в душах своих учеников «разумное, доброе, вечное», уважать их мнение. Это так необходимо в неустойчивое, неспокойное нынешнее время. Работая в Черновской средней школе, нашел свою судьбу. Уже 36 лет рука об руку иду по дороге жизни с женой Раисой Михайловной. Мы воспитали четверых детей. Старший сын, Александр, занимается малым бизнесом, дочь Лариса руководит модельным агентством «Лолита», сын Алексей – дирижер оркестра народных инструментов, все впереди у младшей дочери Анны. У нас семеро внуков. Так что жизнь прожита не зря! Она продолжается в делах наших детей и внуков.

Сейчас я на пенсии, но продолжаю заниматься общественной работой. Тринадцать лет являюсь председателем общества немцев «Возрождение» в Краснокамске. В обществе в основном люди преклонного возраста, обиженные судьбой во время сталинизма. Поскольку

у них не было возможности учиться, многие из них малограмотные. Сколько пришлось написать писем, сделать запросов в регионы бывшего Советского Союза для получения справок по реабилитации, чтобы потом на основании этих документов люди могли бы получить статус жертв политических репрессий и удостоверения для прав на определенные льготы. Годы бегут, иногда хочется все бросить и отдохнуть, но один из близких людей, уехавший несколько лет назад в Германию, написал мне такое письмо: «Желаем крепкого здоровья, большого семейного счастья и дальнейших успехов в твоей нелегкой и неблагодарной, крайне необходимой деятельности в обществе «Возрождение» на благо многострадального, невинно наказанного народа. Если тебе сегодня кажется, что это огромный труд – неблагодарный, то вспомни, сколько старым, больным, потерявшим веру в справедливость людям, ты уже помог, и в чем-то поможешь в настоящее время. Зная твой характер, я верю, что и дальше, если только твое здоровье позволит, ты не остановишься на достигнутом, продолжишь помогать престарелым, неграмотным соотечественникам. Кстати, я свой членский билет и сегодня с гордостью храню. Я лично от всего сердца желаю тебе хорошего здоровья и дальнейших успехов».

Сегодня в нашу жизнь вторгается насилие, поэтому мы должны вспомнить те человеческие отношения между людьми, которые были у нас в годы войны и в послевоенное время. Доброту надо проповедовать, так как без нее, без уважения к другой личности, к другой точке зрения, будущее России не построить. Пока я в состоянии, буду по мере возможности помогать престарелым людям. Доброта должна править миром, иначе наступит конец цивилизации.

Сегодня почти никого нет в живых из тех, кто родился и жил в Заградовке, а те, кто остался, живут в разных местах земного шара. И хотя наша малая родина стала жертвой лихого времени, и хотя уничтожено то, что было создано трудолюбием многих поколений, в памяти живет и расцветает наша прекрасная Заградовка. И в мыслях мы идем по красивым улицам, ясная луна освещает нам путь, а ночные фиалки наполняют воздух чудным ароматом. Мы проходим – дом за домом, подходим к аллее шелковиц, за которой начинается кладбище. Там, ряд за рядом, спят наши предки, они ждут дня Великого пришествия, встречи с нами. А пока пусть спят спокойно!

Э.А. Лебедева1