Беспалов

Вид материала

Автореферат диссертации

Содержание Рогинский Вадим Вадимович Ивонина Людмила Ивановна Ученый секретарь диссертационного совета Актуальность исследования. Новизна исследования Основные этапы развития историографии и степень изученности проблемы. Источниковая база исследования. Земельного архива Шлезвиг- Гольштейна. (ФРГ). ( Документальные публикации, изданные в России К первой подгруппе Ко второй подгруппе К третьей подгруппе К четвертой подгруппе Географический ареал Методологическую основу Научная и практическая Апробация результатов исследования. Структура работы Основное содержание работы В Гл. I «Внешняя политика стран балтийского региона к концу XVII в. и предпосылки создания военно-политических союзов» ... Полное содержание

Подобный материал:

• Г. Р. Державина университетский образовательный стандарт, 3418.15kb.
• Серия «Право» Выпуск 15 2009, 8097.39kb.
• Список основной и дополнительной литературы по дисциплине, 15.34kb.
• Гарант, 2010 г, 5001.12kb.
• Беспалов Михаил Семенович зав сектором игкэ росгидромета, 83.59kb.

На правах рукописи.

Беспалов

Александр Викторович

Организация и военное искусство армий

стран – основных участниц

Великой Северной войны (1700–1721 гг.)

в рамках военно-политических союзов


Специальность 07.00.03 – всеобщая история

(новая история)


Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук


Москва – 2011


Работа выполнена в Отделе Новой истории Института всеобщей

истории РАН


Научный консультант

доктор исторических наук

Рогинский Вадим Вадимович


Официальные оппоненты:

доктор исторических наук,

профессор

Ревякин Александр Васильевич


доктор исторических наук,

профессор

Ивонина Людмила Ивановна

доктор исторических наук

Батюк Владимир Игоревич


Ведущая организация – Военный университет Министерства Обороны Российской Федерации (Москва).


Защита состоится «_____» ноября 2011 г. в ____ часов на заседании Диссертационного совета Д002.249.01 при Институте всеобщей истории РАН по адресу : 119334, г. Москва. Ленинский пр-т. д. 32а.(ауд.1406)


С диссертацией можно ознакомиться в научном кабинете Института всеобщей истории РАН.


Автореферат разослан «_______» ______________ 2011 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат исторических наук Н.Ф. Сокольская

Общая характеристика работы

Актуальность исследования.

Великая Северная война 1700-1721 гг. явилась поворотным пунктом в истории многих стран и народов Северной и Восточной Европы. Данный конфликт способствовал заключению ряда военно-политических договоров между Россией и Данией- Норвегией, Россией и Саксонией, а в 1704 г. между Россией и Речью Посполи той, направленных против Швеции.

Этот военно-политический союз конца XVII - начала XVIII в.в. был уникальным, так как в него входили только державы так называемого «второго ранга», в отличие от других коалиций европейских стран, где доминирующую роль играли «великие державы» - Англия, Франция, Нидерланды, «Священная Римская империя германской нации».

Северная война повлекла за собой грандиозные структурные изменения на политической карте балтийского региона.

Для России итогом участия в коалиции европейских стран, направленной против Швеции стало не только возвращение ранее утраченных земель, закрепление за собой широкого выхода к Балтийскому морю и превращение в великую державу, но и приобретение бесценного опыта в международных отношениях.

Для Дании-Норвегии поражение Швеции в этом многолетнем конфликте означало окончательный разрыв былого «шведско-гольштейнского» окружения вокруг их державы и потерю герцогами Гольштейн-Готторпа не только герцогства Шлезвиг, но и утрату большей части своего суверенитета.

Вместе с тем, слабость и непостоянство, проявленное в ходе войны польско-саксонским государством, не привели его к возвращению территорий, утраченных ранее в ходе многочисленных войн со Швецией.

Кроме того, Великая Северная война стала мощным стимулом модернизационных процессов, наметившихся в России еще в середине XVII в. и, получивших законченное выражение в реформах Петра I.

Петровские реформы, в свою очередь, во многом были основаны на опыте европейских стран- Нидерландов, Франции, Дании-Норвегии, Саксонии, и, в том числе, главного противника России - Швеции. Шведский историк права К. Петерсон доказал в результате системных сравнений шведских и российских государственных учреждений, что петровские административные реформы были во многом скопированы со шведских образцов, в первую очередь с "Королевских установлений, указов, писем и решений с лета 1528 до 1701 гг., касающихся правовых и исполнительных дел".¹ Это подтверждает и видный российский ученый Е.А. Анисимов, указывая, что "государственные институты Швеции оказались главными образцами в ходе реформы центральных правительственных учреждений".²

Датско-норвежский, саксонский и шведский опыт использовался также и в военной сфере. В России, так же как и в Швеции, полки комплектовались нижними чинами из уроженцев одной местности, т.е. по принципу землячества, что обеспечивало сплоченность, однородность и высокий моральный дух личного состава. На русскую почву была перенесена также шведская система подготовки командных кадров в гвардейских частях, а военные инструкции и уставы петровской эпохи во многом повторяли положения шведских уставов. Наконец, военное искусство русской регулярной армии сложилось благодаря тому, что ей практически с самого начала, приходилось противостоять лучшей армии Европы, каковой в то время являлась шведская армия.

Между тем, в отечественной исторической литературе, посвященной Северной войне, вопросы, связанные с системой управления, обучения, вооружения, снабжения, организации и военного искусства армий стран –основных участниц Великой Северной войны (1700-1721 г.г.) в рамках военно-политических союзов практически не получили освещения. Сведения о датско-норвежской, саксонско- польской, гольштейн-готторпской, шведской и даже русской армиях, опубликованные в трудах российских историков, весьма скудны, а зачастую - и неточны. Данная проблема имеет большое значение для всестороннего и объективного изучения истории Северной войны (1700-1721 г.г.).

Новизна исследования состоит в постановке актуальной исследовательской проблемы и полученных на основе разработки новых документов результатов. В отечественной историографии впервые исследуется весь комплекс проблем организации и военного искусства армий стран – основных участниц Великой Северной войны 1700-1721 г.г., международных отношений на Севере Европы в период военных действий, в частности, внешняя политика великих европейских держав на этом направлении, и многие аспекты истории стран региона, Швеции, Дании, Норвегии, Финляндии, России, Гольштейн-Готторпа. В зарубежной историографии вопросы истории этого периода чаще всего рассматривались на страноведческом уровне или через призму двусторонних отношений, тогда как очень редко можно встретить региональных подход к рассмотрению событий. Кроме того, часто в трудах историков разных стран в большей или меньшей степени заметны национальные пристрастия авторов, выливающиеся иногда в тенденциозную апологетику как внешней политики своей страны, так и в отношении своей армии. Например, в работах большинства шведских ученых, посвященных Великой Северной войне, можно увидеть тенденциозное преуменьшение или даже замалчивание аннексионистских планов шведской короны в отношении России и Норвегии. В работе по новому оценивается ряд событий в истории стран Северной Европы рассматриваемого периода.

Объектом диссертационного исследования является эволюция системы управления, обучения, вооружения, снабжения, организации и военного искусства армий стран – основных участниц Великой Северной войны (1700-1721 г.г.) в рамках военно-политических союзов.

Предмет исследования: грандиозные структурные изменения на политической карте Северной Европы, произошедшие в период Великой Северной войны (1700-1721 г.г.), когда на смену военной гегемонии Швеции в балтийском регионе пришла новая, мультиполярная система. Великая Северная война и ее воздействие на судьбы всего европейского континента, отдельных стран и регионов вот уже триста лет занимают не только профессиональных историков, но многих, интересующихся историей. Особенно глобальные изменения ждали шведскую мини-империю, которая, в результате напряженной борьбы со странами Северного союза, утратила Ингрию, Карелию с Выборгом, Эстляндию и Лифляндию в пользу Российской империи, Переднюю Померанию со Штеттином в пользу Пруссии, а Бремен и Верден в пользу Ганновера.

Именно в этот период произошла поистине фундаментальная перестройка всей политической карты региона.

Основные этапы развития историографии и степень изученности проблемы.

В зарубежной историографии проблема складывания военно-политических союзов в конце XVII- в первой четверти XVIII вв., является весьма актуальной и литература, посвященная изучаемой проблеме весьма разнообразна. В комплексе ее можно условно разделить на четыре группы:

- к первой относятся труды о международных отношениях европейских стран во второй половине XVII – первой четверти XVIII в.в., то есть до начала и в период Великой Северной войны 1700-1721 г.г.;

- вторая группа включает в себя источники биографического характера, рассказывающие о лидерах стран- участниц войны, а также их сподвижниках;

- к третьей группе относятся работы историков, раскрывающие различные аспекты организации и военного искусства армий стран-основных участниц войны;

- четвертая группа представлена работами авторов, непосредственно исследовавших ход военных действий на различных театрах Великой Северной войны в определенный временной период.

В сфере международных отношений одно из первых мест издавна зани­мает шведская историография. В XVIII—первой половине XIX в.в. на нее накладывали заметный отпечаток велико­державные традиции правящих (отчасти и интеллекту­альных) кругов страны, мечтавших о реванше на Вос­токе, в Прибалтике. Вначале эти тенденции были харак­терны для ученых-рационалистов, в XIX в. их место за­няли историки-романтики, идеализировавшие «каролинский период». Однако уже Э. Гейер, утверждавший в на­чале своего творческого пути, что история шведского на­рода есть история его королей, в 1830-х гг. приходит к осуждению завоевательной политики Карла XII, ста­новится на позиции либеральной буржуазной историо­графии. После Гейера не меньшее влияние на развитие исторической науки Швеции стал оказывать консерватор X. Йерне, пытавшийся возродить реваншистские традиции в изучении истории Северной войны.³

Возглавленная Йерне «Новая школа» историков вы­двигала в качестве причин поражения шведов в Север­ной войне неблагоприятное стечение обстоятельств, ро­ковых случайностей, крайне невыгодную международную обстановку и т. п. Апологетические теории Йерне раз­вивали его ученики, самыми известными из которых были А. Стилле, К. Халлендорф и Н. Херлиц.⁴ Лишь в 1910—1920-х гг., годах все большую популярность завоевывают труды радикально настроенных историков, более объективно оценивающих события последней большой войны Швеции.⁵

Крупнейшие ученые, разрабатывавшие тему Северной войны, сгруппировались вокруг «Ежегодника Каролин­ского общества». В его выпусках печатались ра­боты, посвященные истории дипломатии, стратегии, эко­номики стран, втянутых в Северную войну, причем на­учная позиция и национальная принадлежность авторов играли крайне малую роль. Поэтому если научная по­зиция ежегодника за почти 90 лет его существования и изме­нилась, то лишь благодаря соответствующим переменам в среде шведских ученых, а не какому-либо влиянию на нее этого ведущего в национальной (и не только нацио­нальной) историографии Северной войны издания.

Упо­мянутые сдвиги сильнее всего заметны в большей кри­тичности авторов по отношению к Карлу XII и другим деятелям эпохи, в стремлений найти социальные, эконо­мические и т. д. основы политики, т. е. явном сближении с материалистическим пониманием исторического про­цесса, полном отказе от культа «великих личностей».⁶

В послевоенные годы в Швеции издан ряд моногра­фий, посвященных политике Швеции по отношению к России и другим европейским странам, а также Тур­ции. Написанные с различных позиций, они весьма по­лезны, прежде всего, собранным в них фактологическим материалом.⁷

Датская историография отличалась в XIX в. от шведской, более ранним и широким распространением ради­кально-позитивистских идей.

На духовной жизни общества Дании, страны, более других Скандинавских стран пострадавшей от бесконечных войн на всем протяжении ее истории, отразилось стремление решать международные конфликты мирным путем. Датской историографии присущ пацифизм и отстраненность от военно-политической истории своей страны. Историки, главным образом, уделяют внимание экономике, социальным процессам, науке, культуры. Редким исключением из правил является труд Йенсена, рассказывающий о русско-датских отношениях в начальный период Великой Северной войны.⁸

В то же время, следует отметить особый подход к проблеме внешней политики Польско-саксонского государства и его взаимоотношениям с Россией и Швецией в трудах З.Лакочинского, А.Каминского, В.Конопчинского, И.Фельдмана.⁹

Весьма значительны в научном отношении монографии В. Медигера о дипломатии России, Мекленбурга, Англии, Ганновера и Нидерландов.¹⁰ Автор глубоко рассмотрел экономические и социальные предпо­сылки скандинавской и германской политики Петра I.

Что касается источников биографического характера то, в первую очередь следует иметь в виду обширную литературу, посвященную личности короля-полководца Карла XII, с именем которого связаны как громкие победы шведской армии на полях сражений, так и закат эпохи шведского великодержавия. Первый труд о Карле XII вышел еще в 1731 г., то есть через 13 лет после смерти короля. Автором жизнеописания Карла XII, значение которого не утрачено до наших дней, стал знаменитый французский просветитель Ф.А. Вольтер. Он описывает короля как чудо добродетели и в то же время источник несчастий, постиг­ших Швецию. ¹¹

Еще более критичен по отношению к Карлу XII был Андерс Фрюкселль. Для академического мира он был аутсайдером, но имел необычайное значение для формирования у шведов взгляда на собственную историю. Фрюкселль восхищается многими из ка­честв Карла XII, но совершенно не принимает ни его политики, ни его стратегии. ¹²

«Повествования» Фрюкселля о Карле XII вышли в 1850-х гг. В последующее десятилетие Швеция переживала своего рода воз­рождение Карла XII. Преклонение перед Карлом XII представителей скандинавизма и более широких масс так и не распространилось на научную историографию. Профессор Упсальского университета и министр по делам религии Ф.Ф. Карлсон создал труд, ставший самым веским выступлением «старой школы». В 1881 и 1885 гг. вышли обе части его «Истории Швеции при королях Пфальцского дома», ко­торые захватывают и часть периода правления Карла XII. Оба тома охватывают период с 1697 по 1706 гг. Дальше он не пошел. Его сын, Эрнст Карлсон, продолжил этот труд, но и он не продвинулся дальше 1710 г.

Ф.Ф. Карлсон и его сын относятся к Карлу XII столь же отри­цательно, как и Андерс Фрюкселль, но выражают это спокойнее, опираясь на больший научный аппарат и на свой признанный ав­торитет. ¹³

1890-е гг. принесли с собой новый ренессанс образа Карла ХII, который выглядел иначе, чем предыдущие. На первый план больше не выдвигалась мысль о том, что Карл был великим, храб­ро сражавшимся героем. Теперь говорили, что он был крупным государственным деятелем, лучше кого бы то ни было разбирав­шимся в восточноевропейской проблематике, раньше иных по­нявший опасность, исходившую от России. Далее, согласно «новой школе», король был не просто «гением для лейтенантов», как его назвал лундский радикал Бенгт Линдфорс. Нет, он был «настоящим стратегом, полководцем Божьей милостью».

Духовным вождем и учителем большинства ведущих шведских историков первой трети XX в. был профессор Харальд Йерне (1848-1922). ¹⁴

Переоценка Карла XII как полководца шла с двух главных сторон: от шведского Генерального штаба и от лундского историка Артура Стилле. В 1892 г. на торжествах в Академии военных наук выступил ее начальник, министр обороны страны Аксель Paппe. Темой его доклада был «План похода Карла XII на Россию в 1708 и 1709 гг.».¹⁵ Раппе начал вводную часть доклада словами: «Цель войны - поражение противника. Средством является наступле­ние». Согласно докладчику. Карл поднялся до этой основопола­гающей стратегии, чего нельзя сказать ни о ком, кроме него, на протяжении всего XVIII в.¹⁶

В 1908 г. вышли «Планы походов Карла XII в 1707-1709 гг.» Артура Стилле.¹⁷ Труд Стилле написан совер­шенно в духе Раппе. Здесь нет никакой критики в адрес венценос­ного полководца, который лишь «пал жертвой военных случайностей», да и «рука судьбы была против него». ¹⁸

Во время первой мировой войны историки Генерального штаба под руководством Карла Беннедиха работали целиком и полностью в духе «новой школы», и к юбилейному ноябрьскому дню 1918 г. (и вместе с тем к концу мировой войны) вышел фундаментальный труд «Карл XII на поле боя».¹⁹

После смерти Эрнста Карлсона в 1909 г. не осталось ни одного университетского профессора, представлявшего в оценке Карла XII «старую школу». Можно было бы сказать, что «новая школа» одер­жала победу в войне на уничтожение, хотя некоторые военные ис­торики, прежде всего генерал Карл Отто Нурденсван и морской офицер в отставке Арнольд Мунте, имели иную точку зрения.²⁰

Из работ, написанных в XX в., более всего повлияла на отношение шведов к Карлу XII книга Франса Г.Бенгтсона «Жизнь Карла XII».²¹ Она вышла в 1935 и 1936 гг., и дважды становилась бестселлером. Для Бенгтсона Карл прежде всего герой. И значит, становится почти неуместно поднимать вопрос о последствиях его правления.

В то же время другие зарубежные историки придерживались негативного взгляда на деятельность шведского короля. Среди них особенно выделяется британский историк Джордж Маколей Тревельян.²²

Немецкий историк Отто Хайнц, убежденный поклонник талантов шведского короля, создал трехтомную биографию Карла XII, крупнейшую из доселе написанных, в которой он откровенно восхищался деятельностью «одного из самых выдающихся полководцев и государственных деятелей XVIII века».²³

В 1950-60 –х гг. новые специальные исследования во многом разрушили фундамент «новой школы», но прежняя, положительная точка зре­ния на Карла XII в значительной степени сохранилась в общих, обзорных трудах историков. Так, Густав Юнассон показал (в 1960 и 1968 гг.) ²⁴, как Карл XII втягивал Швецию все глубже в польскую авантюру вопреки рекомендациям своих советников. Эти советники, с пре­зидентом канцелярии Бенгтом Оксеншерной во главе, полагали, что не стоит с порога отказываться от переговоров. Оксеншерна предлагал план успешного для Швеции завершения и польской, и русской войн.

Французский историк Клод Нордман в 1971 г. писал в своей книге по истории Швеции с 1660 до 1792 гг., что Карл XII и Шве­ция не использовали благоприятную ситуацию, сложившуюся после того, как саксонская армия была побеждена у Даугавы. В тот момент определенно можно было добиться победы над Россией. Нордман называет Карла военным авантюристом, очень одаренным тактиком, лишенным, однако, чувства возможного. В своей оценке Карла он повторяет Монтескье: «Карл не был Александром Маке­донским, но мог бы стать лучшим воином Александра».²⁵

В 1957 г. майор Фальке Вернстедт проанализировал тезис, ко­торый проводился прежде всего Артуром Стилле и офицерами Ге­нерального штаба во главе с Карлом Беннедихом, а именно: о фун­даментальном различии в отношении полководческого искусства между Карлом XII и его западными современниками. Заключение Вернстедта: это различие искусственно и потому несостоятельно. Но оно не помешало историку присоединиться к выводу Стилле и Беннедиха о том, что Карл XII был мастером военного искусства.²⁶

Ханс Виллиус, искусный популяризатор исторических зна­ний, как историк начинал с изучения источников о русском походе Карла XII. Позже он стал редактором собрания рассказов очевид­цев о Карле XII (1960 г.).²⁷

В послевоенный период обширную биографию Карла XII на­писала Рагнхильд Хаттон, норвежка по рождению, но с 1930-х гг. британская подданная. Ее труд «Charles XII of Sweden» вышел в 1968 г., а в 1985 г. был опубликован на шведском языке.²⁸ Шведский король пользуется большой симпатией автора. В предисловии она гово­рит, что «старая школа» вынесла этому королю сверхкритический приговор, который сменился почти столь же упрощенным образом Карла, созданным «новой школой», вознесшей короля до небес. Но, продолжает она, эта «новая школа» все же создала основу для современных исследований, тогда как многие обвинения со сторо­ны «старой школы» оказались исторически несостоятельными. Ясно, что исходная позиция Рагнхильд Хаттон совпадает с уста­новкой «новой школы».

Рагнхильд Хаттон оправдывает польскую политику короля. Карл принял «мысль о детронизации (низложении Августа), если ради нее захотят потрудиться сами поляки». Несмотря на то, что подавляющее большинство поляков показали себя противниками шведского вмешательства в дела своей страны, исследовательница находит, что Карл XII должен был поступать так, как поступил, поскольку он не мог двинуться на Россию, пока саксонская армия не была разбита. Рагнхильд Хаттон также оправдывает решение Карла XII в его походе на Россию направить основной удар в серд­це страны. Прибалтика не могла служить базой для вторжения, говорит она, а кроме того, король хотел поберечь свои балтийские провинции. Хаттон принимает приведенное Артуром Стилле оп­равдание действий короля военной случайностью, которая у нее зовется «ударами судьбы».

Авторитетное жизнеописание Карла XII дал Шведский био­графический словарь (1975 г.). Автором статьи о нем был Свен Грауэрс, в свое время председатель «Каролинского союза» ²⁹.

Херман Линдквист - последний из авторов, пытавшихся создать общую картину периода правления Карла XII. В своем «Величии и падении» (1995 г.), вошедшем в «Ис­торию Швеции».³⁰ В заключении Линдквист пишет: «Учитывая, сколько было врагов, насколько сильны они были и какие гигант­ские возникали проблемы, итоги правления Карла XII не означали катастрофы для Швеции. Наоборот, благодаря ему и царившему тогда в стране духу, народ и государство закалились и выжили».

Иначе рассуждает Майкл Робертс в своей работе «Имперский период Швеции 1560-1718 гг.».³¹ Он подчеркивает, что та военная держава, что была со­здана Карлам XI, действительно показала в 1700 и 1701 гг. свою боеспособность. Но она была создана для обороны, не для нападе­ния. Робертс обращает внимание на то, что победный мирный договор, не влекший за собой полного уничтожения России, навер­няка был возможен, и, очевидно, - осуществим. Катастрофой была утрата прибалтийских провинций, и Робертс явно полагает, что приоритет, отданный Карлом войне в Польше вместо защиты этих шведских провинций, и был роковой ошибкой. «Непосредствен­ной причиной падения шведского великодержавия была военная катастрофа, которой можно было избежать».

К числу последних работ, раскрывающих противоречивый характер личности шведского монарха, относится труд А. Флорена³², который, так же как и Р. Хаттон считает, что поражение Швеции в войне было неизбежным ввиду явного превосходства объединенного военно-экономического потенциала ее противников. При этом Карл XII оценивается как выдающийся полководец, но посредственный политик.

Актуальность эпохи Карла XII для шведской исторической науки находит отражение и в учебниках для высших учебных заведений.³³

Большой ценностью с точки зрения представленного материала, основанного на многолетней и кропотливой работе с архивными документами и письменными источниками, обладают работы С. Бринга, Х. Уддгрена и Я. фон Конова, рассказывающие о различных этапах жизни и деятельности представителей высшего шведского командования – Левенгаупта, Стенбока и Рёншильда.³⁴ Если первые две работы построены на объективной оценке деятельности Стенбока и Левенгаупта, то монография Конова идеализирует его героя – фельдмаршала Рёншильда.

Огромное внимание зарубежных исследователей было приковано и к личности первого русского императора – Петра Великого. Библиография, посвященная изучению различных сторон жизни и деятельности русского монарха чрезвычайно велика. Однако, большинство этих работ кампилятивного плана. К числу объективных монографий, рассказывающих о жизни и деятельности Петра I, относятся труды Р. Витрама, Н. Рязановского и В. Андерсона.³⁵

К числу исследований, раскрывающих внутреннюю и внешнюю политику, экономическое развитие, а также личность саксонского курфюрста Августа II Сильного, относятся монографии немецких историков К.Крока, Н.Херлица и Р.Дебау.³⁶

Из работ шведских историков, непосредственно посвященных армии Карла XII, ее организации и военному искусству, следует, прежде всего, отметить уже упоминавшийся труд Генерального штаба³⁷, основанный на тщательных и скрупулезных исследованиях как в шведских, так и в русских государственных и военных архивах. В нем был дан подробный анализ всех сражений с участием Карла XII в 1700-1718 гг. Часть документов, использованных для его подготовки, к сожалению, оказалась безвозвратно утраченной, и хотя с точки зрения методологии труд этот несколько устарел, его ценность как источника информации, сохраняется и по сей день.

Детальное и всестороннее исследование системы «индельнингсверкет» -поселенных войск Швеции было проделано историком Л. Эриксоном.³⁸

При рассмотрении тактики шведской армии в период Северной войны следует обратить внимание на труды Г. Артеуса и Ф. Вернстедта.³⁹ Они подробно рассматривают тактику каролинов и проводят сравнительный анализ методики ведения боя шведской и другими европейскими армиями, в том числе и русской. Значительное внимание авторы данных трудов уделяют моральному фактору и его влиянию на боеспособность шведской армии, а также роли личности короля Карла XII в поддержании высокого боевого духа солдат. В трудах К. Нурденсвана, Л.-Э. Хёглунда и О. Сальнаса ⁴⁰ подробно рассматривается состав, организация, формирование и боевой путь полков шведской армии в период войны. А. Оберг, П. Энглунд и О. Шёгрен⁴¹ уделяют в своих трудах большое внимание внутреннему укладу шведской армии и роли короля-полководца Карла XII.

На основе не изученных ранее документов военного трибунала за 1712 г. Королевского архива Швеции российским историком П.В. Коновальчуком, совместно со шведским историком Э. Литом была подготовлена и увидела свет в 2009 г. монография «Vägen till Poltava. Slaget vid Lesnaja 1708»⁴², проливающая свет на многие аспекты похода курляндского корпуса генерала графа А.Л. Левенхаупта и перипетии сражения при Лесной.

Уникальнейший труд по истории Северной войны был создан датскими военными историками.⁴³ Основанный на тщательных и скрупулезных архивных исследованиях, он до настоящего времени является основной работой, подробно рассказывающей об организации и военном искусстве датско-норвежской армии в период 1697-1720 г.г.

Наряду с этим трудом следует отметить работы датских и шведских историков Т. Таулова, О. Салльнаса и Л.Э. Хёглунда⁴⁴, Т. Шнорассона и Д. Шорра, рассказывающих о различных аспектах деятельности датско-норвежской армии, в первую очередь об ее организации, комплектовании, обучении и тактике в период Великой Северной войны.⁴⁵

Организация и военное искусство армии герцогства Гольштейн-Готторп подробно освящены в монографии немецкого историка Кнуппеля.⁴⁶ Кроме того, ей посвящены отдельные главы в первом томе уже упоминавшегося выше фундаментального труда датского Генерального штаба и работе шведских историков Л-Э. Хёглунда и О. Салльнаса.⁴⁷

Первая и, к сожалению, неудачная попытка осветить становление, развитие и кризис армии Речи Посполитой была предпринята польским историком Людвигом Вавелем в 1879 г.⁴⁸ Причины упадка польских вооруженных сил автор видит не во внутренней слабости государства, а в воздействии внешних врагов. Кроме того, он идеализирует личность Августа II и не придает должного значения его ответственности за бедственное положение польско-литовской армии.

Из работ польских историков к настоящему времени наибольшее значение имеют труды Яна Виммера, в которых подробнейшим образом рассматриваются проблемы комплектования, организации, материального снабжения, военного искусства армии Речи Посполитой.⁴⁹ Именно эти работы служат основой для других современных польских исследователей.⁵⁰

Вместе с тем, польские исследователи, стараются избежать в своих работах, упоминания о расколе армии Речи Посполитой в ходе Великой Северной войны на сторонников Августа II и Станислава Лещинского в 1704-1710 г.г. Таким образом, польской историографией до настоящего времени не исследована армия ставленника Карла XII на польском троне – Станислава Лещинского. Практически полностью отсутствуют работы, посвященные армии Великого княжества Литовского. Единственное исследование в данном направлении было проделано литовским историком Урбонасом.⁵¹

Проблемы организации, комплектования, вооружения, униформы и военного искусства саксонской армии в период правления Августа II рассматриваются в монографиях О. Шустера, Ф. Франке, Х. Ферлорена и Р.Мюллера.⁵²

Вопросы организации, комплектования, обучения и униформы саксонской, русской, прусской, ганноверской и брауншвейг-вольфенбюттельской армий в период Великой Северной войны рассматриваются и в коллективной монографии шведских и русских историков Л.Э. Хёглунда, О. Салльнаса и А. Беспалова.⁵³

Самая многочисленная группа источников представлена работами авторов, непосредственно исследовавших ход военных действий на различных театрах Великой Северной войны в определенный временной период.⁵⁴ Она чрезвычайно познавательна с точки зрения используемых при их написании авторами источников и архивных материалов. Вместе с тем, в данных монографиях четко прослеживается национальный интерес той или иной страны, поэтому при работе с данной литературой использовался всесторонний анализ и сопоставление всей опубликованной информации.

Следует отметить также работу французского историка С. Плате, посвященную польской и шведской военной картографии XVII-XVIII вв.⁵⁵