Geum.ru

Китайский Эрос под ред. А. И

Вид материалаДокументы

Содержание


Нежный красавец хуан девятый
Подобный материал:
1   ...   29   30   31   32   33   34   35   36   ...   43

ленной в доме мужа более невозможно, но красавица Ди уведомила его, что

болезнь Те Жуна не помеха для их свиданий.

- Муж не встает с постели, к тому же и служанки в случае чего всегда

нас предупредят. Можешь приходить спокойно, нам ничто не угрожает.

Получив такое известие, Ху откинул все свои сомнения и страхи. Он

снова стал ходить в дом друга и настолько к этому привык, что забыл о

всякой осторожности. Както раз, в задумчивости, он прошел мимо самой

постели больного, и Те Жун его заметил.

- Почему это Ху Хуань остался у нас во внутренних комнатах? Я видел,

как он только что оттуда вышел, - спросил жену удивленный Те Жун.

- Ху Хуань? Ты ошибаешься! Здесь никого не было! - воскликнула жена,

и служанки в один голос ей поддакнули.

- Я видел собственными глазами - это был Ху, а вы толкуете, будто

здесь никто не проходил! Неужели от болезни у меня и в глазах помути-

лось? А может быть, я увидел оборотня?

- Никакой это не оборотень! - возразила жена. - Просто ты целыми дня-

ми думаешь о госпоже Мэнь, вот тебе и показалось, что перед тобою ее

муж, Ху Хуань.

Назавтра она рассказала о случившемся Ху Хуаню.

- На этот раз ты его провела, - промолвил Ху. - Но когда он поправит-

ся и поразмыслит обо всем на досуге, у него непременно родятся тяжелые

подозрения. Вот если бы он убедился, что видел оборотня, тогда все было

бы иначе. Надо и в самом деле показать ему оборотня. Только так мы смо-

жем очиститься от подозрения.

- Легко сказать! - засмеялась госпожа Ди. - Где же нам взять оборот-

ня?

- Нынче вечером я спрячусь у вас в дальней комнате, и мы проведем

ночь в удовольствиях и радости, а завтра поутру выйду переодетый оборот-

нем.

На том и порешили. Вечером госпожа Ди впустила возлюбленного в

дальнюю комнату дома. Служанкам она велела не отходить от постели

больного хозяина, а сама, сославшись на усталость, сказала, что хочет

отдохнуть. Оставив мужа, она направилась к Ху Хуаню и провела с ним всю

ночь. Наутро, когда служанки доложили, что больной задремал, Ху Хуань

намазал лицо синей краской, а волосы красной, обмотал ноги ватой, чтобы

двигаться совершенно бесшумно, и в таком виде появился перед Те Жуном.

Те Жун, ослабевший от долгой болезни, перепугался насмерть.

- Оборотень! Дьявол! - закричал он и, дрожа всем телом, натянул на

голову одеяло.

- Что с тобою? Чего ты так испугался? - подбежала к нему жена.

- Я же говорил тебе, что вчера приходил оборотень; вот сегодня я сно-

ва его увидал, - со слезами вскричал Те Жун. - Видно, конец мой недалек!

Надо поскорее позвать монаха-заклинателя, чтобы он рассеял и прогнал на-

важдение.

После этого недуг стал мучить Те Жуна сильнее прежнего, и жене, кото-

рая чувствовала себя виноватой, ничего не оставалось, как послать за мо-

нахом. В ста ли от их городка жил монах Ляо Во, носивший святое имя Сюй-

гу. Он славился по всей округе редкостным благочестием. Ляо Во явился в

дом Те Жуна, и его сразу отвели в молельню, чтобы он просил Будду о спа-

сении больного. Ляо Во погрузился в созерцание и пребывал в неподвижнос-

ти до самых сумерек.

- Был ли у тебя предок, исполнявший должность судьи? - спросил он Те

Жуна, когда тот очнулся.

- Такую должность занимал мой дед.

- А есть ли среди твоих приятелей человек по имени Ху?

- Да, он мой близкий друг.

Услыхав имя возлюбленного, госпожа Ди насторожилась и приставила ухо

к двери.

- У меня только что было удивительное видение.

- Какое же именно, учитель?

- Погрузившись в созерцание, я увидел духа этой местности и твоего

деда, который пришел к нему с жалобой. "Ху причиняет зло моему внуку", -

говорил твой дед. Дух, однако же, не принял его жалобу и отверг его

мольбу, сославшись на то, что чин его невелик. Тогда твой дед сказал:

"Сегодня духи Южного и Северного Ковша спустятся с небес у горного пика

Юйсыфэн. Я обращусь к ним, и они, конечно, рассмотрят по справедливости

мою просьбу". Твой дед попросил меня пойти вместе с ним. Когда мы дос-

тигли гор, то увидели двух старцев. Они сидели друг против друга и игра-

ли в шахматы. Один был одет в пурпурный халат, другой - в зеленый. Твой

дед поклонился им и поведал свою обиду, но старцы не удостоили его отве-

том. Дед не отступился и продолжал просить. Наконец игра кончилась, и

один из старцев сказал: "Небо благословляет добродетельных и карает рас-

путных - таков его непреложный закон. Ты ученый конфуцианец и должен

знать эту истину - зачем же ты обращаешься к нам с бессмысленной

просьбой? Твой внук беспутен, он заслуживает смерти. Все же ты славный

конфуцианец и не должен остаться без потомства. Мы помним об этом, и по-

тому он не умрет. Ху Хуань - отъявленный блудодей; он и сам живет недос-

тойно, и твоего внука вовлекает в соблазн. Если ему не воздается по зас-

лугам в мире смертных, кара настигнет его за гробом. Возвращайся обрат-

но. Не жалуйся больше и не гневайся на Ху Хуаня - над ним уже отяготела

рука владыки. - Потом старец взглянул на меня и продолжал:Тебе тоже было

предопределено встретиться с нами. Ты все узнал, ступай же и объясни лю-

дям, что их долг - твердо и неукоснительно различать меж добром и злом".

И оба старца ушли. Вот что я увидел, погрузившись в созерцание. А

сейчас я узнаю, что у тебя и в самом деле был дед судья и есть друг по

имени Ху Хуань. Разве это неудивительно?

Выслушав речь монаха, красавица Ди очень испугалась и не знала, что

делать.

- Да, Ху Хуань действительно толкал меня на путь разврата, дед жало-

вался не без основания, - промолвил Те Жун.

Он еще не догадывался, какая доля вины лежит на его супруге. Узнав от

монаха, что часы его жизни продлены судьбою, он возликовал, и недуг на-

чал мало-помалу покидать его тело. Наоборот, госпожа Ди, тревожась о бу-

дущем своего возлюбленного, впала в тоску, и у нее открылась сердечная

болезнь. Спустя немного Те Жун был совершенно здоров, Ху Хуань же, нап-

ротив, стал жаловаться на боль в пояснице, а дней через десять у него

пошли нарывы по всему телу. Позвали врача, и тот сказал:

- От чрезмерного винопийства и любовной страсти в теле больного резко

уменьшилось количество влаги. Спасти его невозможно.

Те Жун ежедневно навещал приятеля, и жена Ху Хуаня, которая не отхо-

дила от его постели, не избегала его, памятуя о давней дружбе между их

семьями. Видя, как Те Жун хлопочет и старается помочь, она прониклась к

нему благодарностью, разговаривала с ним и переглядывалась. Те Жун, как

мы знаем, давно питал нежные чувства к госпоже Мэнь и теперь не упускал

счастливой возможности расположить и привязать ее к себе как можно более

прочно. И вот наконец за спиною Ху Хуаня свершилось то, к чему всей ду-

шой стремился Те Жун и ради чего, сам того не ведая, он пожертвовал

собственною женой. Верно гласят стихи:

Отворотится Небо от обмана,

За все воздается поздно или рано.

Бесчестный торг они вели друг с другом,

И каждому досталось по заслугам.

Мэнь и Те Жун стали неразлучны, словно склеенные лаком, - точь-в-точь

как прежде красавица Ди и Ху Хуань. Зная, что судьба Ху на исходе и что

надежд на его спасение нет, они поклялись стать супругами и жить, блюдя

справедливость и добродетель. Однажды Те Жун сказал своей возлюбленной:

- Моя жена мудрая женщина. Она еще давно согласилась принять тебя в

наш дом и даже помогала мне сблизиться с тобою. Как было бы хорошо, если

бы мы зажили все вместе!

- Ну, она и себя не забывала, - усмехнулась Мэнь.

- Как так? - удивился Те Жун.

- Она давно спуталась с моим мужем, и он часто не ночевал дома. Стои-

ло тебе уйти, как он сразу бежал к вам. Неужели ты ничего не знал?

Те Жун словно пробудился от сна или протрезвел после долгого опьяне-

ния. Значит, Ху Хуань его обманывал! Вот на что, оказывается, жаловался

дед духам в присутствии монаха Ляо Во! Но теперь госпожа Мэнь в руках Те

Жуна, и это веление судьбы.

- Да, во время болезни я видел его собственными глазами, но он сумел

меня обмануть. Если бы ты мне не рассказала, я так бы ничего и не узнал,

- промолвил Те Жун.

- Только не говори жене, а то она рассердится на меня, - сказала

Мэнь.

- Ты стала моею, и никакой злобы против них у меня нет. Вдобавок дни

твоего мужа сочтены. Стоит ли заводить дома свару?

Он вернулся к себе и ничего не сказал жене. Не прошло и двух дней,

как Ху Хуань умер. Красавица Ди плакала, не в силах скрыть своего горя,

но теперь Те Жуну были понятны ее слезы.

- Отчего ты так горько плачешь? - усмехнулся он.

Госпожа Ди не ответила.

- Тебе нечего скрывать, я все знаю, - продолжал он.

- Что ты знаешь? Что скрывать? - воскликнула жена и покраснела - Ведь

умер твой друг, вот я и прослезилась.

- Как бы не так! Может быть, ты еще скажешь, что спала одна, когда

меня не бывало дома? Или станешь утверждать, что Ху ночевал у себя? А

когда я болел, кого я увидел? Оборотня? Он был твоим любовником. Сейчас

он умер - вполне понятно, что ты проливаешь слезы.

Все это было чистой правдой, и госпожа Ди не могла возразить ни еди-

ным словом.

Госпожа Ди непрестанно думала о Ху Хуане, и он все время стоял у нее

перед глазами как живой. От скорби и тоски она захворала, не могла ни

есть, ни пить и вскорости умерла. Через полгода после ее смерти Те Жун

заслал сватов к Мэнь и взял ее в жены - как говорится, продолжил нить

жизни. Супруги жили в большом согласии. Те Жун часто вспоминал слова Ляо

Во о воздании за добро и зло и прозрении, которое проистекает от правед-

ной жизни.

- Я видел только твою красивую наружность, и во мне родилось нечистое

чувство, - говорил он Мэнь. - Но вот Ху спутался с моей женою, и это бы-

ло карою за мои блудливые вожделения. Но кара постигла и их обоих. Они

обманывали меня за моей спиной, и вот они мертвы, а ты стала моею. Это

должно послужить нам предупреждением против дурных помыслов и греховных

побуждений. Так наставлял меня монах после того, как возвратился к жизни

из глубин созерцания. Теперь я прозрел душою. Пусть я разорился -

кое-что еще можно вернуть. Мы будем жить честно и безмятежно.

Те Жун назвал Ляо Во своим наставником и дал обет не нарушать пяти

запретов /6/. Прежде всего, он решил положить конец распущенности и не

пускал свою супругу Мэнь гулять одну.

И там, где эта история случилась, все узнали, что возмездие за грехи

неминуемо. Монах Ляо Во повсюду рассказывал о том, что он увидел, погру-

зившись в созерцание, и убеждал людей исправиться. А вот стихи, сложен-

ные в память об этом:

Так повелось когда-то в Хань и в Цзян:

С мужьями шли прогуливаться жены,

И всякий ветреник, от страсти пьян,

Глазел на них, их прелестью прельщенный.

Красивых и нарядных жен своих

Мужья с собою в город выводили;

А сами домогались жен чужих,

Не ведая, что их опередили.

Хуань над другом посмеялся всласть.

За это и его постигла кара:

Внезапно жизнь его оборвалась,

Он умер от любовного угара.

Был грешен сам, других сбивал с пути

И под конец не избежал мучений.

От справедливой кары не уйти

Любителям веселых приключений.


КОММЕНТАРИИ


1. "Наказанный сластолюб" ("Повесть о том, как Ху Хуань занимался

блудом, прикрываясь согласием друга, а монах Ляо Во, погрузившись в со-

зерцание, говорил о воздаянии за добро")рассказ тридцать второй из сбор-

ника "Чу-кэ пай-ань цзин-ци" ("Рассказы совершенно удивительные. Сборник

первый").

2. Мы помним о Сян Юе и Лю Бане. - Сян Юй (он же Ба-ван) и Лю Бан (он

же император Гао-цзу)крупные феодалы, выступившие в союзе против динас-

тии Цинь (220-206 гг. до н.э.). Оба отличались воинственным нравом и

бесстрашием. Впоследствии между бывшими союзниками началась ожесточенная

война, в результате которой войска Сян Юя были окружены, и сам он погиб.

Лю Бан же стал основателем новой династии Хань.

3. Годы Чунь-си - 1174-1189 гг.

4. У Небесных ворот... - Имеются в виду ворота императорского дворца.

5. Годы Чжи-чжэн. - 1341-1367 гг.

6. Пять запретов - запреты, которых должны были придерживаться буд-

дийские монахи: не убивать живого, не грабить, не предаваться блуду, не

лгать, не пьянствовать.


Перевод и комментарии Д. Н. Воскресенского. Стихи в переводе Л. Е.

Черкасского.


ПУ СУНЛИН (1640-1715 гг.)

НЕЖНЫЙ КРАСАВЕЦ ХУАН ДЕВЯТЫЙ


Хэ Шицань, по прозвищу Цзысяо, имел свою студию в восточном Тяоси. Ее

двери выходили в совершенно открытое поле. Как-то к вечеру он вышел и

увидел женщину, приближавшуюся к нему на осле. За ней следом ехал юноша.

Женщине было за пятьдесят. В ней было что-то чистое, взлетающее /1/. С

нее он перевел глаза на юношу. Тому было лет пятнадцать-шестнадцать. Яр-

кой красотой своей он превосходил любую прекрасную женщину.

Студент Хэ отличался пристрастием к так называемому "открыванью рука-

ва" /2/. И вот, как только он стал смотреть на юношу, душа его вышла из

своего, так сказать, жилища, и он, поднявшись на цыпочки, провожал юношу

глазами до тех пор, пока не исчез его силуэт. Только тогда он вернулся к

себе.

На следующий день он уже спозаранку принялся поджидать юношу. Солнце

зашло, в темноте полил дождь. Наконец он проехал. Студент, всячески вы-

думывая, бросился любезно ему навстречу и с улыбкой спросил, откуда он

едет. Тот отвечал, что едет из дома деда по матери. Студент пригласил

зайти к нему в студию слегка отдохнуть. Юноша отказался, сказав, что ему

недосуг. Студент стал настойчиво тащить, и тот наконец зашел. Посидев

немного, он встал и откланялся, причем был очень тверд: удержать его не

удалось. Студент взял его за руку и проводил, усердно напоминая, чтобы

он по дороге заезжал. Юноша, кое-как соглашаясь, уехал.

С этих пор студент весь застыл в думе: у него словно появилась жажда.

Он все время ходил взад и вперед, усердно всматривался, и ноги его не

знали ни остановки, ни отдыха.

Однажды, когда солнце уже охватило землю полушаром, юноша вдруг поя-

вился. Студент сильно обрадовался и настоял на том, чтобы юноша вошел в

дом. Слуге подворья было приказано подать вино. Студент спросил, как его

фамилия и прозвание. Он отвечал, что его фамилия Хуан, он девятый по

счету, прозвания, как отрок, еще не имеет.

- Наша милостивица /3/ живет у дедушки и временами сильно прихварыва-

ет. Поэтому я часто навещаю ее.

Вино обошло по нескольку раз. Юноша хотел проститься и уехать, но

студент схватил его за руку и задержал. Затем закрыл дверь на ключ. Юно-

ша не знал, что делать, и с раскрасневшимся лицом снова сел.

Студент заправил огонь и стал с ним беседовать. Юноша был нежен,

словно теремная девушка. Как только речь переходила на вольные шутки,

его сейчас же охватывал стыд, и он отворачивался лицом к стене.

Не прошло и нескольких минут, как студент потащил его с собой под

одеяло. Юноша не соглашался под предлогом дурноты во сне. Дважды, трижды

заставлял его студент. Наконец он снял верхнее и нижнее платье, надел

штаны и лег на постель.

Студент загасил огонь и вскоре подвинулся к нему; лег на одну с ним

подушку, согнул руку, положил ее на бедра и стал его похотливо обнимать,

усердно прося об интимном сближении. Юноша вскипел гневом.

- Я считал вас, - сказал он, - тонким, просвещенным ученым. Вот отче-

го я так к вам и льну... А это делать - значит считать меня скотиной и

по-скотски любить меня.

Через некоторое весьма малое время, утренние звезды уже еле мерцали,

юноша решительным шагом вышел.

Студент, боясь, что он теперь порвет с ним, стал опять его поджидать.

Переминаясь с ноги на ногу, он устремлял взор вдаль, и глаза его, каза-

лось, пронизывали Северный Ковш.

Через несколько дней юноша наконец появился. Студент бросился ему

навстречу, стал извиняться за свой поступок и силком втащил его в сту-

дию, где торопливо усадил и стал весело с ним разговаривать. В глубине

души он был крайне счастлив, что юноша, как говорится, не помнит зла.

Вслед за тем он снял туфли, влез на кровать и опять стал гладить его и

умолять.

- Ваша привязанность ко мне, - сказал юноша, - уже, можно сказать,

врезана в мои внутренности. Однако близость и любовь разве же непременно

в этом?

Студент сладко говорил о том, как бы они сплелись, и просил только

разок прикоснуться к его яшмовой коже. Юноша позволил. Студент подождал,

пока он уснул, и стал потихоньку учинять легкомысленное бесчинство. Юно-

ша проснулся, схватил одежду, быстро вскочил и под покровом ночи убежал.

Студент приуныл, словно что-то потерял. Забыл о еде, покинул подушку

и с каждым днем все более и более хирел. Он теперь только и знал, что

посылал своего слугу из студии ходить повсюду и посматривать.

Однажды юноша, проезжая мимо ворот, хотел прямо направиться дальше,

но мальчик-слуга ухватил его за одежду и втащил. Юноша, увидя, как на-

чисто высох студент, сильно испугался, стал его утешать и расспрашивать.

Студент рассказал ему все, как было. Слезы крупными каплями так и падали

одна за другой вслед его словам.

Юноша прошептал:

- Моим маленьким мыслям всегда представлялось, что, сказать по прав-

де, эта любовь не принесет вашему младшему брату /4/ пользу, а для вас

будет гибельной. Вот почему я не делал этого. Но раз вам это доставит

удовольствие, разве мне жалко?

Студент был сильно обрадован, и, как только юноша ушел, болезнь сей-

час же пошла на убыль, а через несколько дней он вполне поправился.

Юноша пришел опять, и он крепко-крепко к нему прильнул.

- Сегодня я, пересиливая себя, поддержал ваше желание, - сказал юно-

ша. - Сделайте милость, не считайте, что так будет всегда.

Затем он продолжал:

- Я хотел бы кое о чем вас попросить. Готовы ли вы мне посодейство-

вать?

- В чем дело? - спросил студент.

- Мать моя, видите ли, страдает сердцем. Ее может вылечить только

"Первонебная" пилюля Ци Евана. Вы с ним очень хороши, так что можете ее

у него попросить.

Студент обещал. Перед уходом юноша еще раз ему напомнил. Студент по-

шел в город, достал лекарство и вечером передал его юноше. Тот был очень

рад, положил ему на плечо руку и очень благодарил.

Студент опять стал принуждать его соединиться с ним.

- Не позволяйте себе привыкать ко мне, - сказал юноша. - Позвольте

мне подумать для вас об одной красавице, которая лучше меня в тысячи и

тысячи раз.

- Кто такая? Откуда? - любопытствовал студент.

- У меня, видите ли, есть двоюродная сестра-красавица, равной которой

нет. Если бы вы могли снизойти к ней своим вниманием, я бы, как говорит-

ся, "взялся бы за топорище и топор" /5/.

Студент слегка улыбнулся, но не ответил. Юноша спрятал лекарство и

ушел. Через три дня он пришел и опять попросил лекарство. Студент, доса-

дуя, что он так опоздал, сказал ему много бранных слов.

- Я, видите ли, не могу допустить себя до того, чтобы принести вам

несчастье, и поэтому отдаляюсь... Если же мне не удается дать себя по-

нять, то, пожалуйста, не раскаивайтесь.

С этих пор они сходились и наслаждались, не пропуская ни одного вече-

ра.

Каждые три дня юноша непременно хоть раз просил лекарство. Ци показа-

лось очень странным, что оно так часто требуется.

- Это лекарство, - сказал он студенту, - таково, что не бывало еще

человека, который принял бы его более трех раз. Как это так вышло, что

долго нет выздоровления?