План занятия: Правосубъектность иностранцев в международном частном праве > Понятие и правовое положение иностранных юридических лиц Государство как субъект международного частного права

Вид материала

Лекция

Содержание Теория инкорпорации. Теория оседлости. Теория центра эксплуатации. Теория контроля. Юрисдикция вытекает из суверенитета государства и означает его законодательную, судебную, административную власть; объем власти Полная означает, что государство обладает властью предписывать

Подобный материал:

• Задачи курса: ознакомление студентов с предметом, методами, источниками, субъектами, 3248.07kb.
• Вопросы к экзамену по дисциплине «Международное частное право», 28.1kb.
• Перечень вопросов для подготовки к промежуточной аттестации, 33.08kb.
• Тематический план по дисциплине «Международное частное право» для студентов 4 курса, 54.34kb.
• План. Введение. Понятие международного частного права, его задание. Факторы, влияющие, 109.12kb.
• Тематический план по дисциплине «Международное частное право» для студентов 3 курса, 54.18kb.
• Планы семинарских занятий по дисциплине «международное частное право» Тема 1 понятие, 529.64kb.
• Кафедра иностранного государственного и международного права международное частное, 1066.22kb.
• Тема Понятие, принципы и система, 472.12kb.
• Курс международного частного права. Общая часть. М., 1973. С. 11-60; Лунц Л. А; Марышева, 5161.78kb.

Понятие и правовое положение иностранных юридических лиц


Характерной чертой в правовом регулировании отношений в рас­сматриваемой области, равно как и в некоторых других институтах меж­дународного частного права, выступает разделение всех лиц. действующих на данной территории, на отечественных (национальных) и иностранных. Поэтому при оценке правового положения юридического лица в конкрет­ном государстве служит критерий, по которому лицо в вышеуказанном смысле относят к какой-либо категории —к «своим», т. е. принадлежащим к данной стране, или «чужим» —т . е. другому государству. Важным фак­тором для уточнения гражданско-правового статуса иностранных юриди­ческих лиц в международном частном праве является то обстоятельство, что на них воздействуют по крайней мере две регулирующие системы— система национального права государства, считающегося для данного юридического лица «своим», и государства, на территории которого оно действует или предполагает действовать (территориальный закон).

Очень часто в международной жизни вопросы отыскания закона, ко­торому подчиняется и в соответствии с которым было создано то или иное юридическое лицо, возникают в связи с налогообложением, являющимся важной составляющей его общего правового положения в зарубежной стране. Так, если договором об устранении двойного налогообложения, действующего между рф и Бельгией, установлено, что от налогообложения на территории одного договаривающегося государства освобождаются до­ходы, полученные юридическими лицами от соответствующих видов дея­тельности, осуществляемой на территории другого договаривающегося го­сударства, то необходимо как минимум подтвердить, является ли данное образование, претендующее, скажем, на освобождение от налога на при­быль в России, бельгийским юридическим лицом, и таким образом вы­явить, распространяются ли на него положения международного договора.

Нормы национального права различных государств не совпадают по своему содержанию в определении того, какое лицо является «принадле­жащим» к данному государству, вследствие чего их законодательство, практика (прежде всего судебная) и доктрина по-разному решает задачу отыскания правопорядка, в рамках которого данное юридическое лицо будет квалифицироваться «своим», т. е. национальным. Однако, несмотря на это, в мире были выработаны несколько признаков, руководствуясь ко­торыми законодатель или судья квалифицировали соответствующее обра­зование качестве правосубьектного лица собственного или иностранного правопорядка. К их числу относятся критерии учреждения, или регистра­ции (инкорпорации), местопребывания головных органов (администра­тивного центра, центра управления) юридического лица, а также центра эксплуатации (основной производственной коммерческой и т. п. деятель­ности). Кроме того, в некоторых ситуациях, особенно при рассмотрении конкретного дела судом, когда соответствующее юридическое лицо обла­дает несколькими признаками одновременно и ни один из них не квалифи­цируете решающим, может быть применен критерий «контроля».

Следует сказать, что поскольку данные критерии однозначно разра­батывались доктриной, принято различать и соответствующие теории, в основу которых положен тот или иной признак теорию «инкорпорации», теорию «оседлости» — местонахождения административного центра, «центра эксплуатации».

Теория инкорпорации. В современном международном частного праве основными критериями, которые закрепляются в законодательстве и (или) судебной практике различных государств, выступают категории ин­корпорации и местонахождения юридического лица. Принято считать, что первый признак для определения» личного статута иностранного юриди­ческого лица свойствен странам, принадлежащим к англосаксонской сис­теме права: США (кроме штата Луизиана), Великобритания, государства, входящие в Британское Содружество Наций, т. е. бывшие английские ко­лонии—Индия, Нигерия, Пакистан, Цейлон, Непал, Кения, Кипр, Зимбаб­ве, Уганда, Танзания и т. д., доминионы — Австралия, Новая Зеландия, Южно-Африканская Республика, Канада (кроме провинции Квебек и др.), Сингапур, Филиппины, Западное Самоа, Багамские, Виргинские, Нор­мандские острова и т. д. Действительно, это так. Вместе с тем ныне и госу­дарства так называемой континентальной системы права в своем законода­тельстве и судебной практике активно используют рассматриваемый при­знак. Достаточно сказать, что Россия, Беларусь, Бразилия, Венесуэла, Ка­захстан, Китай, Чехия, Словакия, Нидерланды и др. отсылку к закону мес­та инкорпорации (учреждения, регистрации) закрепляют как необходимый коллизионный принцип для определения личного статута. Только в по­следние десятилетия он получил распространение (в том числе и благодаря перечисленным в последней группе странам) в качестве легально зафикси­рованного в нормативном материале соответствующих государств.

Теория оседлости. Согласно этой теории, называемой иногда теори­ей эффективного местопребывания, личным статутом юридического лица (компании, корпорации, правосубъектного товарищества) является закон той страны, в которой находится его Центр управления (совет директоров, правление, иные исполнительные или распорядительные органы).

В соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда РФ, Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 «при государственной регистрации юридических лиц следует исходить из того, что местом нахождения юридического лица является место нахождения его органов». Материальные нормы Российской Федерации, относящиеся, к примеру, к обществам с ограниченной ответственностью, оперируют со­четанием нескольких имеющихся в этом отношении признаков: «Место нахождения общества определяется местом его государственной реги­страции. Учредительными документами общества может быть ус­тановлено, что местом нахождения общества является место постоянного нахождения его органов управления или основное место деятельности» (п. 2 ст. 4 Закона об обществах с ограниченной ответственностью от 8 февраля 1998г.).

Теория центра эксплуатации. Еще одним критерием отыскания личного статута юридического лица выступает признак осуществления ос­новной деятельности, который соответственно использован в «теории экс­плуатации». Ее смысл достаточно прост: юридическое лицо в качестве личного закона имеет статут той страны, где оно ведет производственную (в широком смысле слова) деятельность. Этот критерий весьма свойствен практике развивающихся стран для целей объявления «своими» всех обра­зований, которые ведут свои деловые операции на территории данного го­сударства. Это имеет определенные корни как политического, юридиче­ского, так и экономического характера. Дело в том, что именно развиваю­щиеся страны заинтересованы в привлечении иностранного капитала для развития национального хозяйства и, следовательно, облечении его в соот­ветствующие отечественные организационно-правовые формы.

Теория контроля. Начало использования этой теории связывается в истории и науке международного частного права с периодами Первой и Второй мировых войн. Дело в том, что во время вооруженных конфликтов проблема иностранных юридических лиц принимает новые очертания, а именно приобретает характер так называемых «враждебных иностранцев». Воюющие государства закономерно заинтересованы в том, чтобы любые контакты с последними, прежде всего экономические, были сведены к ну­лю. Формальные же признаки определения фактической и эффективной связи данного юридического лица с тем или иным правопорядком оказы­ваются недостаточными. В связи с данным вопросом в циркуляре фран­цузского министерства юстиции от 24 февраля 1916 г. указывалось, что ко­гда речь идет о вражеском характере юридического лица, нельзя довольст­воваться исследованием «правовых форм, принимаемых компаниями: ни местонахождение административного центра, ни другие признаки, опреде­ляющие в гражданском праве национальность юридического лица, недостаточны, так как речь идет о том, чтобы ...выявить действительный харак­тер деятельности общества». Вражеским, говорилось в документе, надо признать юридическое лицо, если его управление или его капитал в целом или большей части находится в руках неприятельских граждан, ибо в этом случае за фикцией гражданского права скрываются действующие физиче­ские лица.

При ликвидации юридического лица, действующего за границей и имеющего на территории иностранного государства имущество, в том чис­ле и недвижимое, личный закон, а не закон места нахождения веши, как это обычно бывает в международном частном праве, будет решать судьбу последнего. В отдельных случаях обязательственных отношений, т. е. ко­гда личность стороны в определенного рода обязательствах приобретает особое значение (например, при выдаче гарантии или поручительства, имеющих акцессорный характер), содержание прав и обязанностей сторон в таком отношении будет также подчиняться личному закону юридическо­го лица, являющегося подобной стороной, а не закону, избранному сторо­нами для регулирования взаимоотношений в рамках основного обязатель­ства, или закона, применимого к существу отношения в силу коллизион­ной нормы.

В вопросе правового положения иностранных юридических на территории России отечественный правопорядок исходит из закрепленно­го в действующем праве РФ, прежде всего ГК и Законе «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации») от 9 июля 1999 г., для юридиче­ских лиц —иностранных инвесторов — принципа национального режима: «Правовой режим деятельности иностранных инвесторов и использования полученной от инвестиций прибыли не может быть менее благоприятным, чем правовой режим деятельности и использовании полученной прибыли, предоставленный российским инвесторами за изъятиями, ус­танавливаемыми федеральными законами» (ст. 4 Федерального закона «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации»).

В максимальной же мере адекватно юридическому содержанию на­ционального режима этот принцип выражен в ст. 2 Гражданского кодекса посредством использования следующей формулы: «Правила, установлен­ные гражданским законодательством, применяются к отношениям с уча­стием иностранных граждан лиц без гражданства и иностранных юридиче­ских лиц, если иное не предусмотрено федеральным законом».

В свете указанного становится ясно, что помимо определения право­вого режима, которым пользуются в РФ иностранные юридические (а так­же и физические лица —предприниматели), российский правопорядок должен располагать если не дефинициями, то хотя бы критериями отнесе­ния правосубъектных образований к иностранным юридическим лицам. В настоящее, время действующее право РФ оперирует несколькими поня­тиями в этом плане. Например, существует категория «российские лица» —т. е. лица, созданные в соответствии с законодательством РФ, имеющие постоянное местонахождение на ее территории, а также физические лица, имеющие постоянное или преимущественное место жительства на терри­тории РФ и зарегистрированные в качестве индивидуальных предприни­мателей, с одной стороны, и понятие «иностранные лица», т. е. «юридиче­ские лица и организации в иной правовой форме, гражданская правоспо­собность которых определяется по праву иностранного государства, в ко­тором они учреждены», — с другой. Об этом говорит ст. 2 Федерального закона «О государственном регулировании внешнеторговой деятельности» от 13 октября 1995 г. Вместе с тем в ряде актов в валютном, банковском, налоговом и другом законодательстве России весьма активно используют­ся категории «резидентов» и «нерезидентов». Так, для целей валютного ре­гулирования и валютного контроля под «резидентами» понимаются юри­дические лица, созданные в соответствии с законодательством РФ, с ме­стонахождением в РФ; предприятия и организации, не являющиеся юри­дическими лицами, созданные в соответствии с законодательством РФ, с местонахождением в РФ, а также находящиеся за пределами РФ филиалы и представительства видов резидентов, указанных выше. В свою очередь, «нерезидентами» являются юридические лица, созданные в соответствии с законодательством иностранных государств, с местонахождением за пре­делами РФ; предприятия и организации, не являющиеся юридическими лицами, созданные в соответствии с законодательством иностранных госу­дарств с местопребыванием за пределами РФ, а также находящиеся в РФ филиалы и представительства вышеупомянутых нерезидентов.

Сопоставление содержания приведенных понятий позволяет заклю­чить, что все лица, которые, во-первых, организованы в соответствии с за­конами иного, нежели Российская Федерация, государства, и, во-вторых, имеющие свое местонахождение вне ее территории, должны квалифициро­ваться как иностранные. Установление местонахождения осуществляется в соответствии с требованиями имеющихся правовых актов.

Таковы, в частности, формулировки Закона «О государственном ре­гулировании внешнеторговой деятельности», который предусматривает, что российскими участниками внешнеторговой деятельности (российски­ми лицами) являются наряду с другими категориями «юридические лица, созданные в соответствии с законодательством Российской Федерации и имеющие местонахождение на ее территории» (ст. 2).


Вопрос 3. Государство как субъект международного частного права


В системе международных отношений центральное место занимает государство. Суверенитет как имманентно присущее ему качество делает государство не только основным, но и принципиально отличным субъектом как международного, так и внутреннего права. Во внутренней сфере в силу своей властной природы оно является главным субъектом в системе публично-правовых отношений. Но государство может быть и субъектом частноправовых отношений, которые характеризуются независимостью и равноправием субъектов, свободой их воли и неприкосновенностью част­ной собственности. С одной стороны, участие государства не меняет сущ­ности частноправовых отношений, но, с другой — властная природа и су­веренитет государства не могут не сказаться на его правовом положении.

В соответствии со ст. 124 ГК РФ Российская Федерация, субъекты Федерации, а также муниципальные образования участвуют в гражданско-правовых отношениях «на равных началах с иными участниками этих от­ношений — гражданами и юридическими лицами». Из этой статьи следует три положения: государство может быть субъектом гражданско-правовых отношений; государство не пользуется никакими преимуществами и имеет те же права и обязанности, что и другие субъекты гражданско-правовых отношений; к государству по аналогии применяются нормы, определяю­щие участие юридических лиц в этих отношениях (п. 2 ст. 124).

Государство в качестве субъекта гражданско-правовых отношений часто становится участником гражданско-правовых отношений меж­дународного характера, осложненных иностранным элементом. Например, государство арендует или покупает участок земли для дипломатической миссии либо иных нужд в иностранном государстве, арендует, покупает или строит дома на территории иностранного государства, фрахтует ино­странное судно для перевозки своих грузов заключает договор подряда с иностранной фирмой для строительства или реконструкции своих зданий, государство выступает в качестве наследника, выпускает облигации на территории иностранного государства, хранит деньги в иностранных бан­ках и т. д. Причем в том или ином объеме в частноправовых отношениях международного характера принимают участие все государства, независи­мо от их социально-экономического строя, уровня развития.

Отметим такую характерную деталь: с развитием и усложнением международных экономических связей, с процессом интернационализации и тенденций к глобализации экономической жизни происходит значитель­ное увеличение роли государства в управлении экономическими процес­сами, и вместе с тем увеличивается непосредственное участие государства в международных частноправовых отношениях. Наряду с традиционными формами участия, сохраняющими свое значение (например, облигацион­ные займы за рубежом), появляются новые формы, которые могут сыграть положительную роль в развитии национальной экономики. Например, многие государства использовали для развития важных отраслей внутрен­ней экономики концессионные соглашения, заключаемые с иностранными юридическими и физическими лицами, по которым государство на воз­мездной и срочной основе предоставляет иностранному инвестору право на освоение природных ресурсов. В последние годы концессионные со­глашения стали заменяться более прогрессивной формой — соглашениями о разделе продукции. Так же как и в концессионном соглашении, государ­ство передает иностранному инвестору на возмездной и срочной основе право на освоение природных ресурсов, но продукция, полученная в ре­зультате деятельности, делится между государством и иностранным инве­стором на оговоренных в соглашении условиях.

Таким образом, государства достаточно активно участвуют в раз­личного рода частноправовой деятельности международного характера и выступают субъектами международного частного права. При этом госу­дарство, арендуя имущество, заключая иные сделки на территории ино­странного государства, пользуется особым правовым режимом, согласно которому государство, его собственность, сделки с его участием не подчи­няются власти этого иностранного государства, т. е. его юрисдикции. Сле­довательно, особенность правового режима государства как участника международной частноправовой деятельности заключается в его имму­нитете от иностранной юрисдикции.

Юрисдикция вытекает из суверенитета государства и означает его законодательную, судебную, административную власть; объем власти и сферу действия власти (часто термин «юрисдикция» используется в узком смысле слова как только судебная власть). В данной главе «юрисдикция» будет использоваться, как правило, в широком значении, но иногда — в узком значении как судебная юрисдикция. Юрисдикция осуществляется государством в основою в пределах своей территории: согласно своему су­веренитету государство подчиняет своей власти всех, кто находится, и все, что годится на его территории. Поэтому говорят о территориальной юрис­дикции. Для понимания иммунитета государства необходимо отметить, что юрисдикция бывает полной и ограниченной.

Полная означает, что государство обладает властью предписывать определенное поведение (например, нормами права, административными распоряжениями и пр.) всем находящимся на его территории и обеспечи­вать любыми средствами реализацию своих предписаний. Ограниченная означает, что государство обладает властью предписывать определенное поведение, но оно ограничено по различным причинам в использовании средств для обеспечения реализации своих предписаний.

Неподчинение одного государства юрисдикции другого никогда не означает полного отказа этого другого государства от своей юрисдикции. В отношении к иностранному государству не могут быть, применены при­нудительные меры: по принудительному применению закона, по принуди­тельному привлечению к суду и пр. Но это не означает полного правового беспредела, не означает, что иностранное государство может игнорировать право государства, на территории которого оно осуществляет деятель­ность. Напротив, Венская конвенция о дипломатических сношениях 1961 г. прямо предписывает всем государствам, его должностным лицам осуще­ствлять свою деятельность в соответствии с законами государства, на тер­ритории которого они находятся, а также соблюдать местные традиции и обычаи. Иммунитет включает в себя лишь неприменение принудительных мер по осуществлению законов, административных распоряжений, судеб­ных распоряжений и решений и пр.

Исходя из этого можно дать определение иммунитета государства, причем два варианта, в зависимости от того, с позиций какого государства его рассматривать, либо с позиции государства, осуществляющего дея­тельность на территории иностранного государства, либо с позиции при­нимающего государства. В целом это будут две стороны одного и того же явления.

1 .Иммунитет — это право государства на освобождение от юрисдик­ции другого государства, т. е. право на неприменение к нему принудитель­ных мер со стороны судебных, административных и иных органов другого государства.

2.Иммунитет — это частичный отказ государства от осуществления своей юрисдикции, при сохранении ограниченной, в отношении действий и имущества иностранного государства, т. е. отказ от применения прину­дительных мер своими судебными, административными и другими государственными органами в отношении иностранного государства.

Итак, особенность правового положения государства как субъекта частноправовых отношений международного характера сводится к его праву на иммунитет. Причем важно подчеркнуть, что далеко не во всех случаях участия государства в международных частноправовых отношени­ях оно обладает правом на иммунитет. Об этом праве можно говорить лишь тогда, когда данное частное правоотношение каким-либо образом связано с территориальной юрисдикцией иностранного государства: или спор должен быть рассмотрен в иностранном судебном органе, или иму­щество, на которое нужно наложить арест, находится на территорий ино­странного государства, или трудовой договор с иностранцем осу­ществляется на территории иностранного государства и т. д. Если частно­правовое отношение, осложненное иностранным элементом, стороной ко­торого является государство, осуществляется на территории государства-участника, то в случае возникновения спора он рассматривается право­применительными органами этого государства на общих основаниях, и об иммунитете нет речи. Вопрос об иммунитете возникает только в связи с иностранной юрисдикцией.

Иммунитет государства и его собственности — один из старейших институтов как внутреннего, так и международного права. Порожден он был необходимостью поддержания официальных отношений между госу­дарствами. Они были бы невозможны, если бы представители иностранно­го государства, его руководители и дипломатические представители были подчинены власти государства пребывания. Независимость государств друг от друга выражена в формуле: «Равный над равным не имеет власти» (par in parem imperium non habet).

В начале XIX в. судебная практика и доктрина признали, что имму­нитет государства является общепризнанной нормой международного пра­ва, порожденной объективной потребностью взаимодействия государств на территории друг друга. Поскольку в то время отношения между госу­дарствами носили только официальный характер, то иммунитет был абсо­лютным. Никаких исключений из иммунитета представителей государства и его собственности не допускалось. К концу XIX в. иммунитет государст­ва рассматривался в качестве общепризнанной нормы или принципа меж­дународного права.

Однако уже в этот период государства начали достаточно широко принимать участие в коммерческой деятельности как непосредственно, так и через принадлежащие им компании. В результате вступающие с ними в коммерческие отношения иностранные Физические и юридические лица оказывались лишенными судебной защиты своих прав. Возможные отри­цательные последствия иммунитета государства особенно отчетливо про­явились с возникновением советского государства, которое, монополизи­ровав внешнеэкономическую Деятельность, осуществляло международную коммерческую деятельность через своих торговых представителей. Появи­лись судебная практика, новые доктрины, исходящие из необходимости ог­раничения иммунитета государства. Причем объективно эти решения и доктрины были направлены против советского государства. Ситуация с иммунитетом обострялась в течение всего XX в. с возникновением целого ряда социалистических стран после Второй мировой войны и с распадом колониальной системы, в результате чего многие освободившиеся страны выбрали социалистический путь развития, осуществив национализацию имущества и монополизацию внешнеэкономической деятельности.

В результате во второй половине XX в. институт иммунитета госу­дарства превратился в одну из наиболее спорных проблем международного (публичного) и международного частного права. Сама жизнь потребовала каких-то ограничений иммунитета государства. Но ни доктрины, ни су­дебная практика разных государств не смогли создать общих подходов к решению этой проблемы. Дело осложнялось и тем, что непростая правовая проблема получила социально-политическую окраску. В результате воз­никла настоятельная необходимость урегулировать вопрос на междуна­родном уровне.

Первая попытка была сделана принятием Брюссельской конвенции для унификации некоторых правил относительно иммунитета государст­венных судов от 10 апреля 1926 г. (дополнена Протоколом от 24 мая 1934 г.). Суда в силу своей мобильности часто оказывались на территории ино­странных государств и становились объектом притязаний со стороны частных лиц по обязательствам государств. Поэтому вопрос об иммунитете го­сударственных судов требовал первостепенного решения. Первым догово­ром, рассматривающим проблему иммунитета в целом, явилась Европей­ская конвенция об иммунитете государств и дополнительный протокол к ней, принятые Советом Европы в 1972 г.

В 1977 г. вопрос об иммунитете был включен в программу работы Комиссии международного права с целью подготовки проекта междуна­родной конвенции. Проект статей «Юрисдикционные иммунитеты госу­дарств и их собственности» был подготовлен Комиссией ив 1991 г. пере­дан Генеральной Ассамблее ООН. Из-за разногласий между государствами по ряду статей проекта он пока не принят. Более того, по инициативе Ге­неральной Ассамблеи Комиссия вновь возвращалась к рассмотрению не­которых положений подготовленного проекта в 1999 г.

Заслуживает внимания точное название проекта статей, из которого видно, что речь идет именно о юрисдищиониых иммунитетах, т. е. об ис­ключении из территориальной юрисдикции государства. Этот момент име­ет значение для понимания природы иммунитета, который является юрис-дикционным принципом. Подчеркнем еще раз, что иммунитет не освобож­дает иностранное государство, включая его дипломатических представите­лей, от соблюдения законов страны пребывания. Их деятельность должна

осуществляться в соответствии с местными законами за теми ис­ключениями, которые предусмотрены в самих законах или в меж­дународных договорах. Иммунитет означает лишь отказ суверена от осу­ществления своей территориальной юрисдикции в отношении действий и имущества иностранного государства. Речь идет о юрисдикции не только судебных, но и иных государственных органов практически в отношении всех способов принудительного осуществления права.

Брюссельская и Европейская конвенции, проект статей Комиссии международного права по-разному определяют объем иммунитета, ус­ловия его пользования, но все подтверждают право государства на имму­нитет от иностранной юрисдикции в качестве общепризнанного начала как международного (публичного), так и международного частного права. Так, ст. 15 Европейской конвенции подчеркивает, что договаривающееся госу­дарство пользуется иммунитетом от юрисдикции в судах другого догова­ривающегося государства; оно пользуется иммунитетом, даже если не яви­лось в суд. Еще более конкретно этот принцип выражен в ст. 5 Проекта конвенции: «Государство обладает иммунитетом в отношении себя и своей собственности, от юрисдикции судов другого государства...».

Во второй половине XX в. некоторые государства стали принимать специальные законы об иммунитете. Первый закон был принят в США в 1976 г. — «Об иммунитетах иностранного государства»; Затем: в 1978 г. в Великобритании — Акт об иммунитете государства; в 1979 г. в Сингапуре —Акт об иммунитете государства; в 1981 г. в Пакистане — Ордонанс об иммунитете государства и в ЮАР —Акт об иммунитете иностранного го­сударства; в 1982 г. в Канаде — Акт, предоставляющий иммунитет госу­дарству в канадских судах; в 1984 г. в Австралии— Акт об иммунитете иностранного государства и др. И в этих законах также признается в каче­стве общепризнанной нормы право государства на иммунитет от ино­странной юрисдикции. Так, ст. 1604 Закона США устанавливает, что «ино­странное государство обладает иммунитетом от юрисдикции в судах Со­единенных Штатов Америки и в судах Штатов...»; м ст. 1 английского за­кона утверждается, что «государство обладает иммунитетом от юрисдик­ции судов Соединенного Королевства...», это право признается за ино­странным государством, даже если оно не участвует в процессе.

В государствах, где нет специальных законов об иммунитете, часто нормы об иммунитете содержатся в других законодательных актах. При­мером может послужить российское право. В продолжение рассмотренной выше ст. 125 ГК. РФ в Кодекс включена ст. 127, которая декларирует, что особенности ответственности Российской Федерации и субъектов Федера­ции в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, с уча­стием иностранных юридических лиц, граждан и государств определяются законом об иммунитете государства и его собственности. Пока такого за­кона нет. Но в действующих законах содержатся отдельные правила об иммунитете. ГПК РФ 2002 г. в ст. 401 устанавливает, что предъявление ис­ка к иностранному государству, привлечение его в качестве ответчика и третьего лица, обеспечение иска и наложение ареста на имущество ино­странного государства, находящееся в России, могут быть допущены лишь с согласия компетентных органов соответствующего государства. Анало­гичное правило было и в предшествующем ГПК 1964 г. в ст. 435.

АПК РФ 1995 г. почти дословно воспроизводил эту формулировку. Новый АПК от 24 июля 2002 г. ее изменил: судебным иммунитетом в ар­битражных судах Российской Федерации обладает «иностранное государ­ство, выступающее в качестве носителя власти» (ст. 251).

В раздел VI ГК РФ включена еще одна новая статья, названная «Уча­стие государства в гражданско-правовых отношениях, осложненных ино­странным элементом» (ст. 1204). Однако вопреки обещающему названию она решает один узкий вопрос о применении коллизионных норм к между­народным гражданско-правовым отношениям с участием государства: «... правила настоящего раздела применяются на общих основаниях».

Данные статьи свидетельствуют, что Россия признает право ино­странного государства на иммунитет от юрисдикции российских право­применительных органов. Конкретные же пределы отказа от собственной территориальной юрисдикции, условия такого отказа, последствия и т. д. должны быть определены в специальном законе, принятие которого декла­рировано ГК РФ.

Основываясь на вышеизложенном, можно сделать несколько выво­дов:

— принцип (норма) права государства на иммунитет от юрисдикции иностранного государства сложился достаточно давно;

— динамично меняющиеся условия международной жизни XX в. внесли различные, часто противоречивые изменения в содержание инсти­тута иммунитета, что серьезно осложняет выполнение им своей служебной функции и требует его универсальной унификации; нельзя не отметить только-только заканчивающееся освобождение этого института от полити­ко-идеологических пеленок, но, видимо, пока не завершенное;

— вопреки всем существующим противоречиям право государства на иммунитет от иностранной юрисдикции является на сегодня общепри­знанным.

Правовая природа иммунитета государства, Для понимания им­мунитета большое значение имеет его правовое обоснование, его правовая природа. На первом этапе становления этого института суды обосновыва­ли право иностранного государства на иммунитет международной вежли­востью — comitas gentium. Но уже в начале XIX в. американские суды рас­сматривали иммунитет иностранного государства как сложившийся меж­дународно-правовой обычай. Причем исходила ли практика из вежливо­сти или из международно-правового обычая, с самого начала существую­щей судебной практики независимость, суверенитет государства служили главным обоснованием иммунитета.

Комиссия международного права, изучив судебную практику и док­трину многих государств, пришла к выводу о правовой природе иммуните­та государства: «Наиболее убедительные аргументы в пользу иммунитета государства можно найти в международном праве, которое воплощено в обыкновениях и практике государств принципами суверенитета, независи­мости, равенства и достоинства государств. Все эти понятия, видимо, взаимосвязаны и в целом составляют прочную международно-правовую основу иммунитета суверена. Иммунитет происходит из суверенитета. Ко­гда двое находятся в равном положении, один не может осуществлять су­веренитет или власть над другим: par in parem imperium non habet.

Таким образом, иммунитет государства в частноправовой сфере есть следствие, проявление, грань суверенитета: равный нал равным не имеет власти вообще, в том числе и юрисдикции: par in parem non habet jurisdictionem. Вывод Комиссии имеет принципиальное значение особенно при создании национальных законов об иммунитете иностранных государств.

Сфера действия иммунитета. Для определения сферы действия госу­дарственного иммунитета необходимо определить, что понимается под «государством» для целей иммунитета. Вопрос достаточно спорный, осо­бенно в отношении субъектов Федерации. В проекте конвенции «Юрис-дикционные иммунитеты государств и их собственности», подготовленном Комиссией международного права и представленного Генеральной Ас­самблее ООН, составные части федеративного государства были включены в понятие «государство» и как таковые пользовались иммунитетом. Как уже упоминалось, ряд статей проекта были возвращены Комиссии для пе­ресмотра, в том числе и статья о понятии «государство», которое в редак­ции 1999 г. для целей иммунитета означает: 1) государство и его органы управления; 2) учреждения и иные образования в той мере, в какой мере они правомочны действовать в осуществление государственной власти; представители государства, действующие в этом качестве; 3) составные части федеративного государства и политические подразделения унитар­ного государства, которые правомочны предпринимать действия в осу­ществление государственной власти.

Из этого видно, что иммунитет распространяется на государство в целом и на его правительственные органы. Это же относится к иным учре­ждениям, но только в той мере, в какой они правомочны осуществлять го­сударственную власть. На официальных представителей государства им­мунитет распространяется, если они действуют в этом качестве. Наконец, статус субъектов Федерации уравнен со статусом политических подразде­лений унитарного государства, что соответствует и Федеративному закону о координации международных и внешнеэкономических связей субъектов РФ от 4 января 1999 г. Вместе с тем государство может в конкретном слу­чае уполномочить власти субъекта Федерации выступать как его орган от имени Федерации. В этом случае на их действия иммунитет будет распро­страняться.

Содержание иммунитета. Иммунитет государства от юрисдикции иностранного государства состоит из нескольких элементов: Т) судебный иммунитет; 2) иммунитет от применения мер по предварительному обес­печению иска; 3) иммунитет по принудительному исполнению судебного решения; 4) иммунитет собственности государства; 5) иммунитет от при­менения иностранного права.