Папочка, я устала, глотая слезы, сказала маленькая девочка в красных брючках и зеленой блузке. Давай отдохнем
| Вид материала | Документы |
- У одной очень одинокой женщины было трое детей: 2 сына и одна дочь, старшая. Все свое, 12.18kb.
- Жила маленькая девочка по имени Ниночка. Ей было всего пять лет. Унее были папа, мама, 129.12kb.
- Когда я была маленькая, 13.13kb.
- Урок грамматики, 15.69kb.
- А. И. Солженицын и его диатриба «Двести лет вместе». Несостоятельность и методологическая, 6439.51kb.
- Самая лучшая мама на свете, 29.18kb.
- Детская Творческая Олимпиада kidolimp Художественная проза рассказ, 13.81kb.
- Василию Аксенову, стиляге и писателю от неглавных героев его книг с любовью, уважением, 7316.58kb.
- 7. Уточняющие вопросы вопросы типа "Что ты имел в виду, когда говорил "эсхатологический", 9.93kb.
- Давай поговорим, товарищ!, 983.19kb.
x x xИнструменты Грэнтера были по-прежнему аккуратно разложены в мастерской при сарае для лодки, и Энди нашел то, на что не осмеливался особенно надеяться: две почти полные поленницы дров, аккуратно нарубленных и вылежавшихся в отсеке под лодочным сараем. Большую их часть он когда-то наколол сам, они лежали накрытые рваным, грязным брезентом, который он сам на них набросил. С двумя поленницами всю зиму не протянуть, но когда он распилит упавшие вокруг деревья и березу там, на дороге, - они будут обеспечены дровами. Он пошел к упавшему дереву с лучковой пилой и распилил его так, чтобы "виллис" мог проехать. К этому времени почти стемнело, он устал и проголодался. Кладовую с продуктами также никто не потревожил; если хулиганы и воры и промышляли последние шесть зим, то орудовали они у более заселенного южного берега. Пять полок были набиты консервированными супами "Кэмпбелл", сардинами "Ваймэн", тушенкой "Динти Мур" и всевозможными овощными консервами. На полу стояла наполовину пустая коробка с собачьими консервами "Райвл" - наследство старой собаки Грэнтера Бимбо, - но Энди не думал, что до них дойдет очередь. Пока Чарли рассматривала книжки на полках большой гостиной, Энди из кладовой спустился по ступеням в маленький погребок, чиркнул спичкой по одной из балок, сунул палец в дырку от сучка в доске - досками были обиты стены этой маленькой комнатки с земляным полом - и потянул за эту доску. Она подалась, Энди заглянул внутрь и ухмыльнулся. Внутри затянутого паутиной углубления стояли четыре керамических кувшина, наполненных чистой, слегка маслянистой жидкостью - стопроцентным самогоном - Грэнтер называл его "удар ослиного копыта". Спичка обожгла пальцы Энди. Он погасил ее и зажег вторую. Подобно суровым старым проповедникам из Новой Англии, прямым потомком которых была Гульда Макти, она не любила, не понимала и не терпела простых, слегка глуповатых мужских радостей. Она была атеисткой-пуританкой; своим маленьким секретом Грэнтер поделился с Энди за год до смерти. Кроме спирта здесь стояла коробка с фишками для покера. Энди вытащил ее и просунул пальцы в прорезь в крышке. Раздался хруст, он вытащил тонкую пачку купюр - несколько десяти-, пяти- и однодолларовых бумажек. Всего, наверно, долларов восемьдесят. Покер был слабостью Грэнтера, а эти деньги он называл "своей заначкой". Вторая спичка обожгла ему пальцы, Энди загасил ее. В темноте он положил назад покерные фишки и деньги. Хорошо, что они есть. Он задвинул доску на место и пошел назад через кладовку. - Хочешь томатного супа? - спросил он Чарли. Чудо из чудес - она нашла на одной из полок все книги о Винни-Пухе и сейчас блуждала где-то в Чудесном Лесу с Пухом и осликом Иа-Иа. - Конечно, - сказала она, не глядя на него. Он сварил в большой кастрюле томатный суп, открыл по коробке сардин. Зажег одну из керосиновых ламп, прежде тщательно задернув занавески, поставил лампу на середину обеденного стола. Они сели за стол и ели, почти не разговаривая. Затем он зажег сигарету, раскурив ее над вытяжным стеклом лампы. В бабушкином комоде Чарли обнаружила ящичек для игральных карт; там лежали восемь или девять колод, в каждой из которых отсутствовал либо валет, либо двойка, либо еще что-то. Она провела остаток вечера, раскладывая их и играя с ними, пока Энди обходил поселок. Укладывая ее спать, он спросил, как она себя чувствует. - В безопасности, - сказала она без колебаний. - Спокойной ночи, папочка. Если Чарли было хорошо, значит, хорошо и ему. Он посидел с ней немного, но она быстро заснула, и он ушел, оставив дверь приоткрытой, чтобы услышать, если ночью ее что-то потревожит. x x xПеред тем как лечь спать, Энди снова пошел в погребок, достал один из кувшинчиков с прозрачным самогоном, налил себе немного в стакан и вышел через раздвижную дверь на веранду. Он сел в один из шезлонгов (пахнуло прелью - у него мелькнула мысль, можно ли устранить этот запах) и стал смотреть на темное, будто дышащее озеро. Было немного зябко, но два маленьких глотка "удара ослиного копыта" запросто избавили его от холода. Впервые с начала жуткой погони на Третьей авеню он тоже чувствовал себя в безопасности и отдыхал. Он курил и смотрел на тот берег Ташморского озера. В безопасности и отдыхая, но не впервые после Нью-Йорка. Впервые с тех пор, как Контора вновь вторглась в их жизнь тем ужасным августовским днем четырнадцать месяцев назад. С тех пор они либо бежали, либо прятались, так или иначе отдыха не было. Он вспомнил разговор с Квинси по телефону и запах тлеющего ковра. Энди - в Огайо, Квинси - в Калифорнии, которую в своих редких письмах он называл Волшебным Королевством Землетрясений. "Да, это хорошо, - говорил Квинси. - А то они могут поместить их в две маленькие комнатки, где они будут не разгибая спины работать во имя безопасности и свободы двухсот двадцати миллионов американцев... Уверен, что они хотели бы только; заполучить этого ребеночка и посадить в маленькую комнату и посмотреть, не поможет ли он сохранить демократию на планете. И, пожалуй, это все, что я хотел сказать, старина, только еще... не возникай". Ему казалось, что тогда он испугался. На самом деле он еще не знал, что такое испуг. Испуг - это когда приходишь домой и находишь жену мертвой с вырванными ногтями. Они вырвали ей ногти, чтобы она сказала, где Чарли. Два дня и две ночи Чарли гостила в доме своей подружки Терри Дугэн. Через месяц или около того Макги собирались пригласить Терри такое же время пожить у них в доме. Вики назвала это Великим обменом 1980 года. Сейчас, сидя на веранде и покуривая, Энди мог восстановить в памяти все случившееся, а тогда для него все сплелось в клубок печали, ужаса и гнева: только слепой счастливый случай (а может, нечто большее, чем случай) позволил ему догнать этих людей. За ними следили, за всей семьей. Продолжительное время. Когда Чарли не пришла домой из летнего однодневного лагеря вечером в среду, не появилась в четверг днем и вечером, они, должно быть, решили, что Энди и Вики догадались о слежке. Вместо того чтобы поискать и обнаружить Чарли у подруги не более чем в двух милях от дома, они решили, что родители спрятали ребенка, ушли в подполье. Ошибка была немыслимо глупой и не первой на счету Конторы, как отмечала статья, которую Энди читал в "Роллинг стоун", Контора была замешана в кровопролитии, связанном с захватом самолета террористами из некоей "Красной бригады" (захват удалось предотвратить - ценой шестидесяти жертв), в продаже героина мафии в обмен за информацию о кубинско-американских группах в Майами... Зная о таких громадных проколах в работе Конторы, нетрудно было понять, как агенты, следившие за семьей Макти, ухитрились принять двухдневное пребывание ребенка у подружки за бегство. Как сказал бы Квинси (а может, он это и говорил), если бы более чем тысяче самых умелых агентов Конторы пришлось идти работать в частный сектор, они перешли бы на пособия по безработице до истечения испытательного срока. Глупейшие ошибки совершили обе стороны, размышлял Энди. По прошествии времени горечь при этой мысли несколько уменьшилась, но в свое время она была настолько остра, что кровь бросалась в голову. Он был напуган намеками Квинси по телефону в тот день, когда Чарли споткнулась и упала с лестницы, но напуган, очевидно, недостаточно, иначе они бы действительно скрылись. Он понял слишком поздно, что человеческий мозг легко поддается гипнозу, если жизнь человека или его семьи выходит из колеи, и попадает в страну лихорадочной фантазии, похожей на шестидесятиминутные сериалы по телевидению или двухчасовые сеансы в местном кинотеатре. Тогда, после разговора с Квинси, его стало иногда охватывать странное ощущение, словно его обкладывают со всех сторон. Подслушивают телефон? Какие-то люди следят за ним? Возможность того, что семью заберут и запрут в подвалах какого-то государственного комплекса? При этом Энди почему-то хотелось глупо улыбаться и просто наблюдать, как все это назревает, вести себя интеллигентно и разумно, не обращая внимания на собственное подсознание... Над Ташморским озером что-то внезапно зашумело, взлетела и устремилась на запад в ночь стая уток. Светил месяц, бросая мутный серебристый свет на их крылья. Энди зажег новую сигарету. Он курил слишком много, вскоре он окажется без курева: осталось четыре или пять сигарет. Да, он подозревал, что телефон прослушивался. Странный двойной щелчок после того, как снимешь трубку и скажешь "алло". Один или два раза, когда он разговаривал со студентом, просившем о встрече, или с коллегой, связь таинственно прерывалась. Он подозревал, что в доме могут быть установлены "жучки", но никогда не искал их (а разве он мог найти?). Несколько раз подозревал - нет, не сомневался, - за ними следят. Они жили в районе Гаррисона под названием Лейклэнд, а Лейклэнд являл собой типичный пригород. Вечером, подвыпив, можно часами кружить вокруг шести или восьми кварталов, отыскивая свой дом. Соседи работали на заводе счетных машин компании ИБМ за городом, на предприятии "Полупроводники Огайо" в самом городе или преподавали в колледже. Если провести по линейке две линии через таблицу доходов средних семей: нижнюю - вдоль восемнадцати с половиной тысяч и верхнюю, - где-то у тридцати, то почти все обитавшие в Лейклэнде попадут в графу между ними. Людей постепенно узнаешь. Киваешь на улице миссис Бэкон, после смерти мужа заключившей новый брак с водкой (по ней и видно: медовый месяц в таком браке наглядно отразился на ее лице и фигуре). Приветственно машешь двум девицам с белым "ягуаром", которые снимают дом на углу Джасминстрит и Лейклэнд-авеню, - подумав: интересно, как может выглядеть ночка в их обществе. Рассуждаешь о бейсболе с мистером Хэммондом на Лорел-лзйн, он, разговаривая, не перестает подрезать живую изгородь. Мистер Хэммонд - клерк из фирмы ИБМ, родился в Атланте и был ярым болельщиком команды "Атлантские молодцы". Он терпеть не мог "Большой красной машины" из Цинциннати, что совсем не сближало его с соседями. На это, Хэммонд плевал. Он просто ждал, когда ИБМ вручит ему документы на получение пенсии. Не в мистере Хэммонде дело. Не в миссис Бэкон и не в двух спелых ягодках из белого "ягуара" с тусклой красной грунтовкой вокруг фар. Дело в том, что в мозгу по прошествии времена подсознательно формируется стереотип: "группа принадлежащих к Лейклэнду". Однако в месяцы, предшествовавшие убийству Вики и похищению Чарли из дома Дугэнов, вокруг толклись люди, не принадлежавшие к этой группе. Энди игнорировал их, убеждая себя, что глупо тревожить Вики только потому, что разговор с Квинси нагнал на него безумного страху. Люди в светло-сером фургоне. Мужчина с рыжими волосами, которого однажды вечером он видел за рулем "матадора", а потом, другим вечером, две недели спустя, за рулем "плимута", и опять через десять дней - на заднем сиденье серого фургона. В дом приходило чересчур много коммивояжеров. Иногда вечерами, вернувшись домой с работы или вместе с Чарли с последней диснеевской картины, он чувствовал, что у них кто-то побывал, что вещи чуть-чуть сдвинуты с места. Чувство, что за тобой следят. Его глупейшая ошибка: он не мог поверить, что все это пойдет дальше слежки. И сейчас он не был уверен, что они тогда запаниковали. Они могли заранее замышлять похищение: схватить его и Чарли, убить сравнительно бесполезную им Вики: и вправду, кому нужен слабосильный экстрасенс, чей самый крупный трюк - не сходя с места, закрыть дверь холодильника? Тем не менее вся эта возня отдавала неосторожностью и спешкой, и он поневоле думал, что внезапное исчезновение Чарли ускорило события. Исчезни Энди, они, может быть, выжидали бы. Но исчезла Чарли, а именно она интересовала их по-настоящему. Теперь Энди в этом не сомневался. Он поднялся, потянулся, прислушиваясь, как хрустят спинные позвонки. Пора спать, пора перестать тревожить эти старые болезненные воспоминания. Он не должен всю оставшуюся жизнь винить себя в смерти Вики. Да и остаток жизни, может, не так уж долог. Энди Макги не забыл выстрела на крыльце Ирва Мэндерса. Они хотели избавиться от него. Им нужна только Чарли. Он лег в кровать и довольно быстро заснул. Спал беспокойно. Снова и снова видел, как огненный язык пробежал через вытоптанный дворик, как он раздвоился и охватил колдовским кольцом чурбан для колки дров, видел, как цыплята вспыхивали, словно зажигательные бомбочки. Во сне он чувствовал, как вокруг него все разрастается и разрастается капсула с жаром. Она сказала, что больше не будет ничего поджигать. Может быть, так оно и лучше. За окном холодная октябрьская луна освещала Ташморское озеро, Брэдфорд в штате Нью-Гэмпшир и там, за озером, остальную часть Новой Англии. Южнее она же освещала Лонгмонт, штат Вирджиния. |