Два года до описываемых событий
| Вид материала | Документы |
- Портретная характеристика в романе, 35.53kb.
- Литературное чтение, 301.69kb.
- Моя семья в годы Великой Отечественной войны, 236.87kb.
- Лекция 33. (13. 06. 06) Недельный раздел «Шелах», 261.82kb.
- Концепция проведения V гражданского Форума, 206.41kb.
- Л. Н. Толстой (1828-1910), 269.07kb.
- Л. Н. Толстой (1828-1910), 378.3kb.
- Обязательно нужно сокращать слова «век», «год» при указании конкретных дат и просто, 30.93kb.
- «Ранетки», 67.54kb.
- Мониторинг макроэкономических событий в Украине 2003 год, 366.08kb.
– Митрополит Даниил? – Мэр поцеловал священнику руку. – Извините, впервые не могу сказать, что рад вас видеть.
– Согласен, – вздохнул Даниил. – Чего хотят эти звери?
– Мы еще не вели переговоры.
– И правильно сделали, – бросил высоченный спутник митрополита. – Чего бы они ни добивались, первыми в храм должны войти мы!
Даниил коротко кивнул:
– Это отец Глеб, основатель Союза ортодоксов.
Из черной коробочки радиостанции донеслись звуки попурри: несколько современных мелодий, ловко склеенных между собой умелым оператором. Чио внимательно прислушалась к очередности коротеньких – пять-шесть секунд – фрагментов и удовлетворенно улыбнулась: Hyp сообщал, что план Глеба развивается без сбоев, и пора приготовить нелюдям следующий сюрприз.
– Наше время пришло, – бросила матушка угрюмо молчавшему Дитриху. – Сейчас тебе предстоит принять участие в строительстве необычайно увлекательного аркана. Увы, мой дорогой самец, в качестве жертвы.
– Ты не можешь так поступить!
Сначала короткое заклинание. Очень короткое, но произнести его требовалось на незнакомом Чио языке. Странном, слегка пощелкивающем, не похожем ни на что из слышанного матушкой до сих пор. При этом карлик требовал, чтобы женщина не просто зазубрила текст, но произнесла его с должными интонациями и без единой шероховатости. Чио потратила на упражнения четыре часа, но все-таки добилась одобрительного кивка Нура.
– Ярбелг'кьо слимь'тек'фиуд…
– Что за аркан ты строишь?! – выкрикнул Дитрих, чувствуя, как поднимается под влиянием незнакомых фраз женщины мощная волна энергии. Невозможно мощная для мага ее уровня. Как густеет внутри ритуального круга воздух, как начинают дрожать столбы, а вызванная сила осторожно, но с очень большим интересом принюхивается к трепещущей внутри командора войны энергии Карфагенского Амулета.
– Ленг'ьерть саа'кумрь'ей…
И вокруг трех камней, размещенных Чио в пределах сердца аркана, заплясали робкие языки пламени.
– Пока все, – вздохнула женщина, переводя дух. И, поймав тяжелый взгляд рыцаря, рассеянно пояснила: – Осталось одно заклинание, которое приведет в действие весь аркан. Но его я произнесу позже, когда получу сигнал.
– Что ты строишь?
– Понимаешь, мы предприняли все необходимые меры предосторожности, рассчитали операцию до мельчайших деталей, но, имея дело с нелюдью, необходимо учитывать и ваш идиотизм. Кто знает, на что вы пойдете, поняв, что проигрываете? Поэтому, чтобы Великие Дома не путались под ногами во время наших действий, в нужный момент я пушу под ваши логова “Слезы сердца Земли”. Скорее всего, ваши маги справятся с напастью и заблокируют действие аркана, но это отнимет у них много сил и отвлечет от нас. Разумно, правда?
“Слезы сердца Земли”! Запрещенное заклинание, вызывающее разлом коры и извержение непредсказуемой силы!
– Это слишком круто для тебя, – прорычал Дитрих. – Ты блефуешь!
– Я действительно недостаточно сильна, – согласилась Чио, – но, к счастью, мои друзья нашли способ оптимизировать заклинание. Несколько дополнительных обрядов, сочетание некоторых факторов и самое главное – правильно выбранная жертва. Сильный маг, умерщвленный определенным образом, компенсирует мою… некомпетентность. – Женщина улыбнулась. – Если хочешь, можем заключить пари.
– Но ведь ты сдохнешь, тварь! – не сдержался рыцарь. – Мы заключили договор! Ты поклялась своим сердцем, и оно сгорит, как только ты прикоснешься ко мне!
Рыси изогнулись. Они действительно понимали, о чем кричит Дитрих?
– Ах да, сердце! – Чио усмехнулась, сняла с груди маленький золотой медальон и вложила его в руку Дитриха. – Дарю, славный рыцарь, великий воин и могучий самец-производитель.
– Что это?
– МОЕ сердце. – Красивое лицо матушки замерло в нескольких сантиметрах от Дитриха. – Несколько лет назад я попала в автокатастрофу и должна была умереть. Глеб спас меня, но, увы, теперь в моей груди бьется сердце одного из этих славных созданий.
Рыси дружелюбно потерлись о ноги Чио.
– Будь ты проклята! – Дитрих плюнул в миндалевидные глаза женщины.
А что он еще мог сделать?
– Это и есть Глеб? – Сантьяга с интересом разглядывал здоровяка.
– Да.
– Вы не говорили, что он священник.
– Думаю, сан ему устроил Феофан, – пожал плечами Кортес. – Чисто по дружбе.
– Совершенно верно! Нечасто можно встретить такого смышленого чела!
– Нар и Hyp. – Комиссар медленно оглядел подошедших татов. – Давненько не встречались, божественные лорды.
– Всего-то тысячу лет, – махнул рукой карлик. – Мы даже не успели соскучиться.
– Искренне рад вас видеть.
– Взаимно, Сантьяга, взаимно! – Hyp бросил безмятежный взгляд на спутников комиссара, хмыкнул и, приподнявшись на цыпочки, шутливо ткнул нава в бок. – А ты чего ошиваешься вокруг человских храмов, Сантьяга? Решил встать на путь истинной веры?
– Приглядываю за порядком, – объяснил комиссар.
– Не сторож ты им, да и они тебе не братья, – усмехнулся здоровенный Нар.
– У меня вообще мало родственников, – поведал нав. – Как бы кое-кто ни старался записаться в их число… – Карлик попытался что-то произнести, но комиссар не позволил малышу высказаться: – Я вижу, господа, своего протеже вы прикрыли, а как насчет вас? Надеюсь, вы-то не священники?
– Аллах с тобой, Сантьяга, ты так перенервничал?
– В таком случае, – улыбнулся нав, – когда все закончится… Вас не затруднит ненадолго задержаться и посетить со мной один укромный уголок? Подальше от толпы?
– Мы даже хотели позвонить тебе после мероприятия, – не стал скрывать здоровенный Нар.
– И остальной шушере: магистру, королеве… – добавил карлик.
– У нас будут некоторые указания.
– Которые вам придется исполнить.
– А чтобы ты понял, что мы не шутим…
Опередить нава считалось в Тайном Городе серьезным достижением, похвастаться которым могли немногие: масаны, моряны, хваны, только их рефлексы могли соперничать со стремительными основателями Темного Двора на равных. Остальным воинам, даже самым опытным магам, приходилось напрягаться изо всех сил или полагаться на внезапность. Сейчас наемники увидели, кто еще мог быть столь же быстрым. Неуловимый шаг, и массивный Нар уже на расстоянии удара. Стремительный выпад, и Бога повалился на землю, пачкая асфальт густой, как битум, навской кровью.
– Добить?
Только теперь Яна разглядела оружие в руюах здоровяка – короткий обсидиановый нож. Разумно: холодное железо не причиняло навам особых хлопот, а вот раны, нанесенные обсидианом, заживали тяжело.
Еще один удар. Бога стремительно терял силы.
– Пожалуйста, прекратите, – спокойно произнес Сантьяга. – Я все понял.
Убийство нава никогда не оставалось безнаказанным. В истории Тайного Города было всего несколько случаев, не считая войн, когда кому-то удавалось отправить подданного князя на тот свет, и каждый раз Темный Двор мстил за смерть соплеменника с умопомрачительным ожесточением. Сейчас комиссар не сделал даже попытки помешать гиганту уничтожать своего помощника.
– Нар, не увлекайся, – поморщился карлик. – А то наш герой полезет в драку.
– Не полезу, – ровным голосом пообещал Сантьяга. – Мне приходилось бывать в Большом Каньоне.
Наемники поняли, что, пока таты находятся в центре Москвы, комиссар не будет с ними драться. Нав не собирался превращать город в пошлую яму.
– Надо же, он стал разумным! Бога потерял сознание.
– Яна, пожалуйста, доставьте Богу к эрлийцам, – все так же ровно, если не сказать – бесстрастно, попросил комиссар. – Надеюсь, лорды, вы не будете возражать, если девушка нас покинет?
– Никаких проблем, нав, – развел руками Hyp. – Пусть гиперборейская ведьма убирается.
Яна ничем не выдала своего удивления: чтобы отправить Богу на лечение, достаточно было сдернуть с его пояса “Дырку жизни” и толкнуть гарку в портал. Но Сантьяга хотел, чтобы она ушла. Почему? “Что-то случилось, – догадалась девушка. – Какие-то вероятности сплелись и дали комиссару возможность заглянуть в будущее. И в этом будущем я должна оказаться вдали от лордов Тать”. Яна вызвала портал и подхватила Богу на руки.
Освобождение произошло столь же внезапно, как пленение. И столь же неприятно. Сила, надежно удерживавшая Ингу на шпиле Троицкой башни, неожиданно исчезла, и, если бы не предусмотрительность девушки, продолжавшей, несмотря на действующее заклинание, крепко держаться за штырь, ее бы ждало катастрофическое падение на землю – магической энергии у Инги не оставалось.
– Ну, это уже кое-что, – пробормотала рыжая, убедившись, что справилась с внезапным рывком вниз. – По крайней мере, от меня отстали.
Девушка вытащила мобильный телефон, облегченно вздохнула, увидев, что он готов к работе, и набрала номер.
– Яна?
– Инга?! Я думала, ты в Московской обители!
– Тебе сказали, что я ранена?
– Артем ранен.
– Темка?!! Серьезно?!!
– Выкарабкается.
– Проклятье!
– Ты где?
– Какая-то сволочь запихнула меня на шпиль Троицкой башни. Сейчас заклинание ушло, но из меня высосали всю магическую энергию. Помоги мне выбраться.
– Держись!
Яна сложила телефон и задумалась. Она была уверена, что Сантьяга предвидел звонок от Инги, но этот ли звонок? “Какая-то сволочь”? Девушка прищурилась на бесчувственного Богу, вокруг которого суетились эрлийцы. Комиссар знал или догадывался, что гарка отправил рыжую, на башню, сейчас Бога без сознания и не может контролировать построенные заклинания, Инга освободилась, но… Но вряд ли Сантьяга отпустил ее из пекла только для того, чтобы снять подругу с крыши. Должно быть что-то еще!
– Извини, Инга, – с грустной улыбкой пробормотала Яна. – Но, похоже, тебе придется еще повисеть наверху. Свою роль ты не сыграла.
Девушка повесила телефон на пояс и сделала портал на Боровицкую площадь.
– Поверьте, друг мой, – мягко произнес митрополит, глядя прямо в глаза мэра. – У нас с отцом Глебом есть законченный план. Мы уверены, что сможем остановить это ужасное злодеяние. Верьте и вы.
– Вы хотите вести переговоры с террористами? – поинтересовался фээсбэшник.
– И это тоже, – кивнул Даниил. – Но в первую очередь мы должны успокоить людей. – Митрополит кивнул на бурлящую толпу. – Я должен обратиться к пастве.
– Это очень вовремя, – признал градоначальник. – Скажу откровенно: мы опасаемся беспорядков.
– Их не будет, – твердо пообещал Даниил. – Дайте громкоговоритель.
Он вышел к ограждению и несколько секунд молчал, ожидая, что возбужденные люди немного притихнут.
– Братья и сестры! – Голос Даниила необычайно легко перекрыл остатки шума, пролетев над головами людей так, что мегафон в руках митрополита показался ненужной игрушкой.
Глеб вздрогнул.
Несмотря на страх перед террористами, заложники не хотели, чтобы дети видели то, что происходит в храме. Один из них, пожилой мужчина, набрался смелости сказать об этом Цезарю и получил презрительное согласие на перемещение малолетних узников в отдельное помещение. Взрослые были вынуждены смотреть или, как минимум, слушать то, что устроили в святом месте сатанисты.
Три обнаженные женщины, похотливо извивающиеся в свете черных свечей. Пронзительное пение, тональность которого резала слух, а содержание – душу. Кровь шакала, щедро окропившая алтарь, горящие иконы и голый Цезарь, неистово насилующий молодую девушку.
– Слава Сатане!
Стоны боли или наслаждения.
– Да сгинет Назаретская скверна!
Черный факел затрепетал в сантиметрах от лица совокупляющейся девицы.
– Да придет в наш мир Хозяин и воцарится на троне своем вечно!
Цезарь изогнулся, извергая из себя всю ярость Люцифера, и тут же вскинул над головой поднесенный Ржавым кинжал.
– Кровь добровольной жертвы откроет ворота нового мира! Мы ждем вас, боги Бездны! Мы ждем тебя, Люцифер! Пусть Темные Тропы приведут тебя на твою Землю!
И длинное лезвие погрузилось в грудь девушки.
– И сила наша не в проливаемой крови, а в истинной вере. Сила наша в том, чтобы идти указанной Им дорогой. Чтобы идти вместе. – Из глаз митрополита Даниила текли слезы. – Вот о чем должны мы думать. Думать и надеяться на Него! Обращаться к Нему в минуты радости и горя! Черпать любовь Его и не сходить с истинного пути! И пусть молитва поможет нам! На колени!
– Я не понимаю, – прошептал мэр. – Что он хочет? Зачем?
Люди начали опускаться на колени.
– Откройте свои сердца! Откройте свои души! Обратитесь к Нему! И Он поможет!
Толпа молчала. Молчала, склонив головы, и от них, от шепчущих молитвы людей, начала медленно подниматься мощная, яростная, почти физически ощущаемая волна. Их вера и их ненависть, их возмущение и их гнев, их сила и их гордость. Слова Даниила проникли в каждого, кто был на площади, и каждый отдавал пастырю все. Отдавал всю свою силу, ибо верил. Верил в Него и в этого человека. Отдавал добровольно, отдавал, наделяя своего пастыря колоссальной силой.
Митрополит развернулся, отбросил мегафон и, разведя руки в стороны, медленно направился к дверям храма.
– Стой! – Взбешенный Глеб сжал кулаки. – Стой!
Рушилось все, во что он верил. Рушилось с грохотом, с шумом, прямо на его глазах. Переполненные истинной верой души людей были обращены не к нему – к Даниилу. Это Даниил принял их силу и их надежду. Сумел принять, ибо пришло его время. И Сухоруков не понимал, почему это произошло. Отказывался понять сам факт своего поражения.
– Я святой!
Глеб бросился за Даниилом и отпрянул, будто получил болезненный толчок в грудь. Сила, добровольно отданная митрополиту тысячами людей, никому не позволяла приближаться к нему. Глаза Сухорукова расширились.
– Я святой! Это должен быть я!
– Вы не можете быть там, Глеб, – кротко произнес молодой голос.
Сухоруков резко обернулся, рядом с ним стоял отец Алексей, и прорычал:
– Это мое место!
– Нет, – покачал головой монах. – Церковь создана людьми и для людей, Глеб. И истинные чудеса может творить только человек.
– Я человек!
– Тогда попробуйте остановить митрополита, – предложил Сантьяга. Комиссар, оттолкнув Нара, быстро подошел к Глебу.
– Не верь ему! – выкрикнул Hyp. – Сантьяга, еще слово…
– Вы не Инквизитор, Глеб, вы – Тать. Возможно, последний на Земле. Все, что вам рассказывали, – ложь. Ваши чудеса – плод энергии, которой питали вас лорды. Только поэтому вы могли обходиться без Колодца Дождей.
– Это ложь! – Сухорукое отчаянно посмотрел на карлика. – Это ложь?!!
– Ты наша кровь, Глеб, – прошептал Hyp. – Наша надежда, наша гордость. Ты вобрал в себя лучшие качества челов, но… Но древняя кровь Тать в твоих жилах.
– Нет!
– Ты должен был стать величайшим правителем Земли, – тихо прогудел Нар. – Ты поднялся бы над всеми и тогда узнал… – Гигант зло посмотрел на комиссара. – Ты терпелив, Сантьяга, ты дождался хорошего момента, но помешать нам все равно не сумеешь. Hyp!
– Уже! – Карлик щелкнул кнопкой, и маленькая радиостанция отправила в эфир очередное попурри. – Спасай своих соплеменников, Сантьяга, через пару минут в Москве появится три новых вулкана.
– Вы зря так легко отпустили гиперборейскую ведьму, – тонко улыбнулся нав.
Лорды переглянулись.
– Я человек…
Удар, полученный Глебом, мог свести с ума кого угодно… но только не его. Только не Сухорукова, своими руками выстроившего колоссальный замок, оказавшийся нестойким “миражом”. Его вера, его надежда, его… Глеб с трудом различал слова Сантьяги, но холодный рассудок Сухорукова среагировал мгновенно и не позволил ему и дальше переживать катастрофу. “Обдумаешь произошедшее потом! Не сейчас. Нет времени на сопли! Спаси любовь – она не мираж!”
– Чио! – Глеб развернулся и совершил гигантский прыжок в сторону, на ходу бормоча заклинание портала. – Чио!!
И рухнул на землю.
Митрополит Даниил прошел в распахнувшиеся двери, и храм окутался ослепительным сиянием.
– Яна, что происходит? Меня трясет! Меня всю трясет!!
– Только трясет? – Гиперборейская ведьма, через силу дотянувшаяся до телефона, едва шептала в трубку. – Тебе повезло, подруга.
Саму Яну рвало на куски. Нервы, мышцы, внутренности – все сошло с ума, обезумевшие клетки яростно пытались выбросить, вышвырнуть, вырвать из себя, хоть как-то избавиться от горящей магической энергии.
Истинная вера творит истинные чудеса. А истинные чудеса не признают ничего, кроме своей силы.
В радиусе двух миль вокруг храма полностью прекратилась подача электроэнергии, заглохли автомобильные двигатели, сели все батарейки и аккумуляторы, погасли все огни. Но электричеству было куда деваться: вспыхнуть мощной искрой, небольшим взрывом, уйти в землю, наконец, а вот у переполнявшей колдунов магической энергии выхода не было, и она рвала своих хозяев на части.
– Яна, тебе тоже плохо? У меня дрожь дикая, еле держусь!
“Конечно, в Инге почти не осталось энергии”, – вспомнила девушка. И прошептала:
– Потерпи, подруга, я… я скоро. Хотелось выть.
– Слушай, а это не могла сделать та девица в красном? – стуча зубами, поинтересовалась рыжая. – На крыше? У нее ритуальный круг начерчен и жертвенный столб… – Инга помолчала. – Нет. Ее тоже колбасит.
Голос рыжей доносился издалека, прерывался волнами дикой судороги, но Яна поняла, услышала и поняла: Инга нашла цель, которую предвидел Сантьяга. Ее цель.
– На… на ка… на какой крыше?
– Комиссар, что происходит? У нас дикие помехи. Поля с ума сходят, все линии сплелись в хоровод… У вас там Инквизитор! Комиссар! Немедленно уходите! В храме работает Инквизитор!!
Рация отчаянно надрывалась, но помочь, увы, не могла.
Четверо мужчин корчились от боли на холодном асфальте площади. Четверо: трое высоких, причем один – настоящий гигант, и малюсенький карлик. Они извивались, не в силах побороть выжигающий внутренности огонь, рычали, царапали рукотворный камень, но, как ни странно, несмотря на спавший морок, мало кто видел эту странную сценку: все внимание людей было приковано к сияющему храму. За агонией наблюдали двое: Кортес, напряженно сжимающий рукоять катаны, и молодой монах.
– Время… – простонал Сантьяга. – Кор… Кортес… удачное… врем…
Наемник не услышал – догадался. Ушастый карлик ошибся: комиссар терпеливо сносил удары татов не для того, чтобы открыть глаза Глебу, а ожидая наилучший, идеальнейший момент для уничтожения божественных лордов – живых Источников семьи Тать. Бурлящая в них колоссальная энергия была безопасна во время работы святого, более того – сделала лордов беззащитными перед нападением обыкновенного человека. Чела.
Кортес обнажил катану, медленно подошел к хрипящему на земле Нару и, спокойно прицелившись, быстрым и аккуратным ударом отсек гиганту голову.
Отец Алексей перекрестился.
Наемник отшвырнул голову подальше от тела, перевел взгляд на Нура и только сейчас услышал полустон-полушепот комиссара:
– Глеб… Кортес… главное Глеб… убей……ба…
Глеба?
Здоровяк полз к ограждению. Из всей четверки он переживал атаку святого проще, ведь магической энергии в нем было меньше, чем у остальных. Да, она раздирала его изнутри, но колоссальная сила позволяла Сухорукову превозмогать боль. И Глеб полз. Полз, задыхаясь от терзающего внутренности пламени, полз, ломая об асфальт ногти, полз, потому что гиперборейская ведьма пошла убивать…
– Чио!
– Убей… Гле… ба… Глеба?
Кортес не понимал, почему Сантьяга хочет в первую очередь избавиться от полукровки, но спорить не стал: почему бы просто не сделать так, как просит старый друг? Наемник развернулся к Сухорукову и тут же вскрикнул от острой боли: маленький Hyp нашел в себе силы подползти и, обхватив ногу Кортеса могучими руками, вцепиться в нее зубами.
– Отпусти! – Рубить было невозможно, поэтому наемник просто погрузил катану в тело божественного лорда. – Отпусти же, черт!
Еще один удар, еще… Карлик вздрагивал, но не разжимал челюсти, все глубже и глубже впиваясь в ногу Кортеса.
– Убей Гле… ба!
Но истекающий кровью, сотрясающийся от судорог и безжалостного огня Hyp делал все, чтобы спасти Сухорукова. Наемник почувствовал, что теряет силы, и снова ударил карлика мечом. Бесполезно.
Озарявшее храм сияние исчезло вдруг. Пропало, но еще несколько минут потрясенные люди вглядывались в посвежевшие, наполненные необычным светом стены собора. И ни у кого не повернулся бы язык назвать его оскверненным.
Даниил опустил руки, улыбнулся и обвел взглядом внутреннее убранство. С гладкого, словно вымытого пола исчезли следы крови и сатанинских знаков, пропали черные свечи, а алтарь и иконостас сияли прежней, истинной чистотой. Люди, сидевшие в углу, уже не дрожали и не плакали, в их сердцах не было страха и ненависти.
И ни одна тварь не оскверняла более храм своим присутствием.
– Все так, как должно быть, – тихо произнес митрополит.
Он сделал. Он.
И Даниил знал, как следует ему поступить теперь. Неспешным шагом митрополит прошел за алтарь, вышел в маленький коридор и, пройдя по нему, распахнул неприметную дверцу, выходящую в противоположную от площади сторону. Даниил остановился, вновь улыбнулся, закрыл глаза и поднял лицо к яркому, не по-осеннему теплому солнцу.
Все так, как должно быть.
Тяжелая стрела пробила его сердце с поразительной точностью.