Ажажа владимир георгиевич иная жизнь

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 64

Вот так. В условиях несвободы даже свой брат уфолог при встрече со мной был вынужден делать вид, что мы не знакомы. Я хочу, чтобы меня правильно поняли. Судорожная моя усмешка относится не к этим людям, которым я заочно благодарен за их усилия, а исключительно к малым возможностям, которыми они тогда располагали. Вольтеру принадлежат крылатые слова: "Мне могут быть ненавистны ваши убеждения, но я готов отдать жизнь за то, чтобы вы могли их свободно высказывать". От таких слов хочется воспарить. Но, к сожалению, в отличие от Вольтера люди страны советов еще до Морковкина заговения будут сгибаться под тяжестью единомыслия. Несмотря на перестройку и демократию.

На крыльях перестройки, кроме надежд и новых правил выезда за границу, пришла отмена цензуры на публикации о НЛО и долгожданная гласность. "Мы все живем в эпоху гласности. Товарищ, верь! Пройдет она, и Комитет Госбезопасности запишет наши имена" (шутка).

А я вопреки повеявшим надеждам был вынужден уйти из закрытого института. Во-первых, в силу инертности начальства, то есть свойства сохранять состояние покоя или прямолинейного равномерного движения, из которого его не способна вывести даже такая сила как перестройка. Уж больно много осело в отделе режима и в отделе кадров телефонных звонков и рекомендаций по моему поводу. Время для меня не шло, а бежало, и мне трудно стало работать с людьми, которые категорически отрезали "нет!", а потом, подумав года два, добавляли: "А впрочем, давайте!" Во-вторых, и я сам, особенно после поездки в Болгарию, все чаще ощущал себя Лаокооном, опутанным змеями секретности.

Я устроился на правах доцента читать в институте повышения квалификации курс по теории и практике принятия управленческих решений. Чтобы идти в ногу со временем, там свою квалификацию, в основном, повышали руководящие работники министерств и предприятий.

Обычно, проведя с ними деловые игры и приняв зачеты, я завершал цикл уфологическим ликбезом. Сам планировал себе расписание, стал высыпаться и, самое главное, ни тебе секретов, ни замков. И, почувствовав аромат перемен, решил опубликовать статью на мучившую меня тему - о генезисе НЛО. Начал я в этой статье с Циолковского, а заканчивал текущим уфологическим моментом. С такого шага я замыслил поход против самого себя, то есть против мною же посеянного ложного знания. "Ложные знания вместе с их носителями образуют систему, которая, как и всякая система, озабочена самосохранением и отторгает все, в чем видит угрозу своему существованию". Эти слова я вычитал у петербуржца Л.В.Куликова.

Но газета, опять-таки в силу инерции, сохранив мой заголовок "Возвыситься над здравым смыслом", изложила суть космической философии Циолковского, но отрезала кусок о возможном происхождении пришельцев. Вот тебе и прогресс. Воистину преодолевая трудности, человечество идет вперед, в будущее, где его давно уже поджидает его прошлое.

Несмотря ни на что наша Московская уфологическая комиссия с четкостью метронома продолжала ежемесячно и плодотворно собираться в Доме культуры энергетиков. Но и в ней произошел раскол. Мой, скажем так, мягкий отход, от жесткой инопланетной концепции был воспринят неоднозначно. Монолитный вроде бы коллектив быстро разделился. Примерно половина согласилась с моими доводами, другая во главе со Львом Чулковым никак не хотела заменять такой удобный для понимания прилет инопланетян каким-то эфемерным Солярисом. Но я и думать не мог, что это произойдет столь бурно. Не все работали в разбухшей до полсотни человек комиссии активно. Многие играли роль любопытствующих статистов, демонстрируя при этом большой творческий импотенциал. Но в этот раз доходило до очень резких высказываний. Некоторые негодовали молча, демонстрируя несогласие нецензурным выражением лица, придерживаясь принципа: тише будешь - дальше уедешь.

Мне приходилось встречать людей, у которых другие представления о жизни в сравнении с моими. Каждый - эпицентр мироздания. Временами кажется, что вся культура вместе взятая не в состоянии одолеть их колоссальную нетерпимость: почему ты думаешь и делаешь не так, как я? Плюрализм, плюрализм. А откуда возьмется способность к нему, когда десятилетиями воспитывалась нетерпимость, регламентированность мышления?

Комиссия не распалась, в ней обозначились два крыла. Все утихомирились (от фамилии ученого секретаря комиссии - Тихомиров) и нашли общий язык - под занавес говорили общими фразами. Но ночь я провел бессонную.

А на следующий день новое неожиданное испытание. В Москве находится штабквартира Союза научных и инженерных обществ СССР (сокращенно СНИО), куда входит Комитет по проблемам энергоинформационного обмена в природе (ЭИОП). Возглавлял тогда комитет весьма уважаемый мною академик-новатор Влаиль Петрович Казначеев, бывавший в Москве наездами из своего Новосибирска. И вот звонит его заместитель профессор В.Н.Волченко и приглашает к себе в МВТУ имени Баумана на совещание по развитию отечественной уфологии. "И будьте обязательно". Последние годы меня боялись как прокаженного, а тут вдруг вытаскивают из подполья. Но чем черт не шутит в свете последних решений, а точнее - в их тьме. И я поехал.

Заседало нас человек десять. Были и незнакомые, и знакомые лица: Шуринов, который демонстративно вышел из нашей группы, когда мы, кроме прочего, стали изучать и психофизические аспекты в проблеме НЛО; был приехавший из Петрозаводска Сорокин, москвич Малыхин, кажется, был и Чулков. Сейчас я этого не помню. Недаром говорят: постоянно носи с собой записную книжку и записывай в нее все, что приходит в голову окружающим.

Волченко сделал заявление. Комитет по ЭИОП принял решение образовать Уфологическую комиссию во всесоюзном масштабе. Из числа присутствующих нужно ни больше, ни меньше как избрать кандидатуру председателя комиссии. Главная задача комиссии - объединительная: собрать в одной организационной структуре научные, инженерные и общественные организации для развития в стране уфологии. Ничего не скажешь, вопрос был серьезным и назревшим. Даже перезревшим. В этой ситуации все присутствующие были равны, как в бане.

Но заседание окончилось безрезультатно. Оно мне напомнило кинокадры о гражданской войне, когда кто-то, кажется, Котовский, под видом своего приехал на встречу с белыми атаманами, каждый из которых был себе на уме. В качестве аргумента атаманы на столе выложили кто наган, кто маузер. Роль Котовского играл Волченко. Батьки-уфологи, скромно потупив взор, ружье держали за пазухой, ожидая, что кто-то назовет его фамилию. Никто никого не назвал, и Волченко куда-то заторопился, предложив собраться еще. Я огляделся еще раз и, к сожалению, не отметил никого, кто бы мог стать лидером такого необычного дела. Один человек слова, но неплохо, если бы он стал и человеком дела. У второго не хватало гибкости, да и, выражаясь языком истопника, тяга к пониманию у него была засорена. Других я просто не знал.

Вот иногда мне говорят, что я задираю нос. А я отвечаю: "Отнюдь. Просто я смотрю снизу вверх. На проблему. И на все к ней прилежащее".

Обидно, когда твоя мысль уходит от тебя к другим. Я годами вынашивал идею создания уфологической сети, объединения усилий государства и общественности в познании НЛО, уфологического образования. Несомненно, кто-то мог думать так же. Но на совещании никто никаких программ не предложил.

Человеческие отношения подчас настолько сложны, что мы заменяем их другими, более простыми.

И тогда я решился позвонить Павлу Романовичу Поповичу, космонавту, герою, доброму и отзывчивому человеку с отличным чувством юмора, давно усвоившему, что минута смеха добавляет год жизни. Условно. А главное, как я знал,- и это полностью подтвердилось в последующем - он был порядочным человеком. По одному из шуточных определений, порядочный - это тот человек, который без нужды подлости не сделает.

Звонил я ему не случайно. Парадоксально, но факт: в том же СНИО - такое может быть только в нашей стране и в Верхней Вольте - но уже в Комитете по проблемам окружающей среды в феврале 1984 года была создана Комиссия по аномальным явлениям во главе с членом-корреспондентом АН СССР В.С.Троицким. Его заместителем был Павел Попович. По сути эта комиссия и должна была заниматься НЛО, что она и делала в меру своих возможностей. Но, видимо, ее эффективность, особенно в урожайный на НЛО 1989 год, удовлетворяла не всех.

Я посвятил Поповича в ситуацию, подчеркнул, что усилить исследование НЛО необходимо, пусть будет еще одна комиссия. И я чувствую себя способным ее возглавить. Космонавт ответил, что загадка НЛО его тоже не оставляет равнодушным. "А кроме тебя, я никого во главе этого дела не вижу. Твой тринадцатилетний опыт борьбы за уфологию известен. Я тебя поддержу. Пиши проект программы и Положения о комиссии".

5 июля 1989 года президиум Комитета по проблемам энергоинформационного обмена в природе правления СНИО СССР на своем очередном заседании, которое вел академик В.П.Казначеев, образовал Уфологическую комиссию. В решении было записано: "Председателем комиссии утвердить кандидата технических наук, доцента В.Г.Ажажу, заместителем председателя - дважды Героя Советского Союза, летчика-космонавта, кандидата технических наук П.Р.Поповича".

В приватной беседе с В.П.Казначеевым в его гостиничном номере выявилась совместимость взглядов на то, что истоки феномена НЛО следует искать не в затерявшихся галактических просторах, а рядом с нами. И тут как-то вдруг проявилось, что мы оба пишем стихи. Я подарил Влаилю Петровичу свой свежий сборник "Кильватерный след", изданный в Ленинграде Военно-морской академией. Оказалось, что он тоже работал на военных моряков, совершенствуя жизнеобеспечение подводников и водолазов. Ему понравилась необычная форма стихотворного посвящения, написанного мною к юбилею однокашника Марка Акимовича Маркова под названием "Жизнь моряка".

Комиссия. Приказ. Подгот.

Санпропускник. Мочалка. Взвод.

Наряд. Гальюн. Еще наряд.

Тетради. Швабра. Плацпарад.

Клеша. Поверка. Аверлей.

Нева. Васильевский. Музей.

Долбежка. ПУСы. Артстрельба.

Винтовка. Левая резьба.

Компас. Торпеда. Интеграл.

Поход. Мозоль. Подъем. Аврал.

Два пива. Девочки. Губа.

Пилярский. ПУСы. Артстрельба.

Канлодка. Море. Белый кант.

Экзамен. Кортик. Лейтенант.

Кают-компания. Братва.

Ученье. Шторм. Задача два.

Ту би о нот ту би - вопрос.

Жена. Жилье. Ребенок. СКОС.

Тревога. Мостик. База. Мрак.

Отличный крейсер. Сам дурак.

Каплейт. Козловский. Кадры. Штаб.

Кого туда, кого за штат.

Главком. Партком. Радикулит.

Брюшко. Тужурка. Внешний вид.

Медали. Грудь. Иконостас.

Каптри. Капдва. Капраз. Запас.

Гражданка. Минрыбхоз. Бардак.

Начглавка. Перестройка. Мрак.

Внучата. Моря вечный зов.

Квартира. Яхта. Соколов.

Луч света. Братцы. Юбилей.

Жизнь продолжается. Налей!

Когда я, окрыленный, уходил от Казначеева, в его прихожей сделали вид, что меня не заметили, два зигельянца - Семенов и Буланцев из ТАССа. Последний, кстати, в редактируемом первым, то есть Семеновым, сборнике под названием "Аномалия" (не путайте с газетой, издающейся в Петербурге) продолжил линию своего покойного патрона. Недаром говорят: не будем таить зла друг на друга

- выразим его открыто, в печати и по телевидению. И выразил свежезамороженную глупость, прописав, что я незаконно называю себя бывшим подводником, а на самом деле к флоту никакого отношения не имею. По телефону Буланцев обещал мне дать опровержение в последующих номерах. Прошли годы. Опровержения нет. Ну и Бог с ним, черт возьми! Ведь у нас свобода совести: хочешь - имей совесть, хочешь - не имей!

Хуже всего то, что после Семенова и Буланцева, с которыми я никогда не имел никаких общих дел, охладел ко мне и Казначеев. Я до сих пор искренне сожалею об этом повороте. Но Влаиль Петрович успел утвердить программу работ. Было решено начать с "паспортизации" как заинтересованных государственных организаций, так и научно-общественных формальных и неформальных групп уфологов и даже отдельных исследователей. В основу работы комиссии закладывалось также создание системы получения - обработки - хранения - распространения информации. Планировалось оживление связей с зарубежом и - я очень этого хотел - подготовка и проведение Всесоюзного совещания по развитию уфологии.

Пройдя медь военной службы и латунь закрытых институтов, я усвоил, что в принципе к руководству должны допускаться люди, которые не боятся быть проклятыми, то есть люди, которые любят других больше себя. Быть проклятым я не боялся. Но громадный воз взятых обязательств сдвинуть в одиночку не представлялось возможным. Приглашать энтузиастов работать на общественных началах в таком объеме - не поворачивался язык. Хотя кто-то меня утешал: мол, даже Октябрьскую революцию сделали на общественных началах. Ну и что из этого получилось?- возразил я. Нужен был исполнительный орган из десятка хотя бы понимающих людей, получающих за свой непростой труд зарплату. Нужно было помещение, телефоны. Эрго: нужны были деньги, постоянный источник финансирования. А их для уфологии не было тогда ни у ЭИОПа, ни у СНИО, ни у других буквенных сочетаний. Впрочем, как и сейчас. И в основу работы безденежной и бесприютной комиссии был заложен принцип: устранить, по возможности, из ее деятельности все, для чего нужны деньги.

А НЛО продолжали "то являться, то растворяться". Сообщения о них стали поступать через аппарат СНИО в комиссию. Временами они просто ошарашивали количеством и сюжетом. Такого массированного налета пришельцев наша держава еще не испытывала. Одна посадка в Воронеже чего стоит. Члены Московской уфологической комиссии, на которых пришлось возложить львиную долю работы комиссии при СНИО, сбились с ног, не успевая выезжать на места посадок в Подмосковье.

Тем временем в адреса СНИО союзных республик агонизирующего СССР, в большие и малые известные и малоизвестные нам коллективы уфологов и аномальщиков, в газеты и на радио была направлена информация о создании и планах комиссии. Позднее ушло еще одно информационное письмо с приглашением принять участие в созываемой комиссией Всесоюзной уфологической конференции.

В конце 1989 года я с сожалением простился с коллегами из Московской комиссии, с которыми бок о бок шел сквозь баталии десять лет. У меня не было сил и времени состоять "многочленом", то есть, как это зачастую бывает, числиться деюре в нескольких комиссиях, не работая де-факто ни в одной из них. Моя новая роль требовала самоотдачи.

Ну, а дальше события стали развиваться так, как они могли бы происходить много лет назад (кроме, разумеется, непредсказуемых проявлений НЛО). Публикации, конференции, открытое общение. Трудно отследить все грани уфологического калейдоскопа, но все-таки...

ПЕРВОЕ СВИДАНИЕ С ЖАКОМ ВАЛЛЕ

Наступление Нового 1990 года высветилось появлением на российском уфологическом небосклоне заморского светила. В Москву из Сан-Франциско пожаловал Жак Валле. Пожалуй, в уфологии именно он оказал на меня самое большое влияние оригинальностью и обоснованностью своих взглядов, и я это влияние с удовольствием признаю, также как и влияние бессмертного

К.Э.Циолковского и ныне здравствующих Джеймса Маккемпбелла, Юрия Фомина и Эмиля Бачурина.

Жак Валле, один из немногих титулованных профессиональных ученых, со всей серьезностью относящихся к феномену НЛО, является сегодня, по общему признанию, ведущим в мире специалистом в этой области. Общий тираж его публикаций на эту тему превышает миллион экземпляров. Доказательством популярности Жака Валле является то, что для известного американского кинорежиссера Стивена Спилберга он стал прообразом одного из главных героев нашумевшего в конце 70- х годов фантастического фильма "Близкие контакты третьего типа". Ученого, пытающегося разгадать тайну НЛО, сыграл другой известный кинорежиссер - француз Франсуа Трюффо.

Доктор Жак Валле, член Американского математического общества, автор нескольких монографий по информатике, заинтересовался проблемой НЛО, еще будучи молодым человеком. Получив два университетских диплома (по математике и астрофизике), он поступил на работу в Парижскую обсерваторию и здесь провел ряд наблюдений странных объектов, интерес к которым движет им и по сей день. Проработав год в обсерватории, Валле в 1962 году переехал в США, где продолжал совершенствоваться в области информатики. Сотрудничество с Национальным управлением по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА) привело его к созданию компьютерной карты Марса для обеспечения полетов американских межпланетных станций "Маринер" к красной планете. В 1963 году он обосновался в Чикаго и спустя четыре года получил в Северо-Западном университете докторскую степень за работы в области искусственного интеллекта.

В Чикаго Валле сблизился с профессором астрономии университета Алленом Хайнеком, который уже много лет являлся консультантом ВВС США по НЛО в рамках специального исследовательского проекта "Синяя книга" и прошел непростой путь от полного отрицания к признанию существования загадочного феномена. Валле, таким образом, получил уникальную возможность сопоставить свои статистические исследования НЛО, основанные, главным образом, на французских наблюдениях, с обширным материалом, собранным американскими военными.

К тому времени в армейских архивах было накоплено уже около десяти тысяч сообщений о наблюдениях НЛО. Систематический сбор этих сообщений начался в конце 40-х годов, когда в США, как и в других странах, обладавших в ту пору авиацией и системой ПВО, военное руководство проявило серьезную обеспокоенность тем, что неизвестные объекты многократно фиксировались летчиками и операторами РЛС. В результате были созданы специальные подразделения, предназначавшиеся для сбора и анализа данных с целью выяснить, насколько НЛО (по-английски УФО) (этот термин, кстати, вышел из недр американских ВВС) представляют угрозу национальной безопасности.

Период тесного сотрудничества двух ученых, молодого и маститого, совпал с важными событиями вокруг НЛО, которым предшествовала почти двадцатилетняя история обсуждения этой проблемы.

С конца 40-х годов американские газеты взахлеб пересказывали истории о виденных многими "летающих тарелках", которые не только летали, но якобы даже приземлялись и из них выходили таинственные незнакомцы, похожие на людей. С легкой руки масс-медиа все большую популярность стала приобретать гипотеза инопланетных пришельцев: НЛО - это ни что иное, как космические корабли высокоразвитой внеземной цивилизации. Свою роль наверняка сыграла и начавшаяся на Земле в этот период космическая эра.

Однако в условиях набиравшей в ту пору обороты "холодной войны" силовые ведомства склонялись к более прозаическим объяснениям: либо это вездесущая "рука Москвы", либо следствие послевоенной всеобщей истерии, либо то и другое вместе. Естественно, они не особенно стремились афишировать свою деятельность в данной области, что еще больше подогревало прессу и развернувшие свою деятельность любительские организации по изучению НЛО, которые не преминули обвинить военных в сокрытии якобы имевшихся у них неопровержимых доказательств внеземного происхождения объектов.

Наиболее зримо это противостояние проявилось в середине 60-х годов, как раз тогда, когда был зафиксирован очередной пик наблюдений НЛО. Влиятельные лица, выказывавшие интерес к этой проблеме, добились через конгресс передачи накопленных военными материалов авторитетной гражданской группе экспертов для вынесения окончательного вердикта.

Созданная на два года комиссия во главе с известным американским физиком Э. Кондоном, изначально скептически настроенным к данной проблеме, установила, что НЛО не представляют научного интереса, и военные, к тому времени уже убедившиеся в отсутствии угрозы со стороны НЛО, воспользовались удобной ситуацией и в конце 1969 года закрыли свой исследовательский проект, который, как они считали, ничего, кроме головной боли, им не приносил.

Небольшая волна протеста со стороны немногочисленной группы профессиональных ученых, серьезно относившихся к проблеме НЛО и считавших необходимым продолжение официального изучения феномена, довольно быстро улеглась, столкнувшись с равнодушием, непониманием и даже брезгливым отношением к "летающим тарелкам" в научных кругах США.

И тогда вокруг А. Хайнека и Ж. Валле начал формироваться, как они его называли, "невидимый колледж" - неформальный коллектив профессиональных ученыхединомышленников, объединенных общей заинтересованностью в продолжении изучения феномена на основе строгого научного подхода, чего так не хватало и не хватает до сих пор многочисленным объединениям любителей "летающих тарелок".

Во второй половине 70-х годов произошло два знаменательных события. Группе французских ученых-энтузиастов при поддержке Хайнека и Валле удалось в 1977 году создать в Тулузе государственную исследовательскую структуру (ЖЕПАН) под эгидой Национального центра космических исследований. За полтора десятка лет своего существования она собрала немало достоверного фактического материала, в том числе данные обстоятельного изучения так называемого места посадки НЛО, к чему было привлечено несколько крупных научно-исследовательских институтов. Второе событие - это обсуждение проблемы НЛО в 1978 году в рамках официальной повестки дня 33-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Уже тогда на заседании Специального политического комитета Ж.Валле, приглашенный в качестве докладчика, обратил внимание присутствовавших на реальность феномена, проявляющуюся на трех уровнях: физическом, психофизиологическом и социальном.

К сожалению, даже эти события не изменили позиции научной общественности: она по-прежнему продолжает дистанцироваться от серьезного обсуждения проблемы НЛО, отдавая ее на откуп многочисленным любительским организациям, многие из которых своей дискредитирующей деятельностью еще более отталкивают ученых от исследования феномена, исследования, так нуждающегося в мощной интеллектуальной поддержке.

Blog

Ажажа владимир георгиевич иная жизнь

Содержание