Geum.ru

Бориса Николаевича Ельцина. Мы с вами начинаем работу XVIII научно-практической конференции по мониторингу закон

Вид материалаЗакон

Содержание


Миронов с.м.
Яцкин а.в.
Миронов с.м.
Зорькин в.д.
Плигин в.н.
Толстой ю.к.
Миронов с.м.
Горегляд в.п.
Яковлев в.ф.
Коновалов а.в.
Подобный материал:
  1   2   3   4


МИНИСТЕРСТВО ЮСТИЦИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ


Научно-практическая конференция

по мониторингу законодательства и правоприменения


Стенографический отчет


Открытие конференции и Пленарное заседание


24 июня 2010 года


Санкт-Петербург

Президентская библиотека им. Б.Н. Ельцина


Модератор:
Ректор Санкт-Петербурского государственного университета КРОПАЧЕВ Николай Михайлович



МИРОНОВ С.М.:

– Уважаемые коллеги, друзья, я всех рад видеть в Санкт-Петербурге в стенах Национальной библиотеки Бориса Николаевича Ельцина. Мы с вами начинаем работу XVIII Научно-практической конференции по мониторингу законодательства и правоприменения. Уважаемые коллеги, я хочу сообщить вам, что вести первую часть нашего Пленарного заседания будет ректор Санкт-Петербургского государственного университета Николай Михайлович Кропачев. Но, прежде чем я с большим удовольствием передам бразды управления ему, я хотел бы проинформировать вас, что в адрес нашей конференции прислал приветствие Председатель Правительства Российской Федерации Владимир Владимирович Путин. И я с большим удовольствием приглашаю на трибуну для зачтения приветствия полномочного представителя Правительства Российской Федерации в Совете Федерации Андрея Владимировича Яцкина. Пожалуйста.


ЯЦКИН А.В.:

– Добрый день, уважаемые коллеги, спасибо Сергей Михайлович. Позвольте зачитать приветствие от Председателя Правительства Российской Федерации. «Уважаемые участники и гости XVIII Всероссийской научно-практической конференции «Мониторинг законодательства и правоприменительной практики», приветствую участников и гостей конференции. Ваша встреча традиционно проходит при активной поддержке представителей всех ветвей государственной власти, общественных организаций, научных и экспертных кругов. Важно, что форум поднимает столь актуальные вопросы, как модернизации российского законодательства, так и проблемы правоприменительной практики, а также вопросы становления эффективного института мониторинга правовой системы. Убежден, что серьезная профессиональная дискуссия, которая развернется в ходе нашей конференции, будет способствовать более результативной и согласованной работе всех участников законотворческого процесса, послужит качественному совершенствованию действующей нормативной базы. Желаю вам успехов и всего наилучшего. Председатель Правительства, Владимир Путин».


ВЕДУЩИЙ:

– Коллеги, продолжаем нашу работу. Спасибо за предоставленное право вести столь значимую конференцию. Безусловно, приятно, что в Санкт-Петербурге проходит такое событие, в какой-то мере оно является продолжением только что состоявшегося Экономического форума, это взгляд юристов на ситуацию с состоянием законодательства и правоприменением в Российской Федерации. Этот взгляд не оторван от международно-правовой доктрины, это тоже очень важно. Мне кажется, что инициатива Совета Федерации, которой уже несколько лет, на сегодняшний день поддержанная не только другими ветвями власти, но и, что очень важно, представителями гражданского общества, приобретает с каждым годом все более новое и важное качество. Мониторинг законодательства, оценка его состояния, безусловно, будет разной, в зависимости от того, кто смотрит на состояние законодательства, кто дает оценку. Если мы хотим видеть разные взгляды, понимать, действительно, как оценивают состояние законодательства те, ради которых это законодательство появляется, те, кто правоприменяет, те, кто исполняет, те, в отношении кого исполняют законодательство, применяют наши законы российские, очень важно, чтобы аудитория расширялась. Сегодня можно говорить о том, что новый формат конференции, когда в конференции принимают участие куда более активно представители и Министерства юстиции, и Конституционного Суда, когда секции, которые представлены вашему вниманию, позволяют услышать, увидеть взгляд и российских нотариусов, и адвокатов на состояние российского законодательства, увидеть мнение практикующих юристов, я думаю, что все это позволяет сделать нашу конференцию важным знаковым событием в жизни российского общества. Нужно двигаться дальше, нужно, наверное, шире привлекать к участию в конференции экспертов, представителей зарубежной российской науки и правоприменения. Я думаю, что это будет в будущем. А сейчас слово для приветствия предоставляется инициатору конференции, одному из инициаторов конференции, Сергею Михайловичу Миронову, Председателю Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации. Прошу Вас.


МИРОНОВ С.М.:

– Уважаемый Валерий Дмитриевич, уважаемый Александр Владимирович, уважаемый Николай Михайлович, уважаемые коллеги, дорогие друзья. С большим удовольствием приветствую всех здесь собравшихся. Я очень рад, что собралось здесь нас немало, на XVIII Всероссийской научно-практической конференции «Мониторинг законодательства и правоприменительной практики». В этом году, как уже было сказано, мы впервые проводим нашу конференцию совместно с Министерством юстиции, и, пользуясь возможностью, я хотел бы проинформировать столь высокое собрание, что недавно, весной этого года, Совет Федерации заключил специальное соглашение с Министерством юстиции о сотрудничестве. И, собственно говоря, сегодняшняя конференция, совместное ее проведение – как раз уже факт реализации некоторых положений данного соглашения. Я также хотел бы выразить большую признательность всем присутствующим и особенно Председателю Конституционного Суда Валерию Дмитриевичу Зорькину, еще раз с большим удовольствием выразить благодарность Министру юстиции Александру Владимировичу Коновалову за личное участие в работе нашей конференции. Уважаемые коллеги, в течение восьми лет мы с вами проводили целенаправленную комплексную работу по созданию института мониторинга права. И сегодня у нас имеются все основания рассматривать правовую систему Российской Федерации во взаимосвязи четырех определяющих элементов: правотворчества, правоприменения, правосудия и мониторинга права. В полной мере такое понимание правовой системы России отражается как раз в составе организаторов и участников нашей конференции. Шесть лет Совет Федерации готовит ежегодный доклад о состоянии законодательства в Российской Федерации. Его подготовка, обсуждение и презентация в органы государственной власти субъектов Российской Федерации, в научных, образовательных и общественных организациях показали общественную значимость такой формы нашей коллективной деятельности. Важным этапом такого сотрудничества всегда было обсуждение доклада на Пленарных заседаниях Совета Федерации. И вот совсем недавно 28 апреля этого года участниками обсуждения были высказаны очень ценные замечания и предложения, и были даны очень интересные оценки этому очередному докладу о состоянии законодательства за 2009 год. И я хотел бы, пользуясь возможностью, упомянуть лишь некоторые из этих замечаний и предложений. Была развита идея о необходимости разработки и принятии единой концепции государственной уголовно-правовой политики, которая должна определить основные принципы направления и механизмы комплексного усовершенствования всей системы уголовно-правовых отношений. При этом такая концепция должна затрагивать весь спектр уголовно-правовых отношений, включая также сферу духовно-моральных ценностей ориентации личности, прежде всего – правового воспитания, правовой культуры и, конечно же, правосознания. Председатель Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, Антон Александрович Иванов, подчеркнул, что очень «важно остановить законодательную вакханалию», я цитирую его слова, и поддержал ключевую идею доклада о создании в ближайшие годы свода законов Российской Федерации. Он привел очень показательный пример по поводу того, что в существующий закон «О банкротстве» сегодня внесено уже более десяти поправок. И самое интересное – эти поправки вносятся настолько часто, что правоприменитель, в том числе и судебные органы не могут даже понять, в какой момент времени, на какую норму закона, на какую редакцию им нужно ориентироваться. Директор Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации Талия Ярулловна Хабриева сделала акцент на необходимости объединения усилий в плане обеспечения единого методологического подхода в процессе мониторинга, эффективности законодательства и правоприменения. Это предполагает объединение методик, которые разработаны, как в Министерстве юстиции, так и в Совете Федерации, также в указанном институте при Правительстве в субъектах Российской Федерации. Специально хочу отметить, что в субъектах Российской Федерации, с которыми мы активно сотрудничаем в рамках Совета законодателей, ведется большая работа по развитию системы мониторинга права, и что приятно отметить, иногда даже опережающими наше федеральное законодательство темпами. Принципиальное значение для нас имеет то, что в ряде субъектов Федерации приняты специальные законы и акты о мониторинге права, о подготовке ежегодных докладов. Так, совсем на днях был принят закон «О мониторинге законов Республики Татарстан», который представлен на наш традиционный конкурс на лучший нормативно-правовой акт в сфере мониторинга права. Уважаемые коллеги, учитывая, что одной из задач нашей конференции как раз и является обсуждение доклада 2009 года, хотел бы коротко сказать только о некоторых его особенностях. Сохраняя преемственность с предыдущими докладами, основной акцент на этот раз сделан на воздействии качества законодательства и эффективности государственного управления, на качество жизни граждан нашей страны. В докладе уделено особое внимание дальнейшей разработке методологии оценки качества законов с точки зрения их воздействия на качество жизни населения, прежде всего, в реализации прав и свобод, обязанностей и взаимной ответственности гражданина и государства. Мы исходим из того, что качество жизни должно выступать приоритетом национальной безопасности, интегральным показателем, определяющим баланс интересов личности, общества и государства. Сегодня стала очевидной тесная взаимосвязь улучшения качества жизни и использования ресурсов инновационного развития, что нашло отражение в послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию. Именно в Послании за 2009 год была поставлена задача всесторонней модернизации нашей страны, основанной на ценностях и институтах демократии. Реализация этой цели требует от нас совершенствования законодательства, как необходимой основы модернизации страны. Очевидно, что при этом стратегия правового развития становится все более эффективным инструментом модернизации страны. Поэтому особенностью доклада является принципиальный вывод о том, что современный этап содержания государственного управления связан с признанием задачи совершенствования законодательства и правоприменения стратегическим приоритетом модернизационного и инновационного развития России. Тем самым, мониторинг права становится организационно-оформленным инновационным институтом государственного управления. На его основании могут своевременно вырабатываться, качественно приниматься и эффективно применяться государственные решения. На этапе подготовки доклада за 2009 год поступило более двухсот отзывов и предложений от федеральных и региональных органов государственной власти, уполномоченного по правам человека в Российской Федерации и уполномоченного по правам человека в субъектах Российской Федерации, от общественных организаций и научно-экспертных учреждений. Приятно отметить, что у нас уже второй год имеется специальное приложение к докладу, которое в форме ежегодного аналитического доклада готовится Советом Федерации совместно с республиканским НИИ интеллектуальной собственности под названием «О состоянии правовой охраны и защиты интеллектуальной собственности в Российской Федерации». В последнем таком докладе, представленном здесь на нашей конференции, впервые обобщены результаты мониторинга 39 органов государственной власти 50 субъектов Российской Федерации, как раз по развитию инноваций и формированию рынка интеллектуальной собственности. Все это свидетельствует о том, что наш доклад, действительно, стал реальным продуктом коллективного творчества, развивающим правовую систему нашей страны. Уважаемые коллеги, к сожалению, многие недостатки законодательства нам приходится констатировать из года в год. Прежде всего, это проблемы качества подготовки законопроектов, наличия в них большого количества пробелов, коллизий, внутренних противоречий, и, конечно же, очень большое количество так называемых отсылочных норм. Другая проблема, которую мы поднимаем, чуть ли не на каждом заседании Совета Федерации, это необходимость рассмотрения законопроектов комплексно, во взаимосвязи с пакетами документов, которые обеспечивают реализацию законов, так называемые подзаконные акты. Мы с удовлетворением отметили, что в 2009 году такой подход поддержали и Президент, и Председатель Правительства нашей страны. Уточняющие изменения были внесены в регламент Правительства, внесены поправки в регламент Государственной Думы, в соответствии с которыми закон не может быть принят, если в Государственную Думу не поступит информация Правительства о проектах соответствующих подзаконных актов. Однако не могу это не отметить, этот порядок и эта норма, новая норма регламента Государственной Думы, к сожалению, касаются только одной группы законопроектов о предоставлении социальной поддержки отдельным категориям граждан. Таким образом, уважаемые коллеги, за год в этой области произошли позитивные сдвиги, однако, в целом, конечно же, ситуация пока нас не может удовлетворять. Отдельной проблемой является изменение законодательства после признания Конституционным Судом федеральных законов или отдельных положений, противоречащими Конституции – больнейшая проблема! Общеизвестна норма федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», устанавливающая обязанность Правительства в трехмесячный срок вносить в Государственную Думу соответствующий законопроект. К сожалению, как мы знаем, проходит не три месяца, а годы! А воз и ныне там. Давайте вместе подумаем, как нам исправлять эту ситуацию. Не должна стоять на месте технология подготовки нашего доклада. Нужно объединение усилий законодательных, исполнительных и судебных органов для обеспечения единого методологического подхода. Возможно, доклад стоит более четко структурировать по отраслям законодательства. И еще один важный момент. Доклад должен способствовать большей прозрачности и системности правового регулирования. Ситуация с бесконечным внесением в законы все новых поправок, запутывающих правоприменителей, должна быть, наконец-то, преодолена. Уважаемы коллеги, все мы понимаем, что на развитие российского законодательства влияют различные изменения в политической, экономической сферах и, конечно, в том числе и международный аспект. Однако основные параметры тенденции законодательного процесса должны быть четко выверены и контролируемы. В связи с этим мониторинг законодательства и правоприменительной практики, как важнейший инструмент законотворчества, приобретает новое качественное значение. Приведу в качестве примера еще один практический результат нашей работы. В докладах неоднократно звучала тема немотивированного возврата законопроектов субъектам права законодательной инициативы. Частично эта проблема была снята решением Конституционного Суда по запросу Государственной Думы Томской области о конституционности пункта 100-го регламента Правительства. Этим решением была признана противоречащей Конституции практика возврата законопроектов, поступивших на заключение Правительства без финансово-экономического обоснования. Наконец, доклад способствовал созданию собственной нормативно-правовой базы регионов для оценки состояния законодательства и правоприменения в субъектах Российской Федерации. В то же время, констатируя недостаточную практическую отдачу от нашей 8-летней работы, мы должны понять, почему это происходит? Прежде всего, на мой взгляд, это связано с тем, что пока не удалось нам выстроить единую систему мониторинга и обратной связи в масштабах всей страны. Как известно, в настоящее время эта деятельность осуществляется не только Советом Федерации, но и другими органами, в первую очередь Министерством юстиции Российской Федерации. К этой работе активно подключились прокуратура, уполномоченный по правам человека, органы исполнительной власти в центре и на местах, высшие судебные органы, а также научные и общественные организации. Все они регулярно разрабатывают и направляют нам свои ценные предложения, которые мы стараемся максимально полно отразить в нашем докладе. Между тем, все это практически, к сожалению, не влияет на результаты нашей законотворческой деятельности. С другой стороны, работа, которую мы с вами начали еще в 2002 году, уже достигла того рубежа, когда необходимо переводить ее на качественно новый уровень. Возможности и ресурсы Совета Федерации, конечно же, не безграничны, да и сам объем доклада, как справедливо на нашем Пленарном заседании недавно отметил Владимир Петрович Лукин, цитирую, «вызывает некоторое шокирующее чувство». Убежден, на следующем этапе система мониторинга законодательства и правоприменительной практики должна стать общегосударственной, а каждый участник этого процесса должен следовать строго определенным ему функциям и задачам. В этом смысле следует приветствовать усилия Министерства юстиции по анализу правоприменения в Российской Федерации силами федеральных и региональных органов исполнительной власти. В этих условиях Совету Федерации следует сосредоточиться на деятельности, в большей степени соответствующей природе и полномочиям в нашей Палате регионов. В рамках общегосударственной системы Совет Федерации будет осуществлять мониторинг федерального законодательства и законодательства субъектов Российской Федерации по предметам совместного ведения. Это позволит гармонизировать федеральное и региональное законодательство, выявить недостатки и проблемы в каждом конкретном регионе. Такая деятельность полезна еще и тем, что во многих субъектах Федерации законодательство развивается быстрее федерального, и это дает возможность оперативно использовать наработки региональных законодателей, в том числе при подготовке консолидированных законодательных инициатив. Кроме того, нам регулярно поступают предложения о необходимости целенаправленного анализа практики применения отдельных политически-значимых законодательных актов или направления правового регулирования, связанных с ними, таких, например, как реформа бюджетных учреждений, которая вызвала очень большие волнения и споры в нашем обществе, создание малых инновационных предприятий и многое, многое другое. Полагаю, целевой мониторинг по этим направлениям будет весьма востребован, как на федеральном уровне, так и в регионах. Уважаемые коллеги, реализация указанных задач возможна только при деятельном участии субъектов Российской Федерации, и, прежде всего, в рамках Совета законодателей, которые также работают уже с 2002 года. И думаю, что будущий доклад, уже очередной доклад о состоянии законодательства Российской Федерации за 2010 год мы будем делать совместно – Совет Федерации и Совет законодателей. Уважаемые коллеги, я хочу пожелать успеха нашей конференции и новых практических решений, которые помогут нам создавать целостное правовое пространство нашей страны, служащее, прежде всего, интересам граждан нашей страны, и обеспечивающее как раз то самое качество жизни в нашей прекрасной великой России. Спасибо большое.


ВЕДУЩИЙ:

– Спасибо, Сергей Михайлович, слово предоставляется Председателю Конституционного Суда Российской Федерации Валерию Дмитриевичу Зорькину. Прошу.


ЗОРЬКИН В.Д.:

– Уважаемый, Сергей Михайлович, уважаемый, Александр Владимирович, уважаемый Николай Михайлович, дорогие коллеги, для меня большая честь выступить на таком большом юридическом форуме и на такую важную тему. Сегодня в нашей конференции будет специальная секция, посвященная конституционному правосудию, и поэтому я не буду затрагивать эту составную, хотя и очень важную проблему, и об этом упомянул уже в докладе Сергей Михайлович Миронов. Я хотел бы предложить вашему вниманию более общую, на мой взгляд, методологическую тему, от которой зависит сегодня дальнейшее развитие нашего законодательства, всего правоприменения, и я бы сказал – всего правового очертания России. И эта тема называется «Правоприменение, как стратегическая проблема. О том, каковы юридические уроки предыдущих попыток модернизации России». Я позволю себе обратить внимание собравшихся на соотношении между двумя понятиями: правом, как нормативностью, и законностью, как единственным правом и последовательного неукоснительного правоприменения. Начну с того, что даже в сфере правовой нормативности совершенство обеспечить совсем непросто. О каких нормах надо говорить? Как определить степень их совершенствования? Куда мы движемся, куда плывем? Гребцы плывут на лодке, на байдарке, и энергично очень плывут, но вопрос другой – один гребок, следующий и так далее, а что там ждет за поворотом? Хорошее спокойное море или водопад Ниагарский, обрушенный? В России сейчас идут напряженные философские и политические дискуссии о проблемах модернизации. Не желая в этом зале не только выступать в роли одного из дискутирующих, но и комментировать эту интересную и острую дискуссию, скажу только, что право и модерн, как система, конечно, социального общества, а не просто технологическое ее переустройство, очень тесно связаны друг с другом, ведь право эпохи модерна – это важнейший движущий мотор модернизации. Именно право нового времени, освобождая систему общественных отношений от феодальных пут, дало мощный импульс развитию творческой инициативы людей, и стало фактором модернизации во всех сферах общественной жизни: в экономической, идеологической, политической и так далее. Тот самый модерн, который все, кто участвует в дискуссии, предлагают разным образом внедрять в жизнь нашего Отечества, очень тесно связан, во-первых, с проблемой права, как такового, вообще, и, во-вторых, с проблемой определенного права, права освобожденного от всего того, что было ему свойственно в эпоху, предшествующую модерну. Одно дело, право, легитимирующее феодальную монархию или власть египетских фараонов, и другое дело, право, легитимирующее пресвященный буржуазный порядок, то есть то, что мы и называем модерном. До того, как человечество решило жить по законам модерна, право всегда, в большей или меньшей степени основывалось на том, что герой Достоевского называл чудом, тайным и авторитетом. Хочу особо подчеркнуть, что основанное на этом право, было, тем не менее, правом, и могло быть противопоставлено бесправию, авантюристическому произволу, всему тому, что несовместимо с фундаментальными принципами человеческого бытия. Соглашаясь на традиционное право, а именно оно и базируется на чуде, тайне и авторитете, люди, во-первых, отдавали дань своему времени, времени, когда традиция почиталась выше, нежели рациональность. И, во-вторых, признавали, что любое право, даже право, вынуждающее их жить в своеобразных сословных гетто, лучше все же бесправия вообще. Однако со временем, традиция все больше переставала быть регулятором человеческой жизни, на историческую сцену приходил человек нового типа, светский, верящий в разум больше, чем в религию, или же твердо намеренный снять все противоречия между разумом и религией, то есть религию модернизировать. Этот человек приходил на историческую сцену вместе с новой наукой и техникой, в том числе и техникой военной. Он приходил на эту сцену под знаменем свободы и равенства всех перед законом и судом. Он приходил на эту сцену под знаменем эффективности. Те, кто отказывались признать его руководящую роль, учреждая инквизицию и сжигая на кострах героев нового исторического времени, таких как Джордано Бруно, вскоре обнаруживали себя у разбитого исторического корыта. Те же, кто признавали руководящую историческую роль именно этого человека, с его принципами права, становились новыми хозяевами мира. Именно так на место испанской империи Филиппа Второго приходила Великобритания королевы Елизаветы. Любой исторический процесс, во-первых, нетороплив, и, во-вторых, противоречив. Силами прошлого, справедливо, на мой взгляд, именуемыми силами реакции, время от времени удавалось брать верх. Но это плохо кончалось для тех стран, в которых они побеждали. Так, много и доказательно сказано о связи между победой реакции при Николае Первом и проигрышем российско-крымской войны, что нет смысла более подробно развивать эту мысль. Итак, модерн неторопливо, но триумфально выходил на историческую сцену, и приносил людям очень многое – новые идеалы, общество, свободное от сословных перегородок, новые формы человеческой общности, такие, как нация, новую науку, новую культуру, и, конечно же, кардинально новое право – право, основанное не на чуде, тайне и авторитете, а на отшлифованной до блеска рациональности. Говорят, что любое новое – это хорошо забытое старое. По отношению к праву – это и так и не так. Это так, поскольку право, о котором я говорю, право модерна, имеет древний источник. Таковым, конечно, является римское право, и классическим доказательством этого является Гражданский Кодекс Наполеона. У разных народов есть разные великие исторические заслуги. Если Древняя Греция дала миру высочайшие образцы искусства и философии, то Древний Рим, будучи способным учеником Греции во всем, что касалось искусства и философии, стал учителем для всего человечества во всем, что касается права. Когда внимательно изучаешь древнеримское право, не перестаешь удивляться и восхищаться, восхищаться беспрецедентно правовыми открытиями и удивляться тому, как могли быть сделаны правовые открытия такого масштаба и такой новизны в столь древние времена. Так, можем ли мы сказать, что новое право модерна, а очень многие мыслители справедливо подчеркивают, что модернизация – как раз и есть, прежде всего, взятие обществом барьера такого права, основанного на всеобщем юридическом равенстве, это хорошо забытое древнеримское право с его филигранной рациональностью? В каком-то смысле это, действительно, так. Те, кто строили право модерна, очень многому учились у древних римлян в вопросе права. А в каком-то смысле это не так, потому что древнеримские открытия в вопросах права никогда не забывались до конца человечеством. Достаточно упомянуть, например, знаменитое магдебургское право – право вольных городов, которое очень сильно сказалось, например, на политической культуре наших западных славянских соседей – белорусов и украинцев. Много раз за свою жизнь я поражался тому, насколько живы в жизни этих народов отпечатки упомянутого мною выше магдебургского права. Внимательное прочтение источников этого права, как юридической основы модернизации саксонского зерцала и устава города Магдебург, очень важно для тех, кто задумывается над нынешней судьбой очередной российской модернизации. Ибо если при проведении этой модернизации правовая проблематика опять окажется на задворках, как это случилось при Николае Первом, при Александре Втором и в ряде других ситуаций, то велик шанс, что Россия так и не сумеет полноценно осуществить то, что именуется модернизацией. На основе магдебургского права в 1785 году в России была составлена Грамота на права и выгоды городам Российской Империи, она же Жалованная грамота городам. Но уже в 1831 году указом императора Николая Первого магдебургское право было отменено по всей империи, кроме Киева, тем самым, предпосылки полноценной модернизации России были свернуты. Вновь подчеркну, что платой за это стал проигрыш Россией Крымской войны и утеря ее возможности плавного осуществления модернизации. Взамен этого начались неизбежные модернизационные рывки, сопровождавшиеся контрмодернизационными откатами. Право оказалось на задворках этого конвульсивного процесса, закончившегося распадом государства. Восстановление государства, как мы знаем, отнюдь не привело к становлению статуса права. Это не значит, конечно, что в Советском Союзе вообще не было права. В каждом государстве, которое не хочет тонуть в пучине хаоса, произвола и беспредела, складываются свои правовые, законодательные нормы. Сложились они и в СССР. Все дело в том, что последовательный анализ этих норм показывает, насколько далеки многие из них были от рациональной, модернизационной правовой схемы, путь к которой лежал от древнеримского гениального правового прозрения к магдебургской системе, к французскому наполеоновскому кодексу, и далее, со всеми остановками, как объявляют в поездах, предупреждая пассажиров о графике последующего движения. Никоим образом, не желая уценивать ни исторический опыт России в целом, ни советский этап этого пути, ни достижении нашего отечественного права, хочу подчеркнуть, что все эти остановки на пути от Древнего Рима к Магдебургу, и от Магдебурга дальше, наша страна не проходила или проходила достаточно усеченным образом. Это означает, что уже при выработке нормативной основы, которая, подчеркну еще раз, не может полностью игнорировать историческую традицию той страны, где нормы вводятся, России приходится наверстывать упущенное за многие столетия. Отсюда вытекает несколько основных выводов. Вывод первый: мы должны отдавать себе отчет в том, что мы не можем мгновенно наверстать это упущенное в правовом отставании, не поддаваясь соблазну слепого копирования чужих норм, соблазну той самой вестернизации, которая является не вариантом полноценной модернизации, а ее суррогатным антагонистом. Мы должны торопиться, но как говорят в таких случаях мудрые люди, торопиться надо медленно. Вывод второй: мы должны признать, что в условиях подобного исторического отставания нами проделан сейчас огромный путь. Это важнейший результат. Те, кто не хочет видеть ничего позитивного в происшедшем, конечно, пожмут плечами и справедливо укажут на многочисленные нормативные недоработки и деформации. Но недоработки, изъяны, несовершенства – это одно, а гигантский массив, введенный в действие модернизационных правовых норм – это другое. Вывод третий. Нам еще предстоит огромный нормотворческий труд. Мы должны работать не покладая рук, и мы не должны почивать на лаврах. Но мы тем более не должны суетиться, подменять подлинную нормотворческую законодательную деятельность модернизационными суррогатами. Дело модерна – это великое дело, требующее исторической воли, исторического терпения и исторического разума, наконец. Ведь подвиг человечества по созданию права в его подлинно модернистском понимании, права разумного, рационального и эффективного, никоим образом не исчерпывается теми вехами, которые я назвал. Мой панегирик древнеримскому праву вовсе не означает, что право, созданное в эпоху модерна, является слепой копией древнеримского права. Право, созданное в эпоху модерна, плод духовного, интеллектуального подвига многих великих мыслителей, великих законодателей и великих политиков. Считаю необходимым неустанно напоминать о том, что это право создавалось кропотливо и медленно, ибо постоянные напоминания об этом крайне важны, я даже бы сказал, судьбоносны в нашем нетерпеливом отечестве. Великое модернизационное право шлифовалось веками, приспосабливалось постепенно, вновь подчеркиваю, именно постепенно, к новому историческому бытию. Ведь старое никогда не уходит без боя, и новое давало старому бой, не всегда выигрывая сражение, но выиграв в итоге великую историческую войну. Историческая война между старым и новым, модерном и архаикой, была начата на рубеже 15-16 веков, а выиграна модерном только в середине 19 века. Таким образом, речь идет о войне, которая велась на протяжении трех с половиной столетий. Это была война мировоззрений, война культур, война макросоциальных групп, война правовых подходов. Новый правовой подход, побеждая своего предшественника, многое заимствовал у предшественника и одновременно постигал в ходе войны, которую вел, собственные основания. Нет другого метода, к сожалению, создания нормативных правовых систем, кроме метода проб и ошибок. А значит, нет и не может быть универсальных правовых отмычек, универсальных рецептов на все случаи жизни. Нет и не может быть нормативной системы, которую можно было бы просто у кого-то позаимствовать, не беря в расчет собственные культурные традиции, традиции организации жизни на не до конца формализованных основаниях. Оговорив то, что касается нормотворчества, я перехожу к правоприменению, ибо нельзя оторвать нормотворчество от правоприменения, нельзя рассматривать правоприменение только как юридическое прилагательное к нормативному существительному. Нормотворчество без правоприменения порождает мертвое право, а значит, это дефектное, некачественное нормотворчество, потому что право, которое не действует, это, строго говоря, не право. Что же касается эффективности правоприменения, то она, в свою очередь, в существенной степени определяется качеством нормотворчества. Что такое любая система правовых норм? Образно говоря, это сетка, состоящая из очень тонких и прочных правовых нитей. И в эту сетку должна быть помещена жизнь живого конкретного общества, а не абстрактного общества вообще. Жизнь эта всегда на несколько порядков многообразнее сетки. Развивая метафору, хочу подчеркнуть, что система правовых норм – это именно сетка, а не холщевый мешок, в который можно засунуть все, что угодно. Что такое сетка, знают все, кто когда-нибудь в ней носил картофель. Когда картофель не вываливается из сетки? Когда ячейки сетки меньше, чем лежащие в сетке картофелины. Вы может нести в сетке картофель, но если вы захотите воспользоваться этой же сеткой для того, чтобы в ней донести до дома какую-нибудь крупу, то эта крупа останется вся на полу магазина, в котором вы попытались реализовать это странное начинание. Переходя от метафоры к научному языку, сошлюсь на выдающегося австрийского ученого Фридриха фон Хайека, который выделял два основных типа социальных систем и порядка: сознательные и спонтанные. Сознательные рождены разумом человека, действующего по заранее выработанным планам, направленном на достижение ясно очерченных целей. Спонтанные складываются стихийно исторически, не воплощают конкретного замысла и не контролируются из единого центра. Ключевую роль в регулировании переплетающихся спонтанных порядков играет традиция, создающая не до конца формализованные метаправила, которые люди не всегда могут четко изложить, но которые они соблюдают. Это и есть живая жизнь с ее сложными и во многом традиционными системами саморегуляции, заданными культурой страны, ее историческим путем, ее особенностями и так далее. На это накладываются жесткие, лишенные внутренних противоречий, рациональные отшлифованные законодательные нормы – великое завоевание модерна и его ахиллесова пята. Почему великое завоевание, понятно. А теперь о том, почему ахиллесова пята. Коротко говоря, потому что это как сетка и картофель. Что такое сетка? Это, конечно, одномерная конструкция из нитей. А что такое картофель? Это объемная масса, то есть трехмерная конструкция. Любой юрист чувствует, а любой математик может доказать, что между одномерной нормативной конструкцией, она же сознательный нормативный порядок, и трехмерной стихийной конструкцией, она же спонтанный социальный порядок, нельзя устанавливать примитивных взаимно-однозначных соответствий. Задача правоприменения – это не задача из области взаимно-однозначных соответствий между правом и правоприменением. Это и с идеологической, и с прагматической точки зрения гораздо более сложная задача. И если мы ошибемся методологически, решая эту задачу, то мы не обеспечим приемлемых практических результатов. Мы можем и должны усмирять хаос, отстаивать порядок. Но мы при этом должны отдавать себе отчет в том, что хаос – это невероятно сложная и мощная вещь, и что если мы просто прикажем ему исчезнуть или стать порядком, то получим не желанный результат, а прямо обратное. Главная проблема правоприменения, и это хочется подчеркнуть, не технологическая, а именно идеологическая и культурная. Технологического решения эта проблема не имеет даже в самом рациональном обществе. И чем в большей степени мы будем грубо навязывать многомерному историко-культурному картофелю одномерные нормативные сетки, тем в большей степени мы будем проваливаться, проваливаться во всем, что касается осуществления спасительной для нас модернизации. Давайте осознаем в полной мере то, сколь масштабна социальная трансформация, которую мы осуществляем, сколь могучим и нетривиальным является предъявленное обществу новое поле социальных целей, интересов и механизмов их реализации, ранее не существовавших или полностью маргинальных. Давайте ощутим в полной мере, не останавливая ни на минуту проводимую нами правоприменительную работу, но не сводя ее к одной лишь необходимой административной рутине. Насколько глубока и естественна социальная инерция существующих в нашем обществе неформальных институтов, тех самых, которые Фридрих фон Хайек называет спонтанными социальными порядками. Тем, кто плавал на корабле в бурю, знакомо ощущение того, что ты находишься в маленьком и хрупком мире порядка, который атакует гигантский, несоизмеримый этому порядку хаос. Спонтанные социальные порядки – это и есть океаническая толща традиций, обычаев, не до конца вербализированных и не сводимых к рациональности норм, это толща социальной инерции. Не надо ужасаться объему этой толщи. Корабли порядка, корабли рациональности плывут по ней и, как мы знаем, вовсе не всегда тонут. Но в России в толще всего этого утонуло уже несколько государственных кораблей, и мы должны об этом помнить, извлекать из этого уроки. И если мы не хотим утонуть снова, то совершенно необходимо дать себе отчет в том, что мы осуществляем правоприменение в условиях необходимости существования двух правовых систем: формальной и неформальной. Отсюда, как мне представляется, можно сделать следующие дальнейшие выводы. Вывод номер четыре. Мониторинг правоприменения необходимо вести в системном единстве с мониторингом правотворчества, мониторингом создания и уточнения новых правовых норм. Вывод пятый. Только системный анализ опыта правоприменения и правотворчества способен дать нам представление о наиболее острых точках конфликтов между создаваемыми нормами сознательного рационального порядка и укорененными в обществе нормами спонтанных порядков. Вывод номер шесть. Именно сглаживание и преодоление этих конфликтов может и должно вести к стратегическим результатам в борьбе с такими проблемами нашего общества, как экстремистское правосознание, попытки влияния на правотворчество и правосудие, в смысле давления на них, непотизм и коррупция. И только такие результаты могут обеспечить то, что юристы называют эффективностью права. Но для того, чтобы эта работа началась и велась серьезно и последовательно, повторю, нужно осознать объективную неизбежность существования в нашем, как и в любом другом обществе, формальной и неформальной правовых систем. Я не хочу подробно обсуждать, какой именно спор по этому поводу давно ведут представители полярных крайностей в юридической практике и доктрине, концепции так называемого юридического позитивизма и социологизма. Но я просто знаю, что истина все же посередине, что каждый, кто встанет на жесткую позицию чистого права, абстрактных норм, пусть и красивых, и хороших, этого юридического позитивизма, он опрокинет государственный корабль. А каждый, кто во имя социологизма откажется от модернизации, то есть от приведения в сложнейшее соответствие норм, традиций и рациональных норм модернизационного права, заведет корабль в тихую гавань архаики, где рано или поздно этот корабль сгниет, затянется тиной, будет поглощен зыбучими песками псевдотрадиционализма. Да, именно псевдо, потому что подлинный традиционализм в XXI веке в России невозможен. Непримиримая борьба спонтанных социальных порядков с порядком рационально-нормативным имеет хорошо предсказуемый результат. Спонтанные социальные порядки обязательно в такой борьбе одержат верх, и никакие победные рапорты в сфере обеспечения правоприменения этого не отменят. Так что же делать? Для меня ответ очевиден: нормативный порядок должен получить поддержку от одного или нескольких спонтанных порядков, укорененных в современном российском обществе. В каком-то смысле нам нужен именно новый спонтанный социальный порядок. В этом, как мне кажется, состоит главная задача, далеко выходящая за рамки юриспруденции, но к юриспруденции имеющая самое непосредственное отношение. Что же касается задачи собственно юридической, то она тоже ясна: нам надо отказаться от тотальности юридического позитивизма. Радикальный характер позитивистских юридических норм, противоречащих укорененным в спонтанных социальных порядках массовым общественным представлениям о справедливом и должном, неизбежно создаст в обществе острое моральное, социальное или даже политическое напряжение, вплоть до разрыва единой социальной ткани и общественного сдвига к своего рода нормативной войне. Если мы сдвинемся в эту строну, а мы понемногу все же, кажется, сдвигаемся туда, никакие, безусловно, необходимые завоевания в сфере правоприменения не позволят нам свести концы с концами, привести к какому-то соответствию спонтанный и нормативный порядки. Тогда модернизация будет сорвана, а она не должна быть сорвана. Хотелось бы подчеркнуть, что мои призывы отказаться от тотального юридического позитивизма вовсе не являются ни уничижением догмы права, ни следствием приверженности к так называемому особому пути. Здесь, в э том зале, я в очередной раз настаиваю на том, что у России есть только один путь – путь подлинной, а не суррогатной модернизации. Но ее не будет, если мы не разорвем с тем юридическим экстремизмом, который не я один называю тотальным юридическим позитивизмом. В заключение хотелось бы подчеркнуть, что это не только российская, но и общемировая проблема. Неслучайно регулярное обращение многих современных юридических концепций к попыткам совместить и в правотворчестве, и в правоприменении позитивные и спонтанные нормы. Над этим сегодня бьется и западная, и общемировая юридическая мысль. Но, как мне кажется, я стремился показать, что для России проблема этого совмещения в силу исторической краткости нынешнего этапа трансформации прежних спонтанных социальных порядков имеет особое стратегическое значение. Будучи теоретической, эта проблема одновременно носит настолько острый практически характер, что мы не имеем права отказываться ни от ее адекватного обсуждения, ни от ее ускоренного решения. Ценой отказа от всего этого, подчеркну еще раз, будет еще один, категорически недопустимый срыв российской полноценной модернизации. Спасибо.