Б. А. Рыбаков язычестводрев h ейруси москва 1987 Книга

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 83

на первый взгляд имелись: география черняховской культуры очень

своеобразна -- она, в отличие от зарубинецкой, охватывала не только

лесостепь, но и степи Причерноморья, вплоть до побережья; другим

географическим отличием было то, что она не углублялась, подобно

зарубинецкой, в глухую лесную зону и шире растекалась по лесостепи

до самых Карпат и доходила до Черного моря на юге. Другим

существенным отличием черняховской культуры от предшествующей был

иной, более высокий уровень жизни: земледелие велось

усовершенствованным плугом (с "череслом" -- плужным ножом), гончары

заимствовали (вероятно из Ольвии) гончарный круг,

усовершенствовалась выплавка железа, возобновилась после длительного

перерыва широкая торговля хлебом, отразившаяся в сотнях кладов

римских серебряных монет, обнаруженных в лесостепи, появилось вновь

множество античных предметов роскоши, ввезенных из греко-римских

городов юга, изменилась форма поселений -- старые укрепленные

родовые поселки сменились обширными открытыми селами с вольной

планировкой.

Всех перечисленных отличий, говорящих о новом, повышенном

уровне развития, оказалось достаточно для того, чтобы исследователи

стали не столько исторически сопоставлять зарубинецкую и

черняховскую культуры, сколько противопоставлять их друг другу и

отчуждать их вопреки тому, что открывший обе культуры в 1899 г.

киевский археолог В. В. Хвойко определил их как две фазы развития

славянской культуры Среднего Поднепровья. К настоящему времени обе

культуры достаточно хорошо изучены, и мы можем рассмотреть их как

звенья исторического процесса за время с III в. до н. э. и до IV --

V вв. н. э. Рубеж между рассматриваемыми нами культурами -- II век

н. э. -- делит этот семисотлетний промежуток почти поровну; первая

его половина -- примитивная зарубинецкая культура, а вторая половина

-- вырастающая (по археологическим формам) из зарубинецкой, но

значительно более развитая культура черняховская, сохранившая в

своих бытовых чертах много зарубинецких элементов (например, в

керамической посуде) 12.

----------------------------------

12 Сымонович Э. А. Зарубинецкая и черняховская культуры в

Поднепровье. -- В кн.: Древние славяне и их соседи. М., 1970.

При изучении этих семи-восьми веков истории Среднего

Поднепровья перед исследователями в первую очередь, естественно,

должен стать вопрос об исторических условиях развития этого большого

хронологического отрезка. Как только мы этот вопрос поставим, мы

сразу же определим причины всех отмеченных выше различий двух

сменяющих друг друга археологических культур.

При этом еще раз необходимо подчеркнуть, что археологические

культуры следует рассматривать не как самодовлеющие организмы, а

лишь как доступные нашему изучению формы быта; это в особенности

относится к культурам, сменяющим друг друга на одной и той же

территории.

1. Переход в Среднем Поднепровье от сравнительно высокой

сколотской (скифо-земледельческой) культуры VI -- IV вв. до н. э. с

её всадничеством и хлебным экспортом к более примитивной, но

сохраняющей преемственность, культуре последующих веков (III в. до

н. э. -- III в. н. э.), названной по первому месту раскопок

зарубинецкой, связан с нашествием на степи и на лесостепь

многочисленных сарматских племен с берегов Дона в III в. до н. э.

Зона соприкосновения праславян Правобережья и Ворсклы с

сарматами была протяженностью около 600 км. Кочевники временно

отвоевали у пахарей широкую полосу плодородных земель.

Общеизвестно, что царские скифы-кочевники не смогли удержать

ни своих приморских пастбищ, ни священных могил у Порогов и

перекочевали в Крым.

Исследователи почему-то не обращали внимания на то, что в

источниках сарматской эпохи есть сведения и о том, что скифы-пахари

(сколоты) тоже переместились из своей земли, так подробно описанной

Геродотом, но в другом направлении, чем скифы-номады. Первым об этом

говорит Страбон (7 год до н. э.):

"Множество людей из Малой Скифии переправлялось через Тирас

и Истр и поселялось в той стране (Фракии). Значительная часть Фракии

была также названа Малой Скифией тем более, что фракийцы уступили

пришельцам отчасти подчиняясь силе, отчасти из-за плохой земли, так

как большая часть земли болотиста" 13.

----------------------------------

13 Страбон VII-4-5. -- Страбон. География. М., 1964, с. 284.

Из текста Страбона недостаточно ясно, какая область

подразумевалась под Малой Скифией.

Интересны сведения Плиния о задунайских землях, дополняющие

Страбона:

"Фракия с одной стороны начинается от берега Понта, где

впадает в него Истр (Дунай). В этой части прекраснейшие города:

основанный милетянами Истрополь, Томы, Каллатия (прежде называвшаяся

Кербатирой). Здесь же лежали Гераклея и Бизона, поглощенная

разверзшейся землей. Теперь остается Дионисополь, прежде

называвшийся Круном. Здесь течет река Зира. Всю эту область занимали

скифы, называемые пахарями. У них были города: Афродисиада, Либист,

Зигера, Рокобы, Эвмения, Парфонополь и Герания" 14.

----------------------------------

14 ВДИ, 1949, № 2, с. 275 -- 276, по общей пагинации с. 843

-- 844.

Еще одно дополнение дает сочинение Арриана (первая половина

II в. н. э.), перечисляющего те же приморские города (с добавлением

Одесса -- Варны, Месембрии, Анхиала и Аполлонии) и поясняющего: "Все

это -- эллинские города, лежащие в Скифии" 15.

----------------------------------

15 ВДИ, 1948, № 1, с. 275, по общей пагинации, с. 401.

Перед нами две группы населенных пунктов в низовьях Дуная, в

Добрудже: во-первых, приморские гавани, населенные греками, но

находящиеся в Скифии, и, во-вторых, собственно скифские города,

нередко с негреческими именами. На побережье Черного моря эта

область простирается примерно на 200 -- 250 км. Скифские города, как

предполагают, находились не у моря. Наличие нескольких городов на

сравнительно небольшой территории подтверждает слова Плиния о

"скифах-пахарях", так как настоящие скифы-кочевники "не имеют ни

городов, ни укреплений" (Геродот IV -- 46).

Чрезвычайно важно указание на скифов-пахарей, которых, как

уже многократно говорилось, следует отождествлять со сколотами

("борисфенитами").

Наличие семи городов у скифов дополнительно свидетельствует

о том. что речь идет именно об оседлом, земледельческом народе,

каковым и являлись по археологическим данным сколоты Среднего

Поднепровья, у которых тоже были "города", хорошо известные

археологам. Сведения Плиния подкрепляются сообщениями Тацита о

славянах-венедах в устьях Дуная и смыкаются с целым рядом других

данных, завершающихся рассказами о болотистом "острове русов"

восточных авторов IX -- X вв.16 Тацит (98 г. н. э.) говорит о своих

современниках, славянах, под их новым именем венедов, а Плиний пишет

в прошедшем времени о какой-то давней ситуации, когда переселенцы

перенесли за Дунай древний термин "скифы-пахари". По всей

вероятности, Плинием отражено продвижение южной части

среднеднепровских сколотов в III -- II вв., теснимых сарматами.

Южную половину сколотских царств на Днепре ("парадатов" и "авхатов"

см. ниже) заняли сарматы, археологические памятники которых

вклиниваются в зарубинецкую область на Роси. Очевидно, богатое

сколотское всадничество, хорошо знавшее торговые пути на юго-запад,

к Ольвии-Борисфену, ушло в этом направлении от сарматской угрозы и

оказалось далеко за Дунаем, где отвоевало у фракийцев земли.

Зарубинецкая культура -- это проявление быта простых людей, рядовых

членов племени, оставшихся без своей племенной знати, смогшей уйти

или в Крым или во Фракию,

----------------------------------

16 Рыбаков Б. А. Киевская Русь..., с. 342 -- 358. Карта на с.

345.

2. Катализатором социального развития среднеднепровского

праславянского населения была в скифское время экспортная

хлеботорговля. Сарматское господство в степях перерезало торговые

пути и нарушило экономическое развитие Ольвии, этого "окна в Европу"

для среднеднепровских борисфенитов. Торговля с днепровскими

земледельцами была для Ольвии, по-видимому, настолько важна, что

постепенно и имя города, расположенного не на Днепре, а западнее

Буга, стало заменяться именем реки, устье которой отстоит от Ольвии

на 40 км: город стали называть Борисфеном.

Начиная с III в. до н. э. Ольвию ослабляли сарматы,

кельты-галаты и дунайско-днепровские геты, разгромившие город в 48

г. до н. э. Критическое состояние города в III в. до н. э. при

начале сарматского вторжения явствует из такого ценнейшего

эпиграфического источника, как мраморный декрет в честь Протогена,

богача, спасавшего город от голода и позора (власти заложили под

залог храмовую утварь).

Зарубинецкая культура и декрет Протогена (как ни

парадоксально совместное упоминание о них) -- два результата одного

и того же события, нарушившего нормальную жизнь и сколотских

"царств" на Среднем Днепре, где резко понизился облик культуры, и

"Торжища Борисфенитов" -- Ольвии, при посредстве которой

борисфениты-сколоты общались с античным миром.

Кроме того, следует отметить, что сама Греция, главный

покупатель восточноевропейского хлеба, переживала тяжелый кризис: Во

времена Страбона (рубеж нашей эры) "Эллада представляла поле

развалин с великими памятниками прошлого: целые области обезлюдели,

города превратились в захолустные деревушки..." 17

----------------------------------

17 Страбон. География. Предисловие, с. 775.

3. Значительное превышение территории зарубинецкой культуры

над древней областью славянской прародины прямо связано с

упомянутыми выше событиями III в. до н. э. Если племенная знать

Среднего Поднепровья (известная нам по богатым курганам VI -- IVвв.

до н.э. с вещами скифского стиля) могла силой оружия пробиться во

Фракию, то простым людям приднепровских племен оставалось одно

испытанное средство -- уходить в леса, недоступные набегам

кочевников. И началось продвижение праславян на север в лесную зону

вверх по Днепру и его притокам, включая Припять и Десну. Таким

образом, Зарубинецкая культура охватила большое пространство от

Пинска на западе до Брянска на востоке и от Кременчуга на юге до

Могилева-Днепровского на севере. Эта обширная область включала

разные ландшафтные зоны и жила неодинаковой жизнью: когда общая

историческая ситуация стала более благоприятной, то южная часть

зарубинецкой культуры быстрее перешла к новым формам, активнее

восприняла новшества и возобновила древние связи с античным миром,

что в глазах археологов стало выглядеть как "появление новой

культуры". Северные племена долгое время не ощущали этих новых

условий бытия и оставались поэтому при прежних формах быта, тогда

как на юге Черняховский этап развития сильно отличался от более

примитивного позднезарубинецкого, уцелевшего на севере.

4. Время и условия видоизменения форм быта в южной части

зарубинецкого ареала мы тоже должны сопоставить с ходом

исторического процесса в Европе. Прежде всего следует отметить

ослабление сарматского ига. Сарматы вторглись в южнорусские степи

как завоеватели и разрушители, нарушившие нормальную жизнь как

варварских племен Скифии, так и прибрежных греческих колоний, грабя

и разоряя и тех и других. Постепенно сарматская знать нашла свое

место в системе античных городов, которые являлись "узорчатой

каймой, пришитой к варварской одежде".

Кроме того, в I в. н. э. сарматы особенно интенсивно

устремились на запад: при императоре Клавдии (41 -- 54 гг. н. э.)

сарматский авангард -- языги -- оказался уже за Карпатами в Дакии,

а к 70-м годам сарматы, оттеснив даков, заняли дунайскую долину,

став соседями германцев (Плиний). Изменились и отношения со

славянами: заключались сармато-венедские браки, славяне-венеды

заимствовали сарматские обычаи (Тацит. Археологические данные будут

приведены ниже). Складываются временные сармато-венедские племенные

союзы (Певтингерова карта). Очевидно, сарматы в I -- II вв. н. э.

перестали быть той неодолимой силой, от которой лесостепные

земледельцы бежали в III -- II вв. до н. э. за Дунай во Фракию или

в глухие леса на Припяти, Десне и Верхнем Днепре. Изменилось и

славянское общество -- для создания славяно-сарматского союза где-то

у северо-западного угла Понта нужно было, чтобы возродилась

славянская знать и возобновились пути на юг; о том, что славянские

дружины доходили до устья Дуная, пишет Тацит (98 г. н. э.).

5. Важным показателем возрождения Причерноморья является

судьба Ольвии: еще на протяжении I в. н. э. Овидий в начале

столетия, а Дион Хризостом в конце его красочно описывали

бедственное состояние причерноморских городов (Томы и

Борисфен-Ольвия), постоянно подвергавшихся сарматским нападениям.

"Дела тамошних эллинов пришли в крайний упадок...", однако жизнь

брала свое и греки "снова заселили город (Борисфен), как мне

кажется, по желанию скифов, нуждавшихся в торговле и посещениях

эллинов..." 18

----------------------------------

18 Дион Хризостом. Борисфенитская речь. -- ВДИ, 1948, № 1, с.

229. По общей пагинации с. 355.

Тяга варварского мира к торговым эмпориям юга привела к

новому расцвету Ольвии во II -- начале III в. н. э., о чем ярко

свидетельствует декрет в честь архонта Теокла, сына Сатира.

Перечисление различных городов, выразивших благодарность ольвийскому

архонту, будучи положено на карту, дает нам представление о широких

торговых связях города близ устья Борисфена. Здесь мы видим и

соседние города северного берега (Тира, Херсонес и Боспор) и города

южного побережья Понта (Гераклея, Амастрия, Синоп, Никомидия, Никея,

Кизик). Важным направлением был тот район, в котором разместились в

свое время уходившие от сарматов "скифы-пахари", давние контрагенты

Ольвии: Истрия, Томы, Каллатия, Одесс (совр. Варна). Конец этого

западного каботажного пути отмечен городом Византией, позднейшим

Константинополем -- Царьградом, конечным пунктом торговых экспедиций

Киевской Руси в X в. Ольвия вернула себе международные связи. Для

приднепровских славян окно в Европу было снова открыто.

6. Важную роль в судьбах Юго-Восточной Европы сыграла в I --

II вв. н. э. Римская империя, заинтересованная в экономических

ресурсах Причерноморья. Мозаику племен, городов и микрогосударств в

северо-восточной части Черноморско-азовского акватория объединило и

привело в некую систему Боспорское царство, а такую же пеструю

мозаику в западной половине объединила усилиями своих легионов

Римская империя. Император Тиберий (14 -- 37 гг. н. э.) занял

Фракию, при Клавдии (в 56 г.) римляне заняли Тиру в устье Днестра,

легионы Нерона оказались в Крыму и, по-видимому, в Ольвии. Особое

значение имели военные предприятия императора Траяна (98 -- 117

гг.), покорившего обширную Дакию и продвинувшего границы империи

вплотную к восточным славянам. Власть Рима в ольвийской зоне Понта

окрепла. Торговые связи с лесостепными хлебородными областями

получили некоторую военную поддержку и значительно возросли. Во всей

бывшей земле "скифов-пахарей" (сколотов) найдены сотни кладов

серебряных римских монет, документирующие размах торговли славян с

Римом во II -- IV вв. н. э. Известны два сгустка таких кладов: один

в земле Полян и Руси (от Киева до Роси), являвшейся основой земли

сколотов, а другой в верхнем течении Днестра, точно в том районе,

где О. H. Трубачев обозначил одно из скоплений архаичных славянских

гидронимов.

Особый интерес представляет датировка начала этого мощного

потока римского серебра. Если составить диаграмму монет, распределив

их по времени правления императоров начиная с рубежа нашей эры, то

на протяжении всего I в. н. э. количество серебра будет весьма

невелико. Резкое возрастание количества римских денариев, зарытых в

Среднем Поднепровье, наблюдается именно с императора Траяна.

Огромная империя Траяна и постоянные войны в Европе и Азии требовали

непрерывного пополнения продовольственных запасов; среднеднепровский

рынок хлеба был важным элементом в экономическом балансе империи.

Высокий уровень притока серебра держится в лесостепи несколько веков

вплоть до гуннского нашествия. Это объясняет нам, почему автор

"Слова о полку Игореве" упоминает "Трояновы века" как счастливую

эпоху славянского прошлого. Hа территории задунайских

"скифов-пахарей" Траян поставил величественный монумент в честь

покорения Дакии -- "Тропеум Траяни". В "Слове о полку Игореве"

"тропа Трояна" означает ориентир, к которому скачут "черес поля на

горы" славянские дружины, по всей вероятности, в эпоху завоевания

Балкан в VI в. Очевидно, эпическая память восточных славян сохранила

и имя Траяна и воспоминание о благоденствии в последующие века (до

трагического "времени Бусова", т. е. до конца IV в. н. э.).

7. Перечисленные выше некоторые общеисторические черты первых

веков нашей эры исчерпывающе объясняют все особенности так

называемой черняховской культуры и её существенное отличие от

предшествующего зарубинецкого этапа. Географическое отличие,

заключающееся в том, что характерные Черняховские признаки

проявились не на всей зарубинецкой территории, а лишь на её южной,

лесостепной половине, объясняется тем, что только эта южная половина

и вошла в тесные и плодотворные взаимоотношения с возродившимися и

оправившимися от сарматского удара античными городами и прежде всего

с Ольвией-Борисфеном. Вторая географическая черта -- просачивание

черняховской культуры на юг, по Днепру и в приморскую зону -- тоже

стоит в прямой связи с той оживленнейшей торговлей с античным миром,

которая возобновилась для Среднего Поднепровья в "Трояновы века", во

II -- IV вв. н. э.

Развитие ремесла, покупка предметов роскоши, переход к новой,

более высокой форме поселений -- все это следствие экономического

подъема, обусловившего и новую ступень социального развития,

связанного с обогащением местной знати без существенного выдвижения

военного, всаднического элемента, что, очевидно, следует связывать

с жизненной заинтересованностью империи в сохранении мира и

регулярных торговых связей. Характерно отсутствие крепостей в

черняховское время на всем пространстве лесостепи.

8. Наш экскурс в предысторию Руси требует рассмотрения

степени устойчивости центров сменяющих друг друга археологических

культур. Задача эта очень проста, так как для каждой эпохи четко

вырисовывается один и тот же район правобережья Среднего Поднепровья

-- от Киева до р. Роси (или до р. Тясмина).

Скифское время VII -- IV вв. до н. э. -- "киевская

археологическая группа" от Киева до Тясмина 19.

----------------------------------

19 Тереножкин А. И., Ильинская В. В. "Скифский период". -- В

кн.: Археологiя УРСР, Київ, 1971, т. II, Карта; Петренко В. Г.

Правобережье Среднего Приднепровья в V -- III вв. до н. э. М., 1967.

Карта на с. 7; Онайко H. А. Античный импорт в Приднепровье и Побужье

в VII -- V вв. до н. э. М., 1966, Карта-рис. 7 на с. 45.

Зарубинецкая культура III в. до н. э. -- I в. н. э. --

сгусток поселений от Киева до Роси20.

Blog

Б. А. Рыбаков язычестводрев h ейруси москва 1987 Книга