Geum.ru

Монография русь и степь

Вид материалаМонография

Содержание


Глава I. Теоретические проблемы изучения истории кочевнического общества
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10

Глава I. Теоретические проблемы изучения истории кочевнического общества


Прежде чем перейти непосредственно к проблемам взаимоотношений Руси и обитателей кочевой евразийской степи, необходимо коснуться важнейших теоретических вопросов изучения кочевнического общества, поскольку многие из них являются дискуссионными. Кроме того, взаимоотношения народов земледельческих и кочевых невозможно сколь-либо удовлетворительно понять, не разобравшись предварительно в особенностях самого общества номадов, имеющего свои неповторимые черты, резко отличающие его от обществ земледельческих.

К числу таких проблем относятся в первую очередь вопросы закономерности развития скотоводческого хозяйства в условиях классового общества, сама социальная эволюция номадов, особенности процесса классообразования у них. Здесь задачей исследователей было выделить в кочевом обществе наиболее существенные черты его социальной структуры и основные этапы его эволюции.

Особое значение приобретает проблема перехода кочевников к оседлому образу жизни, их переход к земледелию. Здесь в отечественной историографии выделяются два направления решения этой проблемы. По мнению видного археолога С.А. Плетневой, происходит закономерная эволюция общества номадов «от кочевий к городам». Кочевники всегда переходят в конечном итоге к земледелию и оседлости, что обусловлено закономерностями развития кочевнической экономики. В связи с этим С.А. Плетнева выделяет три последовательно сменявшие друг друга формы кочевого хозяйства:

1) полностью кочевое с отсутствием земледелия и оседлости (таборный или куренной способ кочевания);

2) полукочевое с постоянными зимовками и частичным заготовлением кормов (вежевой или же аильный);

3) полукочевое с параллельным развитием земледелия и оседлости. Этим трем формам, как пишет С.А. Плетнева, соответствуют три стадии общественных отношений: первым двум – аильно-общинные, третьей же – классовые.5

Данная постановка проблемы вызывает ряд замечаний.

Прежде всего трудно согласиться с тем, что кочевники всегда переходят к оседлости и что этот обязательный переход вытекает из закономерности развития кочевнической экономики. Излишняя категоричность этого мнения вызвана недостаточным вниманием к географическому фактору. А ведь в истории кочевых народов природные условия играли исключительно важную роль. Следует помнить, что кочевая цивилизация являла собой веками отработанную и наиболее рациональную для того уровня производительных сил форму экономического освоения степных просторов Евразии.6 Природные условия большей части евразийских степей делали кочевое хозяйство единственно оптимальным способом организации экономической жизни на этой территории. Именно этим и объясняется сохранение калмыками, большей частью казахов, монголов и ряда других народов кочевого ведения хозяйства в степях вплоть до XX столетия. Только в случае изменения природных условий либо переселения кочевого народа в иную географическую среду, где кочевой способ ведения хозяйства перестал быть оптимальным и более выгодным становилось земледелие, начинался переход кочевников к оседлости. Факторами, ускоряющими процесс оседания кочевников на землю, было наличие на этих землях оседлого населения. В данном случае С.А. Плетнева совершенно справедливо отмечает, что «в тех случаях, когда кочевники занимают земли, принадлежащие земледельцам» происходит стремительный переход кочевников к земледелию».7 На ускорение процесса оседания кочевников могла повлиять и политика государства, которое икорпорировало тот или иной кочевой народ в свой состав

Советский историк Л.Н. Гумилев и венгерский историк И. Эрдейи полагают, что переход кочевников к оседлости в средневековье всегда был следствием воздействия внешней силы и, следовательно, не было закономерного процесса перехода «от кочевий к городам», а было «сосуществование кочевий и городов при меняющихся формах взаимодействия».8 Однако, верно подмечая одно из важнейших условий успешного процесса оседания кочевников на землю, сторонники этой точки зрения также недостаточно учитывают географический фактор. Там, где он не благоприятствовал переходу к земледелию, включение кочевого народа в состав оседлого государства и соседство земледельческого населения не вызывали тем не менее массового перехода кочевников к оседлому образу жизни. Иллюстрацией этого служит история калмыков, большинства казахов и киргизов, остававшихся кочевниками вплоть до «эпохи социализма». В период же средневековья мы находим случаи перехода кочевников к оседлости без прямого воздействия внешней силы на территориях, где не было развитых земледельческих традиций. Классическими примерами этого являются Хазарский каганат и Волжская Болгария. Все десять хазарских городов: Итиль, Семендер, Хамлидж, Байда, Беленджер, Савгар, ХТЛГ, ЛКН, Сури и Маемада – и окружающие их земледельческие сельские поселения, на основе которых они и разрослись в городские центры, возникли на территории, где ранее земледельческие культуры отсутствовали, и, следовательно, хазары при переходе к земледелию не испытали ни воздействия внешней силы, ни непосредственного влияния земледельческого населения. Сходной во многом были и история Волжской Болгарии. Болгары на Волге и в Прикамье заняли лесостепные земли. Для конца IX века в могильниках нигде не встречаются земледельческие орудия, но уже в конце X века Волжская Болгария это государство с развитым земледелием и городской жизнью 10.

Итак, самым главным фактором перехода кочевников к оседлости в эпоху средневековья является фактор географический, когда природные условия вынуждали номадов постепенно переходить к оседлому образу жизни и земледелию, поскольку в данных условиях кочевое ведение хозяйства перестает быть экономически оптимальным.

Факторами, ускоряющими процесс оседания кочевников на землю, являются влияние сохранившегося на этих землях земледельческого населения и, в ряде случаев, воздействие государства, подчинившего себе кочевников или соседствующего с данным кочевым обществом.

Неубедительной представляется и проведенная С.А. Плетневой прямая связь перехода кочевников к оседлости с процессом классообразования в кочевом обществе. Переход кочевников к оседлости вовсе не обязательно связан с процессом классообразования у номадов. Классообразование, и отсюда уже проблема феодализма у кочевых народов, сводится к наличию или отсутствию у них феодальной собственности на землю,

У кочевников не было точно такой же формы собственности на землю, которая была у оседлых народов. Тем не менее у них существовала монопольная сословная феодальная собственность на землю, но в скрытом виде. В силу их кочевого образа жизни она была, во-первых, чрезвычайно неопределенной по своим границам и, вовторых, реализовывалась через управление кочеванием зависимых от кочевого феодала групп номадов.

Тот представитель социальных верхов у номадов, который осуществлял управление и регулирование маршрутов кочеваний, являлся собственником земли в широком смысле, в том, в каком следует понимать феодальную собственность на землю как основную социально-экономическую категорию формации. Закрепление пастбищ за теми или иными кочевыми коллективами наряду с властью над этими коллективами какого-либо представителя степной аристократии приводило к установлению собственности кочевых феодалов на землю.

Подчинение групп производителей кочевников ханам, нойонам выражалось в ряде повинностей и платежей, что и было экономической реализацией феодальной собственности, то есть феодальной ренты.

Перераспределение пастбищ между кочевыми общинами, осуществляемое ханами и кочевыми беками принудительно, и было формой реализации монопольного права на землю со стороны социальных верхов.

Суть феодальной эксплуатации в обществе номадов состояла в том, что у бека, нойона или хана была масса зависимых от него людей, зависимых в силу военной мощи хана, в силу, наконец, раздачи верховной властью кочевого населения в удел, во владение, в условное или иное улусное держание.

Это была сословная феодальная собственность на землю, реализуемая в управлении кочеванием; в эксплуатации рядовых кочевников, вынужденных следовать со своим скотом по указанным ханами и нойонами маршрутам; во власти над людьми, распределенными по улусам, признаваемой рядовыми кочевниками путем уплаты определенной доли своего продукта классу феодалов.

Кочевое общество само приходило к феодализму и не тогда, когда кочевники стали в массовом порядке переходить к оседлости, а уже в то время, когда кочевание у них превратилось из беспорядочного блуждания в передвижение по установленным маршрутам, то есть тогда, когда происходит переход от таборного к аильному (вежевому) способу ведения кочевого хозяйства.

Именно это важнейшее условие начала становления у кочевых народов феодальных отношений выделял выдающийся русский ученый академик Б.Я. Владимирцев. В свое время он блестяще доказал, что процесс классообразования в кочевническом обществе связан с переходом кочевников от куренного (таборного) способа кочевания к аильному (вежевому): «образование степной аристократии, появление вежей, ханов, которых она выдвигала и поддерживала, ...зиждилось на переходе от куренного способа кочевания к аильному». При переходе кочевников к аильному способу кочевания те, кто возглавляют кочевья – аилы, получают право распоряжаться кочевьями, то есть определять сроки, порядок, направление перекочевок, размещение на новых стойбищах. Именно в этом, как уже отмечалось, и выражается в кочевническом обществе феодальная собственность на землю. Регулируя кочевание, получая преимущественное право на землю, возможность захватывать для своих стад лучшие пастбища, кочевая знать осуществляла свою феодальную собственность на землю. При этом, распоряжаясь кочевками, знать осуществляла свое господство над людьми, непосредственными производителями. Наличие у кочевой знати на основе феодальной собственности на землю права распоряжаться кочевьями и массы зависимых от знати людей (рядовых кочевников) и являлось сутью феодальной эксплуатации в кочевом обществе.

Следовательно, трем формам кочевого хозяйства соответствуют следующие стадии общественных отношений:

1. Полностью кочевому (таборному, куренному) способу последняя стадия развития строя военной демократии.

2. Переход к аильному способу кочевания с наличием постоянных зимних веж означает зарождение раннефеодальных отношений.

3. Полукочевое хозяйство с параллельным развитием земледелия является переходной формой к оседлому образу жизни. Ему соответствует развитие феодальных отношений в кочевом обществе.