Жизнеописание тваренка чубайса

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6

ВЕЧЕРИНКА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Гарвардский скандал 1997 года был первым публичным обвинением, брошенным в лицо администрации Клинтона. Это был сильный удар по Гарварду и репутации российских "реформаторов" в среде вашингтонских политиков. Но "открытое тайное общество" не прекратило своего существования даже после того, как Шлейфер, Хэй и Гарвардский институт международного развития вынуждены были уйти со сцены.

Во-первых, Шлейфер необъяснимым образом умудрился сохранить за собой место профессора. Для престижнейшего Гарвардского университета это совершенно невозможная вещь: профессор факультета, заведомо нарушивший правила инвестирования, разработанные его школой. Гарвард - величайший академический центр Америки. Он не обижен отсутствием талантливых работников, и у него нет необходимости в работниках вроде Шлейфера.

Во-вторых, Шлейфер занимает видное место в комиссии Гор-Черномырдин, оставаясь координатором Форума рынка капитала (Capital Market Forum). Опять-таки это в высшей степени необычно для американской политики - будущий кандидат в президенты держит в своем штате кандидата на вылет из академического мира. Обычно в таких случаях всякое упоминание о нечистоплотном сотруднике тщательно вычеркивается из биографии политика. Но не в случае со Шлейфером.

В-третьих, Шлейфер получил медаль Джона Бейтса Кларка, что совершенно невозможно при обычных обстоятельствах. Профессор Финеас Уэлч из Техасского университета сельского хозяйства и горной промышленности, один из участников комиссии по выбору лауреата, сказал, что комиссия "отдает себе отчет о ситуации с Россией и Институтом международного развития", но при прочих условиях эта информация не имеет значения.

"Предыдущие лауреаты заверили нас, что Шлейфер - достойный кандидат, а все прочее - просто голословные утверждения", - сказал он.

Кто же эти предыдущие лауреаты?

Ну, например, Лоуренс Саммерс, который получил медаль в 1993 году.

В-четвертых, и это самое главное, расследование министерства юстиции в Бостоне затянулось на невероятно долгий срок. В Соединенных Штатах не требуется три с половиной года для подготовки уголовного обвинительного акта. Особенно это касается дел вроде "дела Хэя-Шлейфера".

Большое жюри в Америке - это 24 обычных гражданина, которых правительство просит проголосовать, виновен ли человек в преступлении или нет. Они клянутся сохранять тайну на время следствия, и жизнь их чрезвычайно осложняется. Причинять им такие неудобства в течение шести месяцев - уже из ряда вон выходящее событие. Год - уникальный случай, если дело очень сложное и связано с политикой или мафией. По "делу Хэя-Шлейфера" Большое жюри заседало в Бостоне более двух с половиной лет.

Всеми признается, что кто-то в Вашингтоне сильно давил на государственного прокурора в Бостоне Дэниела Стерна, чтобы тот прекратил расследование. Кто это был - загадка. Если Шлейфер и Хэй работали на ЦРУ, логичный ответ - ЦРУ.

Однако ряд источников указывает на то, что традиционно консервативное республиканское ЦРУ в преддверие выборов лоббировало "дело гарвардцев", что наносило удар по клинтоновской администрации.

Один из бывших сотрудников ЦРУ говорил, что именно неудача с делом Шлейфера и Хэя заставила их пойти на утечку информации о знаменитой резолюции Гора "Х...ня" ("Bullshit").

Документ, на котором эта резолюция появилась, был составлен ЦРУ и послан вице-президенту Гору. В нем содержалась детальная информация о коррумпированности партнеров Гора в России, особенно Черномырдина и Чубайса. Среди всего прочего ЦРУ утверждало, что Черномырдин требовал миллион долларов с западных бизнесменов только за право встречи с ним. Гор поперек документа начертал вышеупомянутую резолюцию и отослал ее обратно в ЦРУ. Разъяренные мальчики из Лэнгли отправили документ газетчикам. Сегодня это любимая тема в предвыборной кампании Джорджа Буша-младшего, с ее помощью он демонстрирует равнодушие Гора к проблемам коррупции.

Что же до Шлейфера и Хэя, сотрудники ЦРУ частным образом утверждают, что эти двое с ЦРУ не связаны. "Это не наши люди", - сказал источник информации.

Если Шлейфер и Хэй не работают на ЦРУ, остается только одно: они напрямую связаны с администрацией Клинтона и Белым домом. В любом случае, причина задержки на три года в "деле Шлейфер-Хэй" почти наверняка находится в министерстве юстиции, которое возглавляет Джанет Рено, один из лояльнейших советников Клинтона. И почти наверняка инициатором задержки стал Саммерс, который к концу президентства Клинтона вошел в тройку самых влиятельных людей не только в Белом доме, но и среди демократов.

Любопытно в этом смысле выглядит иск минюста США к Шлейферу и Хэю. Обычно подобный иск - это подробное детализированное обвинение, занимающее 50-60 страниц убористым текстом. В случае со Шлейфером и Хэем иск занимает всего полторы страницы (950 слов).

Сказано только, что Шлейфер и Хэй вкладывали деньги в российские нефтяные компании. А о том, в какие компании и сколько вкладывали, ни слова. (Ситуацию, возможно, прояснит тот факт, что Хэй сегодня является доверенным лицом Кеннета Дарта в России. Дарт - самый известный в мире мистификатор, шантажист и вымогатель. Вкладывая деньги в крупные компании через подставных лиц, он потом блокирует принятие любых решений и требует отступного. В России Дарт уже получил более 100 млн. долларов с ЮКОСа и около 200 млн. с "Сибнефти". И если связь Шлейфера и Хэя с ЦРУ считается недоказанной, то связь Дарта с этим ведомством сомнениям не подвергается. - «!».)

Не упомянут в иске и "духовный отец" Шлейфера и Хэя Лоуренс Саммерс. А само "дело" поручено судье, который в прошлом сам был профессором Гарварда. Стоит ли удивляться, что "дело Шлейфер-Хэй" переведено из разряда уголовных в гражданское. Странно то, что Гор и Клинтон вообще допустили слушание этого дела и не смогли предотвратить утечку информации о нем в прессу.

"Когда министерство юстиции забрало дело у GAO (американская Счетная палата. - «!»), это воспринималось однозначно как превращение дела Гарвардского института в уголовное, - сказал по этому поводу Эдвард Спэннеус из политического информационного бюллетеня "Executive Intelligence Review". - И можно только гадать, какое давление испытало министерство юстиции со стороны Гора и Саммерса, объединившихся, чтобы удушить дело, а затем, когда стало ясно, что это не удастся, превратить его из уголовного в гражданское".

По поводу гражданского разбирательства по делу Гарвардского института существуют две теории.

Одна заключается в том, что прокурор Стерн поставил в предвыборной гонке на Буша и надеется, что ему помогут сохранить за собой пост прокурора после суда над друзьями его босса Данет Рено.

Другая состоит в том, что Гор и/или Саммерс не исключают, что выборы может выиграть Буш. Тогда гражданское дело поможет всем избежать уголовного и тюрьмы, а также удержать скандал вдали от Белого дома.

Годится любой из этих сценариев. В любом случае "дело Хэя-Шлейфера" показывает, что российская и американская политика не слишком друг от друга отличаются. В России вы крадете у государства массу денег, и вас наказывают, назначив главой РАО "ЕЭС России". В США вас награждают за это медалью и пускают в ход все тайные пружины, чтобы спасти от тюрьмы.

Система "открытых тайных обществ" одинакова, разница только в шкале - Цельсий или Фаренгейт.

Старший брат

Игорь Борисович Чубайс легко соглашается на встречи с журналистами,

потому что уверен, что занимается необходимым для страны делом. Однако

предложение поговорить о жизни его смутило. Думает, что это неинтересно и

нескромно.

ЧУБАЙС Игорь Борисович, 1947 г.р., доктор философских наук.

До 1992 г. - активист демократического движения, лидер московских

клубов "Перестройка", "Перестройка-88", входил в координационный совет

"Демократической платформы".

Издавал альманах "Новые вехи". Автор книги "От русской идеи - к идее

Новой России" - 1996 г.

С 1993 г. не общается с братом Анатолием. ("Мы даже не однофамильцы",

- шутит он.)

Директор Центра по изучению России. Доцент кафедры социальной филосо-

фии университета Дружбы народов.

Чубайсы - выходцы из Прибалтики, в Россию приглашены Петром.

Отец: Борис Матвеевич, 1918 г.р., полковник в отставке, ветеран Вели-

кой Отечественной, войну встретил танкистом в Литве на границе. Попал в

окружение, полмесяца выбирался. Затем - сотрудник Политического управления

ВС. Перед отставкой заведовал кафедрой философии в военном вузе в Ленин-

граде. "Отец относится к тем редким людям, которые абсолютно искренне ве-

рили в советскую власть, в ее идеалы, в коммунистическую партию, в Стали-

на".

Мать: Раиса Хаимовна Сагал, домашняя хозяйка 1919 г.р., по профессии

экономист, но не работала, ездила с отцом по гарнизонам.

Брат: Анатолий, 1955 г.р., ныне председатель правления РАО ЕЭС Рос-

сии.

ЦИТАТЫ из Игоря Чубайса

"России нужны люди слова, люди духа, люди дела. Принципы общенаци-

ональной российской идеи: историзм, обустройство, демократизм, духов-

ность".

"Надо обустроить свой дом, а не грозить всем соседям".

"Движемся сразу в советском, российском и западном направлениях."

"Раньше можно было открыть рот, но кричать только "Слава КПСС". Се-

годня все подвергается критике, нет ничего святого. И то, и другое ненор-

мально."

"Поскольку по профессии я философ, мне, наверное, отвечать просто,

потому что я не собираюсь уходить в детали, я их просто не знаю."

"Нормальных людей в нормальном обществе, в демократическом обществе

сплачивают не штыки, а идеи."

ЦИТАТЫ об Игоре Чубайсе

"Уже по праву старшинства психологически может давать советы."

"Узок круг этой номенклатуры, страшно далека она от народа. Настоль-

ко, что даже старшему брату не хватило."

"Из прошлого взять православие и общинность с добавкой к последней

индивидуальной инициативы, из настоящего - интеграцию и примат "россияни-

на" перед национальной принадлежностью, из будущего идеологию либерализма

и всякий отказ от любых завоеваний и агрессии."

"Ходил на все тусовки в Питере, привлек аполитичного и непричастного

к демдвижению Анатолия. Зато тот конкретный и очень деловой."

(Все приведенные в материале цитаты - из российского Интернета.)

Когда-то Игорь Борисович, философ, очень интересовался психоанализом

и вполне согласен, что корни жизни - в детстве. Пришлось пообещать, что о

брате не будет задано ни одного вопроса, ведь старший Чубайс "не работает

братом". Однако быть "братом Чубайса" Игорю Борисовичу, видимо, на роду

написано. Одна семья, одни родители. Одно детство. Поэтому, когда слушаешь

Игоря Борисовича, невольно проецируешь его слова на все сказанное Анатоли-

ем Борисовичем. И - невольно же - сравниваешь отношение к жизни, родите-

лям, деньгам, власти...

Кстати, о родителях Анатолий Борисович упоминает редко и немногослов-

но. Пожалуй, только в программе "Герой дня без галстука" он повествовал о

своем детстве.

Оба брата не хотят говорить друг о друге. Поэтому пришлось свести их

в заочном диалоге.

- Готовясь к встрече с вами, я прочла в Интернете...

- Я все время порываюсь разобраться с Интернетом. Все, что там напи-

сано - полный бред. В частности, все утверждают, будто я познакомил брата

с Ельциным... Чушь, ни с кем я его не знакомил.

СУЧОНОК ТОЛИК: Утверждение, будто я привел к власти это начальство

(Ельцина. - Ред.), - это серьезное заблуждение. Я так не считаю и придер-

живаюсь наивной мысли, что, какие бы ни были избирательные технологии,

мастерство пиарщиков, креативщиков, политтехнологов, выбирает все равно

народ. Не захочет - не выберет. Наизнанку вывернет"

- В Интернете есть история о том, как в 1997 году у вас из машины ук-

рали деньги - 40 тысяч долларов - вырученные от продажи дачи. Утверждают,

что вы путались в показаниях, а фоторобот, составленный с ваших слов, был

похож на Анатолия Борисовича.

- Это чудовищно. Сперва я в милиции доказывал, что это случайность -

они утверждали, что происшествие было организовано и мне в каком-то смысле

повезло, потому что деньги эти отобрали бы если не в машине, то у подъез-

да. Никого, конечно, не нашли. А через полгода я сам разобрался и понял,

что кража действительно не была случайной. Тогда было очень тяжело, а СМИ

злорадствовали. Именно тогда я почувствовал, что наша пресса ужасна.

- Может быть, это время такое в результате реформ настало, когда своя

рубашка ближе к телу?

- Основой всякой культуры являются иерархия фундаментальных ценнос-

тей, на которых выстраивается государство. Обязательно должны существовать

какие-то нормы и правила. В СССР система была тоталитарная, где все запре-

щено. Любить можно только Советскую Родину и коммунизм, хотя коммунизм ни-

когда не строился, но это отдельная тема. И от этого мы перешли к все раз-

решающей системе, где нет никаких правил. Где можно и Ленина держать в

Мавзолее, и Николая Второго захоронить с официальными почестями, хотя один

- заказной убийца второго.

- Но государственные устои разве напрямую связаны с общечеловеческой

моралью?

- Если государство разрушает ценности, это, безусловно, влияет на лю-

дей.

Что у нас творится? Власти бесконтрольны. Все воруют. И мало кто уже

их осуждает. Возникает чувство: жаль, что не я на этом месте...

СУЧОНОК ТОЛИК: Как я отношусь к моей собственной деятельности? Могу определенно сказать, что мной, безусловно, сделаны серьезные просчеты и ошибки. В том числе и в ходе приватизации. Однако полностью отвергаю обвинение в том, что мы были неразборчивы в средствах, что готовы были идти на все ради достижения непонятных результатов. Другие аспекты обвинения в мой адрес готов признать и признаю многие из них. А вот это - нет, по той простой причине, что почти все эти годы мы были окружены политической средой, которая либо жестко и последовательно, умело боролась с нами всеми средствами и часто эффективно, либо рассказывала нам, что мы делаем все неправильно и нужно делать наоборот; а вот мы знаем, как все делать, но вам не скажем. Вот этот тип мышления был, к сожалению, в среде нашей советской интеллигенции очень распространен. Это было почти типичное восприятие мира очень многими из нас. У меня в компьютере хранится график снижения уровня инфляции 1995 года по неделям, по ступенечкам. На моей могилке можно будет выбить...

- И все же, основные моральные принципы должны закладывать не правя-

щие нами люди, а мама и папа, или я не права?

- Есть тезис, известный еще со Средневековья: учить можно только на

собственном примере. Любые призывы бессмысленны, люди реагируют не на сло-

ва, а на дела. Но детское поведение - не прямая проекция родительского.

Иногда, когда воспитание очень неудачное - происходит обратное, на выходе

мы имеем антикопию родителей.

- Но как объяснить, что в одной семье могут вырасти два абсолютно

разных человека?

- Такое часто бывает. Знаете, когда вы предложили мне поговорить о

детстве, я подумал, что, с одной стороны, это малоинтересно, с другой -

нескромно. А потом решил: почему бы и нет?

Я воспитывался в исключительно строгой семье. Особенно поведение моей

мамы было чрезвычайно жестким.

Простой пример: дома ребенка называют обычно не так, как в школе. Не

Александр, а Сашенька, не Таня, а Танюшенька... Меня иначе, чем Игорь, ма-

ма не называла. Не хочется приводить другие примеры...

Много позже, изучив Фрейда, я понял, до какой степени это на меня

повлияло. Причем в такой ситуации воздействие на детскую психику могло

быть двояким. Ребенок, которого воспитывают в ежовых рукавицах, либо окон-

чательно ломается, либо...

Понимаете, все, что я делал, с самого детства, - все было плохо. Я

никогда не слышал похвалы. Ни за отметки, ни за поведение, ни за что дру-

гое.

СУЧОНОК ТОЛИК: Больше всех на свете за судьбу проштрафившегося в

очередной раз первого вице-премьера переживают, естественно, его родители

Раиса Хаимовна и Борис Матвеевич. Мама Анатолия Чубайса кричала в трубку в

разговоре с "Собеседником":

- Все, что говорят по телевизору про Толю, это неправда! Он всегда

был таким хорошим мальчиком, и мне просто ужасно слышать такие вещи! Жур-

налисты просто подставили нашу семью, мне и с вами говорить не хочется.

Ничего он не украл, слышите, ничего!!!. "После неприятностей с гонорарами

мать и отец Чубайса-младшего замкнулись в себе, всех звонящих по телефону

просят оставить их в покое и, по словам соседей, даже перестали выходить

вдвоем гулять во двор любимого Проточного переулка."

- Такое отношение либо раздавит совсем, либо человек становится очень

сильным - ведь он уже прошел через такое горнило, что сломать его не может

ничто. Именно такое отношение мамы сформировало мои стремления в жизни: я

всегда брался только за самое сложное и важное. Не разменивался на мелочи.

Помню, еще до перестройки я решил написать свой учебник по философии.

Причем я не был тогда признанным ученым.

Конечно, мама сказала: как ты можешь, это нескромно... А для меня эти

слова стали дополнительным допингом. Учебник я все же написал. Правда, на-

печатали его только через семь лет.

Получается, что все, что я делал в жизни, - только для того, чтобы

доказать свою состоятельность. Это всегда попытка вызвать любовь. Пусть

подсознательно. Пусть уже не со стороны мамы, а у более широкой аудитории.

СУЧОНОК ТОЛИК: Конечно, мне бы хотелось, чтобы мои таланты были

оценены по заслугам. Не произошло этого, ну и ладно. От этого моя оценка

моих плюсов не меняется. Я сам оцениваю, что я делаю. И, может, жестче,

чем кто-то.

- Еще пример: в неформальном демократическом движении, о котором уже

многие забыли, я сформулировал проект перехода к многопартийности через

раскол КПСС. Когда проклятую раскололи и уже случился путч, я ушел из по-

литики. Добился свободы слова - и понял, что нужно возвращаться к основной

работе.

СУЧОНОК ТОЛИК: Другое дело, мы сами и я лично прекрасно понимаем

масштабы своей ответственности, прекрасно понимаем и то, что мы, безуслов-

но, совершили целый ряд ошибок, это правда, это чистая правда. Но это не

означает, что на этом основании мы должны уйти, забыть, заняться своими

личными проблемами, что, может быть, для нас было бы проще простого. Мы

этого не сделаем.

- Я и последние 10 лет как философ занимаюсь не самой простой вещью -

российскими проблемами. У нас сейчас полисистемный кризис, который острее

всего в экономике, а глубже всего - идейный. Меня волнует проблема русской

идеи, идентичности нации. Этот вопрос сформулировал еще Достоевский. Очень

важно понять, кто мы.

- И никому это не нужно?

- Это нужно! Нужно соотечественникам. Россия - самая запутанная стра-

на. У нас есть институт США и Канады, Арктики и Антарктики... А России -

нет. В Германии дискуссия о нацизме идет 50 лет. Мы привыкли кричать:

"Вперед!" Но прежде надо понять, где находимся. Это тяжело, потому что

власть и интеллект в нашей стране несовместимы. Власти не нужны правильные

решения. Исследователь может достигнуть результата, но сделать его досто-

янием общества сложно.

- Ваша работа не похожа на бой с ветряными мельницами? Вам никогда не

говорили, что вы идеалист и не сможете ничего изменить?

- Говорили, но меня это не волнует. У меня свой путь. Давно.

21 августа 1968 года советские войска вошли в Чехословакию. Я тогда

был на студенческих каникулах в Одессе. Достал чехословацкий флаг и пошел

к обкому протестовать. Я был один.

СУЧОНОК ТОЛИК: Догадайтесь с трех раз, устал ли я за эти годы.

Вначале воевал с красными, с их людьми в спецслужбах, в прокуратуре, в ап-

парате правительства, министерств и ведомств, на уровне губернаторов и так

далее. В 1997 году воевал и с красными, и с крупнейшими капиталистами

страны. Самые сильные, самые влиятельные, с мощнейшим интеллектуальным по-

тенциалом, собранным ими, объединившиеся с красными. Это было покруче.

- Правда ли, в институте вы написали работу о тоталитаризме?

- Откуда вы знаете? Действительно, первая курсовая была посвящена

этой проблеме. Кстати, надо учитывать, что нынешняя Россия уже давно не

тоталитарное государство, она преобразовалась в систему авторитарную. При

тоталитарном режиме ведь вас прямо берут за шиворот, и говорят, что вы ан-

тисоветчик, и ставят к стенке. В нашем авторитарном государстве все мягко

завуалировано. Никогда не посадят за противодействие режиму. Сажают, объ-

ясняя: вы ж кредиты не так потратили, товарищ... И многих это обманывает.

Кто-то же всерьез верит, что арест Гусинского - акция неполитическая.

- Насколько я знаю, ваш отец очень далек от демократических идеалов.

У вас бывали с ним конфликты по идейным вопросам?

- Газеты я читал с пятого класса. Однако только классе в десятом у

меня возникло ощущение, что то, что они пишут, и то, что происходит на са-

мом деле, - абсолютно разные вещи. И мы с отцом начали спорить. Отец - по-

литработник, военный философ. Совершенно искренне все принимал, и слушать

меня было ему очень тяжело. Теперь, когда моей дочери 23 года, я понимаю,

насколько тяжело. Хочется особо сказать отцу спасибо. Постоянно со мной

конфликтуя как с носителем противоположной политической программы, отец

оставался отцом. Конечно, сейчас его взгляды изменились.

СУЧОНОК ТОЛИК: И коммунисты, и фашисты - это прямая угроза России, каждому гражданину страны. Красивые, эффектные лозунги, уже апробированные на десятках миллионов наших отцов, дедов, родных, близких, уничтожившие лучшую часть нашей интеллигенции, нашего рабочего класса, нашего крестьянства. Не враги, не иностранцы, напавшие на нас, а наши, коммунисты, это сделали, никто другой. Ни забыть, ни простить им этого нельзя. И в этом смысле, конечно, их сегодняшняя позиция мало чем отличается. Они не отреклись, не признали свою вину, продолжают ту же самую линию.

- Мама всегда была тылом для отца? Она ведь никогда не работала, держала дом...

- Мама работала только во время войны. Вообще, они - счастливая семья. Они вместе учились еще в школе. Потом отец стал военным, еще до войны закончил училище. В 1940 году они расписались. И живут до сих пор.

- Вы не пытались посчитать, сколько мест жительства они сменили за

эти годы?

- Разъезжали много. Отец относился к этому спокойно, мама всегда при-

читала. Лично мне было интересно, новые города, новые места. Отец говорил,

что переезжали около 15 раз. Но это норма, если стал военным - будь готов

к гарнизонной жизни.

- Разве для вас не было тяжело каждый раз заводить новых друзей,

учиться в новой школе?

- Это создало проблемы, когда я заканчивал школу. Наступил возраст

взросления, требовались какие-то устойчивые связи, а тут тебя срывают с

места...

Только такие проблемы. А в целом школа оставила очень положительные

воспоминания. Хотя университет - еще более положительные...

Так вот, хотя я все время критикую советский режим, сегодня ситуация

в ряде областей гораздо сложнее. Я вспоминаю школу. Чем мы тогда увлека-

лись - не только я, а все мое поколение? Были замечательные книги: занима-

тельная психология, химия, физика. Мы их перечитывали и обсуждали. Мы ве-

рили, что дух знания - это самое ценное. А сейчас царит развлекаловка и

порнография. На телевидении ни одной интеллектуальной передачи, и это в

стране, которая абсолютно запуталась.

Мне всегда смешно, когда говорят о политической элите общества. Какая

политическая элита? Сверху нами пытаются командовать коррумпированные вы-

родки. Это не элита, а социальное дно, по-старому - номенклатура.

СУЧОНОК ТОЛИК: Речь идет о политиках уровня околопрезидентского.

Это люди, которым всегда, не только в течение последних лет, приходится,

что называется, держать удар, достаточно мощный и постоянный, в виде не

только объективной критики, а просто вранья, лжи, грязи, обвинений, не

имеющих под собой никаких оснований, постоянно выдвигающихся в их адрес...

Сегодня происходит такой экзамен элит, экзамен на предмет их способности

нести ту функцию, которую в любой стране мира политические элиты несут,

соответствующую ответственности за эти функции. В этом экзамене ответ на

вопрос о том, способен ли ты в каких-то ситуациях свои собственные интере-

сы или интересы своих финансовых групп подчинить чему-то более важному,

более общему, более значимому для страны. К сожалению, пока экзамен прова-

ливается. Я лучше, чем раньше, представляю себе масштабы ответственности и

узость рамок, в которых может функционировать власть. Есть набор идеалов и

целей, а есть реальная жизнь.

- Давайте вернемся в чудесные школьные годы. Драться приходилось? Вы

ведь часто школы меняли, наверное, приходилось утверждаться. Или, по край-

ней мере, девочек защищать.

- Драки были абсолютно для нас нехарактерны. И девочек защищать

как-то не приходилось. Сейчас уже смешно звучит, а тогда была компания -

четыре девочки и то три, то четыре, то пять ребят, все дружили. Первая лю-

бовь тоже в школе произошла... Правда, припоминаю, поскольку школу закан-

чивал во Львове, какие-то конфликты возникали - между своими и пришлыми.

Дрались с местными немного. Вот, пожалуй, и все.

- Скажите, какие ваши первые воспоминания о детстве? Впечатления, иг-

рушки, открытия...

- Мне не хочется подробно говорить о детстве. Есть первые воспомина-

ния, но не все они приятны. Я уже сказал, что в семье царила даже не стро-

гость - немножко другое.

Давайте решим, что связано детство было прежде всего с личными увле-

чениями. Марки. Политика, кстати. География. Меня ужасно интересовало, как

устроены страны. Часами с лупой изучал географические карты. И даже приду-

мал, что создам свое государство - Анаовскую республику. (Такая дань амби-

циям - чтобы обязательно название начиналось на первую букву. Расшифровы-

валось это как Антифашистское народное объединение островов Океании.) В

эти дни в новостях фигурировали Соломоновы острова, где военный переворот.

Для нормальных людей это звучит, как события на Марсе, а я сразу представ-

ляю себе "знакомые" места.

Еще из воспоминаний - как в детском саду наказали несправедливо. Я с

детства чувствовал несправедливость. Когда такие ситуации - наказания ни

за что и невозможность ответить - часто возникают в жизни человека, по те-

ории психоанализа, став взрослым, он очень сочувствует обиженным. Не пото-

му, что он такой безупречный, - просто всегда - ставит себя на это место.

СУЧОНОК ТОЛИК: Меня за этот период времени обещали расстрелять,

повесить, в том числе за ноги, на Красной площади. Выплеснуть в лицо соля-

ную кислоту. Зарезать при выходе с работы. Заказывали мое убийство, в том

числе чеченцам. Всерьез угрожали. И на этом фоне увольнение. Ну, уволили,

ну и что? У меня башка есть, руки и ноги. Оглядываясь назад, я понимаю,

что были совершены многочисленные ошибки и просчеты, которых, если бы была

возможность вернуться в прошлое, я постарался бы избежать. Однако я про-

должаю считать, что стратегически все, что мы делали, было правильным и я

наверняка сделал бы тоже самое. За исключением ошибок, конечно.

- Скажите, вам давали карманные деньги?

- С деньгами в семье тоже было строго. У нас часто проводят опросы -

помните ли вы, как заработали первый рубль. Я прекрасно помню первую наг-

раду за труд. Мы работали на уборке винограда, и какое-то количество потом

разрешили взять с собой. Позже на уроках труда проходили практику на заво-

де. Платили мало, но это были настоящие деньги.

- Вы помните, куда их потратили?

- Купил велосипед. Предварительно долго копил, посоветовался с роди-

телями.

В институте ездил в стройотряд, в Заполярье. Это были уже приличные

суммы. Часть отдавал отцу с мамой, часть давал на жизнь брату.

- Но в раннем детстве-то хоть на мороженое давали?

- На мороженое давали. Поймите, тогда само отношение к деньгам было

другое. Это сейчас они предмет фетишизма в нашей стране. К тому же деньги

на Западе и деньги в России - разные вещи. Когда мне говорят, что немец

богат - я думаю, что он квалифицированный, абсолютно лояльный, действующий

по законам и правилам, удачливый, трудолюбивый человек. Когда кого-то у

нас называют богатым... Я понимаю, что это последний подонок, жулик, вор,

выродок, связанный с властями и с мафией.

СУЧОНОК ТОЛИК: Я гребу не под себя, а под энергетику, за которую

отвечаю.

- Неужели в юности вы никогда не думали: "Вот стану взрослым, куплю и

то, и это"? Или когда не было возможности девушку шампанским напоить...

- Конечно, у меня были желания, которые не мог реализовать.

Мой отец относился к числу хорошо обеспеченных по тем временам. Но

семья состояла из четырех человек.

Я хочу сказать, что принципиальной разницы в доходах между людьми

тогда не было. Да, царила уравниловка, что ненормально: ведь у всех разные

способности, талант, квалификация, дифференциация доходов нужна, но у

нас-то сейчас произошла поляризация.

Я с юности мечтал о машине. Почему-то мне казалось, что это может

сделать свободным. Нравилось само слово - "автомобиль" (автономный и мо-

бильный!). Произошло такое замечательное событие очень рано, в 30 лет. И

не потому, что стало много денег, наоборот, не было вообще, а потом вдруг

получил среднюю зарплату. Купил ушастый "Запорожец" и был счастлив.

И все же беспокоило меня не отсутствие денег, а отсутствие свободы:

ничего нельзя сказать, написать. В предперестроечные годы мне часто снился

сон: иду, а потолок очень низкий. Приходится все время пригибаться. Если

бы существование советского государства продлилось, не знаю, как бы выдер-

жал.

СУЧОНОК ТОЛИК: Сильно не люблю коммунистов, но в стране есть и га-

зета "Правда", а кое-что есть и похлеще. Там выражают свою позицию, защи-

щают свои взгляды, отличающиеся от моих или президента, или премьер-минис-

тра. Десять лет назад ничего подобного не было. Все казалось диким бредом

полусумасшедшего интеллигента на кухне, мечтающего о каких-то диких запад-

ных ценностях, которых никогда в жизни у нас не будет.

- Помните, как впервые попали за границу?

- Я вообще не понимал, что такое Запад. И вот после института стал

преподавать в художественно-промышленном училище в Ленинграде. Поскольку

закончил я, как выяснилось, идеологический факультет, меня сделали замес-

тителем секретаря комсомольской организации. Появилась возможность поехать

в турпоездку - теоретически это было реально для всех, но вы же понима-

ете... В 1973 году на теплоходе мы поехали в круиз: Дания, Норвегия, Шве-

ция, Финляндия. То, что я увидел, было настолько невероятным, что потом,

по возвращении, это вытеснилось из сознания, ушло, я никогда поездку не

вспоминал. Потому что меня не покидало ощущение, что это неправда, так

жить люди не могут.

- Когда вы собрались на факультет философии, родители не отговарива-

ли? Не говорили, что это немужская профессия, что умствованием много не

заработаешь, а мужик должен семью кормить?

- Может быть, отец с матерью и думали о чем-то подобном. Я же совсем

не знал жизни. Тогда, чтобы тебя приняли на идеологический факультет, был

необходим двухлетний стаж. Пришлось поступать на матмех, а со 2-го курса

переводиться на философский. Я не думал о материальной стороне - вообще

это было не принято, выбирали специальность по способностям и по душе.

Окончательно определил мой выбор отец, точнее, споры с отцом. Потому

что в любой дискуссии нашей он мог легко поставить жирную точку одной фра-

зой: ты же не профессионал, а я в вопросе компетентен. Меня так это доста-

ло, что решил тоже стать профессионалом. В этом смысле родители все же да-

ли мне свободу.

- Игорь Борисович, ваш отец прошел войну, он что-то рассказывал о

фронтовом прошлом?

- Про войну отец не рассказывал практически ничего на протяжении всей

моей жизни. Я почти и спрашивать перестал - хотя сейчас он старенький,

больной, один из немногих оставшихся свидетелей... Совсем недавно он, быв-

ший убежденный коммунист, сказал, что в книге Суворова "Аквариум" написана

очевидная правда: мы действительно готовились к войне... Меня этот факт,

услышанный именно из отцовских уст, потряс.

- А бабушки вас не воспитывали?

- Мать отца умерла рано. Мамину маму тоже почти не помню.

- Вы сейчас помогаете своим родителям?

- Материально не помогаю, но стараюсь раз в неделю быть у них, приво-

жу продукты. И возникает традиционный спор с мамой, которая требует ска-

зать, сколько это стоит - скажем, пять килограммов картошки или что-то

еще. Я всегда отвечаю - миллион долларов.

- Как вы считаете, вы хороший сын?

- Не могу ответить, трудно оценивать себя. Надеюсь, мое положительное

качество в том, что я самостоятелен. А личные отношения слишком сложные,

чтобы их комментировать.

- А отец вы хороший?

- Я не очень много внимания уделял дочери, в отличие от ее мамы, с

которой мы расстались. Конфликтов с дочерью было достаточно. У нее очень

мягкая мама. А я, в силу той муштры, которую прошел в своей семье, стро-

гий, правда, это касается только близких. Другим сочувствую. И вот в один

прекрасный момент мама с дочерью сплотились так, что я перестал участво-

вать в чем бы то ни было. В конце концов это разорвало семью.

В отношениях с дочерью мы пережили сложный период, она, как мне ка-

жется, поступала очень неправильно. Но отношение родителей к ребенку абсо-

лютно иррационально. Что бы он ни сделал, он остается ребенком.

У Шукшина есть рассказ "Материнское сердце", который я всегда пытаюсь

пересказать своей матери: о деревенском парне, по дикой случайности попав-

шем в тюрьму. Мать ездит по всем начальникам, и на все их объяснения о

том, что он сделал, отвечает: не может быть, это мой сын. Она не понимает,

о чем идет речь, и упорно просит помощи.

Дочь меня сильно задела. Но примерно год назад мы пошли навстречу

друг другу. Теперь я много знаю про ее жизнь, все нормализовалось.

- Куда вы вложили свой ваучер?

- В своем акционерном обществе обменял на акции. И, кстати, был одним

из немногих, кто смог получить по нему какие-то деньги - уходя из бизнеса,

акции продал. А дочь отвезла в какой-то банк, который сгорел. В то время

многие не могли понять, что происходит, и я в том числе. Мои знакомые про-

сили меня проконсультироваться по этому поводу, а мне неловко было объяс-

нять всем и каждому, что мы практически перестали общаться с братом после

того, как он попал в высокие властные структуры.

- Разве детство можно забыть? Наверное, вы его защищали, учили че-

му-то?

- У нас 8 лет разницы. Это довольно значительная разница, и контакт

никогда не был особенно близким. К тому времени, как мы с ним подравнялись

и теоретически могли стать близки, я уехал в Москву. Правда, он часто при-

езжал, жил у меня. Конечно, мы, наверное, как-то влияли друг на друга, я -

больше, поскольку старше.

- Сейчас, наверное, это звучит как сомнительный комплимент самому се-

бе.

- Что вы, я в том смысле, что я влиял на него больше, чем он на меня.

А в принципе росли сами по себе.

Когда начался этот кошмар, называемый демократизацией и либерализаци-

ей, а на самом деле - невиданная в Российской истории форма обворовывания

властью народа, когда либерализация цен означала, что полез в карман, а

денег нет, я на полтора года отправился в коммерцию. И в разгар ваучериза-

ции люди стали просить: "Узнай у брата, что делать". Я обратился. Никакого

ответа не получил. Наверное, это не случайно. Ответ был, но не для всех. К

сожалению, во власть, как правило, идут не из идейных соображений... Часто

туда лезут те, кто послабее, кто не в ладах с моралью. Честный никогда во

власть не пойдет.

СУЧОНОК ТОЛИК: Вопрос: "Что вы испытываете, когда вам говорят, что

в том числе и при вашем участии идея либерализма в России была дискредити-

рована?"

Ответ: "Это зависит от того, кто говорит. Если это говорит тот, кто

палец о палец не ударил за все эти годы ради того, чтобы сделать хоть одно

полезное дело, если это говорит тот, кто всю свою жизнь оставался чистым,

непорочным, ни в чем не виновным, ни за что не отвечающим, таким совершен-

но девственно невинным, которому уже на самом деле шестой десяток, и

как-то не очень вяжется этот образ с той ответственностью, которую нужно

нести в стране, в этом случае все эти слова дешево стоят".

- Вы о чем-нибудь жалеете в своей жизни? Может быть, есть какая-то

развилка в судьбе, где хотелось повернуть в другую сторону?

- Есть какие-то мелочи, ничего судьбоносного. В целом человек себя,

по законам психологии, воспринимает положительно. Иначе ничего бы не мог

делать. Не принято пересматривать свой жизненный путь.

- Есть ли для вас какие-то жизненно важные качества, которые вы ищете

в женщинах и мужчинах?

- Интеллект. И порядочность. Если нет морали, бессмысленно вести ка-

кой бы то ни было разговор, все можно оправдать, любую мерзость. Люди без

морали находятся вне человеческой культуры. И я стараюсь не иметь с ними

ничего общего.

Вот недавно книжку Путина прочитал с лупой. Конечно, "Разговоры с Пу-

тиным" отнюдь не "Беседы с Сократом". Но посмотрите: он не помянул ни один

кинофильм, ни одну книгу, ни одного писателя, актера. Зато в подробностях

описывает пожар на собственной даче и семейные сбережения в кейсе... Перед

выборами Собчака он был инициатором письма всех чиновников мэрии: если не

проходит Собчак, все уходят. Собчак проиграл, звонит Маневич - с заявлени-

ем об уходе. Ты с ума сошел, отвечает будущий президент, это же предвыбор-

ный ход. Не для кого не секрет, что политики любят лгать во всем мире, но

в других странах общество это контролирует. Кроме того, там это скрывает-

ся. А у нас демонстрируется. Получается, что единожды солгавшему впредь

нельзя верить, ни одному слову.

СУЧОНОК ТОЛИК: Никакого сомнения в результатах не было бы, если бы

выборы состоялись завтра или 19 декабря, так как сегодня не существует ни-

каких кандидатов, кроме В.Путина. Это исторический и медицинский факт. Я

абсолютно убежден: для Путина либеральные ценности не лозунг, а внутреннее

понимание жизни. Это вещь абсолютно поколенческая.

- Вы чего-нибудь боитесь?

- Меня иногда об этом спрашивают. Недавно в "Новой газете" я призвал

начать сбор подписей за отзыв Путина. И, знаете, никакого страха я не ис-

пытываю. Мы через такое прошли в советское время, что уже не страшно. Это

власть, которая не слушает свой народ, должна бояться и трястись, потому

что сидит на штыках. А люди, которые живут у себя дома, в своей стране, не

должны бояться ничего.

- А старости, болезней, потерь?

- Вот вы спросили - и я задумался. Может быть, действительно боюсь

старости, поэтому психологически загоняю себя в гораздо более молодое сос-

тояние.

- Часто ли вы строите планы?

- Всегда.

- И получается?

- Могу сказать, что реализую все, что намечаю. Привык любой проект,

дело доводить до конца.

СУЧОНОК ТОЛИК: Мои политические амбиции чрезвычайно высоки - в от-

личие от моих представлений о политической карьере. Но мне бы хотелось

воплотить замыслы без возвращения в политическую власть.

- Как вы считаете, с возрастом уменьшается количество друзей, насто-

ящих, близких?

- Моя подруга, с которой мы вместе полгода, - и, надеюсь, будем вмес-

те и дальше - часто спрашивает: "Где твои друзья?" Но друзья могут быть

только в стабильной ситуации. Вот жили мы четыре года на даче, каждый ме-

сяц приглашали гостей. (Тогда, чтобы выжить, сдали московскую квартиру.) А

когда все распалось, бытовые проблемы возникли, получилось так, что тех,

кто хочет дружить, много, а позвать некуда.

- Но ведь есть люди, к которым можно пойти, когда очень плохо или

очень хорошо?

- Мне не бывает плохо, я крепкий.

- У вас есть дома животные?

- Это сказка и боль. В жизни у меня были две собаки. Первая - брошен-

ная овчарка, которую я подобрал на улице. Она даже умела петь. Когда ее не

стало, я взял щенка лабрадора - это самая умная порода, их не надо учить,

сами все знают. После развода пришлось отдать собаку жене - потому что не-

возможно было работать на трех работах, ездить в командировки и держать на

даче несчастного одинокого пса. Потом жена собралась в Америку, и собаку

отдала родным. Так что теперь моя Матильда - собака-эмигрант.

В детстве у нас не было зверей. Очень хотелось... Тесно было. И мама

не любила. Отец несколько раз приносил какого-нибудь котенка или кроли-

ка...

- Вы верите в бога?

- Видите ли, трудно, прожив 40 лет в атеистическом государстве, вдруг

пойти в церковь. Для меня это нерешенный вопрос. Зачем нужна идея бога - я

могу объяснить. Но именно потому, что я могу это рационально обосновать, -

трудно верить. Вера - вопрос очень личный. Но в православии важнее всего

то, что во главу ставится нравственность, духовность. Неважно, ходите ли

вы в церковь. Но, если вы порядочный, честный, моральный человек, то живе-

те в православной традиции.

СУЧОНОК ТОЛИК: Я атеист. Я верю в правильность того дела, которое

я делаю. Я верю в своих друзей, с которыми это дело я делаю. Я верю в сво-

бодного человека. Я верю, что только свободный человек может решить все

свои проблемы - политические, экономические, социальные. Я верю в нашу

страну и наших людей, которые ничуть не хуже других стран и народов.

Я верю, что наши люди предприимчивы и работящи, и поэтому наши рефор-

мы дают им больше возможностей для самовыражения. Я верю, что значение на-

шей страны в мире зависит не от того, насколько громко мы бряцаем оружием,

а от того, насколько успешно работает наша экономика, какое качество жизни

- уровень потребления, социальную защищенность, правовые гарантии, полити-

ческие свободы - обеспечивает наша страна своим людям.

- Вам никогда не хотелось уехать из России?

- Конечно, бывает и усталость, и разочарование. Я же нормальный чело-

век. Сколько раз приходилось сталкиваться с несправедливостью.

Мне, например, не дали защитить докторскую. На защите оппоненты не

выступали, только "за". А при голосовании получилось девять - "за" семь -

"против". Для науки это ненормально, потому что не состоялось открытой

дискуссии, в чем, собственно, и состоит смысл защиты. Так что юридически

ее не было. Меня тут же пригласили защищаться в Кембридж, но я же Россией

занимаюсь.

Или еще - отнес новую книгу в "Независимую", где проходил конкурс на

Антибукера. Естественно, премии не дали. Зато появилась рецензия: "Чубайс

в поисках России". Даже не рецензия, а издевательство над автором. А ведь

я впервые за 100 лет предложил решение проблемы русской идеи. До этого бы-

ла только дискуссия. Я ничего не выдумал, а выявил. Об этом можно говорить

долго и подробно... Провел четыре исследования. Среди них, скажем, 1100

поговорок из словаря Даля проанализировал, чтобы вывести основу ценностной

системы россиян. Я написал, что нужна философия России. На Западе сейчас

очень востребована философия Европы. А критик иронизировал, что "завтра

появится философия Буркина-Фасо".

И все же я никуда не уеду, не дождетесь. Мы все равно сильнее. Я не

фанатик. Я занимаюсь наукой. И думаю, что русская поговорка очень верная:

одно слово правды весь мир перетянет. Я не сравниваю себя с гениями, но

Коперник 30 лет не публиковал результаты своего исследования. И все равно

Земля вращалась вокруг Солнца, а не наоборот.

- Но посмертная слава - слабое утешение для ученого.

- О славе речь вообще не идет. Я чувствую запрос. А это самое важное.

Главное - моя совесть. Я не буду врать.

СУЧОНОК ТОЛИК: Персональные амбиции у нас всегда воспринимаются

как что-то подозрительно негативное. Я думаю, что они являются нормальным

явлением, так и должно быть. В президентской кампании я участвовать не со-

бираюсь, а намерен скромно и умеренно способствовать возрождению России. И

это буду делать до конца своей жизни.

Рыжая зараза

Blog

Жизнеописание тваренка чубайса

Содержание

ВЕЧЕРИНКА ПРОДОЛЖАЕТСЯ