Гулять по московским паркам Карина любила с детства

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 6 7 8 9 10 11 12 13 14

– Отомстим за Блямбу!

– Она всем нагазовать обещала! А он ее задушил!

Толпа надвигалась. Перепуганный Шкура понял, что ему не уйти, в отчаянии потянулся за ятаганом, но…

Но появление бордового «Хаммера» с золотыми единорогами на дверцах спутало линчевателям карты.

Изначально Бамбарда не собирался ехать в Южный Форт, планируя отправить к дикарям гвардейцев, однако, посмотрев новости «Тиградком», понял, что вряд ли сможет доверить кому-либо это мероприятие. Репортеры Тайного Города славились бульдожьей хваткой, они сумели «съесть» столь опытного воина, как Волеполк, и кто знает, как интерпретируют появление рыцарей в штаб-квартире Красных Шапок? Инцидент в «Кружке» и так бросил тень на Орден, поэтому лучше быть осторожнее.

Рик взял трех гвардейцев и отправился в Бутово искать следы беглого Копыто.

– Здесь все собрались?

Бамбарда обвел взглядом запруженный двор.

– Только Гниличи, – пискнул кто-то, видимо надеясь, что рыцарям нужны Дуричи или Шибзичи.

– Согнать остальных? – тихо спросил Андерс.

Разумеется, бегать по этажам гвардеец не собирался, боевому магу это не к лицу. Достаточно окутать Форт несложным мороком, например, изобразить пожар, и дикари сами выскочат во двор, будто ошпаренные.

– Можно начать с этих, – подумав, ответил Рик. – Когда их много, они вообще неуправляемы.

– Тоже верно.

– У нас Блямба пропала, – пожаловались из толпы.

– Я что, разрешал разевать пасти?

– А ты что, здесь главный?

Рик обернулся и столкнулся взглядом с Волеполком, за спиной которого напрягалась пятерка дружинников. Гвардейцы, прозевавшие появление людов, мгновенно развернулись к ним лицом, а оставшиеся без присмотра Красные Шапки начали тихонько отступать к спасительным дверям.

– Оставаться на месте! – громко приказал Волеполк и задрал голову: – Булыжник, иди сюда, ты мне нужен! – И вновь посмотрел на Рика: – Доброе утро.

– Доброе. – Поколебавшись, чуд ответил на рукопожатие.

Дружинники и рыцари слегка расслабились. Никто из них и не думал, что неожиданная встреча может перерасти в схватку, но, как говорится, лучше показаться перестраховщиком, чем оказаться мертвым.

– Могу ли я узнать, что вы здесь делаете?

– Давно ли Зеленый Дом столь пристально контролирует повседневную жизнь дикарей?

– С тех пор, как ими занялся барон Мечеслав.

– Передайте ему искренние поздравления с назначением на столь высокий пост, – язвительно попросил Бамбарда.

Дружинники хмуро заворчали.

– В последнее время Красные Шапки необычайно агрессивны, и требуется твердая рука. – Волеполк закончил свое выступление не менее язвительно: – Впрочем, вы и сами все знаете.

Чуды покраснели.

– Предлагаю поговорить о деле, – сухо произнес Рик. – Вчера вечером уйбуй Копыто стал свидетелем странного инцидента в баре «Кружка для неудачников».

– Это когда он ваших задохликов отлупил? – наивно спросил Шкура.

– Заткнись! – рявкнул Волеполк.

Уйбуй испуганно съежился.

– Нам нужно с ним поговорить, – с трудом сдерживаясь, закончил Бамбарда.

Дружинник молча кивнул и посмотрел на Булыжника:

– Копыто в Форте?

– Чего он, дурной, что ли? Мы ведь его…

– Копыто в бегах, – сообщил Волеполк чуду, взглядом отогнав дикарей на несколько шагов. – У них очередная междоусобица, так что если Копыто появится, его тут же шлепнут. Я тут как раз для того, чтобы не допустить кровопролития.

О своей второй задаче – поиске Кувалды, а соответственно, и Копыто – дружинник умолчал.

Бамбарда внимательно посмотрел на люда и негромко произнес:

– Кажется, я могу доверять вашим словам.

Волеполк развел руки:

– Мне лишние проблемы не нужны.

– Вы не против, если мы соберем материал для поиска по генетическому коду?

Решение следовало принимать немедленно. Поколебавшись, старый дружинник подумал, что в данном деле рыцари могут оказаться полезными:

– Копыто прячет Кувалду, и вот он мне нужен.

– А мне – нет, – улыбнулся Рик. – Если найду, отдам.

– В таком случае можете обыскивать Форт сверху донизу, – щедро разрешил Волеполк.

– Спасибо.

Рик кивнул своим, и рыцари неспешно направились к дверям дикарской штаб-квартиры.

Волеполк проводил чудов тяжелым взглядом и жестом подманил к себе Шкуру и Булыжника.

– Я ведь предупреждал: чтобы больше никаких демонстраций!

– У нас Блямба пропала, – горестно сообщил Гнилич.

Дружинник выразительно посмотрел на уйбуя.

– Ей не следовало разевать пасть перед телевизором.

Шкура вздрогнул.

– Если еще раз, приехав сюда, я увижу какой-нибудь митинг или какую-нибудь толпу, то отберу у всех вас оружие и посажу под домашний арест. Будете у меня сидеть в Форте и три раза в день получать по миске супа.

– Какого? – ляпнул Булыжник.

– Благотворительного! – рявкнул Волеполк.

Дикари дружно икнули.

– Надеюсь, мы поняли друг друга?

Побелевшие уйбуи неуверенно закивали.

– Спрашивать буду с вас.

– То есть мы станем как бы великими фюрерами?

– Вы станете как бы ответственными, – объяснил дружинник. – Всё, пошли отсюда!

Шкура и Булыжник радостно метнулись прочь, а Волеполк достал из кармана подавший голос телефон:

– Да, господин барон?

– Что у тебя происходит?

– Междоусобицы не будет. Гарантирую.

– Это хорошая новость.

– Но есть проблема: чуды ищут Копыто.

Мечеслав, который уже успел осознать случившийся вчера инцидент, отреагировал спокойно:

– Этого следовало ожидать.

– Мне пришлось разрешить им обыскать Форт. Чудов привел Бамбарда, и он настроен весьма решительно.

– Надеюсь, Копыто там нет?

– Нет, – подтвердил Волеполк. – Но я тоже займусь его поисками.

– Не надо.

От неожиданности дружинник напрочь позабыл о субординации:

– Почему?

– Королева думает, что это мы подстроили драку в «Кружке», и ей эта мысль нравится, – объяснил барон. – Соответственно, до тех пор пока Копыто прячется, точную картину произошедшего никто не узнает, что нам на руку – у меня появляется время помириться с Всеславой. Если же она узнает, что мы не имеем к драке отношения, то может снова разозлиться.

– Гм… Но ведь Копыто прячет Кувалду, – напомнил Волеполк. – А он нам нужен.

– Зачем? – удивился Мечеслав. – Блямбу мы убрали, дикарей прижали, пусть Кувалда отдохнет, у нас и без него все отлично.

* * *

Кафе «У Лизы»

Москва, улица Старая Басманная,

26 сентября, вторник, 10:35

Страх – это не только пот на лбу или спине. Не только дрожащие руки, запинающийся голос и бегающие глаза. Холод внутри и угодливая улыбочка на губах. Страх – это шаг назад и тихая капитуляция:

«Делайте за меня. Решайте за меня. Приказывайте мне. Я подчиняюсь».

Страх – это поднятые вверх руки.

Страх – это невозможность Поступка.

Ты никогда не встанешь и не скажешь: «Я!»

И не важно, что за этим последует: «Я даю слово!», «Я ручаюсь!», «Я обещаю!». Или: «Я не отступлю!»

Главное:

«Я это сделаю, и Я не боюсь, что у меня не получится».

«Я принял решение и готов за него ответить».

Страх заставляет молчать.

И еще он заставляет называть смельчаков безрассудными идиотами. Посмеиваться над ними. Упрекать в том, что они не думают… что они о чем-то там не думают. Страх всегда найдет, к чему придраться, сумеет замаскировать себя.

Страх не любит оказываться на виду.

«Как сообщают эрлийцы, состояние пострадавших чудов тяжелое, но стабильное. Угрозы для жизни нет, однако опасения врачей вызывает тот факт, что никто из молодых рыцарей до сих пор не пришел в себя…»

– Карина, привет!

Девушка торопливо, словно ее подловили на чем-то неприличном, нажала «отбой», убрав с экрана телефона новостную ленту «Тиградком», и слабо улыбнулась.

– Привет.

Крохин присел за столик и внимательно посмотрел подруге в глаза.

– Ты чем-то расстроена?

– Ерунда, – девушка вяло махнула рукой. – В институте заморочка.

Учеба в магической школе Зеленого Дома и бурная личная жизнь отнимали у Карины много времени, сил на институт почти не оставалось, что периодически приводило к проблемам с деканатом. Отговорка прозвучала искренне, в нее можно было поверить, однако Виктор понимал, что заморочки не появляются в самом начале семестра. И еще он знал, что на самом деле расстроило девушку.

– Скоро эта гонка закончится, – подмигнул Виктор.

Как правило, челы обучались в школе Солнечного Озера один год – считалось, что этого вполне достаточно. Расширенная программа – пять семестров – предназначалась для желающих (платно) и наиболее одаренных студентов (по личной квоте директора). Самолюбие Карины не позволило ей ограничиться начальным курсом, но поскольку ее родители понятия не имели о Тайном Городе, девушке пришлось взять в Зеленом Доме кредит на оплату обучения.

– Скорее бы, – вздохнула Карина. – Но преподы лютуют по-черному. Такое впечатление, что они не хотят давать нам дипломы.

– У тебя есть я, – ободряюще улыбнулся Крохин. – Человек-всезнайка, готовый всегда прийти на помощь.

– Неужели…

– Ага! – Виктор торжественно положил на стол диск. – Два доклада по высшей магии чудов на выбор. Одному три года, другому четыре.

Их он искал ночью, вместо того чтобы нормально отдохнуть. Не выспался, конечно, встал с жуткой головной болью, из-за которой пришлось слопать мощный эрлийский стимулятор, но… но ни о чем не жалел – ведь Карина улыбнулась. Улыбнулась ему.

– Кроха, ты умница. – Девушка ласково потрепала друга по руке. Она хорошо знала свою роль. – Что бы я без тебя делала?

– А что бы я делал без тебя?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты изменила мою жизнь, – негромко произнес Виктор. – У меня есть надежная работа, я знаю больше, чем остальные люди. Я… я знаю тайны. Мне интересно жить. – Крохин помолчал. – И все благодаря тебе.

Карина снова улыбнулась.

К ее удивлению, ввести Крохина в закрытый мир Великих Домов оказалось не такой уж и сложной задачей. Судя по всему, нелюди привыкли, что вместе с обладающими магическими способностями неофитами в Тайный Город приходят их родственники или знакомые, тем или иным образом догадавшиеся о происходящем. Отчаянно труся, Карина сообщила директору школы, что ее друг узнал о существовании Тайного Города, но вместо ужасной кары получила лишь долгий разнос, основной темой которого стал приказ впредь вести себя осторожнее. Затем Крохина посетили две белокурые феи – он ухитрился произвести на них благоприятное впечатление, – которые доходчиво объяснили Виктору базовые принципы жизни в Тайном Городе и выдали направление на курс информационных семинаров.

Судьба молодого человека совершила крутой поворот.

И пусть у него не было способностей к магии – это ерунда по сравнению с тем, что они с Кариной вновь оказались вместе.

– Мы с тобой как ниточка с иголочкой, – негромко произнес Виктор.

– Нашли друг друга, – рассеянно добавила девушка, вновь задумавшаяся о чем-то другом.

– Мне приятно слышать эти слова.

Карина вздрогнула:

– Кроха, снова?

– Я помню. – Он поджал губы. – Ты еще не готова говорить о серьезных вещах.

Об их отношениях.

– Я слишком молода.

– Извини.

– Мне пора.

Диск спрятался в сумочку, воздушный поцелуй на прощанье и быстрые шаги к выходу.

Крохин проводил девушку взглядом и сжал кулаки.

«Молода? А может, я не достаточно хорош? Хуже, чем этот ублюдок Сур, который относится к тебе как к шлюхе?!»

Виктор надеялся, что поражение в пьяной драке выставит соперника в неприглядном свете, а получилось наоборот: Карина расстроена, Карина переживает, все ее мысли занимает «любимый Фредди».

«Наверное, я действительно неудачник. – Крохин судорожно вздохнул, издав негромкий полустон-полувсхлип. – Нет! Нет! Я все изменю! Я сумею все изменить!!»

Ведь он так близок к цели. Так близок…

* * *

Ювелирный магазин «Золотой Дождь»

Москва, улица Никольская,

26 сентября, вторник, 10:42

Ни один шас, пребывая в здравом уме и твердой памяти, не отказался бы от магазина на центральной улице. Или от лавки. Или от ларька. Шумные места манили главных дельцов Тайного Города открывающимися возможностями, и даже если бы им нечем было торговать – нонсенс, разумеется! – они бы все равно арендовали площадь, например, для того, чтобы, стоя на крыльце, рассказывать за деньги различные истории.

Чем больше клиентов, тем выше прибыль – закон, который маленькие шасы осознавали еще в материнской утробе.

А потому ни одна из центральных московских улиц не осталась без внимания самых шустрых вассалов Темного Двора. Магазины и магазинчики, бутики и мастерские, лавки и супермаркеты… Иногда они мирно уживались друг с другом, иногда между предлагающими сходный товар заведениями разворачивались конкурентные войны, однако Никольской в этом отношении повезло: шасских магазинов на ней было четыре, и все разные. В свое время несколько видных ювелиров пытались разместить свои магазины на лакомой улице – в дополнение к «Золотому Дождю», так сказать, – но все они были вынуждены отступить перед напором Тархана Хамзи, шаса с весьма неоднозначной репутацией.

– Крохобор!

– Я?

– За копейку удавишься!

– А ты?

– Я товар принес, мне положено!

– А я тебя сейчас вот этим жезлом по голове шарахну, сразу поймешь, кому чего положено в этом мире.

Колыван с опаской покосился на внушительных размеров жезл, выставленный Тарханом на продажу, и посетовал:

– Какой-то ты неправильный шас. Агрессивный какой-то.

– Каким уродился.

Тархан Хамзи, старший из сыновей знаменитого Генбека Хамзи, действительно был «каким-то неправильным». Принципиально Тархан ничем не отличался от сородичей: зарабатывал прибыль по мере сил, не чураясь иногда нарушать и человские законы, и даже Кодекс, славился жадностью и ненавидел налоги. Но при этом был бирюком, не желал иметь никаких дел с Торговой Гильдией, а свои проблемы решал самостоятельно или при помощи Темного Двора. Основным источником дохода Хамзи была контрабанда магической энергии Колодца Дождей, которую ушлый шас втридорога продавал челам, не знающим о существовании Тайного Города. И, как считалось, именно общение с ними превратило обыкновенный склочный характер Тархана в совершенно невыносимый.

Так что Колыван был абсолютно прав: ни один шас не стал бы угрожать деловому партнеру физической расправой. К тому же со стороны это выглядело на редкость комично: невысокий Хамзи совершенно терялся на фоне массивного приставника.

– Сто тысяч.

– Это позор!

– Это наличные!

– Я тебе предлагаю целую коллекцию! Монеты! Украшения!

Побеседовав с несколькими ювелирами и не добившись от них желаемого, Колыван решил сменить тактику, а потому принес Тархану не только монеты, но всю добычу, надеясь получить нормальную цену.

– Сколько же ты за них хочешь? – недовольно осведомился Хамзи.

– Двести.

– Не смеши меня.

– Очень надо. – Колыван перестал коситься на жезл, в его голос вернулась уверенность. – Думаешь, я не знаю, сколько это стоит? Не в первый раз антикварные ценности продаю.

– Барахло это, а не антикварные ценности. Кому нужны монеты?

– Коллекционерам.

– Вот именно! – обрадованно воскликнул шас. – Коллекционерам! А ты знаешь, что они у меня спросят?

– Что?

– Они спросят, откуда у меня твои монетки?

– Скажешь, старушка принесла неизвестная.

– Ага, притащилась бабушка божий одуванчик и приволокла сумку «ефимок» семнадцатого века. Так, что ли?

– Это не «ефимки»!

– Да мне до лампочки! Притащил бы ты мне десяток монет, я бы и глазом не моргнул. А у тебя, Колыван, коллекция, как ты правильно сказал. А коллекция вызывает вопросы. И не только у коллекционеров. – Тархан достал платочек и театральным жестом вытер со лба пот. – Я ведь не просто так низкую цену даю. Мне ведь твое барахло еще как-то легализовать надо.

– Почему тогда раньше ты ничего такого не говорил? – поинтересовался приставник.

– Потому что раньше ты мне ничего не предлагал.

Это было правдой. До сих пор Колыван обходил «Золотой Дождь» стороной.

– Жадный ты.

– Не жадный, а деловой. – Тархан без интереса оглядел разложенный на столе товар и ткнул пальцем в простенький кинжал в потертых кожаных ножнах. – А это что?

– Кинжал.

– Правда?! А я-то гадаю, клянусь мозгами Спящего…

Приставник смутился.

– Ну… древний кинжал. Антикварный.

– И все?

– А что еще надо?

– С виду обычная железяка. – Шас, состроив брезгливую мину, взял оружие в руку. – У него что, клинок самоцветами украшен?

– Нет, – растерялся Колыван.

– Тогда зачем ты его прихватил?

Приставник пожал могучими плечами:

– До кучи. Место в сумке оставалось.

– Лучше бы побрякушек добавил.

– Не имел права, – вздохнул Колыван. – Десять процентов от суммы клада, не больше. У нас строгие корпоративные правила.

– С чем тебя и поздравляю.

– У тебя есть в жизни хоть чего-нибудь святое?

– Получение прибыли, – мгновенно отозвался Хамзи. – А у тебя?

– Я – честный приставник.

– То есть ничего святого у тебя нет?

– Ты не понял… – Колыван сбился.

– Честный, но бедный. – Тархан швырнул кинжал на стол. – Сто двадцать тысяч, но это предел, Колыван. Называю эту кошмарную цифру исключительно потому, что ты пришел ко мне первый раз, и я хочу наладить длительное и взаимовыгодное сотрудничество.

Последние слова прозвучали насмешкой.

– Завтра отвечу, – угрюмо отозвался приставник, сгребая добычу в сумку.

– Отвечай завтра. – Поняв, что деловые переговоры окончены, шас начал стремительно терять к посетителю интерес. – Только смотри, Колыван: цены на некоторое барахло могут упасть под давлением обстоятельств.

* * *

Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь

Москва, Ленинградский проспект,

26 сентября, вторник, 10:47

Получив от Сантьяги распоряжение проверить наемников Тайного Города на причастность к гибели Лужного, Ортега решил начать с хванов и масанов, которые всегда становились главными подозреваемыми в расследовании убийств. Однако, ознакомившись с полицейскими отчетами, вампиров помощник комиссара исключил. Масан никогда не убьет только ради денег, он бы обязательно высушил профессора, ибо драконовские Догмы Покорности практически запрещали вампирам добывать пищу в Москве. А поскольку крови в Лужном осталось столько, сколько положено, то вампирский след маловероятен.

Хваны же – другое дело. Четырехрукие выходцы с Алтая отличались превосходной боевой выучкой, виртуозно владели оружием и по праву входили в число лучших бойцов Тайного Города. Во время войн четырехрукие вливались в армию Ордена отдельным подразделением «маршалов хамелеонов» и доставляли множество хлопот врагам Чуди. В мирное же время хваны зарабатывали на жизнь двумя способами: выращиванием Золотого Корня и заказными убийствами. Причем сельскохозяйственными работами четырехрукие занимались исключительно в Сибири.

Разумеется, устранить профессора мог кто угодно – Тайный Город никогда не испытывал недостатка в наемниках, однако прежде всего Ортега решил проверить самый дорогой, но при этом – самый качественный вариант.

Помощник комиссара пригласил Фета, главу московской общины хванов, скоротать вечерок в «Ящеррице», во время ужина изложил свою нехитрую просьбу и получил сдержанное обещание посодействовать. Отношения между навами и четырехрукими всегда строились на взаимном уважении, и Фет не увидел ничего дурного в том, чтобы помочь Ортеге в расследовании. Но не забыл получить от нава гарантию неприкосновенности для исполнителя, если тот окажется хваном.

Вопрос о профессиональной этике или нарушении контракта даже не поднимался: интерес Великого Дома Навь был достаточным поводом для небольшого нарушения Кодекса.

Порядок внутри семьи хваны поддерживали образцовый (что неудивительно, учитывая их патриархальные деревенские корни), а потому интересующую Ортегу информацию Фет получил очень быстро, и уже на следующее утро Кин переступил порог знаменитого на весь Тайный Город кабинета.

– Доброе утро, комиссар.

– Доброе утро. – Сантьяга жестом предложил хвану кресло, а сам подошел к бару: – Вина?

– Слишком рано, – качнул головой Кин. – Я бы не отказался от кофе. Черный, без сахара и сливок.

Хван изо всех сил старался показать, что его ничего не смущает и он воспринимает разговор как обычную деловую встречу. Комиссар изо всех сил подыгрывал четырехрукому.

– Сейчас принесут. – Сантьяга уселся напротив, свел перед собой пальцы, улыбнулся: – Я хочу принести извинения за причиненные неудобства, Кин. Прекрасно понимаю, что посещение Цитадели не входило в ваши планы.

– Никаких проблем, комиссар, с удовольствием окажу вам небольшую услугу. – Слова хван произносил правильные, можно даже сказать – дружелюбные, однако тон четырехрукий выбрал прохладный, давая понять, что не испытывает восторга от сложившейся ситуации и прибыл в Цитадель только потому, что не может ослушаться Фета.

– Я хочу поговорить о вашем последнем контракте.

– Он еще не закончен.

Сантьяга чуть приподнял брови:

– Неужели?

– Комиссар, вы были в квартире? – ровным голосом поинтересовался Кин.

– Был.

– И ничего не поняли?

Нав улыбнулся:

– Где я допустил ошибку?

– Плохо отыграли удивление.

– Такое случается, – признал Сантьяга. – Мне не часто доводится выражать эту эмоцию. Возраст, знаете ли…

И легким движением поправил галстук.

Все знали, что комиссар Темного Двора живет уже очень долго, но сколько именно – ответить затруднялись. Интерес к этой теме возникал приблизительно один раз в столетие, вызывал горячие споры и даже требования раскрыть тайны Тайного Города для граждан. Навы молчали, Сантьяга загадочно улыбался, а концы принимали ставки. Затем общественность приходила к мнению, что Сантьяга и сам не помнит свой возраст, на чем и успокаивалась.

– И я, судя по всему, вас не удивил, – все еще бесстрастно продолжил Кин. – Ни тогда, ни сейчас.

Теперь все встало на свои места: раздражение хвана вызвал не факт интервью в Цитадели, а сам прокол – четырехрукого взбесило, что его так быстро нашли. И плевать Кин хотел на то, что по следу шел один из высших магов Тайного Города – самолюбие хвана получило серьезный удар.

– Мне пришлось попотеть, – вскользь бросил Сантьяга.

Плохо он играл только тогда, когда сам этого хотел.

– Неужели?

– Ортега не искал конкретно вас или конкретно хвана. Ортега получил приказ проверить всех наемников Тайного Города. – Комиссар выдержал короткую паузу. – Вы очень хорошо почистили следы.

Кин отреагировал на заявление коротким кивком.

«Похоже, оттаивает».

Доставили обещанный кофе. Пока голем-официант расставлял на столике посуду, собеседники молчали, но едва дверь закрылась, Сантьяга плавно перешел к делу:

– Вы должны были убрать двух челов, так?

– Совершенно верно, – подтвердил четырехрукий. – Старику устроить «естественные причины», второго просто убить и спрятать тело.

– А на дверном косяке стоял сигнальный артефакт?

– Его установил заказчик.

– Вы знаете имя второго чела?

– Нет, заказчик называл его «гостем». – Четырехрукий поморщился. – Может, объясните, во что я вляпался?

– Ничего серьезного, Кин.

Хван пристально посмотрел на комиссара:

– Так я вам и поверил.

Сантьяга тонко улыбнулся.

– Я проверил – профессор не имеет отношения к Тайному Городу, – продолжил четырехрукий, – а потому спокойно согласился на контракт.

Хванам не запрещали работать в Москве, но при этом намекнули, что на Земле есть множество других прекрасных городов, жители которых остро нуждаются в услугах высококлассных киллеров. Поскольку кем-кем, а дураками четырехрукие не были, они вняли мягкому предупреждению и нечасто брались за московские контракты.

– Но нанял вас кто-то из наших.

– Предложение пришло через «Тиградком», – подтвердил Кин.

– Лично вам?

– Да.

Бизнес есть бизнес, и на сайте семьи Хван можно было отыскать всю необходимую информацию для связи с исполнителями.

– Обратный адрес?

– Заказчик его уничтожил. Он вообще очень трепетно относится к сохранению инкогнито. У нас не было постоянного канала связи.

– Профессионал?

– В том-то и дело, что нет. – Кин повертел в руке опустевшую чашку, но решил не увлекаться темным кофе – вернул ее на стол. – Себя заказчик прикрывал очень хорошо, но в серьезных делах разбирается слабо. Опыта у него нет.

– Почему вы пришли к этому выводу?

– Во-первых, сигнальный артефакт – он не был установлен на конкретное лицо, просто фиксировал всех входящих в квартиру, кроме профессора. Другими словами, заказчик не знал, кто пришел к Лужному, и я мог убить совершенно постороннего чела. – Хван выдержал короткую паузу. – Во-вторых, заказчик не продумал оперативный канал связи. В результате, не обнаружив в квартире вторую мишень, я уехал, не доведя дело до конца.

Профессионал прекрасно знает, что даже самые продуманные планы выполняются лишь в идеальных случаях. В жизни всегда возникают мешающие работе обстоятельства, а потому обязательно обеспечивает связь во время операции.

– Я вас понимаю, – кивнул Сантьяга, наливая себе еще кофе. – Поговорим о заказчике. Кто он? Мужчина или женщина? Примерный возраст?

Кин покачал головой:

– Он изменял голос. И очень не хотел, чтобы о преступлении узнали в Тайном Городе. – Помолчал. – Опасался вас?

– Вряд ли. Я случайно оказался причастен к этому делу.

– Случайностей не бывает, – не согласился хван. – Все жемчужины событий нанизаны на нить Мироздания.

Некоторые хваны с возрастом становились философами – сказывалось деревенское происхождение.

– Почему вы застрелили Лужного, а не устроили ему «естественные причины»?

– Он меня опередил, – коротко ответил Кин. Поскольку речь зашла о недоработке во время операции, его настроение вновь стало портиться. – Лужный ждал меня и выстрелил, едва я показался в дверном проеме.

– А вы не навели морок, чтобы не поднимать магический фон.

– Верно, – кивнул хван и, подумав, признался: – Лужный меня ранил.

– Надеюсь, ничего серьезного?

– Царапина. Но важен факт.

Немногие бойцы Тайного Города могли похвастаться тем, что им удалось дотянуться до четырехрукого. А значит…

– Он вас ждал.

– Полагаю, его предупредил гость.

– Тот, которого вы не убрали.

– Верно.

– И чьего имени вы не знаете… – Сантьяга задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. – Кин, мне нужен заказчик.

– А жертва?

– Вероятно – тоже.

– Контракт полностью оплачен, – вздохнул четырехрукий. Кин, как выяснилось, отличался своеобразной щепетильностью: он готов был сдать заказчика, однако желал отработать его деньги. – Вы даете слово, что отдадите мне второго чела?

Поскольку хван ничего не знал о мишени и будет вынужден полагаться исключительно на слово комиссара, Сантьяге было нетрудно согласиться с выставленным условием:

– Отдам.

– В таком случае… – Кин протянул наву верхнюю правую руку: – Мы договорились.

* * *

Московская обитель,

штаб-квартира семьи Эрли

Москва, Царицынский парк,

26 сентября, вторник, 11:03

Несмотря на то что принципиальное решение заняться делом «трех раздолбаев», как окрестил его Артем, было принято еще утром, к активным действиям приступили не сразу. Молодой наемник, у которого идея не вызывала особого энтузиазма, предлагал немедленно отправиться в бар – чем быстрее напарник поймет, что чудов исколошматили люды, тем быстрее все закончится. Однако Кортес напомнил Артему, что рыцари проводят собственное расследование и встречаться с рыжими на месте преступления в его планы не входит.

Это выглядело бы особенно подозрительно после телефонного разговора, который состоялся у Кортеса сразу после завтрака, – Рик Бамбарда осведомлялся, не заметили ли наемники чего-нибудь подозрительного в «Кружке для неудачников». Кортес ответил, что нет, и насмешливо поинтересовался, не желает ли Орден нанять для расследования двух опытных наемников. Бамбарда вежливо отказался, заверив, что справится сам, и допрос на этом закончился. Авторитет Кортеса и метки Темного Двора, которые они с Артемом носили на плечах, не позволяли Рику давить на них, как на обычных челов.

Наемники неспешно собрались, попутно наведя в офисе некоторое подобие порядка, оседлали «Навигатор» и отправились в Московскую обитель – для начала Кортес хотел узнать, что именно произошло с молодыми чудами.

– Привет, Курвус! Привет, Ляпсус! – Разглядев в приемном покое старых знакомцев, Артем отказался от обычного для госпиталя приглушенного тона и выразил свою радость громким воплем: – Сколько лет!

– Ты опять на посту? – осведомился Кортес, пожимая эрлийцу руку.

– Он опять проигрался, – сдал врача брат Курвус. – И поэтому Ляпсус через десять минут пойдет на вторые сутки, а я – отсыпаться.

– У тебя длинный язык, – кисло заметил врач.

– Не длиннее, чем у тебя. – Толстяк так и не простил напарнику испорченный завтрак. – Это ж надо было придумать: паштет из печени люда!

– Вы готовите зеленых?

– И ты туда же!

– Не волнуйся, Курвус, в Кодексе ничего не сказано о каннибализме.[13] Так что твое маленькое увлечение останется безнаказанным.

Мужчины рассмеялись.

– Зачем пожаловали? – поинтересовался Ляпсус.

– Да есть одно дельце… – Успевший оглядеться Кортес выразительно указал глазами на сидящего в углу чуда. – Вас что, оккупировали?

– Типа того, – недовольно пробурчал врач. – Слышал о вчерашней драке?

– Это я пожертвовал «Дырку жизни».

– Гм… Ты спас ребят, Кортес.

– Спасли их вы, – скромно отозвался наемник. – Я всего лишь доставил парней в госпиталь.

– Тихо! – Ляпсус неприязненно посмотрел на подошедшего чуда. – Что, скучно стало?

Однако рыцарь не обратил на врача никакого внимания.

– Зачем вы приехали?

И ощупал наемников недружелюбным взглядом.

– Лечиться, – мило улыбнулся Артем, подразумевая: не твое дело.

Но чуд не отставал:

– От чего?

– От последствий вчерашнего, – вклинился в разговор Ляпсус. – Неужели опытный боевой маг не способен увидеть, что ребята с большого бодуна? – И подтолкнул наемников к смотровой. – Пошли, попробуем помочь вашему горю.

– К тому же я простудился, – добавил Кортес. – Кхе-кхе.

– Мне кажется, ты врешь! – рявкнул чуд.

– Простудился, простудился, – отрезал Ляпсус. – Откуда у простых челов сложные болезни?

– А ваше присутствие здесь вообще выходит за всякие рамки, – нахамил напоследок Курвус.

Ответить рыцарь не успел – дверь закрылась, и щелкнул замок.

– Я не понимаю, почему отец Динамус благословил сие безобразие! Начнем с того, что этот рыжий совершенно нестерилен…

– Ляпсус, у нас не очень много времени.

– Ну, конечно, вы все такие деловые. – Врач присел на операционный стол. – Вы по поводу чудов приехали?

– Ага.

– Так я и думал.

Артем подозрительно покосился на дверь:

– Нас не подслушают?

– Полная звукоизоляция с использованием магии, – махнул рукой эрлиец. – Мы же здесь раненых пилим.

– Извините. – Кортес достал зазвонивший телефон и отошел в сторонку: – Да.

– Это я, – прошептало в трубке. – Копыто. Только у меня труба чужая.

– Ого! – Наемник рассмеялся. – Ты стал героем, приятель.

Однако голос понизил и еще дальше отошел от друзей.

– Хочешь поменяемся? – предложил уйбуй.

– Мне и так хорошо. – Кортес перешел на деловой и довольно прохладный тон. – Чего надо?

– Помоги!

– Как?

– У меня Кувалда в багажнике…

– Мертвый?

– Не, живой, – заверил наемника уйбуй. – Только больной наш фюрер, в сознание никак не придет.

– Ему к врачу надо.

– Во-во, Кортес, ты сразу все понял, в натуре. Ты умный.

– Хватит льстить.

– Извиняй, извиняй. – Копыто, испугавшись, что наемник бросит трубку, заторопился: – Прикинь, Кортес, к врачу никак нельзя, а надо. Меня же все ищут, мля. Уйбуи эрлийцев наняли, чтобы Кувалду шлепнуть, а чуды – чтобы меня. Труба, Кортес, в натуре, труба.

– Сочувствую, – медленно произнес наемник. – А я при чем?

– У тебя ведь полно знакомых врачей, а? Привези кого-нибудь, пусть он Кувалду починит, и Кувалда тогда все разрулит. Бунтовщиков повесит, мля, а чудам скажет, что мы их щенков не били. Чуды ему поверят.

– Гм… – Информации было маловато, поэтому наемник решил продолжить допрос: – Почему Кувалда без сознания? Ему чуды наваляли?

– Не-а, раньше еще. Он вчера утром вырубился, на оборонном и важном совете. Мы решать хотели, как зима придет, а он вырубился, и что со снегом делать непонятно, мля.

– Подожди! – оборвал уйбуя Кортес. – Кто рыцарей избил?

– Не знаю, – вздохнул Копыто. – Они нас бить потащили и даже начали уже. Мне губу разбили, мля… А потом кто-то выскочил и давай их рубить, чисто зверь, в натуре. Нас не тронул, а их отметелил, как Спящий черепаху.

– Один?

– Ага.

– Дружинник? Нав?

– Навы длинные, люды здоровенные, – перечислил уйбуй. – А этот мелкий, только шустрый, как блоха, и сильный, как бульдозер. Прикинь, Кортес, он одного ка-ак схватит… – Поток воспоминаний иссяк так же стремительно, как возник. Копыто вспомнил о проблемах и вновь заскулил: – Помоги, а?

Кортес задумался.

Если Копыто попадет к чудам и сообщит, что на месте преступления не было ни навов, ни людов, рыцари сразу же возьмутся за расследование с другого конца. Заинтересуются «шустрым, как блоха, и сильным, как бульдозер» типом, который вызывал у наемника все больший и больший интерес. В этом случае расследование можно будет прекращать.

– Поможешь?

– Я посмотрю, что можно сделать, – неопределенно пообещал Кортес и отключился.

«Извини, Копыто, но вытаскивать тебя из той дыры, в которую ты забился, преждевременно».

Наемник подошел к друзьям и предложил:

– Вернемся к нашему маленькому делу?

– Вернемся, – согласился Ляпсус. – Что именно вас интересует?

– Все.

– Чудов побили.

Кортес хмыкнул:

– Это мы знаем. Хотелось бы побольше деталей.

Ляпсус почесал бровь.

– Самое смешное, друзья мои, и этот факт Орден тщательно скрывает, ребят действительно побили. Голыми руками. Никакой магии.

Наемники посмотрели друг на друга.

– Драка была очень скоротечной…

– Значит, на них напали очень быстрые и очень сильные бойцы, – кивнул Кортес, тщательно следя за тем, чтобы не использовать единственное число. – Люды или навы. Больше бы никто не справился.

– Но это тупик, – прищурился Артем.

– Почему? – встрял в разговор любопытный Курвус.

– Потому что мы в это не верим, – объяснил наемник.

– А при чем здесь «верим – не верим»? Ты же не Тору читаешь, а преступление расследуешь, значит, должен опираться на факты.

– Которых у нас немного. – Кортес посмотрел на Ляпсуса: – Нападавший оставил какие-нибудь следы?

– Он защитил руки боевыми перчатками, так что мы даже размер кулака не знаем. – Врач рассеянно погладил поверхность стола. – Знаешь, Кортес, я практикую больше сорока лет и повидал немало всякого. Но я не представляю, кто мог нанести чудам подобные ранения за столь короткое время. Похоже, в Тайном Городе завелся настоящий зверь.

* * *

Муниципальный жилой дом

Москва, улица Мясницкая,

26 сентября, вторник, 11:26

– Какая забавная статуэтка!

– Не трогайте!

Крохин одернул руку от бронзовой скульптуры женщины и с легким испугом посмотрел на хозяина квартиры.

– Извините.

– Не следует тыкать пальцами в дорогие вещи, юноша, – сварливо заметил Кила Томба. – Не для вас поставлено, не вам и тыкать.

– Я же извинился.

Однако утихомирить впавшего в раздраженное состояние шаса даже у навов не всегда получалось – в скверности характера носатые не уступали темным.

– Форменный бардак! Все рушится на глазах. Все! ОТС отрубилась в самый неподходящий момент! Ни сети, ни телика, сижу как в каменном веке! И это при том, что абонентскую плату каждый год повышают! – Кила поглядел на отошедшего подальше от драгоценной статуэтки Виктора, набрал в легкие побольше воздуха и продолжил вопли: – Я предупреждал Гильдию, что «Тиградком» нельзя отдавать Великим Домам и челам. Предупреждал? Еще как предупреждал! Меня услышали? Как бы не так! Все только посмеялись. А что в итоге? В итоге сервисная служба «Тиградком» превратилась в помойку, в которой работают… – В этот момент Кила сообразил, что представители «помойки» как раз занимаются его сетью, именно от них зависит, когда она заработает, так что зарываться не следует. – В имущество пальцами тычут!

– Я же извинился!

– А что мне ваши извинения?

Вечно недовольные шасы вызывали наладчиков гораздо чаще других жителей Тайного Города, и выезды к ним считались самыми неприятными. Крохин знал, что некоторые мастера даже платили диспетчерам, чтобы те перекидывали шасские заявки на других техников, однако Уткин к числу трусов не относился. Мастер обладал железным самообладанием, а нервов, судя по всему, у него вообще не было.

Тем временем Томба нашел еще один повод для недовольства.

– Зачем вы здесь? – грубовато поинтересовался он у Виктора.

– В смысле? – растерялся Крохин.

– Напарник ваш трудится, пыхтит у меня под столом… – Шас наклонился проверить, достаточно ли усердно пыхтит под столом Уткин и, удовлетворенный, продолжил: – А вы стоите, пень пнем, и тычете куда попало!

– Я свою часть работы сделал.

– Помогите коллеге.

– Зачем?

– Чтобы быстрее.

– У вас под столом мало места, – как можно более вежливо сообщил Крохин.

– Подавайте инструменты.

– У него все с собой.

– Утирайте ему пот! – не отступал Кила. – Мне нужно работать, а вы бездельничаете!

Выручил Виктора Уткин. Напарник выбрался из-под стола, демонстративно утер платком лоб и осведомился:

– Вы на системный блок кофе не проливали?

– Нет, – окрысился шас. – Я пью кофе исключительно на кухне.

Он надеялся, что хорошо убрал за собой следы, но просчитался.

– Тогда найдите того, кто пролил, и пусть он вам купит новый тиградкомовский дешифратор, – усмехнулся Уткин. – Ситуация ясна?

Кила быстренько просчитал варианты, прикидывая, можно ли обвинить ремонтников в том, что дешифратор был привинчен не в том месте и именно поэтому попал под кофейный дождь, понял, что ничего не получится, и пробурчал:

– Я его потом найду. – Помолчал, поджав губы, и поинтересовался: – У вас дешифраторы с собой есть?

– Угу.

– Ставьте.

– Сначала оплата. – Уткин раскрыл ноутбук. – Пожалуйста, назовите номер вашей карточки «Тиградком».

– С шасами по-другому нельзя: сначала оплата, потом работа, – разглагольствовал Уткин, выходя из подъезда. – Иначе влипнешь в рассрочку, и прощай квартальная премия. У нас ведь в бухгалтерии тоже шасы сидят, так что мы – меж двух огней по тонкому льду идем.

– Знаю.

– Лишний раз послушать не мешает, – нравоучительно заметил Уткин. – Ты еще молод, чтобы все знать и все помнить. Вот поработаешь с мое… – И нахмурился: – А этим что здесь надо?

У фургона стояли двое чудов.

Крохин едва заметно вздрогнул.

Уткин вразвалочку подошел к рыжим и осведомился:

– У вас что-то сломалось?

Нелюди не очень хорошо разбирались в технике, а потому, когда у находящихся на задании магов что-нибудь ломалось, они просто обращались к ближайшему наладчику «Тиградком».

– У нас все в порядке, – невозмутимо отозвался тот, что повыше. – Меня зовут Ларс Доннер, лейтенант гвардии великого магистра.

– Теодор де Гот, капрал гвардии великого магистра, – представился второй, не спуская тяжелого взгляда с Виктора.

– Нам нужно поговорить с господином Крохиным. А вы подождете в фургоне.

За полтора года в Тайном Городе Виктор кое-как научился разбираться в высших магах и понял, что лейтенант Доннер уже стал командором войны или находится в шаге от этого высокого титула. Голос, жесты, манера поведения – все выдавало огромную внутреннюю мощь Ларса, и, судя по всему, Доннер был очень недоволен тем, что ему приходится якшаться с каким-то мелким челом.

– Вы были вчера в «Кружке для неудачников».

– Ваше присутствие подтверждено записями видеокамер, – добавил Теодор, хотя Крохин и не собирался отрицать очевидное.

– Был.

– Вы знаете, что там произошло?

– Разумеется. По «Тиградком» сказали, что Красные Шапки…

– Не нужно подробностей, – оборвал Виктора Ларс. – Достаточно просто сказать: да, знаю.

– Да, знаю, – послушно повторил Крохин.

– Вы покинули бар незадолго до драки, – заявил де Гот.

– Гм… возможно.

– Не возможно – абсолютно точно. Драка началась через несколько минут после вашего ухода.

– И что?

– Хотите сказать, что ничего не видели?

Виктор вздохнул:

– Я ведь понимал, что вы ко мне придете, и если бы что-нибудь знал, то позвонил бы сам. Оказать услугу Ордену дорогого стоит.

– Верно, – кивнул Доннер. – Благородная Чудь ничего не забывает.

Фраза прозвучала несколько двусмысленно.

– Но я, увы, ничего не видел.

Рыцари переглянулись.

– Совсем ничего?

– Понимаете, я ведь вышел не воздухом подышать – я уходил, покидал бар. И сразу же пошел к метро.

Очевидную нервозность Крохина рыжие списали на вполне понятное волнение при разговоре мелкого чела с могущественными магами.

– Что у вас с рукой?

– На выходных повредил. – Виктор указал на фургон: – Можете спросить у напарника, я еще вчера утром…

– Я вам верю, – поморщился де Гот.

Чуды уже поняли, что на роль злодея, избившего трех рыцарей, хлипкий Крохин никак не подходит. Да и его личное дело, которое рыцари просмотрели перед встречей, показывало, что лучшим определением для этого чела будет слово «тишайший». Мелкий винтик Тайного Города. Чуды надеялись, что Виктор видел кого-нибудь, например, гарку в боевом облачении, но надежды не оправдались.

– Спасибо за сотрудничество.

– Всегда к вашим услугам.

Доннер и де Гот направились к своей машине, а Крохин забрался в фургон.

– Чего они к тебе докопались? – тут же спросил изнывающий от любопытства Уткин.

– Вчера вечером я был в «Кружке для неудачников», – спокойно ответил Виктор.

– Правда? – Уткин аж подпрыгнул.

– Правда.

– И молчал?! Рассказывай!

Крохин обреченно вздохнул.

Blog

Гулять по московским паркам Карина любила с детства