О контактерстве. Тулин Алексей Москва 2008 Содержание

Вид материала

Содержание

Сосредоточение (фокусировка)
Приемы овладения беспокойством
Диалог с голосом
Лекарственная терапия и слышание голосов
Миссис А.
Миссис С.
Миссис D.

Подобный материал:

1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 63

КОНТРОЛЬ.

В этой главе мы рассмотрим различные приемы, используемые слышащими голоса и/или врачами, чтобы добиться большего контроля над голосами. Заметьте, что я не говорю об исцелении людей от их голосов. Мы умышленно избегали в этой книге слова "исцеление", так как предполагаем, что слышание голосов – это переживание, которое может иметь огромное значение в личной жизни, и поэтому не должно рассматриваться только как болезненное явление.

Конечно, есть исключения из каждого правила: в данном случае это могло бы касаться голосов, слышимых при эпилепсии или в полярных фазах маниакально-депрессивного психоза. Однако для тех, у кого психиатрами диагностирована шизофрения, слышание голосов часто имеет совсем другое значение. Голоса имеют важное значение и часто придают смысл или направление жизни слышащего. Термин "исцелить" нельзя точно применить к этим голосам: скорее это вопрос об овладении умением обращаться с ними, о том, чтобы отвести им специфическое время и место в жизни. Для того, чтобы минимизировать нарушения повседневного функционирования, важно достичь как можно большего личного контроля. Приемы, описанные в этой главе, могут быть очень полезны в этом отношении.

Мы составили перечень этих стратегий по степени личного вклада, требуемого от слышащего голоса. Так, раздел "Записи" оказался первым, потому что эта стратегия требует наибольшего вклада энергии (100%); завершает главу раздел о медикаментозном лечении, при котором вклад индивидуума вообще наименьший, зависящий от того, до какой степени другие позволяют ему принимать участие в лечении.

Мы обсудим следующие приемы:

Записи. В этом разделе приведены сообщения людей, которые слышат голоса. Они объясняют, почему они начали вести записи, и как это помогало им.
Самопомощь. Здесь рассматривается возможная польза от посещения групп самопомощи. Одна женщина – организатор, которая сама слышит голоса, объясняет, как эти группы работают, почему люди участвуют в них и т.д.
Сосредоточение (фокусировка). Два психолога описывают метод, который они разработали и применили к людям, слышащим голоса. Этот метод включает достижение большего проникновения в действительные восприятия, а также их интерпретацию.
Приемы овладения беспокойством. Психиатр описывает несколько приемов, которые он применял в работе со слышащими голоса. Они предназначены для снижения уровня тревоги и таким образом делают возможным больший контроль над ситуацией.
Диалог с голосом. Этот раздел содержит подробный отчет об эксперименте одного психолога по проведению диалогов с голосами, которые слышала одна из ее клиенток, с целью предоставить ей большую степень контроля над голосами.
Реабилитация. Слышащий голоса неизбежно оказывается в большой зависимости от характера своего непосредственного окружения. Общество часто негативно относится к тем, кто слышит голоса, поэтому следует внимательно относиться к любому реабилитационному процессу. Здесь психиатр предлагает подходы к этому вопросу.
Лекарственная терапия и слышание голосов. Слышащим голоса, получающим психиатрическое лечение, часто прописывают различные лекарства. В этом разделе психиатр описывает различные типы лекарств и условия, при которых они прописываются.

ЗАПИСИ.

Слышание голосов – это сложное явление, но, по-моему, одной из его наиболее важных характеристик является то, какими способами слышащий и его окружение обычно пытаются справиться со своими эмоциями. Этот феномен может как обнаружить острую эмоциональную драму (нечто подобное происходит при слушании радиопостановки), так и дать личности ценную проницательность. Это испытание способно также привести в движение крайне негативные чувства, доводящие слышащего до паники и бессилия. Обсуждая с другими голоса и их влияние, слышащий голоса может зачастую найти способы достижения более эффективного контроля над ситуацией. Во многих наших интервью и дискуссиях со слышащими голоса мы обнаружили, что общение – это одно из наиболее важных и успешных средств обретения какого-то порядка вместо хаотичности переживания. Те, кто справляется с этим, обладают большей уверенностью в себе и становятся ближе к своему окружению.

Однако некоторые люди находят слишком болезненным или трудным откровенно беседовать об этих проблемах; в этих случаях, в частности, может быть очень полезным ведение записей. Чтобы иметь возможность делиться мыслями и проблемами и передавать характер очень личных ситуаций, необходимо, разумеется, быть способным описать и объяснить свои переживания и идеи, сформулировать, что говорят голоса, как это влияет на эмоции и почему. Записывание может быть очень полезным инструментом в этом процессе. Одним из наибольших достоинств дневника как терапевтического средства является то, что он безгранично терпелив и совершенно некритичен!

Чтобы обрисовать возможные функции и преимущества ведения таких записей, я проинтервьюировала четырех женщин; все они слышали голоса и ранее были пациентками психиатров. Я просила их подробно рассказать об их опыте ведения записей, уделив особое внимание следующим пунктам:

при каких обстоятельствах были начаты записи (дневники);
как голоса реагировали на записи;
помогало ли ведение записей наводить порядок в хаосе и укреплять самосознание;
были ли способны те, кто вел записи, показать их своим близким;
что означают записи для того, кого они касаются.

Результаты этого маленького обследования позволяют проникнуть в значение ведения дневника (записей), которое было весьма разным у этих четырех женщин.

Миссис А.

Сейчас ей 34 года. Впервые начала вести записи о своих голосах после передачи ее новому психиатру. Во время первого визита она едва могла заставить себя разговаривать с ним и решила по собственной инициативе начать вести записи, чтобы более ясно формулировать то, что она хотела сказать врачу.

Я хотела говорить, но все застревало у меня в горле, поэтому когда я приходила к нему, то давала ему свои записи. Он спрашивал меня о том, что я записала, и я обнаружила, что способна отвечать. Вначале я писала о том, что уже случилось, но в определенный момент я начала писать в то самое время, когда голоса беспокоили меня. Тогда записи превратились в очень бессвязный отчет, но это не очень страшило меня, а голоса не запрещали мне вести записи. Я никогда не записывала того, что говорили голоса. Вместо этого я всегда писала о своей беспомощности перед голосами.

Миссис А. разговаривала об этой беспомощности со своим психиатром, и они вместе пытались найти решения для ситуаций, в которых эта беспомощность возникала. Один пример, который она привела, относился к посещению вечеринки вместе с ее молодым человеком; из-за своих голосов она часто должна была уходить посредине вечера, и это создавало проблемы с ее возлюбленным. В разговоре с психиатром у нее возникла идея, что если она твердо договорится с другом о времени ухода с вечеринки, эта проблема, возможно, отпадет. Действительно, так и случилось: голоса не беспокоили ее, когда она соблюдала договор.

Когда я спросила, укрепило ли ведение записей ее самосознание, она ответила:

Это трудный вопрос. Я хорошо знаю, что когда пишу, то не могу отличить мои эмоции от себя самой. Боязнь ли это? Я никогда не перечитывала написанное. А если не возвращаться к этому, это не страшно.

Три года спустя она использовала свои записи, чтобы дать знать матери, что с ней произошло и все еще происходит. Конечно, важно предупредить любого, кому разрешается прочесть такой эмоциональный документ, о характере его содержания. Мать была ужасно шокирована и плакала (что с ней бывало редко), но потом сказала, что теперь поняла поведение дочери намного лучше. С тех пор их отношения стали гораздо ближе.

Миссис А. больше не ведет записей. Поговорив с ней и понаблюдав, как она теперь ведет себя в обществе, я не сомневаюсь, что у нее не будет в дальнейшем такой потребности; она может теперь выразить и объяснить свои нужды очень ясно.

Миссис В.

Миссис В. сейчас 26 лет. Когда она впервые начала лечиться, то хотела довериться своему психиатру, но увидела, что не в состоянии это сделать. По совету психиатра она начала вести дневник и говорит, что теперь это ее единственное средство контакта с психиатром. Она рассказала мне:

Мне трудно в течение часа приема у врача выражать обязательные эмоции.

С другой стороны, она находит, что способна свободно выразить свои эмоции в дневнике, даже дать выход гневу в отношении психиатра. Миссис В. теперь пишет главным образом для того, чтобы раскрыться.

Когда я пишу, то должна сосредоточиться, и тогда все изливается само собой. Для меня также необычайно важно иметь возможность освободиться таким образом от моих чувств.

Когда я спросила ее, как относятся ее голоса к ее записям, она ответила:

Не всегда одинаково. Вначале голоса не вмешивались, когда я писала, и я воображала, что они стоят в стороне от моих записей. Но потом, чем больше я размышляла над своими проблемами, тем больше они вмешивались. Иногда они были требовательными и запрещали мне писать. Прежде я подчинилась бы им и прекратила писать, потом, однако, я начала упорствовать, не считаясь с ними. Если голоса мешают мне теперь, я продолжаю писать.

Миссис А. рассказывала мне, что она имеет склонность глубоко погружаться в свои записи. Когда я спросила миссис В., обнаруживала ли она то же самое, она рассказала мне:

Да. Я забываюсь до некоторой степени. Это особенно проявлялось раньше. Было время, когда я подносила ручку к бумаге и "давала полный ход", я буквально не знала, что написала. Я пишу под действием моих эмоций. В этом не ощущается угрозы, но я бы лучше не перечитывала того, что пишу. Только мой психиатр должен делать это.

Миссис В. находила свои записи источником роста и силы. Она комментировала:

Недавно я пришла к пониманию того, что означают голоса, и мои записи сыграли в этом важную роль.

Миссис С.

Миссис С. 43 года, она ведет записи с 12 лет. Она начала писать из-за одиночества, когда родители отослали ее в воспитательный дом. За год до этого она перенесла ужасное испытание, при котором ее чуть не хватил удар: на глазах у ее младшей сестры банда юнцов повалила ее и сорвала с нее одежду. Она никогда не отваживалась упомянуть об этом дома.

Когда она впервые начала вести записи, то мысленно приглашала маленьких друзей, как это делают многие дети. Несколько позже она начала слышать голоса и отождествлять себя с воображаемыми друзьями. Например, когда она писала к (или об) одной из них по имени Энн, то сама становилась Энн. Писание стало привычкой, иногда она могла заниматься этим часами. Вначале она не подозревала в этом какого-нибудь неблагополучия и не могла не писать.

Я пишу, чтобы поделиться моими чувствами. Я позволяю себе уйти в мои писания и это освежает меня. Мне нужно выговориться, иначе я чувствую, что я взорвусь. Это правда, что вы можете погрузиться в писание и не быть больше ни здесь, ни сейчас, но вы можете также найти себя в писании.

Три года тому назад миссис С. прошла короткий курс лечения гипнозом, и это помогло ей осознать, что в ней несколько личностей, каждая с собственными характерными чертами. Например, злая личность, милая личность, храбрая личность и личность, охваченная печалью. Она дала имя каждой из них и предоставила им возможность в ее записях разговаривать друг с другом. Здесь она могла задавать им вопросы, такие как: "Почему ты так печальна?"

Благодаря этому диалогу я снова нашла себя.

Ведение записей – это своего рода катарсис (очищение) для миссис С. На этой арене она может выразить неистовые эмоции, которые она осознает как собственные, но которые могут быть неприятными и разрушительными, если будут непосредственно переданы другим. Когда она чувствует себя на грани психоза, то начинает писать и находит, что это помогает ей. Она говорит, что точно учитывает время и пишет теперь не более одного часа подряд.

Я должна придерживаться моего лимита времени, если вы знаете, что я имею в виду.

Миссис С. замечает также, что соблюдение этого лимита в ведении записей держит беспокойные голоса в узде.

Миссис D.

Сейчас миссис D. 30 лет, впервые она была принята в психиатрическую больницу около 10 лет назад. Через 24 часа после поступления она начала слышать голоса. Однако примерно через 6 месяцев она сочла, что чувствует себя достаточно хорошо, чтобы оставить больницу, психиатр дал ей задание ежедневно вести записи о том, что она делала в своей квартире, как она себя чувствовала. Это должно было помочь ей навести какой-то порядок в хаосе чувств.

Миссис D. стремится к совершенству. Она страстно желает выполнить задание психиатра как можно скрупулезнее, и когда бывает не удовлетворена тем, что написала, то изымает это и переписывает. С самого начала она очень старалась наилучшим образом записывать то, что хочет выразить. Это значительно отличает ее от других, ведущих записи: она единственная воздерживается от записей в дневнике, пока не обдумает, что хочет сказать.

Когда я слишком взволнована, то не могу ни думать, ни писать.

В результате долгого процесса проб и ошибок миссис D. овладела особым искусством описывать свои чувства совершенно точно.

Когда я беру ручку и бумагу, со мной что-то происходит. То, что я испытала, или то, с чем я имела дело, выражается так, что это можно сравнить с выстрелам без прицеливания. Так я могу лучше справляться со своими чувствами и отделываться от них.

Наверное, по этой же причине она не чувствует угрозы от перечитывания своего дневника. Она рассказала мне также, что голоса никогда не мешали ей делать записи. Записывание было источником позитивного роста миссис D.

Ведя дневник, я узнала, что мои чувства каким-то образом связаны с ситуациями, в которых я нахожусь.

***

Из всех моих интервью и обсуждений со слышащими голоса о записях, которые они вели, я могу заключить, что это положительная практика. Она кажется намного менее угрожающим или разрушительным процессом, чем я ожидала. Пишущие кажутся способными осуществлять контроль над угрожающей информацией, которая может появиться, и создавать при необходимости интервалы, свободные от голосов.

Дневник (записи) – это поразительное средство общения с голосами. По прошествии времени, в соответствии с темпераментом индивидуума, оно может стимулировать отыскание более ясного взгляда на собственные чувства и на то, как они отражались в различных ситуациях. Это, в свою очередь, ведет к большему проникновению в природу и значение голосов.

Если собираются использовать записывание как инструмент общения, важно, чтобы те, кому это будет доверено, удовлетворяли нескольким требованиям. В частности, они должны заслуживать доверия и быть восприимчивыми к чувствам других людей.

Для каждого, кто не чувствует себя вполне готовым рисковать, используя записывание как часть интенсивного лечебного процесса, остается вопрос, может ли он помочь себе, применяя этот инструмент. Ответ на этот вопрос непростой, но следующие моменты оказываются важными:

обдумать способы хранения записей, чтобы обеспечить их секретность;
использовать ваше воображение, чтобы определить условия, лучше стимулирующие ведение записей;
решить, как много времени и энергии вы готовы отдать ведению записей;

быть реалистичными в ваших ожиданиях. Если ваше записывание не помогает, уясните, не ждете ли вы от него слишком многого в данный момент. Возможно, вы сможете вернуться к нему позже, с другой попытки.