Медицины и философии/, профессор Георг Сигмунд, является автором более чем зо-ти книг информативного и формативного христианского апологетического содержания
| Вид материала | Документы |
- Введение Понятие «раввинистический иудаизм», 135.97kb.
- Национальной Академии Наук Украины, Международного Соломонова университета, Киевского, 335.85kb.
- Наедине с библией, 2937.31kb.
- Авторы: Жиряков И. Г, 1280.34kb.
- Б. А. Астафьев основы мироздания: геном, закон, 11345.74kb.
- = Воснову этой книги положен цикл статей, опубликованных автором в 1995 году в минском, 1823.03kb.
- Джон Пол Джексон находится на переднем крае пророческого служения уже более 20 лет, 2054.58kb.
- Вопросы к зачету по философии на 2011/12, 17.9kb.
- Книга в доступной форме рассказывает о философии, методологии и "технологии" интегрального, 3361.01kb.
- Экзаменационные вопросы по философии на весенне-летний семестр 2010/11, 169.41kb.
/ (Примечание: Слово "суета" в его русском исконном значении, вызывает мысль не о муравьях, "суетящихся" возле найденной добычи, не о толпе, светящейся на площади в базарный день, а о пустоте, об отсутствии всего, что должно и могло бы наполнять. Суеверие есть вера в то, чего нет. Суета есть абсолютное ничто. Об этой пустоте здесь речь и идет. Конец примечания/.
В этом смысле, – что удостоверяется сравнением библейского текста на разных языках, – у пророка Иеремии читаем. Св. Пророк обращает речь "ко всем родам дома Израилева", ушедшим от почитания Истинного Бога, и говорит: "какую неправду нашли во Мне отцы ваши, что удалились от Меня и пошли за суетою, и осуетились". Церк.-славянский текст: "Сия глаголет Господь: кое обретоша отцы ваши во Мне погрешение? яко удалишася от мене и ходиша во след суетных, и осуетишася, и не рекоша: где есть Господь, иэведый нас от земли Египетския?"... см.Иер.2,5.
Как отпадение Израиля от Иеговы, от Сущего, тем самыми было принятиям "богов", которые были "суетою", и ею завершилось, так же точно, по учению Ап. Павла, это отпадение оказывается явлением общим, ибо "добровольное отпадение от Бога извращает познавательную способность человека, и его мышление приходит к предметам суетным. Мятежники в Израиле "осуетились в умствованиях своих", помрачение овладело их сердцем и сердце отказалось уразумевать смысл пережитого.
Так произошла ужасающая подмена: на место мудрости пришло безумие. Выводы, которые делает апостол Павел, вполне отвечают ужасающим впечатлениям того, что представлял Рим в эпоху разложения империи. Вот именно тогда Апостолу с особенной". ясностью стала видна связь между познанием и жизнью, и, как в фокусе лучей солнца, собранных в одну точку, озарилось понятие безмерной ответственности, покоящейся на ясности сияния постижении истины. Без пощады Апостол ставит к позорному столбу все последствия человеческой извращенности. С виною же неразрывно связаны стыд и позор, ощущения которых языческий мир все еще не потерял, несмотря на все свои ошибки и заблуждения. В этом уже показывает себя Божий гнев, падающий. на язычника.
Вот что пишет св.Апостол Павел: "Ибо открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою; ибо, что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил их.. Ибо невидимое Его вечная сила Его и Божество, от создания мира чрез рассматривание творений видимы, так что они безответны. Но как они, познавши Бога не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце; называя себя мудрыми, обезумели, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим и пресмыкающимся, – то и предал их Бог в похотях сердец их нечистоте, так что они сквернили свои тела; они заменили истину Божию ложью, и поклонялись и служили твари вместо "Творца, Который благословен во веки; аминь. Потому предал их Бог постыдным страстям: женщины их заменили естественное употребление противоестественным; подобно и мужчины, оставивши естественное употребление женского пола разжигались плотью друг на друга, мужчины на мужчинах делая срам и получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение. И как они не заботились иметь Бога в разуме, то и предал их Бог превратному уму делать непотребства, так что они исполнены всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы, исполнены зависти, убийства, распрей, обмана, злонравия, злоречивы, клеветники, богоненавистники, обидчики, самохвалы, горды, изобретательны на зло, непослушны родителям, безрассудны, вероломны, непримиримы, немилостивы. Сии знают праведный суд Божий, что делающие такие дела достойны смерти; однако не только их делают, но и делающих одобряют. " /Рим.1,18-32/.
Отсюда видно, что история религии дохристианского периода никак не может быть названа историей постоянного подъема, роста человечества к состоянию зрелости. Наоборот. Этот период, скорее, можно назвать историей разложения и падения. Пути Божии пересекаются путями заблуждений человеческой виновности, так что, если смотреть с той стороны, то видно, как они ведут к концу, который можно сравнить с ночью смертного мрака.
И на это извращение направлен Божий, гнев. Этот гнев направлен не на события в мире, как на таковые, а на человеческое непростительное легкомыслие, погрузившее истину в неправду и в область зла. Сам человек виновен в том, что он не идет к свету, потому что возлюбил мрак более, чем свет. Вместо того, чтобы предаться истине, человек занялся попытками овладеть истиной посредством магии и тем же самым он истину подавляет и изгоняет из жизни. Способность к познанию Бога, которая должна вырастать вместе с вырастанием опыта и из наблюдений человека над самим собой и которая, - хотя еще не высказано и неясно, – содержит знание о могуществе Бога, как личности и о Его господстве над миром, является предпосылкой., необходимой для того, чтобы Бог мог дать человеку откровение о Себе. Она, – эта способность, – в зачатке свойственна природе человека.
По сравнению со всеми другими человек в этом мире является единственным существом, которое может ждать от Бога, что Он перед человеком Себя откроет, или же скроет Себя от него, вступит в общение с человеком, или же совсем скроется от него. Для того, чтобы оставалось место для собственного решения, – к свету он потянется, или же ко мраку, – человек в отношении богопознания поставлен в положение некоторой полутьмы начинательного и все еще не вполне раскрывающегося богопознания. Грех, в конце концов, состоит в отказе человека признать Бога Богом. Человеческий ум заключает земное в самом себе, облекая его в тусклое свечение болотного огня, подменяющее свет истинного богообщения. Таким образом, все нехристианские религии пребывающие в этом грехе, не могут быть поставлены н положение той полноценности, которую имеет христианство. Отождествляя или объединяя в одно существо мир материи и Бога, политезим представляет собою извращение понятия о бесконечности Бога, ибо в нем ложно понята бесконечность сил, господствующих в мире, а пантеизи пытается обсжествить метафизическое единство сил, действующих в мире. В обоих случаях, то есть как в политеизме, так и в пантеизме, религиозная мысль оказывается виновна в том, что она забывает о личном бытии и о свободе Бога, Который в Своем историческом действовании Своим словом может Себя открыть. В то же время религиозная воля к почитанию божества, в силу которой, по природе этой воли, человеку нужен предмет почитания, по греховному недомыслию человек переносит вещи мира с алтаря Живого Бога на алтарь, измышленной этой волей. Так, по недомыслию человека, его естественное религиозное движение остается "движением холостого хода", цель его не достигнута, человек прельщен. Он самодовольно удовлетворяется ложью и тем самым впадает в грех языческого поклонения твари вместо Создателя.
Об откровении нисходящем от Бога
Взирая на понятия об откровении с крайней вершины христианской веры в Бога, ум человеческий может подтвердить, что зачатки познания о Личном Боге, превосходящем мир, находящиеся вне истории откровения, действительно наличествуют в области нашего знания может подтвердить так же и действительность того, что в них, достоверным образом, может быть очищено от напрасно примешавшихся к ним ошибочных представлений. Поэтому все сведения о сверхъестественных событиях истории Спасения христианская вера хранит, как данную не подлежащую сомнении и в способности человека к богопознанию видит врожденное человеку и не могущее быть и потерянным благородство образа Божия, какого не имеет ни одно иное существо в мире.
Христианская вера в Бога не может не отвергать многобожного или пантеистического обожествления мира, в том смысле и виде, как оно происходит из ослепления, порожденного первородным грехом, или как оно свойственно современному интеллектуальному движению новоязычества, происходящему от язычества древности. Христианская вера провозглашает, что Личный Бог, превосходящий весь мир, ради Своей незаслуженной и неотплатной жалости и милосердия к человеку, дал ему, человеку, откровение о Себе в Своей суверенной свободе. Этим самым человек поставлен в совершенно исключительное и ни с чем в мире не сравнимое положение, в котором он должен сделать решение с абсолютной серьезностью. Едва он услышал призыв, исходящий от Бога, человек уже не может уклониться в молчание. Он должен дать ответ, – либо положительный к вечному блаженству в спасении, либо отрицательный к вечной погибели.
По существу своему откровение включает в себе историю. Хотя естественный ум человека и может открыть и проложить путь к свободной абсолютно божественной личности, сам человек ни коим образом не в состоянии вычислить возможные или действительные способы или выдры откровения, не говоря о его сущности. Откровение самым ясным образом зависит от того, как Сам Бог Себя открывает в человеческой истории. Основы истинной религии в том и полагаются, как человек в свободном послушании отвечает на Божественный призыв. О том же, что называют "натуральными религиями", надо знать, что все они, ссылаясь на абсолютно неизменную метафизическую сущность Бога, принципиально исключают все исторические факты и прокладывают путь к Богу снизу, исходя от общих метафизических категорий. Но так как само Откровение, пришедшее от Бога, является достоверным историческим фактом, все эти "натуральные религии" следует оценить, как суррогат.
Бог есть абсолютная личность, – как говорят мистики, – сверхличность. Поэтому, деяния Его откровения оказываются делом свободного фактического самораскрытия. Эти откровения обосновывают такую историю, которую никак нельзя определить как натуральный процесс, или как функцию, являемую факторами. Более того, в исторической действительности всегда имеется фактор неожиданности в свободном диалоге между Богом и человеком. Исхождение Божьего слова к человеку никогда не может быть возведено от бытия или сущности слова. Оно есть акт свободной Божией воли, в силу которой оно нисходит к человеку. Откровение всегда будет событием свободным, равно как и ответ человека на это слово никак не определяется сущностью последнего. Здесь акт свободной воли человека.
Несостоятельность всякого рационализма обнаруживается в том факте, что Бог создал не такие существа, которые стали бы исполнять игру кукольного театра перед своим божественным зрителем, но создал такие, которым Он дал их собственную волю к свободному действию, чтобы они могли перед Ним самостоятельно дать ответ за все свои действия. Непонимание этого божественного акта, то есть предоставления человеку свободы, – как мы это вскоре увидим, –кажется главным основанием тому, что все рационалистические течения в конце концов, приходят к тому, что ради человеческой свободы вообще вычеркивают Бога. Настоящие, "чистые" рационалисты не в состоянии "додуматься" до такого Бога, творческая сила которого настолько превосходила бы наше человеческое, ограниченное мышление, что Он смог создать существа, располагающие собственным произволением. Ни из какой априорной идеи о Боге не возможно сделать тот вывод, который стоит перед нами, как факт, утвержденный человеческим опытом.Вот именно, том свидетельствуется подлинная множественность Бога, что Он бесконечн о превосходит все то, до чего человек способен дойти своей мыслью.
6. Неожиданность
в Евангельской проповеди
Сравнение веры в Бога, как она свойственна всем проповедникам новозаветного благовестия, с размышлениями о Боге, как они известны от греческих мудрецов, ставит нас с первого взгляда перед неожиданностью различия между ними. Для проповедников Нового Завета вопрос о богопознаний даже не возникает. Для них бытие Бога разумеется само собою. У них нет ни малейшего следа надобности вопрошания о Боге, убеждать себя и других в действительности бытия Бога, ощупью пробираться сквозь толщу всевозможных склонностей, запросов и догадок, при которых легко может возник то чувство, словно бы Бог удалялся от вопрошания человека. у них нет опасения о том, не есть ли де мол Бог нечто иллюзорное или же это есть некая проекция в космос человеческих страстей и нужд. Ото всех этих мучительных вопросов, непременно сопутствующих современному представлению о богопознании, в Новом Завете не найти и слова.
Прежде всего там Бог просто – вот Он. Он здесь, при всей Своей непостижимости и возвышенности при всем страхе и трепете, внушаемом Его присутствием, при потрясающем счастьи и радости, приготовленной для человека в действительности бытия Бога. 0н – вот Он, Здесь, как факт, не нуждающийся ни в доказательстве, ни в разъяснениях. Вопрос здесь состоял не в том, как себя являет действительность, отличная ото всего, что в мире и простирающаяся во мрак бесконечности, а именно в том, как действует этот несомненный и безусловно существующий Бог, выяснить этот вопрос для того, чтобы человек, наконец, понял и познал, что такое мир и что есть в мире.
У проповедников Нового Завета речь шла не о том, чтобы из непосредственной действительности мира и его очевидного величия, как бы от некоторого наблюдательного пункта, последовательно досмотреть и ощутить Бога. Наоборот. Для проповедников Нового Завета их собственная, каждого из них, действительность, как и действительность всего мира, становились понятны, когда они увидели всю эту действительность в свете бытия Живого Личного Бога. Эта "само-собою-разумеемость" богопознания в Новом Завете не происходит из каких либо метафизических соображений и не испытывает колебаний от знания или от незнания о Боге и об окружающем мире.
Очень важно для нас сделать себя современниками этой особенности того нового новозаветного богопознания, которое оказалось связано и сопряжено с изумительной высотой нравственной чистоты. Эта последняя происходит не из метафизических соображений и здесь нет связи с особенными религиозными потребностями, хотя в новозаветном мышлении остается пространное место для того и для другого. Ведь существенная основа богопознания у проповедников новой Благой Вести не лежала ни во внутреннем опыте, ни в способности всматриваться во внутренний мир. Они себя ощущали "посланниками", "апостолами". Они говорят от имени того, Другого, от Которого исходит их собственный авторитет. Они сознают, что им поручено привести к Правде всех людей, не знающих Бога, и устранить язву греха. Когда они призывают к перемене мировоззрения и к обращению к Лживому Богу, тогда, в этих призывах и требованиях они не опираются на метафизические соображения. Они опираются на прямой указ, на поручение, данное им от Бога, Который Себя открыл в Иисусе Христе.
При этом, хотя они отлично дают себе отчет в том, что вступают в совершенно иной мыслительный мир, это их нисколько не смущает. Тот языческий мир, с которым они повсюду встречаются, отмечен тем, что ему свойственен недостаток: в нем нет того, что в нем должно быть. Поэтому, у них нет ни малейшего тяготения к тому, чтобы приспособиться к языческому мышлению и быту.
Новый Завет не знает никакой нейтральной, чисто теоретической проблематики в богопознании. Богопознание есть дело всего человека. Оно касается не только его разума, но внедряется в его нравственное решение, в его личное, персональное обращение к Богу,... или в отвращение от Него. Поэтому, в Новом Завете скорее следует искать "психологический анализ" веры в Бога или же неверия, нежели обращаться к теории познания применительно к богопознанию.
Дело в том, что своеобразное совместное пребывание того, что в глубине своей есть знание Бога, с тем, что есть преднамеренное незнание, не может быть объяснено логически, Оно может быть понято психологически и лишь в том случае; когда во внимание приняты те глубоко залегающие пласты нравственной почвы, из которых произрастают оба противоположные стремления. Уже здесь мы встречаешься с явлением "вытеснения", маскировки, самообмана. Центральной проблемой новозаветного "психоанализа" является "ослепление", помрачающее сознание человечества, погруженного в языческие верования. Именно, благодаря тому, что посланники Благой Вести Нового Завета видели распущенность нравов, вызванную ослеплением, их собственное богопознание оставалось незатронутым ни со стороны многобожия, ни со стороны неверия языческого мира, в котором они жили и которому они несли свою проповедь. Поэтому, свою подлинную задачу они видели не в доктринальном обучении, то есть видели ее не в развитии и углублении учения христианства или богопознания, скрытого в своей основе в каждом человеке. Нет. Свою задачу они видели в том, чтобы разорвать покрывало самообмана, освободить потрясенное наследованным и личным грехом естественное знание о Боге и тем содействовать личному обращению человека к Живому Богу.
Слово откровения предполагает в своем слушателе человека, который вопреки своей греховной, погруженной в мир извращенности, все же имеет какое-то знание о Боге. И вот, это знание, скрытое из-за ожесточения сердца, приходит в себя, обнаруживается, обнаруживает себя тогда, когда его освобождает по всему миру звучащее слово Божественного откровения.
Проповедников Нового Завета можно понять лишь тогда, когда понята их несомненная убежденность в том, что Личный Живой Бог явил Себя в Своем Откровении и в этом действии вступил в жизнь в события истории человечества.
Откровение, в свое время разными явлениями было дано народу ветхого Завета. "Бог, – как пишет Апостол, – издревле говорил отцам в пророках и в последние дни говорил в Сыне Своем" /Сравн.Евр.1,1/. В Нем, через Него всему человечеству, была дана Благая весть о спасительной милости. Через Него, через Сына Божия, и сами проповедники пришли к вере. Они, проповедники Нового Завета, – свидетели действительности Сына Божия. Они Его видели своими глазами, слушали Его речи своими ушами и касались Его своими руками, в особенности же они являются свидетелями Его Воскресения. В лице Иисуса Христа им явилось сияние Божественного величия. У них опыт веры в действительность, в истинность Христову неразрывно связался с их верой в Живого Бога. В этом они усидели истинную жизнь: знать Единого Истинного Бога и посланного Им Иисуса Христа, – сравн.Ин.17.,З. Поэтому содержание их проповеди основывается на повелении, на требовании, – удалиться от кумиров и обратиться к Истинному Богу в ожидании Его Сына.
7.Новое понимание мира
Новозаветная вера, в сравнении с верой языческого политеизма и пантеизма бросает на мир совершенно новый свет. Мир весь сотворен. Он весь есть творение. Зайдет ли речь о красоте лилий или о знаках начертанных облаками в небесах и говорящих о погоде, нигде не найти и следа вдохновляющего мироощущения, которое облекало бы красоту и великолепие мира в обожествляющие его понятия. Услышим ли мы речь о красоте лилий, мы тотчас же услышим и о том, что они завтра увянут и будут брошены в печь. Весь тварный мир подпал под удаляющую от Бога греховность человека и в тяжких вздохах чает откровения своего великолепия.
Если в античные времена, во времена Гомера, качество "божественности" легко придавалось целому ряду вещей земного мира, в Новом Завете это слово относится только к Богу Откровения. Его Божественность себя являет прежде всего в действиях в истории человечества. Действия эти, относящиеся к Священной Истории, оказываются действиями новыми, свободными, еще не введенными в мир и своеобразными. Они себя являют, внедряясь в наше "здесь", очерченное временем и местом. Б этом именно действии себя являет Божественная суверенность, полная сильном воли, от мира не зависящая и личная. С неслыханной до тех пор настоятельностью Бог призывает человека к Себе и требует от него решительного ответа: "Да" или же "Нет".
По Своему свободному решению "захотев" /Иак.1,18/, Бог дал истории человечества в Новом Завете определенную цель. С этим с плеч человека дохристианского мира устранена свинцовая тяжесть вечного бесцельного кружения. теперь человек свободен от безысходной тяготы фатума предопределенных судеб, тяготы, которую ни человек, ни сами боги, не в силах уразуметь, ни разгадать, ни отвергнуть, свободен от той "геймармены" /греч./, которая была действительным безличным божеством человека дохристианского мира.
Человек христианского мира свободен от этого груза. Со вступлением в культуру Нового Завета человек приобрел ослепитеньно великолепную цель. По свободной милости Божией человек призывается войти в господственное великолепие Божие и сделаться причастником жизни в Боге. Исполнением абсолютной, вечной, заключительной цели жизни каждого человека, как бы незначителен он ни был, хоть бы он был последним из рабов, жизнь, наконец, приобретает безусловную ценность. Отсюда каждое мгновение жизни приобретает значение, о которой человек до тех пор даже не подозревал. Перед ним открылся новый мир, ибо отныне он сознал себя участником совершения судеб спасения к вечному блаженству или же крушения к вечной погибели: С этим произошло обновление человека. С этим появился новый человек, для которого "старое" потеряло свою привлекательность и сделалось неинтересным.
Когда человек целиком оказывается творениям, "глиной в руках горшечника" /сравн.Рим.~~,20/, тварью, не смеющей подняться, чтобы с Богом сводить счеты, тогда-то и является истинная Божественность христианского Бога, – является в том, что Бог эту тварь возвышает, делая человека личностью и удостаивая его беседой с Собою. Отсюда христианин обретает совершенно новое достоинство, ибо он сам, в теле своем становится храмом Духа Святого /Кор.З,16/. Христианин первых веков неизменно слышал призыв – близости это достоинство, не уступить в нем, пошло смешавшись с языческим миром.
Со стороны христианского мира постоянно подчеркивается, что между Богом и Его духовным творением всегда есть двух-сторонне-личное отношение и что факт этого отношения представляет собою особенность христианской веры в Бога. Это обстоятельство необыкновенно. легкомысленно, но более чем часто, чтобы не сказать – всегда, упускается из вида всеми видами метафизически построенной веры.
Взаимоотношения между Богом и человеком, представляя собою самую темную и неудобопонятную сторону всякой метафизики, в христианской вере с необыкновенной ясностью раскрываются в событиях Спасения человека Богом, как о том говорит целый ряд исторических событий . Здесь человек оказывается в положении собеседника с Богом. В ответ на слово, сказанное Богом, человек дает свой отклик по своей воле. Этот отклик может быть ответом идущим против воли Божией. Человек может оказать сопротивление воле Божией. Человек может ожесточить свое сердце, может послушаться Бога или же ослушаться. Он может Богу противоречить. Когда Бог будет стучаться к нему в дверь, человек может не отозваться. 0н может, вопреки спасительному действию Божию противопоставить свое нежелание. Все эти возможности явлены в многовековой истории событий спасения человека от греха, проклятия и смерти.