Административное право / Арбитражный процесс / Земельное право / История государства и права / История политических и правовых учений / Конституции стран / Международное право / Налоги и налогообложение / Право / Прокурорский надзор / Следствие / Судопроизводство / Теория государства и права / Уголовное право / Уголовный процесс Главная
Юриспруденция
Административное право
| А. Н. Козырин. АДМИНИСТРАТИВНОЕ И ФИНАНСОВОЕ ПРАВО, 2006 | |
з12. Методы изучения внутреннего управления и административного права |
|
|
По характеру задач и приемов исследования в изучении сперва полиции и полицейского права и затем внутреннего управления и административного права можно различать направления: 1) политическое, 2) историко- сравнительное и социологическое, 3) догматическое и 4) общей теории. Они представляют собой разные приложения общих методов логического познавания: анализа и синтеза, классификации, индукции и дедукции. 1. Политическое направление; умозрительная и позитивная политика. Задачей политического направления является выяснение того, какими должны быть, соответственно потребностям времени и места, мероприятия внутреннего управления или нормы административного права. Политическое направление - это самое раннее направление в изучении занимающих нас дисциплин. Оно зародилось и развилось в науке о полиции, как результат освобождения мысли от теологической опеки Средневековья. Новая вера в разум обещала немедленный и полный ответ на все сложные запросы жизни. По мысли Христиана Вольфа, в науке не задаются вопросом о том, как устроено то или другое общежитие, а как оно должно быть устроено для того, чтобы была постигнута предустановленная цель. Это политическое направление характеризует исследовaния выдающихся полицеистов XVIII века - Деламара во Франции, Юсти в Германии и Зонненфельса в Австрии. Их трактаты о полиции были обширным сводом наставлений, которым должны следовать правительства в своей полицейской деятельности. Задача науки о полиции усматривалась в выяснении тех средств и мероприятий, с помощью которых могла быть достигнута лконечная цель государства, данная эвдемонистической философией. Все отдельные положения полицейской науки обосновывались путем выведения их из этой конечной цели - из природы и сущности государства. Наука о полиции разрабатывалась, таким образом, умозрительным путем - приемами философской дедукции. Развитие политического направления характеризовалось постепенным переходом от умозрительной политики к позитивной. Положения полицейской науки, выведенные из лприроды и сущности вещей, рисковали совершенно разойтись с потребностями места и времени. Между тем полицеисты, в конечном итоге, хотели создать систему мероприятий ближайшим образом отвечающих запросам данного государства и данного времени. Уже Юсти поэтому ставит полицейской науке цель основывать свои положения на признании современного состояния общежития. Он отмечает вместе с тем и громадную пользу истории, как лзеркала, в котором отражаются счастливые и несчастные последствия наших начинаний и применяемых при этом средств. Зонненфельс, со своей стороны, пытается вывести из истории общества основной критерий для доказательства правильности отдельных положений полицейской науки. Но так как в руках полицеистов XVIII в. не было надлежащих средств для научного познания настоящего и прошлого, то, чтобы связать свои философские системы с жизнью, им ничего не оставалось другого, как признать положения этих систем лгипотетичными и предоставить самой практике предварительное приспособление их к условиям места и времени. Умозрительная политика уступает место позитивной по мере развития в XIX столетии историко-сравнительного и социологического направлений в изучении государства и права. Философский прием выведения идеальной системы полицейских мер из предустановленной лконечной цели государства заменяется выяснением целесообразности мероприятий внутреннего управления с помощью данных положительного знания. Несостоятельность метафизических оснований и приемов науки о полиции сознают уже в известной степени полицеисты начала прошлого века: так, по мнению Роттека, целесообразность можно познать не из какого-либо философского основного принципа полиции, но из опыта: при этом, полагает он, целесообразность отнюдь не сконцентрирована в каком-либо общем или основном средстве, но может наблюдаться в массе разнообразных средств. Однако, вопреки этому реалистическому течению, умозрительная политика продолжала жить по традиции. Поэтому Циммерман, полицеист сороковых годов, требует лтщательного и коренного пересмотра принципов полиции. По его убеждению, теория, не опирающаяся на реальную почву, является пустым измышлением ума. Для того, чтобы наука о полиции приняла действительно научный характер, необходимо, чтобы она перестала черпать свои положения из разума и обратилась бы к наблюдению и исследованию общественных явлений, восходя снизу к верху, от единичного к общему. Герстнер, изучавший государственное управление в шестидесятых годах, исходит в конструировании должного из представления о преемственности политических явлений. В государстве он видит не готовый, сложившийся феномен, а беспрерывное развитие, явление, вечно складывающееся по- новому. Явления настоящего представляют собою лишь следствие того, что произошло. Составляя плод прежнего посева, эти явления вместе с тем носят в себе зародыш и будущих образований. Отсюда Герстнер выводит следующее начало позитивной политики: то, что должно произойти, следует конструировать из того, что произошло. Отрицая за политикой значение самостоятельной дисциплины, Герстнер последовательно рассматривает ее лишь как особый метод в научной разработке различных сторон и отраслей государственной жизни. Всякая наука о государстве должна, по его словам, понять свой объект в его развитии, стало быть в его возможном и необходимом образовании в ближайшем будущем. При рассмотрениии государства, органически складывающейся жизни, вопрос о том, что существует, никогда не может быть отделен от вопроса о том, что должно и может быть. Нет никакой существенной разницы между учением о современном и будущем государстве, так как объект остается один и тот же. Каждая наука о государстве является, таким образом, и должна являться политикой. Получая, таким образом, значение научного предвидения, исходящего из познания естественной закономерности общественных явлений, политика всецело поглощалась историко-сравнительным и социологическим исследованием этих явлений. При этом, однако, упускалось из виду, что лежащие в основании политики вопросы о том, что должно быть, выражают не только потребность в научном предвидении будущего, но и практическую потребность человека ставить цели, координировать и достигать их. Раскрыв подчиненность человеческой воли общему закону причинности, научное знание сближает телеологический ряд - ряд целей и средств - с каузальным рядом причин и следствий; оно вооружает человека возможностью научно уяснить достижимость цели и способы наилучшего ее осуществления. Задаваясь содействием удовлетворению этой практической потребности человека, политика снова приобретает значение особой дисциплины, но уже прикладной. Роль такой прикладной дисциплины по оценке мер внутреннего управления в настоящее время играет не столько какая-либо специальная отрасль лполитики внутреннего управления, сколько вся вообще экономическая и социальная политика в разнообразных ее разветвлениях. Применение общего социально-политического критерия для оценки мер государственного вмешательства дает возможность ближайшим образом определить их удельный вес в общем запасе средств, которыми, по условиям места и времени, располагает общество и его отдельные классы и группы для достижения той или другой социальной цели. Как на одного из видных проводников социально-политической точки зрения в интересующей нас области, следует указать на германскаго ученого и практического деятеля Ястрова: считаясь с фактом классовых противоречий, Ястров устанавливает свой социально-политический критерий в гармонии с интересами рабочего класса. Критика норм административного права, их оценка с точки зрения целесообразности, в настоящее время если и имеет место, то лишь в виде привходящего элемента к догматическому исследованию. Создание цельной и обособленной от догмы политики административного права, в смысле специальной отрасли общей политики права, является делом будущего. 2. Историко-сравнительное и социологическое направление. 3адачу историко-сравнительного и социологического направления составляет познание естественной закономерности в осуществлении и преемственности общественных явлений. Взаимное отношение историко-сравнительного и социологического направлений усматривают в следующем: историк исследует отдельные стороны общественной жизни; социлог, опираясь на материал, доставленный историком, изучает взаимодействие разных сторон, и в конечном итоге, законы, управляющие общественной жизнью в целом. Историко-сравнительное и социологическое исследование внутреннего управления теснейшим образом связано с именем Лоренца Штейна. Опираясь на сравнительное изучение управления в Англии, Франции и Германии в его историческом развитии и современном положении, Штейн стремится познать взаимодействие, существующее между деятельностью государства и различными сторонами общественной жизни. В своем социологическом мировоззрении Штейн исходит из представления о том, что общество распадается на классы в смысле групп лиц, объединенных общими интересами; между общественными классами идет постоянная борьба за обладание или захват государственной власти. На высших ступенях общественной жизни государственная власть, по мнению Штейна, может освободиться от влияния классовых интересов и взять на себя защиту и осуществлена общих интересов всего государства. Таким образом, деятельность государственной власти уясняется Штейном на почве классовой группировки общества и борьбы классов за свои интересы. Широко пользуясь приемами историко-сравнительного изучения, Штейн не остается, однако, всецело верен позитивному направлению: воспитанный в атмосфере гегельянской философии, он пытается совместить с приемами реалистического познания метод философской дедукции. Исходным моментом в учении Штейна является не только естественно-историческое представление о борьбе общественных классов, но и метафизическое понятие о личности с ее абсолютными категориями (ср. выше, с. 46). Впрочем, метафизические построения не играют решающей роли у Штейна: они служат ему лишь вспомогательным средством для того, чтобы охватить, связать и расположить в стройном порядке находившийся в его распоряжении богатый и разнообразный материал; это не более, как леса, с помощью которых он постепенно возводил здание своей науки . От метафизической примеси учение о государственном управлении освобождает Людвиг Гумплович (Австрия) и Ди-Бернардо (Италия). В вопросах методологии государственных знаний Гумплович исходит из представления, что правильное понятие науки должно быть единственным. Невозможно, чтобы исследователь в области естествознания имел одно понятие о науке, между тем как государствовед и юрист - совсем другое понятие. Понятие науки в области естествознания можно считать твердо установившимся. Опираясь на наблюдение явлений мироздания, природы, истории, наука исследует постоянства сосуществования и преемственности того или иного круга явлений, пытается раскрыть естественную закономерность явлений. Но если такое понимание науки пользуется полным уважением у естествоиспытателей, то далеко не всегда оно остается в чести у государствоведов и правоучителей. Последним все еще продолжает казаться, будто государство и право есть что-то принципиально отличное от земли и планет, от животных и растений: по их мнению, это объекты лдуховные; они не являются естественным образованием, но, скорее, делом свободной воли человека, его усмотрения. Несмотря, однако, на призрак человеческого произвола, и в таких областях явлений, которые таким образом изъемлются в исключительное ведение лсвободной воли, наблюдением обнаруживается так же, как и во всякой иной сфере, определенный постоянный порядок, и это обстоятельство несомненно доказывает, что государство и право вовсе не есть продукт человеческого усмотрения. Если же объекты особых лморальных наук остаются всецело в области естественных явлений, закономерных в своем возникновении и развитии, то не может быть и речи о таких науках, как о чем-то существенно отличном от наук естественных. В смысле системы логических выводов из положений, взятых произвольно, a prioi, в смысле заключений из какой-нибудь лидеи, учение о государстве и праве не выходит из пределов бесплодной диалектики. Государство и право будут поняты, объяснены, когда в их исследовании станут опираться на эмпирически устанавливаемые факты, на объективное наблюдение соответствующих естественных явлений, когда индукция займет видное место в работе государствоведа-исследователя. В истории политической и правовой жизни народов, в истории культуры, в этнографии и антропологии накапливается обильный материал для созидания государственной науки: пусть только берут из истории не больше того, что она действительно дает, и, оставаясь верными фактам, принимают вещи такими, какие они есть на самом деле, - и вопросы государствоведения не замедлят получить истинно научное решение. Науку о государственном управлении, которая раскрыла бы естественные законы его развития, Гумплович считает делом будущего. То, что он в состоянии дать своей работой о деятельности государства, образует лишь лучение об управлении: это лучение должно выполнить предварительную задачу историко-сравнительного исследования, подготовляя материал для лнауки об управлении, которая уже и будет иметь своею целью познание законов развития государственной деятельности. Это противоположение понятий лучения и лнауки об управлении представляется, однако, несостоятельным. Предварительная стадия исследования, которую Гумплович называет лучением, не может утратить характера лнауки от того, что в этой стадии еще не достигается ее конечная цель. Если это различие должно отграничивать историко-сравнительное и собственно социологическое исследование, то лучению об управлении следовало бы противопоставить не лнауку об управлении, а вообще социологию: только последняя, пользуясь материалами, полученными путем историко-сравнительного изучения в с е х отдельных сторон общественной жизни, в состоянии осуществить здесь конечную цель науки - раскрыть законы общественного развития. Ди-Бернардо так же, как и Гумплович, ставит исследование государственного управления на чисто реалистическую основу. Пользуясь историко-сравнительным методом, он пытается изучить силы, которые вызывают и направляют государственное управление, причины действия этих сил и условия их развития. Трудами указанных ученых в значительной степени исчерпываются целые исследования, которые обрабатывали бы историко-сравнительным методом весь интересующий нас предмет во всем разнообразии и сложности его содержания. Применение означенного метода в настоящее время сосредоточивается, главным образом, в области монографического изучения отдельных частей и вопросов науки о внутреннем управлении. 3. Догматическое направление; вопрос о научном характере догматики. 3адача догматического направления состоит в том, чтобы выработать систему действующего в данном государстве административного права в видах содействия осуществлению начала законности. Преследуя практическую цель, догматика является, подобно политике, прикладной отраслью знания. По своему практическому назначению догматика должна быть строго отличаема от естественно-научного исследования норм административного права. Сомнение в существовании различия между догматическим и естественно-научным исследованием могут вызвать следующие соображения. Разве юрист-догматик, исходя в своих конструкциях от отдельных формул законодательных сборников, не остается таким образом на твердой почве действительности? Ведь правовые нормы - естественные явления, и что же такое их догматическое исследование, как не такой же научный процесс систематизации, какой в области естествознания выполняется описательными дисциплинами ботаники, зоологии и другими? Противопоставление научным положениям юридических конструкций имело бы смысл, если бы данные конструкции действительно опирались на какие-нибудь априорные листины: однако, все догматические построения исходят всецело от конкретных явлений. Приведенные соображения устраняются следующими доводами. Преследуя определенную практическую цель содействия последовательному осуществлению действующего в данном государстве права, юрист-догматик должен искусственно ограничивать кругозор своего исследования: он оказал бы медвежью услугу практике, если бы вместо системы действующего русского административного права выработал для применения систему той же отрасли права по методу историко- сравнительному. Но это искусственное ограничение поля исследования принципиально лишает классификацию норм, получаемую догматиком, характера естественно-научной классификации. Для практических целей юриспруденции кодекс - священная книга: в догматическом процессе каждая его формула, за исключением разве кодификационных недоразумений, должна иметь значение аксиомы. Подобное отношение к кодексу противоречит задачам научного исследования права: в последнем случае кодекс будет служить простым материалом, не единственным и не всегда достоверным, но которому можно судить о действительном существовании тех пли иных правовых явлений. Эти доводы подтверждают необходимость строго разграничивать догматическое и историко-сравнительное изучение административного права. Своеобразную попытку сочетать эти методы в изучении публичного права представляет теория, согласно которой к догматическому исследованию должна относиться не только чисто конструктивная работа юриста, но также и всесторонняя историческая, философская и политическая проверка юридических конструкций. Эта теория, предложенная у нас В.М. Гессеном, открывает возможность юристу, не выходя из рамок догматики, избегать искусственных ограничений поля юридического исследования. Из самого понятия исторической, политической и иной лпроверки юридических конструкций следует, что правильность данных конструкций ставится в зависимость от соответствия их условиям историческим, соображениям политики и т. п. Как бы правилен ни был тот или иной вывод из общего принципа, юриспруденция только в том случае может и должна его усвоить, если он не стоит в противоречии с этическими воззрениями и социальными условиями данной эпохи . Мы полагаем, однако, что эта теория исторической, этико-социальной и всякой иной проверки юридических конструкций в пределах самой догматики неизбежно ведет к разложению последней. Юристу, конечно, приходится прибегать на каждом шагу к истории и другим дисциплинам для уяснения действительного смысла и значения формул положительного права. Но практическая цель догматики требует, чтобы юридическим исследованием обеспечивалось начало законности, а не господство той или иной исторической, философской или социально-политической тенденции, хотя бы и очень возвышенной и ценной, но расходящейся с действующим в данной стране положительным правом. При истолковании догматиком норм положительного права решающим моментом должны всегда оставаться смысл и значение этой нормы, а не этические воззрения и социальные условия данной эпохи. Усвоив лтеорию проверки, догматика перестает удовлетворять своему специальному практическому назначению: она внутренне перерождается в политику права. Глубокая догматическая разработка административного права составляет заслугу французской юриспруденции. По мере установления в XIX столетии правового начала в управлении практика очень скоро ощутила настоятельную потребность в систематизации норм административного права: образовавшийся во Франции сложный аппарат централизованной администрации потребовал для своего действия огромного количества законов и всевозможных регламентов; так как вместе с тем развивалась и особая юрисдикция в делах управления, догматическая разработка этих законов и регламентов становилась необходимым условием для осуществления начала легальности в публично- правовых отношениях. Уже в 1819 г. во французских университетах учреждается кафедра административного права. И затем постепенно создается обширная юридическая литература, в которой многочисленные монографии чередуются с курсами, обнимающими все содержание этой отрасли французского права. Сперва эти курсы административного права носят у французских публицистов характер простого комментария на действующее законодательство; но мало-помалу догматический процесс поднимается до более высоких стадий обобщения и научной классификации норм. Выдерживая последовательно догматический метод, французские публицисты разрабатывают систему одного только французского административного права; руководясь практической задачей догматики, они систематизируют действующее положительное право, причем данными его истории и отчасти иностранными законодательствами пользуются лишь для более глубокого уяснения настоящего смысла и значения его определений. Из числа наиболее выдающихся французских догматиков-публицистов мы назовем здесь Лаферьера, Дюкрока, Бертелеми, Гориу, Мишу и Моро^). С половины прошлого столетия догматическая разработка административного права получила значительное развитие в Бельгии (Жирон) и в Италии (Меуччи, Орландо, Романо). В Германии первые догматические опыты, состоявшие в простой сводке полицейского законодательства, относятся к концу XVIII - началу XIX в. (Фишер, Берг). Однако традиции полицейской науки, с ее приемами умозрительной политики, были здесь слишком влиятельны для того, чтобы догматическое направление могло проявиться в своей чистоте и с надлежащей силой. Даже Роберт ф.-Моль, ознакомивший Германию середины прошлого века с французским понятием о науке административного права, оказался не в силах освободиться при ее разработке от методов науки о полиции. Сильный толчок к более глубокому догматическому изучению административного права дало в Германии образование в 60-70-е годы специальной юрисдикции в делах управления (административные суды). По объединении Германии, в ее университетах учреждается особая кафедра административного права. Вместе с тем, в сравнительно короткое время выходит в свет целый ряд значительных произведений, посвященных тщательной догматической разработке германского административного права. По выдержанности методологических приемов догмы, в этой юридической литературе можно различить два направления. С одной стороны, следует поставить группу ученых, которые, несмотря на свою приверженность догме, более или менее широко пользуются в своих исследованиях и историко- сравнительным методом, и даже философской дедукцией старой полицейской науки. Это - догматики, подпавшие под влияние Штейна: Ленинг, Штенгел, более свободный от этого влияния - Георг Мейер и др. С другой стороны, мы имеем уже строго догматическое направление: почин ему был положен еще в шестидесятых годах Ф. Майером. Наиболее видным современным представителем этого направления является Отто Майер. В Австрии строгий догматик административного права в последнее время вырабатывается в лице Ульбриха, хотя его глубокая симпатия - на стороне историко-сравнительного направления. 4. Теория внутреннего управления и административного права. Задача теории состоит в том, чтобы систематически разработать, как одно целое, все то, что имеется общего в укладе внутреннего управления и в административном праве современных культурных народов. Жизнь современных культурных народов покоится на общих этических, экономических, психических основах, созданных одинаковыми историческими условиями с одной стороны, взаимным * общением и воздействием - с другой . На этой почве и возникает возможность создать общую теорию внутреннего управления и административного права. Теорию следует отличать от всех рассмотренных способов изучения материальной и формальной сторон государственного управления. От науки об управлении, созидаемой историко-сравнительным методом, теория отличается так же, как и догма, искусственным ограничением поля исследования. Наука, познающая постоянства в сосуществовании и преемственности явлений, должна изучать избранный ею круг явлений во всевозможных условиях места и времени. Чем более обширный материал по разнообразию эпох и народов она обнимет, тем более ценной окажется ее классификация и тем более точный характер приобретут ее выводы. Теория, напротив, ограничивается изучением государственного управления современных культурных народов. Объем того общего, что она в состоянии извлечь из уклада различных государств будет тем значительнее, чем более однородны по своей культуре избранные для изучения страны. Раздвигая рамки своего исследования и на государства низшей культуры, теория убивает самое себя, так как вследствие этого неизбежно утрачивает все богатство общих задач, форм и институтов управления. С догмой теорию административного права сближает то обстоятельство, что обе они остаются всецело на почве действующего положительного права. Но в то время как догма сосредоточивается исключительно на систематизации правовых норм одного определенного государства, теория извлекает общие начала из правовой жизни нескольких или даже многих государств. Теория родственна политике права: они преследуют общую практическую цель содействия усовершенствованию права. Но политика исследует общественные идеалы лучшего права, выясняет недостатки действующего и указывает целесообразные средства для их устранения и для приближения к намеченному идеальному порядку. Теория, со своей стороны, не выходит за пределы уже достигнутого; она ограничивается приведением наличного, в наиболее развитых его формах, к научному единству и связи. Практическая ценность теории в том, что она позволяет юристам разных стран соединенными усилиями углублять догматическое изучение права на общем материале (ср. значение пандект римского права); вместе с тем теория открывает пути к практическому объединению отдельных отраслей действующего в разных государствах права и, таким образом, в конечном итоге, способствуют объединению самих народов. Попытки построения общей теории для внутреннего управления и для административного права были предприняты лишь в последние десятилетия. Наиболее ценным является Общее административное право Сарвея. Сарвей вырабатывает общую теорию и материальной, и формальной сторон управления на основании положительного материала для Англии, Франции, Германии, Австрии и отчасти других западноевропейских государств. В разработке занимающих нас дисциплин русской литературой преобладает политическое и историко-сравнительное направление. Как и на Западе, у нас в сочинениях, посвященных полицейской деятельности государства, первоначально господствует направление политическое. Почин был положен Крижаничем, автором рукописи Русское государство в половине XVII в.. Из всех человеческих мудростей и наук, по словам Крижанича, госпожа есть политика, или королевская мудрость. Возлагая на последнюю все упования, он учит, как правитель должен всесторонне регламентировать народную жизнь. Того же направления держится и Посошков, современник Петра I, в своей рукописи О скудости и богатстве. Исходя из представления о том, что Царь, яко Бог, еже восхощет, в области своей может сотворить, Посошков занимается выяснением правительственных мер к лнасаждению правды и к обогащению всего народа. В последующее время на протяжении более, чем столетия, русская литература совсем не дает самостоятельных исследований о полиции: с полицейской наукой русское общество ознакомляется лишь по переводам Юсти, Зонненфельса и др. западных полицеистов. В 1835 г. в русских университетах учреждается кафедра законов благоустройства и благочиния, получающая в 1863 г. наименование кафедры полицейского права. Однако ее представители в значительной степени ограничиваются простым ознакомлением с западной литературой (Степанов, Шпилевский) или переработкой, с применением к российским законам, сочинения особенно популярного в то время в Германии Роберта ф. Моля (Рождественский отчасти Платонов). Дальнейшие, уже самостоятельные, исследования по полицейскому праву в нашей литературе пытаются усвоить метод историко-сравнительный. При этом результаты, полученные с помощью историко-сравнительного изучения, иногда используются для оценки целесообразности полицейских мероприятий (позитивная политика). Первым опытом в этом направлении является в конце 60-х годов Полицейское право проф. Бунге. Так как внимание автора сосредоточивается, главным образом, на вмешательстве государства в хозяйственную жизнь, то в этом произведении мы имеем скорее курс экономической политики, нежели собственно полицейского права. То же следует сказать и про более поздние Курс государственного благоустройства (полицейского права) проф. Антоновича: по его представлению, лполицейское право имеет своей задачей обосновать принципы для лхозяйственного государства. Задача изучения всего лположительного полицейского законодательства лметодом сравнительным историко-статистического изложения впервые была у нас выполнена проф. С.-Петербургского университета Андреевским: его Полицейское право, появившееся в начале семидесятых годов, заслуживает тем большего внимания, что, помимо законодательства, здесь обстоятельно разработана и тогдашняя земская практика. Начатое Андреевским самостоятельное изучение полицейского права во всем его объеме деятельно продолжает в течение нескольких десятилетий почтенный проф. Московского университета И.Т. Тарасов. При этом, уже в своем Опыте разработки программы науки полицейского права он категорически высказывается за применение к изучению этой науки историко-сравнительного метода. Проф. Тарасов, как видно из его Очерка науки полицейского права, стремится исследовать лвсю науку полицейского права и отдельные предметы, в нее входящие, генетически - лв их прогрессивном развитии от зародыша к наиболее совершенной форме. К историко-сравнительному методу выражают свое тяготение и наш уважаемый учитель, проф. Казанского университета В.В. Ивановский, и п. Шеймин, и проф. В.Ф. Дерюжинский, рассматривающий в своем Полицейском праве избранные отрасли управления лв соотношении с условиями и интересами культурного развития. Что касается догматического направления, то в России мы имеем пока лишь его зачатки. Первым опытом сводки узаконений по полицейской части у нас было изданное в 1824 г. сочинение Петра Гуляева: Права и обязанности градской и земской полиций и всех вообще жителей Российского государства по их состояниям. В новейшее время попытка догматической разработки административного права была предпринята Э. Берендтсом. По его представлению, лдействительно плодотворная обработка административного права возможна только в форме создания научной системы положительного административного права данного народа; все другие методы в их самостоятельном применении к административному праву Берендтс считает недостигающими цели. Пользуясь юридическим методом, наука административного права должна подвергнуть анализу юридические нормы и отношения, действующие и возникающие в области управления. Правильно определив, таким образом, задачу догматического исследования, Э. Н. Берендтс не пошел, однако, в своем Опыте системы административного права (т. 1 вып. 1) дальше обзора истории управления: юридический метод, как метод систематической разработки положительного права данного народа, остался у него в конечном итоге совсем без применения. Кроме Берендтса за необходимость догматического изучения административного права у нас высказались также Н. И. Лазаревский, применивший этот метод в сочетании с историей, теорией и политикой, в своей ценной монографии Ответственностъ за убытки, причиненные должностными лицами, Л.И. Петражицкий и А.А. Раевский. Последние два настаивают на необходимости преподавания в русских университетах догмы и, вместе с тем, политики административного права. При этом, проф. Петражицкий заявляет себя сторонником совершенного упразднения лполицейского права в том виде, в котором оно до сих пор преподавалось: это, по его мнению, mixtum compositum - лсмесь разнородных суждений на разные темы без определенного единого научного метода, без ясных научных рамок и границ (Право, № 3 за 1898 г.). Не следует, однако, упускать из виду того обстоятельства, что, помимо догмы и политики, имеет свое право на существование и наука о внутреннем управлении, исследующая свой предмет в историко-сравнительном и социологическом направлении. Настоящий учебник посвящается догматической разработке русского административного права. Его автор глубоко сознает трудности, связанные с догматическим изучением административного права в стране, где еще нет цельной и правильно функционирующей системы административной юстиции и где разрозненные элементы нового законодательства, теряются в вековых наслоениях старого порядка. В виду этих затруднений приходится отступать от равномерной разработки всех отдельных институтов административного права и сосредоточивать внимание преимущественно на общей части науки. Несовершенства действующего права и отсутствие традиций в его научной разработке заставляют, в то же время, поступаться единством метода и прибегать, по мере необходимости, к политике, истории и теории административного права. |
|
| << Предыдушая | Следующая >> |
| = К содержанию = | |
Похожие документы: "з12. Методы изучения внутреннего управления и административного права" |
|
|