Начальный период Великой Отечественной войны в мемуарах советских военачальников
Дипломная работа - История
Другие дипломы по предмету История
ленска, где столкнулись с серьезным сопротивлением. Тут же танки Гудериана повернули на юг.
В стратегии блицкрига нового было очень много. Никаких приграничных сражений, никакого времени на развертывание - с первых часов вводились в действие массы танков и авиации, перед которыми ставилась задача не захватывать территорию противника, а уничтожить войска, нарушить управление армией и страной.
А Генштаб РККА по-прежнему исходил из догмы: вначале приграничные бои, затем мобилизация и развертывание вооруженных сил после начала военного конфликта, а затем уже настоящие сражения. Слепое следование этой догме и явилось причиной того, что к моменту вторжения немцев Красная Армия находилась лишь в начальной стадии стратегического развертывания и этим самым обрекла себя на дополнительные потери. Видимо задним числом понимая нелепость своих утверждений Жуков пытается хоть как-то оправдаться:
"Этого не учитывали и не были к этому готовы наши командующие и войска приграничных военных округов. Правда, нельзя сказать, что все это вообще свалилось нам как снег на голову. Мы, конечно, изучали боевую практику гитлеровских войск в Польше, Франции и других европейских странах и даже обсуждали методы и способы их действий. Но по-настоящему все это прочувствовали только тогда, когда враг напал на нашу страну, бросив против войск приграничных военных округов свои компактные бронетанковые и авиационные группировки".
Как говорится, пока гром не грянет, мужик не перекрестится. А вот, наконец, и само жуковское "оправдание" всей этой нелепицы:
"Советское правительство делало все возможное, чтобы не давать какого-либо повода Германии к развязыванию войны. Этим определялось все".
Другими словами Сталин был во всем виноват, а генералы лишь слепо следовали его указаниям не давать Гитлеру повода для войны. Ничего не скажешь, удобная позиция, однако, здесь многое поставлено с ног на голову. Ведь соответствующие положения военной доктрины были приняты Генштабом задолго до того, как Сталин именно на их основе сформулировал свой тезис: не провоцировать Гитлера, после чего в сентябрьской версии "Основ развертывания." и было запланировано проведение в начале войны этапа активной обороны по всему периметру западной границы СССР.
Однако продекларировав этап активной обороны на бумаге, Наркомат обороны вплоть до мая 1941 года очень немного сделал для его практической реализации, а занимался в основном разработкой последующих этапов военных действий - планированием контрнаступления и переноса военных действий на территорию противника. И только в своих майских Директивах Генштаб потребовал от приграничных округов срочной разработки планов обороны и подготовки тыловых рубежей на случай вынужденного отхода советских войск вглубь нашей территории.
К сожалению история не оставила времени для реализации этих оборонительных планов. Другое дело если бы аналогичная директива была отдана округам еще в сентябре 1940 года. Тогда за оставшиеся 8 месяцев до начала войны можно было бы многое сделать для организации эшелонированной стратегической обороны на начальном этапе войны и значительно уменьшить количество наших потерь.
Сейчас можно лишь догадываться, почему и как могло произойти такое пренебрежительное отношение к подписанной Сталиным директиве. Однако помимо всего прочего эта ситуация однозначно свидетельствует о том, что указания Сталина в те времена выполнялись далеко не столь уж безоговорочно, как это принято считать под влиянием хрущевских мифов о культе личности.
На самом деле никакому диктатору никогда не удавалось добиваться безусловного выполнения даже важнейших своих распоряжений. Чиновничьи структуры при любой, самой жестокой диктатуре, обладают достаточной степенью власти для того, чтобы тормозить одни решения и протаскивать другие, отстаивая свои интересы и взгляды, даже если эти взгляда противоречат приказам сверху.
Скорее всего, вся эта неразбериха в планировании этапа активной обороны объясняется тем, что внутри НКО и Генштаба существовала сильная оппозиция со стороны сторонников нанесения упреждающего удара. Задержка в принятии оборонительных планов пагубно сказалось на целом ряде решений НКО, прежде всего, на характере дислокации воинских частей и на отсутствии эшелонированности складов материально-технического снабжения войск.
Желание максимально приблизить запасы боеприпасов к границе привело к тому, что более 30 млн. снарядов и мин оказалось в угрожаемой приграничной зоне. Большая часть их впоследствии была утеряна. На 1 июня 1941 года из 887 стационарных складов и баз Красной Армии 340 находились в приграничных округах. Здесь же находились и некоторые центральные склады, нефтебазы Главнефтеснаба. Вот что по этому поводу пишет Жуков:
"Нарком обороны, Генеральный штаб и я в том числе считали необходимым в условиях надвигающейся войны подтянуть материально-технические средства ближе к войскам. Казалось бы, это было правильное решение, но ход военных событий первых недель войны показал, что мы допустили в этом вопросе ошибку. Врагу удалось быстро прорвать фронт нашей обороны и в короткий срок захватить материально-технические запасы округов, что резко осложнило снабжение войск и мероприятия по формированию резервов".
Вопиющим примером такой ошибки явилось складирование громадного количества боеприпасов в Брестской крепости, в непосредственной близости от границы. В последний момент