Карл Павлович Брюллов. Жизнь и творчество
Курсовой проект - Культура и искусство
Другие курсовые по предмету Культура и искусство
»я брюлловских портретов), но в типичности образа и в его всесторонней правде. Вместе с тем обращает внимание кажущаяся скромность живописного решения в сдержанных, но всегда верных тонах. Есть еще одна особенность в этом и в других брюлловских портретах, также связанная с поисками жизненной выразительности. Брюлловым утверждается изображение фигуры не на нейтральном фоне (или на фоне условных завес и колоннад), а в реальных условиях, хотя бы и скупо конкретизированных. Пространственная среда начинает окружать человека, сообщая естественную глубину произведению. Опыты В. А. Тропинина в этом же направлении не были ни так успешны, ни так смелы. Брюллов же помещал свои модели в глубоких интерьерах, выводил их в природу, под открытое небо. В его портретных работах врывалась в искусство широкая жизнь (чего совсем не было у А. Г. Варнека, Ф. И. Антонелли, Н. А. Майкова, М. И. Скотти, Ф. О. Будкина, Е. А. Плюшара и многих других портретистов, участвовавших в академических выставках того времени).
В портрете княгини Е. П. Салтыковой звучат мотивы почти бытового жанра: обширно развит в этом произведении интерьер с уходящими в глубину планами, с многочисленными предметами убранства, оживлена Салтыкова, как бы обращающаяся к собеседнику. Она не позирует, гордясь сословной избранностью и древностью своего княжеского рода, Брюллов захотел подчеркнуть ее непринужденность, ее радушие и женственность. Стремление передать красоту жизни проявилось у него и в большой композиции, изображающей сестер Александру и Ольгу Шишмаревых, спешащих на конную прогулку. Жадным, не терпящим промедления обращением к красочности бытия приходится извинять эту резкую по колориту (как и портрет Салтыковой), затейливую и не во всем убедительную картину. Зато другая работа того же времени, портрет графини Ю. П. Самойловой, удаляющейся с бала (1839-1840), полна острого смысла, прямо связанного с современной художнику действительностью. Многозначителен сюжет этого произведения: человек гордый и прекрасный уходит от фальши двора, где жизнь превращена в маскарад, где царедворец с жезлом бога торговли (и посланца богов) Меркурия, указывает своему повелителю на печально стоящую Невинность в белом покрывале, где Мефистофель цинически издевается над толпой безликих масок. Самойлова же сбросила маску - личину, полной грудью вдыхает чистый воздух за пределами дворцовых зал; огненный взор ее устремлен вдаль, и, словно охраняя девочку, привлекает она к себе свою воспитанницу.
Понятная и едкая символика портрета была основана на фактах биографии Самойловой, независимо державшей себя по отношению к Николаю I и его двору, и на весьма известных васильковых чудачествах- любовных похождениях сурового царя: Тут император Николай I набросан в костюме султана,- сообщал В. В. Стасов со слов самого художника.
Портрет Самойловой написан с подъемом, редким даже для Брюллова. Объяснить это можно не только ролью Самойловой в его жизни, но, прежде всего, искренним, чуть ли не страстным выражением переживаний самого художника в столице: это он уклонялся от милостей Николая, он давал злую оценку придворному быту. И он же славит красоту свободного человека, посвящая ему красочную живопись и патетическое выражение картины.
У Брюллова были и другие большие портретные композиции. В 1837 году он написал портрет генерал-адъютанта графа В. А. Перовского, изобразив его в оренбургской степи, с казаком, держащим его лошадь. Военный губернатор края кажется усталым и раздраженным. Традиционные формы парадного портрета нарушены здесь ради жизненной правды. Поиски этой правды сказались и в портрете члена Государственного совета князя А. Н. Голицына (1840). В нем хорошо передано благочестивое выражение мистика и бывшего министра духовных дел и народного просвещения, превосходно показана перспектива комнат, их обстановка, блеск света на паркете (чуть ли не в духе венециановской школы). Странно то, что портрет А. П. Брюллова был написан более условно и, несмотря на очевидное мастерство, довольно скучно. Быть может, брат (который в начале 1840-х годов был много занят архитектурными работами и для отдыха - высшей математикой) был в творческом плане не так интересен художнику. Зато небольшой портрет нетерпеливого во время сеансов баснописца И. А. Крылова (1841) полон внутренней жизни. Крылов показан грузным, с крупными формами лица, с властным и мудрым выражением. Интересно, что, найдя эти черты образа, художник охладел к остальной работе, и тяжелую руку Крылова писал уже не он, а его ученик Горецкий. Не менее жизненны характеристики С. Г. или Платона Кукольника. Подлинным шедевром русской живописи является портрет молодого писателя А. Н. Струговщикова; он был написан в 1840 или 1841 году; основной экземпляр его - в Третьяковской галерее, в Новгородском музее-заповеднике находится копия (или же работа самого Брюллова?). Портрет способен изумить естественностью позы и выражения; правда и свобода образного решения принадлежат к высшим достижениям художника. Струговщиков, немного утомленный сеансом, задумался о чем-то, удобнее, без нарочитой позы устроившись в кресле. Брюллов точно передал тонкий рисунок носа, надутые губы, раздвоенный подбородок и, главное,- выражение какой-то внутренней неуспокоенности, словно бы неврастеничности, которую нельзя встретить в портретах того времени и которая приближает этот образ к русскому искусству более поздней эпохи. Очень выразительны руки Струговщикова - худощавые, с костлявыми пальцами. Жизненнос?/p>