Интерпретации и диалогическое взаимодействие текстов (на примере романа Н. Хвылевого "Вальдшнепы" и "Братьев Карамазовых" Ф. Достоевского)
Информация - Литература
Другие материалы по предмету Литература
быстром темпе, часто совмещая прямой и обратной направления движения. Можно утверждать, что каторга для Карамазова - это следствие лишь судебной ошибки, которая, однако, привела к его внутреннему перерождению, до принятия духа, а не буквы христианской идеологии. Но так же можно думать, что каторга становится для него закономерным наказанием за предыдущую жизнь, ведь намерение убить, который не осуществился по независимым от преступника причинам, и самому убийству даже в юриспруденции трактуются как равноценные преступления и караются одинаково. Тем более они равнозначны с точки зрения морально христианских принципов.
Не станет ли какое-либо несправедливое наказание главного персонажа Вальдшнепов со стороны партийно-государственной бюрократии такой же возможностью искупления за предыдущие антигуманные преступления? Ведь на руках Дмитрия кровь не только барышни-барахольницы: он туманно намекает на убийство еще какой-то женщины, около какого-то провинциального монастыря. Очевидно, таких убийств, которые раньше воспринимались Карамазовым как революционная целесообразность, а теперь вызывают муки совести, было больше.
Приметное, что персонаж роману Достоевского, который раньше руководствовался только собственными душевно телесными порухами, решил искупать не только собственные грехи, а в первую очередь грехи других, чувствуя нестерпимую боль за тех, кто страдает, за дите, которое неутешительно рыдает. И вчера, и сегодня его деятельность подчинена счастью других. Только вчера Дмитрий Карамазов уважал за полностью нормальное ради счастья одних убивать других. Сегодня он осознает, что эти кровавые жертвы были напрасными. Напрасными, потому что результатами революции, как всегда, воспользовались негодяи. Но напрасными, по-видимому, и потому, что Дмитрий, как и персонажи Братьев Карамазових (Дмитрий и Иван), осознает: нельзя построить счастье одних за счет других; если есть хотя бы одно страдание, то нельзя верить в благоденствие остальных. А страдания герой произведения М. Хвылевого встречает на каждом шагу: это и служанка Одарка, и жители курортного местечка, которые в каждому отдыхающему видят господина, теперь уже советского.
Именно поэтому из его уст срывается монолог, за духом очень близкий к тем, которые произносят персонаже Ф. Достоевского (такие монологи приметны и для персонажей других произведений М. Волнового, предшественником которого относительно этого в украинской литературе можно считать В. Винниченко, что тоже, очевидно, испытал влияние Достоевского): Я думаю в настоящий момент о нашем фарисейском, и думаю: почему? Почему мы не стесняемся говорить о пюре и о котлетках? Почему мы наконец не стесняемся проедать здесь народные деньги… именно в то время, когда вокруг нас люди живут в невозможной бедности, в такой бедности, что аж рыдать хочется… Почему мы, наконец, боимся выносить горькую правду на люди (хоть люди и без нас ее знают) и прячем по своих комячейкам?. Фраза Волчища ну, эта уже слеза и эта карамелька вовсе не к делу
Определение Вальдшнепов еще и как роману-пародии, по-видимому, стоит дополнить или и расширить. Ведь в произведении немало аллюзий и реминисценций на тексты не только Ф. Достоевского, но и других литераторов разных эпох и участников литературно-общественной полемика середины 1920-х годов, потому можно говорить однако, что Вальдшнепы - это еще и интертекстуальный роман, а по утверждению Ю. Ковалива, - еще и автоинтертекстуальный:… Радикальные высказывания Аглаи кажутся цитатами ненапечатанного памфлета Украина или Малороссия?, аллюзиями на новеллы и повести М. Волнового, потому роман воспринимается прежде всего как автоинтертекстуальный произведение писателя….
В целом можно констатировать, даже на основе незавершенного текста, что Вальдшнепы за жанровой природой - произведение, которое совмещает в себе традиционные особенности роману с новаторско-экспериментальным поиском. Он полностью вписывался в общемировые тенденции становления и развития интеллектуального, философского, политического и тому подобное роману 1920-1930-х годов и в контекст достижений передовой философской мысли этих суток. И… М. Волновой подал свой вариант экспериментального романа, построенный на синтезе разного стилевого дискуса. Он выходил за пределы нормативных требований, реализовывал собственное представление о преодолении канона… обосновывал собственные мифологические для него модели с соответствующей онтологической глубиной и экзистенциальной проблематикой. Вальдшнепами М. Хвылевой в первый раз вводит в украинскую литературу целый спектр романных разновидностей, что имело весомое влияние на последующее развитие этого жанра в отечественной литературе.