Интерпретации и диалогическое взаимодействие текстов (на примере романа Н. Хвылевого "Вальдшнепы" и "Братьев Карамазовых" Ф. Достоевского)
Информация - Литература
Другие материалы по предмету Литература
сизму-ленинизму. Эти принципы медленно очертились в сознании Волнового как националистические. В следующем предложении уже сам Л. Сеник развивает тезис Ю. Бойка: Критика нового порядка имела, без сомнения, конструктивный характер: должно было родиться новое сознание - антикоммунизм. Но, чтобы она воцарилась в обществе, необходимая была постоянна, скажем так, атака на империю зла, которая захватила пространства Украины.
Рейганивский выражение империя зла очень ярко указывает на то, что Л. Сеник, как и Ю. Бойко, пытается говорить об идейно духовный мир М. Хвылевого и персонажа его произведения из позиций современности, из высоты тех знаний о событиях прошлого, которые не могли быть известны писателю и его протагонистам. В этой связи стоит напомнить, что западная, украинская эмиграционная и материковая политология, осознавая общие истоки, все же различает социалистические (коммунистические) теории и большевистскую идеологию, марксистское учение и его ленинское продолжение. Такое разграничение может казаться несущественным сегодня, когда коммунистическая теория испытала крах во всех без исключения странах мира, но оно было очень важным для М. Волнового. Поэтому тезис о националистических принципах в сознании Волнового неполная, потому что общеизвестно, что эти принципы были национал-коммунистическими.
Стремление защитить свой тезис об антикоммунистическом направлении творчества писателя, пользуясь современными знаниями и политологическими теориями, соответственно, проглядывает и в полемике научного работника с оппонентами, которые настаивают на национал-коммунистических идеалах писателя (хотя их утверждения кажутся ближе к истине, замечание Л. Сеника относительно тезиса М. Жулинского, по-видимому, тоже подходящее): Постоянное отмечание честности Волнового, который работает на социализм, вызывает стремление полемизировать: разве это был социализм? И именно таким себе представлял его Волновой? Еще одно: федеральный план Ленина относительно создания государства (империи) вроде бы… правильный? Вызывает сомнение, стоял ли Николай Волновой на ленинских позициях национальной политики в стране… Это же были позиции сохранения империи, конечно, под новой вывеской. Наконец, есть основания сдержаннее утверждать о коммунизме Волнового, о его социалистическом идеале, как их пробует увидеть Г. Михайлин, в частности, утверждая, что его субъективные намерения лежали в русле утверждения и укрепления социалистического строительства, очистки коммунистических рядов от некоммунистической плохие // Михайлин Г. Гамартия Николая Волнового… С коммунизмом Волнового здесь что-то не в порядке: ряд художественных произведений и Вальдшнепы говорят о другом.
Правильнее было бы сказать: нам бы хотелось, чтобы они говорили о чем-то другом. Но тогда мы бы, по-видимому, согрешили относительно хвильовистской, вальдшнепивской ли, истины. Трагедия Дмитрия Карамазова а L Достоевский заключалась в том, что в нем боролись коммунистические и национальные идеалы, которые были для него в одинаковой степени кровно близкими. Собственно, любая трагедия порождается не противопоставлением себя внешним силам, а внутренней антиномийной борьбой двух эмоций, мыслей, жизненно определяющих концепций, и победа любой из них - это в то же время и определенное поражение персонажа. Для интерпретации содержания Вальдшнепов Л. Сеник полностью уместно привлекает другие произведения М. Волнового, в первую очередь новеллу - романтику Я. Она, однако, не так подтверждает тезис исследователя об антикоммунистическом прозрении автора, как свидетельствует о не решаемой внутренней расколотости главного персонажа (очевидно, и М. Волнового). И неразвязность ее предопределена именно тем, что персонаж и автор свято верят в высокий гуманистический потенциал коммунистических идеалов. Безграничной верой в них, в романтику революции, ее нещетность проникнутые и Кит в сапогах, и Редактор Подзатылок, и Чумакивска коммуна, и Повесть о санитарной зоне, и особенно Синем ноябре и Арабесках:… Я смотрю на нашу современность из XXV возраста, когда наша современность седа. Поэтому то я у нее и слишком влюбленный. Ты вот не слышишь, а я слышу, как по нашей республике ходит коммуна. Торжественно переходит она из жилища в жилище, и только слепые этого не видят. А потомки запишут, я верю. И что наши трагедии в этой величественной симфонии в будущее?.
Педалирование антикоммунистических тенденций в произведениях М. Хвылевого второй половины 1920-х годов приводит к очень желаемому выводу, который, однако, не совсем согласовывается с творческим миром писателя: Невозможность национального возрождения под лозунгами большевизма, очевидно, Карамазов еще не осознал до конца. Но он уже способен избавиться от иллюзий. В этом нем активно поможет Аглая. Автор, таким образом, намекает о будущем прозрении своего протагониста (здесь Карамазов уже протагонист). Напрашивается вывод: Дмитрий еще не прозрел окончательно, но это вскоре случится, следовательно, уже окончательно прозрел автор, который к этому подводит своего протагониста. По-видимому, это не совсем отвечает действительности. Как здесь не вспомнить, в конечном итоге, утверждение самого Карамазова из Вальдшнепов: Кто хочет быть волевым человеком, тот не может не побороть в себе неувереннос?/p>