Идеология советского общества
Дипломная работа - История
Другие дипломы по предмету История
?а и лакировки действительности. Наряду с этим на съезде открыто прозвучала критика творчества А. И. Солженицына, в том числе его повести Один день Ивана Денисовича. 10-14 февраля 1966 г. в Московском областном суде состоялся процесс над писателем А. Синявским и потом-переводчиком Ю. Даниэлем. Им ставились в вину агитация и пропаганда в целях подрыва и ослабления советской власти в произведениях, которые они под псевдонимами опубликовали за рубежом. Синявский был осужден на 7 лет, Даниэль на 5 лет заключения. Усиление цензуры, практика запрета публикаций и демонстрации произведений имели место и в дальнейшем. В 1970 г. с должности главного редактора журнала Новый мир А. Т. Твардовский. В кино, театре и литературе внедрялся регулируемый тематический репертуар, фантировавший авторам высокие доходы, но сужавший возможности творческого поиска. В СССР наблюдаюсь разграничение официальной и подпольной культуры. Определенная часть интеллигенции вынуждена была уехать из СССР (А. Тарковский, А. Галич, Ю. Любимов, Неизвестный, М. Ростропович, В. Некрасов и др.). Таким образом, в СССР и за рубежом в конце 60-х - вначале 70-х гг. сложилась духовная оппозиция.1
Тому, что диссидентское движение возникло именно в это время, существовало несколько причин. Падение Хрущева не только положило конец открытым дискуссиям о сталинской эпохе, но и породило контрнаступление со стороны ортодоксов, которые, в сущности, стремились к реабилитации Сталина. Неудивительно, что процесс над Синявским и Даниэлем, проходивший в канун первого при новом руководстве партийного съезда, очень многими расценивался как прелюдия к активной ресталинизации. Таким образом, диссидентство явилось в первую очередь движением самозащиты против возможности подобного развития событий, которая оставалась весьма актуальной вплоть до 90-й годовщины со дня рождения Сталина. Но диссидентство было, кроме того, и проявлением все растущего разочарования в способности системы реформироваться. Несколько напускной оптимизм хрущевских лет сменился осознанием того, что реформы не будут ниспосланы свыше, но - в лучшем случае - явятся итогом длительного и медленного процесса борьбы и давления на власть. Тем не менее, диссиденты пока что вели речь всею лишь о реформах, а не о сломе самой системы. И, наконец, диссидентство как таковое стало возможно лишь потому, что режим больше не хотел прибегать к зверскому террору прежних лет. Это объяснялось не тем, что система становилась либеральной или мутировала от тоталитаризма к обычному авторитаризму; изменение произошло по причине весьма прагматичной: террор в его крайних формах был разрушителен и для нее самой. Поэтому теперь режим осуществлял репрессии методами более мягкими и опосредованными, предпочитая действовать постепенно, прикрываясь ширмой социалистической законности, как в случае суда над Синявским и Даниэлем.
И потому было бы ошибкой рассматривать брежневский период как время нового сталинизма.1 Брежнев как человек - даже действуя на пару с Сусловым - был не чета Сталину, и, попытайся он начать революцию сверху и развязать массовый террор, ему бы это не сошло с рук в условиях 1960-х гг. Как уже отмечалось, любой коммунистический режим переживает сталинизм лишь единожды - в решающий момент построения социализма. Лишь служение подобной высшей цели в состоянии породить фанатизм и насилие, присущие реальному сталинизму. Но, как только социализм построен, первейшей задачей режима становится защита его завоеваний; сталинизм, а точнее - сталинская система, становится рутиной и стабилизируется и виде развитого социализма. Некогда пылкая идеология классовой борьбы и сражений превращается в хладную идеологию ортодоксальных заклинаний. А в итоге руководство советской системой переходит из рук революционеров в руки охранителей. Именно мягкий сталинизм и практиковался при - сером охранительстве Брежнева, Косыгина и Суслова.
Дессиденстство, как противоречие между идеологией и культурой связано с неудовлетворенной потребностью в политической демократизации, проявившейся после смерти Сталина. Советское общество осталось иерархическим. В то же время круг тех, кто принимал решение в эпоху развитого социализма существенно расширился: мнение инженерно-технических работников приобрело большее влияние. Вокруг конкретных проблем экономики, образования, труда среди компетентных лиц проходят более свободные дискуссии, чего никогда не было в прошлом. Само коллегиальное руководство стало не столько источником верных или ошибочных указаний обществу сверху, сколько местом соперничества и высшего арбитража между разными группами давления. Однако публичных дебатов было мало. Совершенно отсутствовали политические споры. Высшая иерархия остается недоступной и окутанной тайной.
Выборы в СССР правления Брежнева продолжают оставаться формальностью. Сам тип отношений между управителями и управляемыми отражает длительное отсутствие демократических обычаев. Решения продолжают спускать сверху, не представляя широким массам граждан возможность влиять на них. Все это влечет развитие политической апатии, безразличия и инертности.
При этом сильно уменьшилось идеологическое влияние СССР именно тогда, когда он достиг максимума своей силы. Это влияние было сильным, когда страна была слабой и изолированной. Тогда внешний мир активно защищался от заразы его пропаганды. В эпоху развитого социализма советское государс?/p>