Идеология советского общества
Дипломная работа - История
Другие дипломы по предмету История
идического лица. Впервые оговаривались некоторые хозяйственные права Церкви. Удалось снять негласный запрет властей на прием в духовные школы лиц с дипломами советских вузов и почти вдвое увеличить прием в семинарии. Так, к середине 70-х гг. появилось новое поколение молодых священнослужителей и богословов, происходивших из советской интеллигенции: физиков, математиков, врачей, не говоря уже о гуманитариях. Это свидетельствовало о процессе религиозного возрождения в стране, особенно среди молодежи, а также о том, что в Церковь шли совершенно новые люди, и атеистическому руководству страны все сложнее становилось утверждать, будто в ней ищут убежища дореволюционные клерикалы, реакционеры и невежественные крестьяне.
Ярким представителем этого поколения был В. Фонченков, родившийся в 1932г. в семье героя Гражданской войны, выпускник истфака МГУ, сотрудник Музея Революции. В 1972 г. он окончил Духовную академию, работал в Отделе внешних церковных сношений, редактором православного журнала в Восточном Берлине, а затем преподавателем истории Византии и Советской Конституции в семинарии и Московской духовной академии.
Воздвигнуть непреодолимый барьер между советским обществом и Церковью режиму не удалось. Хотя антирелигиозная направленность политики в брежневский период оставалась неизменной, обвальных гонений на Церковь, как раньше, не было. Это объяснялось также ростом стихийной децентрализации власти, ее внутренним разложением.1
В 70-е гг. значительно активизировалась внецерковная христианская активность. Появляются религиозно-философские семинары и кружки, катехизаторские группы, в основном состоящие из молодежи. Наиболее известны семинары, возглавляемые А. Огородниковым (Москва) и В. Порешем (Ленинград). Они действовали в ряде городов, имея целью всюду пропагандировать христианство, вплоть до создания летних христианских лагерей для детей и подростков. В 1979-1980 гг. главные деятели семинаров были арестованы, осуждены и отправлены в тюрьмы и лагеря, откуда вышли уже в годы перестройки.
Диссидентская православная интеллигенция, в основном состоящая из неофитов, в церковную жизнь переносила те методы борьбы за права человека, которые использовались в светской деятельности. Еще с конца 60-х гг. диссидентство все больше поворачивалось к духовным историософским и культурологическим поискам.
Другим проявлением внецерковной активности была деятельность Христианского комитета защиты прав верующих в СССР, созданного в 1976г. священнослужителями Г. Якуниным, В. Капитанчуком и бывшим политзаключенным начала 60-х гг. иеромонахом Варсонофием (Хайбулиным). Комитет не был санкционирован властями, но просуществовал четыре года. Он скрупулезно собирал сведения о преследованиях верующих всех конфессий и предавал их гласности. В 1980 г. Г. Якунин был осужден на 5 лет тюрьмы и 7 лет ссылки и вышел на свободу только в 1987 г.
Активную катехизаторскую деятельность вели священнослужители Д. Дудко и А. Мень. Трагична судьба Б. Талантова, преподавателя математики из Кирова, узника сталинских лагерей, умершего в тюрьме после осуждения в 1969 г. за письма протеста в адрес Московской патриархии, Советского правительства, Всемирного совета церквей и ООН против закрытия церквей и высылки священников.
Совпадение во времени появления новых богословских кадров с зарождением и распространением религиозно-философских кружков, подпольной литературы, поиском духовных корней не случайно. Все эти процессы отражали поиски новых ориентиров духовной жизни, были взаимосвязаны, подпитывали друг друга и готовили почву для мировоззренческого обновления общества.
На настроениях большинства же священников новые процессы отразились мало. Церковный епископат в целом, за редким исключением, оставался пассивным и послушным и не пытался воспользоваться для расширения прав Церкви и ее деятельности явным ослаблением системы. В этот период контроль Совета по делам религий был отнюдь не всеобъемлющим и подчинение ему Церкви далеко не полным. И хотя власть по-прежнему не отказывалась от репрессивных методов, но применяла их уже с оглядкой на мировое общественное мнение. Инициативный и смелый епископ, тем более патриарх, мог бы добиться от власти большего, чем это произошло в 70-х - начале 80-х гг. Весьма активен был грузинский патриарх Илия, сумевший за пять лет, к 1982г., удвоить количество открытых церквей и обучающихся семинаристов, а также открыть ряд монастырей и привлечь к Церкви молодежь. 170 новых общин появилось во второй половине 70-х гг. у баптистов. Русская же православная церковь в годы Брежнева открыла лишь около десятка новых или возвращенных храмов, хотя было немало незарегистрированных общин.1
Кратковременное пребывание на высшем партийном посту Ю. В. Андропова отмечено некой двойственностью в отношении к Церкви, характерной для кризисных периодов. Он, по сути дела, был первым высшим руководителем СССР, сознававшим всю серьезность положения. Как бывший председатель КГБ, он был наиболее осведомлен о подлинном положении в стране, но именно как человек, занимавший этот пост, отдавал предпочтение репрессивным методам для преодоления кризисов. В это время резко возросли репрессии, в том числе за религиозную активность, но одновременно были даны минимальные поблажки церковным структурам. В 1980 г. Церкви было наконец разрешено открыть завод и мастерские церковной утвари в Софрине, о чем патриархия ходатайствовала с 1946г.; в 1981г. - издательский отдел Московской патриархии переех