Возможности психотерапии депрессивного компонента в общей картине посттравматического стрессового расстройства
Дипломная работа - Психология
Другие дипломы по предмету Психология
?аторное идеализированное видение себя, которое часто имеет место в отщепленном виде. Возвращение детского Я в сознание в ходе лечения похоже на помощь ребенку горевать. Шейны (Shane & Shane, 1990)(11) подчеркивают, что горевание ребенка становится возможным, когда доступны адекватные Я-объекты. Чтобы выполнить эту роль, аналитик должен быть готов стать стойким свидетелем тяжелой драмы и обеспечивать для пациента спокойное поддерживающее присутствие, а когда необходимо - более активно утешая и успокаивая его, как это бывает с напуганным ребенком. Это подразумевает преодоление контртрансферентных реакций избегания по отношению к повторным встречам с опытом зла и жестокости в жизни пациента. Это также требует, чтобы аналитик терпеливо реагировал на упорство и нежелание пациента отказаться от ложных и зависимых позиций. Порой аналитик также должен выступить против самодеструктивного и самоосуждающего альянса пациента со злоупотребляющим лицом.
В лечении таких пациентов важнейшее значение имеет живое и подтверждающее присутствие со стороны аналитика. Это трудная задача, принимая во внимание появление в терапевтической ситуации многих аффективных состояний Я пациента, относящихся к разным периодам жизни. Возникают сложные и переплетающиеся трансферентные и контртрансферентные переживания. Появление диссоциированного детского Я приводит к исследованию эмпатических провалов и сетованиям по поводу человеческих недостатков. Поэтому важно, чтобы терапевт был способен признать актуальные переживания дефицита в отношении себя и собственной личности, когда они ударяют по пациенту и его детскому Я. Простое признание и прояснение должно предшествовать любой попытке интерпретации. Серьезная эмоциональная боль, которая выходит на поверхность, может порой требовать активного утешения, наряду с оказанием помощи пациенту по развитию способности к самоутешению.
Обесчеловечивание - предельный отравляющий опыт при травме депривации, опыт бесчеловечного окружения, отсутствие человеческого резонанса и отклика в котором приводит к ощущению удрученности. Отвержение и жестокость, совершаемые день ото дня, порождают огромные чувства гнева и мести. Это приводит к переживанию непрочности всего, что имеет ценность и достойно уважения и, в итоге, к цинизму. На этой стадии каждодневная тревога по поводу угроз телесному и эмоциональному выживанию парализует какое-либо творческое воображение и фантазию. Такая бесчеловечность другого, которая непостижима для ребенка, оказывает громадный травматический эффект, поскольку именно в межличностных отношениях развивается способность человека быть человечным.
Иначе говоря, ребенок, который сталкивается с болезненной истиной и жестокостью окружения, находит спасение в депрессивном состоянии и самобичевании, которое позволяет избежать падения в бездну. В тот момент, когда пациент обретает некоторое знание о той ужасной реальности, в которой он живет, он осуществляет депрессогеннный сдвиг, включающий самоумаление и самоунижение, компенсированный фантазией спасения и восстановления.
Таким образом, депрессия становится выбором меньшего зла. Глубину боли, скрытой в депрессии под влиянием травматических состояний, можно постигнуть лишь поняв нарциссическую катастрофу, произошедшую в результате встречи с ужасающей травматической реальностью. Отрицание, диссоциация, отчуждение и разрушение всех ценностей (Laub & Auerhahn, 1993)(11) - результат разрушения доступа пациента к внутренней жизни. Это, в свою очередь, парализует организующие и синтезирующие способности индивида.
Трудность в выявлении различных вариантов депрессивного состояния вытекает из того факта, что опыт актуальной травмы порой используется для получения вторичной выгоды, когда статус жертвы принимается, чтобы быть спасенным тем, кто на самом деле виноват, а не для того, чтобы выдвинуть обвинение и отделиться.
Действительная рана и ощущение себя дефектным становятся спутанными в сознании жертвы. Видение себя не имеющим ценности и нелюбимым (в стремлении аннулировать травму) противостоит необходимости создания реалистической перспективы и отказа от надежд на избавление и заживление от собственной семьи. Внезапное ощущение эмоциональной жизненности, которое переживается в тот момент, когда происходит переход от депрессии к печали - огромный источник мотивации для пациента настойчиво продолжать этот трудный процесс.
Бихевиоральные (поведенческие) и когнитивные методы
Разработанные в этом направлении методы работы со стрессовыми состояниями и травмами основываются на положении, что непроработанный травматический опыт присутствует в памяти в виде интенсивных эмоций и соматосенсорных элементов, актуализирующихся при ситуациях, напоминающих травматические. Телесные реакции на определенные стимулы соответствуют ситуациям, в которых человек подвергался угрозе: характерны повышенная бдительность, преувеличенная реакция на неожиданные стимулы, невозможность расслабиться. Происходит генерализация ожидаемой угрозы, и мир воспринимается как источник постоянной опасности. На физиологическом уровне это проявляется в повышенной возбудимости вегетативной нервной системы. Соответствующий уровень психического возбуждения воспринимается как сигнал раннего оповещения об угрозе. В результате внутренние стимулы нередко теряют функции ориентиров при деятельности, и собственная физиологическая активность станови