Влияние декабристов на развитие Забайкальского края
Дипломная работа - История
Другие дипломы по предмету История
бристы М.Бестужев, барон А.Розен и другие многое рассказывают о жизни их в Чите. "Наше отделение было самое маленькое, - говорит в своих записках Бестужев, - а в нём всё-таки затискались восемь человек: я с братом, Юшневский, Трубецкой, Якубович, двое Борисовых и Давыдов. Но как, - Боже ты мой, - как прочие могли разместиться? Я теперь, припоминая прошедшее, часто думаю, что это был какой-то бестолковый сон, кошмар…
Читать или чем бы то ни было заниматься не было никакой возможности, особенно нам с братом или тем, кто провёл годину в гробовом безмолвии богоугодных заведений: постоянный грохот цепей, топот снующих взад и вперёд существ, споры, прения, рассказы о заключении, о допросах, обвинении и объяснения, - одним словом, кипучий водоворот, клокочущий неумолчно и мечущий брызгами жизни". Барон Розен, в свою очередь, говорит в своих записках: "Нам было тесно, но не скучно: цепи наши не давали нам много ходить, но по мере того, как стали к ним привыкать и приучились лучше подвязывать их на ремне или вокруг пояса, или вокруг шеи на широкой тесьме, то могли ходить в них скоро, даже вальсировать. Между домиком и частоколом было пространство в две сажени шириною, по коему прохаживались несколько раз в день". Так как в Чите не было рудников, то ссыльным пришлось заниматься земляными работами: починкой и проводкой домов. Также декабристы благоустраивали читинские улицы, чистили конюшни, засыпали песком овраг - Чертову могилу, строили собственную тюрьму. Зимой, в холодное время, в особом помещении мололи муку на ручных жерновах. Здесь было положено начало артельного хозяйства, общими были деньги, продукты. В часы отдыха занимались огородничеством. Александр Поджио был итальянец и очень страдал от отсутствия фруктов. Вдруг приходит крестьянин и предлагает яблоки. Целый мешок. Поторговавшись, Поджио выложил два рубля. И даже присвистнул от удивления, увидев, каковы эти яблоки. Барон Розен говорит: "Товарищ наш А.В. Поджио первый возрастил в огороде нашего острога огурцы на простых грядках, а арбузы, дыни спаржу, цветную капусту и кольраби - в парниках, прислоненных к южной стене острога".
Сто пять гряд, разбитых в остроге, обеспечивали овощами всех декабристов (Е.Оболенский: "Осенью мы собираем овощи с гряд, квасим капусту, свеклу, укладываем картофель, репу, морковь и другие овощи для зимнего продовольствия"). А огурцов засаливали столько, что хватало на всех. Когда старостой артели избрали Андрея Евгеньевича Розена, он засолил в сорокаведерных бочках шестьдесят тысяч огурцов по рецепту, который может пригодиться и нам: "Валили вперемежку ряд листьев черной смородины и укропу, до верху бочки, потом заливали всё из больших артельных котлов кипятком и рассолом. С тех пор у меня иначе не солили огурцов в бочонках для домашнего потребления, и таким образом солёные огурцы держались превосходно целый год до новых огурцов". В общественном огороде декабристов, на удивление местным жителям, поспевали отличные урожаи овощей, часть которых они раздавали читинцам-беднякам. Жители с тех пор с удовольствием стали сажать огурцы и другие овощи и употреблять их в пищу.
Здесь же начала действовать "каторжная академия". Многие каторжники обладали обширными знаниями в своих областях. По вечерам они стали делиться ими с другими. В каземате читались лекции по физике, химии, высшей математике, истории России, русской словесности. Многие изучали иностранные языки. Лунин в Чите овладел греческим языком, Михаил Бестужев изучил шесть языков, Завалишин научился писать и говорить на одиннадцати языках! Это была "академия" поневоле. Иначе можно было сойти с ума - как заметил один из узников.
Читинские обыватели не раз удивлялись, видя, как из ворот каземата в сопровождении часового выходили двое заключённых с ящиками и треногой. Появляясь в разных местах, они ставили на треногу какой-то прибор, что-то измеряли, чертили и рисовали. Это бывший подполковник Пётр Иванович Фаленберг и Николай Александрович Бестужев (моряк, капитан-лейтенант флотского экипажа) снимали план Читы и окрестностей. План, который они снимали - план "Фаленберга", - теперь тоже бесценная историческая реликвия. Чита, превращаясь в город, имела чёткий топографический план. Но нередко Бестужева видели и одного. Правда, при часовом. Он неутомимо писал виды Читы.
Многие из декабристов изучили разнообразные ремесла: столярное, токарное, переплетное, портняжное и сапожное. Некоторые, например, Николай Бестужев и Торсон, занимались механикой, хотя обладали только самыми первобытными инструментами. Н.Бестужев, бывший моряк весь отдался делу упрощения хронометров, столь необходимых при мореплаваниях, что ему удалось, а затем занялся устройством часов, первый экземпляр которых был подарен им жене декабриста Александре Григорьевне Муравьёвой. Его друг Торсон, с помощью таких же несложных инструментов, построил модели жатвенной и молотильной машины.
В начале августа 1828 года в Чите произошло таинственное событие. Из Петербурга спешно прискакал фельдъегерь. Но никого не привез и не увёз. Шло время, в судьбе декабристов ничего не менялось.
Лишь в конце сентября эта тайна была раскрыта при обстоятельствах, не совсем обычных. Генерал Лепарский вдруг появился в казарме в полной парадной форме с новой лентой через плечо. Он собрал всех в кружок и объявил, что император высочайше повелел снять с узников кандалы. Унтер-офицер тут же принёс ключи, отомкнул замки, и кандалы с грохотом полетели в угол. Впервые за по