Византийско-русская икона XIV–XVI века как отражение образа мира средневекового человека
Информация - Культура и искусство
Другие материалы по предмету Культура и искусство
лически изображена предыстория и история земной жизни Иисуса Христа, включая практически все проявления Бога в антропоморфном облике. Именно здесь и возникает ряд икон, изображающий Бога в ипостаси Бога Сына Христа в самой гуще человеческой жизни, - ряд уже упомянутых "праздников", образующих "праздничный чин" иконостаса. Это и есть самое живое свидетельство растущего субъективизма, выраженного в живом интересе искусства к человеку. Есть и другие проявления этого; тогда же, с XIV в., в России начинается и распространение "житийных" икон - икон с "клеймами" на полях, отражающими биографические циклы определенных святых.
Естественно, что появление высокого русского иконостаса оказывается тесно связанным с исихазмом, ориентированным на мистический переход в имматериальный горний мир.
Мостом в него и служил закрывающий собой таинственную суть непостижимого Бога в алтаре иконостас, залитый со стороны молящихся имматериальным золотым светом, напоминающим о Фаворском, и одновременно - раскрывающий этот горний мир в обращенной к человеку видимой стороне его внешних проявлений, близких и понятных человеку.
Исихазм предстает проникнутой новыми веяниями трансформацией традиционных основ средневековой культуры, приведшей к их субъективистскому углублению, и имеет множество точек соприкосновения с "византийским гуманизмом", хотя и боролся с ним.
В каноне иконы XIV - XV вв. личность, не порывая связей с миром, начала довольно ярко утверждать себя с явными элементами возрожденческого антропоцентризма - концентрируя в себе мир.
Все это сказалось и в византийском искусстве, для которого характерны с конца XIII - начала XIV в. большая динамика, объемность, элементы светотеневой моделировки в изображении вещей и человеческой фигуры; большие, чем ранее, тенденции к реализму.
Начался этот процесс во фресках и мозаиках столичного храма Кахрие-Джами, продолжившись в росписях Фетхие-Джами и отличавшихся более консервативными чертами некоторых других храмов, тесно связанных со столичным искусством. Заказчиками его выступали нередко представители "византийского гуманизма" (заказчиком фресок и росписей Кахрие-Джами был, например, Феодор Метохит).
Росписи Кахрие-Джами относятся к 1310-1320-м гг. (годы творчества Джотто) и, пожалуй, не менее динамичны и реалистичны, хотя менее эмоциональны и индивидуально-психологичны, чем у Джотто.
Но так же, как и в латинской Европе, финальный акт европейского подъема и порожденные им предвозрожденческие тенденции были прерваны и трансформированы "кризисом XIV века", который не обошел стороной Византию и восточно-христианский мир.
Все это привело в конечном итоге к экономической деградации страны, разорению торговых центров, усилению позиций феодальной знати и резкому падению значения торгово-ремесленных "средних слоев" в городах. Ярче всего это демонстрирует упадок Константинополя, население которого по сравнению с его наилучшими временами сократилось почти в 10 раз.
Вероятно, последнее в немалой степени способствовало проникновению и перенесению исихазма на Русь, испытывавшую в 1360 - 1380-х гг. волну национального подъема, драматически обостренного переживаемыми страной катаклизмами (эпидемиями чумы 1354, 1364 и 1366 гг., вызвавшими массовую гибель населения). Кульминация этой волны - Куликовская битва 1380 г. - почти совпала по времени со стремительным взлетом и самой настоящей эпидемией строительства русских общежитийных монастырей, сопровождающейся появлением идеологов монашества и монастырского строительства, находившихся под влиянием исихазма (таких, как Сергий Радонежский).
К этому добавляется и прямое влияние византийского исихазма через сферу изобразительного искусства - через ранние работы Феофана Грека (в частности, росписи церкви Спаса на Ильине улице в Новгороде). Воспринятые через них традиции переросли в более поздних работах его русских учеников в новый синтез русской национальной и византийской иконописных школ, осуществленный на основе обновленного в XIII-XIV вв. византийского иконописного канона. К тому же времени (к последним десятилетиям XIV в.), вероятно, относится и формирование концепции русского высокого иконостаса.
Создается впечатление, что Русь уже в 1380-1390-е гг. постепенно начинает выходить из кризиса и вступать в полосу медленного подъема: именно тогда возобновляется и к рубежу XIV-XV вв. активно ведется каменное строительство (пусть и в относительно скромных по размерам формах). Кроме княжеских, в первых десятилетиях XV в. начинают строиться и первые каменные храмы во вновь отстраиваемых монастырях (Троице-Сергиевом, Спасо-Андроникове); ведутся работы по обновлению и восстановлению главных святынь Владимиро-Суздальской домонгольской Руси (например, обновление росписей Успенского собора во Владимире, порученное Андрею Рублеву).
Оно привело, в свою очередь, в конце XIV - начале XV в. к значительной трансформации византийского иконописного канона в сторону дальнейшего субъективизма: просветляется характерный для XI-XII вв. темный колорит иконы; постепенно исчезают монументальность и статика, растет динамика в изображении мира и человеческой фигуры; глухая темная телесность побеждается светом, пробивающимся сгустками энергий на поверхности лика, тел и одежды в виде движков, оживок и пробелов, а также в виде чрезвычайной насыщенности чистого цвета.
Последнее ?/p>