Языковая игра. Дж. Оруэлл "1984"
Курсовой проект - Иностранные языки
Другие курсовые по предмету Иностранные языки
ду стандартной формой и значением знака (а также принятым алгоритмом его образования и использования) и новой ассоциативной "обработкой" того или иного вида языкового знания [3].
Широкое понимание языковой игры может быть связано с ее рассмотрением в пространстве целого текста. Так, Э.М. Береговская, сославшись на видение языковой игры Л. Витгенштейном ("целое, состоящее из языка и тех видов деятельности, с которыми он сплетен" [1]), замечает: "Даже, если понимать языковую игру в узколингвистическом смысле - она вездесуща и многолика. И потому она проникает во все сферы человеческой жизни, от бытовой сферы, где она существует в виде ходячей шутки или просто в виде отзвучий, до рекламного слогана, газетного фельетона, ораторской речи и поэтического произведения. Языковая игра вездесуща и потому, что освоила все языковые уровни - фонику, словообразование, лексику, синтаксис" [4].
Под языковой игрой могут пониматься все явления такого рода, когда говорящий "играет" с формой речи, когда свободное отношение к форме речи получает эстетическое задание, пусть даже самое скромное. Это может быть и незатейливая шутка, и более или менее удачная острота, и каламбур, и разные виды тропов (сравнения, метафоры, перифразы и т.п.) [5]. Авторы указанной точки зрения полагают, что языковую игру в разговорной речи "можно рассматривать как реализацию поэтической функции языка" чаще всего "в виде установки на комический эффект" [5]. Однако комизм, хотя и наиболее частая, но не единственная функция языковой игры в речи. Языковая игра может использоваться и как реализация эмотивной (экспрессивной) функции языка, может выступать как средство "смягчения" речи, может служить для более точной передачи мысли, для образной и выразительной передачи сообщения [5].
Согласно Н.А. Николиной и Е.А. Агеевой, с точки зрения совокупности приемов реализации их основной функциональной нагрузки, языковая игра в современном художественном тексте не отличается от языковой игры в современной русской разговорной речи [6]. Эти авторы отмечают, что в современной прозе ведущими частными принципами реализации языковой игры становятся выдвижение на первый план звуковой организации контекста и высокая степень интертекстуальности произведения [6]. Среди примеров звуковой организации текста указываются: аллитерация, ассонансы, повторы-отзвучия ("Бред без брода. Буттер-бред"); паронимическая аттракция; повторы, усиленные сходством или тождеством лексического или словообразовательного значения: ("окрыляя себя крылаткой"), изоструктурные повторы ("она не переспросила, а Дыл не переответил"); словотворчество ("кособреющий полет ласточек") [6].
Широкое понимание языковой игры может предполагать реализацию этого явления не только на всех уровнях языковой системы, но и в аспекте логических категорий. Так, Т.В. Булыгина и А.Д. Шмелев приводят пример языковой игры, в которой обыгрываются законы построения логически связного текста: "Я рассказываю только о том, что видел своими глазами. Или слышал своими ушами. Или мне рассказывал кто-то, кому я очень доверяю. Или доверяю не очень. Или очень не доверяю. Во всяком случае, то, что я пишу, всегда на чем-то основано. Иногда даже основано совсем ни на чем. Но каждый, кто хотя бы поверхностно знаком с теорией относительности, знает, что ничто есть разновидность нечто, а нечто - это тоже что-то, из чего можно извлечь кое-что (Войнович)" [цитата по 7]. В приведенном тексте комический эффект основан на отклонении от логической нормы (в данном случае от закона противоречия). Также к паралогике здесь присоединяется и собственно стилистический прием парономазии (повтора в узком контексте родственных и созвучных слов - в данном случае местоимений "ничто", "нечто", "что-то", "кое-что") [7].
Часто понимание языковой игры ограничивают функцией выражения комического. Так, И.Н. Горелов и К.Ф. Седов, определяя языковую игру как феномен речевого общения, содержанием которого выступает установка на форму речи, стремление добиться в высказывании эффектов, сходных с эффектами художественной словесности, и который может затрагивать практически все уровни структуры языка, указывают, что языковая игра имеет установку на комический эффект [8]. Это ограничение позволяет разграничивать понятия языковой игры и стилистического приема (последний функционально не ограничен выражением категории комического). Существенным является также указание на то, что языковая игра может строиться не только на эксплуатации единиц различных языковых уровней. Некоторые ее разновидности затрагивают ролевую и стилевую дифференциацию речевой деятельности. Особенно часто для подобных целей используются диалекты и просторечия. Подражая говору сельских жителей или речи городских низов, языковая личность инкрустирует свои высказывания словами, имеющими фонетические, морфологические и лексические признаки диалекта и просторечия. ("Ну, ня знаю, ня знаю, бряхать ня стану") [8].
Другое средство создания комизма - прием стилевого контраста. Он основан на перемещении слов и выражений из одного стиля речи в другой. Для подобных целей чаще всего используются штампы канцелярски-делового языка, газетные клише и т.д. ("Пусть нам Коля осветит, как все было. И про свадьбу, и про отпуск") [8]
Таким образом, рассмотрев вышеперечисленные представления о языковой игре, как о лингвистическом феномене, можно дать ей следующее определение: языковая игра - это т?/p>