Технология навешивания ярлыков
Реферат - Психология
Другие рефераты по предмету Психология
ики, объединяющей в речевом акте (даже виртуальном) язык и человека, подчиненного системе смыслов и средств их выражения. Дело в том, что говорить на определенном языке уже значит играть на поле того общества, которое говорит на этом языке, подчиняться его правилам (их унифицируют единые языковые формы и лексический базис) и принимать его установки. Расхожая формулировка жить в обществе и быть свободным от общества предполагает отсутствие коммуникативного кода, отсутствие общения, а язык средство общения и возник исключительно для него. Следовательно, и ярлык, будучи производным системы языкового мышления, не может быть отвергнут человеком, он его устраивает или не устраивает, является стимулом к самосовершенствованию или разрешением на стагнацию.
В макросоциальном плане ярлык также не присваивается самому себе, а приходит извне. И эта противоречивость всегда была необходима России. Тогда русское самосознание освобождается от лживых и фальшивых идеализаций, от отталкивающего бахвальства; равно как и от бесхарактерного космополитического отрицания и иноземного рабства. Но Россия, внутренне наполненная безграничной святостью, только тогда станет поистине великой, когда другие народы и государства перестанут осознавать ее как эклектический экзотизм. А это и есть ярлык, когда признают ее торжество над кровью, пролитой в боях (М. Волошин). Итак, ярлык - это то, что приходит извне, а не подчиняется внутреннему желанию: в этом случае вступила бы в силу антиномия быть - казаться, приводящая к разрушению не только ярлыка, но и сущности, им означиваемой.
СССР - самый показательный из примеров. Официальные ярлыки - край родной, навек любимый, страна героев, страна мечтателей, страна ученых, широка, глубока, сильна (о Волге - как родина, свободная), широка страна моя родная, великий, могучий Советский Союз. Сложилась внутренняя архетипическая система ярлыков, противопоставленная внешним оценкам - страна варваров, империя зла. И чем интенсивнее конструировались внутренние Ярлыки, тем отчетливее было представление о том, что денотата - сущности - нет, что внешние оценки гораздо более соответствуют истине. Попытка приоткрыть занавес обернулась сменой ценностной парадигмы и конечным торжеством внешних ярлыков. Но сейчас настало время, когда эти внешние ярлыки, принятые за руководство к действию, укоренились официально, общество готово обратиться к ярлыкам другим, а ими стали те самые советские слоганы, за которыми скрывался дряхлеющий общественный строй. Став внешним, ярлык рано или поздно становится архетипом. И вот уже дискредитированный и подвергнутый остракизму Советский Союз вызывает ностальгические ассоциации в молодежной среде, патриотизм неразлучен с ошельмованным когда-то понятием державность, и советские ярлыки играют роль аттракторов, суггесторов, притягательная сила которых возрастает, распространяясь от пенсионеров-победителей и рядов красной молодежи на названия торговых центров, гостиниц, городов, на реминисценции: повсюду появляется красная звезда, вырастают здания, иллюзионно восходящие к сталинскому ампиру, звучит советский гимн, вернувшийся вместо отвергнутой ельцинской реанимации Глинки... Возрождается целая семиосистема, и надо было пройти через испытания 1991 и 1993 годов, подтвердить на практике, что душа России - не буржуазная душа, чтобы осознать, что сложившаяся система ярлыков, имеющих свои корни в архетипике общества, пытавшегося и в социализме, и в капитализме отказаться от национальных корней, обнажает деструктивное, саморазрушающее языковое сознание народа, который проходит, быть может, труднейшее из испытаний. И последствия этого перехода мучительным бременем ложатся на его речевую самореализацию,
Порождая ярлыки, отражающие искривленное представление о самом себе и роли своей в мировой системе. Одним из свойств ярлыка является его однолинейность:
при всем богатстве коннотативных спектров в нем доминирует одна черта, эвфемистически (или дисфемистически) обозначаемая ведущейся языковой игрой. Эта однолинейность, как было показано выше, зависит от социального временного контекста и определяется ролевой заданностью: один и тот же актер в роли Сергея Есенина, пахана бригады или участкового милиционера приобретает разные определяющие черты, но в каждой роли преобладает некое стержневое начало, в той или иной мере чуждое индивидуальности актера. Рассмотрим доминирующие черты, присущие ярлыкам известных людей в различных исторических интерпретациях. Н. В. Гоголь: гениальный писатель - больной человек (аналогичная метаморфоза произошла с социальным осмыслением Ф. М. Достоевского); П. И. Чайковский: великий композитор - гомосексуалист; В. В. Маяковский: Лучший, талантливейший поэт нашей эпохи - странный человек, живший вместе с Л. и О. Брик; А. А. Фадеев: идейный руководитель советских писателей - бездарный и деспотичный служитель системы; Н. С. Михалков: талантливый кинорежиссер - бизнесмен от кино; Б. Н. Ельцин: борец за демократию - разрушитель страны. Чем значительнее, талантливее личность, тем отчетливее разрыв между ярлыками, ощутимее фокусирование в них разных сторон жизни и деятельности человека - от обожания и вост