Соцреализм как метод искусства
Информация - Культура и искусство
Другие материалы по предмету Культура и искусство
ительность и поэтичность вне политического события и героического поступка. В.Б. Шкловский, блестящий, литературный критик, считал, что рассказ А.П. Гайдара тАЭГолубая чашкатАЭ вообще не соответствует жанру рассказа, поскольку в нем присутствует второй план. Но критика смущал не второй план, а стремление автора рассказывать о простых человеческих чувствах без всякой воспитательной цели.
Такие же возражения критика вызвали тАЭбезыдейныетАЭ рассказы К.Г. Паустовского. Об одном из них (тАЭЛетние днитАЭ) В.Б. Шкловский писал: тАЭНужно печатать рассказы о нашей стране, городе, колхозетАЭ.
Интересно, что индивидуальные человеческие черты в литературе 30-х гг. сохранились большей частью в произведениях для детей. Здесь можно было найти то, чего не осталось во тАЭвзрослых книгахтАЭ: разнообразие человеческих чувств и образов.
тАЭВзрослая литературатАЭ была поглощена соблюдением идеологических схем. Все указания были уже выполнены, образцы уже даны. Литературный процесс теперь, по существу, сводился к выполнению очередной идеологической установки. В Постановлении ЦК ВКП(б) о журналах тАЭЗвездатАЭ и тАЭЛенинградтАЭ указывалось, что у советской литературы тАЭне может быть других интересов, кроме интересов народа, интересов государства...тАЭ.
И хотя в первое послевоенное десятилетие были опубликованы такие произведения, как тАЭДом у дорогитАЭ А.Т. Твардовского, тАЭВ окопах СталинградатАЭ В.П. Некрасова, тАЭЗа правое делотАЭ В.С. Гроссмана, это были исключения из общего правила. И партия быстро тАЭпоправилатАЭ положение. Удостоенная в 1947 г. Сталинской премии повесть В.П. Некрасова уже через год подверглась массированной атаке за недостаток идейности. На страницах журнала тАЭНовый миртАЭ роман В.С. Гроссмана сразу обозначили как искажающий образы советских людей. Публикация рассказа А.П. Платонова вообще была названа грубой политической ошибкой. Эти произведения и их авторы, выпадавшие из общей обоймы единообразного множества, были похоронены под толщей других, соответствующих принципам социалистического реализма.
Долгом советского писателя по-прежнему оставался отбор лучших качеств и чувств советского человека и раскрытие перед ним перспектив его завтрашнего дня. Поэтому многие темы Великой Отечественной войны оказались под запретом, прежде всего тема человека на войне. Он мог обозначаться лишь как винтик огромного и совершенного механизма советского общества. В знаменитом тосте Сталина в честь участников парада Победы трижды советский человек был назван тАЭвинтиком в общем делетАЭ. А.Н. Толстой выразил эту мысль более лаконично и афористично: тАЭЛичность является функцией эпохитАЭ.
Ясно поставленная задача требовала и в послевоенное время озарить оптимизмом, радостью участия в общем деле (очеловечить механизм). Эта установка закреплялась уже в названиях произведений: тАЭСвет над землей, тАЭСвет над полямитАЭ, тАЭСчастьетАЭ (П.А. Павленко), тАЭСчастьетАЭ (К. Баялинов) и т. п. Требовалось как можно больше весеннего чувства, широты, простора. И содержание произведений соответствовало названию. Для П.А. Павленко послевоенный Крым, где происходит действие его повести, - это край изобилия. Трудно поверить, что писатель, бывший в 1945 - 1951 гг. секретарем писательской организации в Крыму, не видел и не знал реальности. Но перед писателями была поставлена другая задача. Они были должны демонстрировать обществу тАЭгероическую личность нашего временитАЭ.
В литературе послевоенной поры пафос созидания передавался через тему производства. Производственные отношения рассматривались как основа жизни и деятельности человека. В романе С.П. Бабаевского тАЭСвет над землейтАЭ рассказывалось о трудностях в деле освоения новой техники. Критик пояснял, что писатель в этом произведении заостряет проблему овладения электромотором. Военная проза изобиловала героями с горящими глазами, политруками, говорящими исключительно правильные речи, и т. д.
Таким образом, в произведениях социалистического реализма послевоенной поры понятие тАЭсоциалистический гуманизмтАЭ, введенное в 30-е гг. А.М. Горьким, было доведено до совершенства. Ему соответствовал образ героя культуры социалистического реализма. Кроме здоровья физического, он обладал самыми высокими нравственными характеристиками, глубоко любил свою родину, партию, вождя, ненавидел врагов и был примером для подражания для всех и везде. Человек - глыба-монолит.
Рядом с героями тАЭвысокой литературытАЭ соседствовали герои повседневности или тАЭлегкой литературытАЭ в жанре комедийном, населенном типажами, которые обнаружились в советской кинокомедии 30-х гг. Но всех героев объединяло праздничное восприятие жизни и счастливый финал. Сложившуюся иерархию героев нарушать было нельзя.
В конце 40-х гг. литература социалистического реализма обладала не только стереотипами образов, но и рядом языковых штампов. Авторский язык нивелировался, терял привычную для русского языка красочность. Использование речевых и канцелярских штампов в литературном произведении свидетельствовало о том, что официальная культура практически заполнила все пространство.
Но при этом именно в конце 40-х гг. в литературе стали появляться имена, которые не укладывались в общие нормы и правила. Это были М.А. Шолохов, К.М. Симонов, В.С. Гроссман, А.Т. Твардовский. В их произведениях жили, умирали, ошибались, надеялись и разочаровывались живые люди. Эта литература все-таки не захотела подчиниться правилам социалистического реализма.
В целом же литература послевоенного времени стала документа