Семантика, структура и функции фразеологизмов в повести У.С. Караткевіча "Дзікае паляванне караля Стаха"
Курсовой проект - Иностранные языки
Другие курсовые по предмету Иностранные языки
µрехитришь, не обманишь кого-либо).
В белорусском языке также много и заимствованных фразеологизмов, которые чаще всего твёрдо усваиваются носителями языка и не воспринимаются как иноязычные. Поскольку структурная схема иноязычного выражения заполнена нашими словами, то обычно иноязычность таких выражений совсем не чувствуется. Многие из них воспринимаются как живые метафорические образования с ярким образным стержнем, сформированным на основе слов конкретного значения. Поэтому не как чужеродный, а как свой, национальный воспринимается на первый взгляд, например, брылі баравікоў. На самом же деле это из украинского языка, и возникновение его связано с головным убором [10, 62]. Поэтому в русском варианте он был переведен, как, шапки боровиков [17, 61].
Грамматической основой для образования ФЕ служат разнообразные, существующие в данном языке синтаксические конструкции, заполняемые конкретными лексическими единицами, т. е. подавляющее большинство фразеологизмов создается по действующим в языке моделям сочетаний слов и моделям предложений. Значит, если по значению ФЕ во многом уподобляются словам, то по внешней форме это синтаксические конструкции (словосочетания, предложения), которые могут состоять из сочетаний незнаменательных слов (рус. как бы не так, ну и что, вот тебе и на и т. п., белор. што да чаго, ні з таго ні з сяго и т. п.), незнаменательных слов со знаменательными (рус. в ажуре, на карачках, под мухой и т. п., белор. пад кіпець, як міленькі и т. п.), разнообразных моделей сочетаний знаменательных слов (рус. важная птица, отворачивать харю, поджилки трясутся, выйти боком, брать за глотку, без зазрения совести и т. д., белор. зачарованае кола, задраць капыты, даць лазню, ледзя-нее кроу, блытацца над нагамі и др.) и предложений (рус. глаза на лоб лезут, бабушка надвое сказала и др., белор. язык да зубоу прымерз, кожнаму свой куток мілы и т. п.).
У ряда фразеологизмов синтаксическая связь между компонентами не определяется существующими в языке правилами сочетаний слов, иначе говоря, синтаксическая основа некоторых видов фразеологизмов представляет собой немоделируемое явление. К немоделируемым относятся, например, такие фразеологизмы русского языка, как, хоть куда, так себе, и вся недолга, себе на уме, разлюли малина и т. п. и аналогичные явления белорусского языка дзіва што, збоку прыпёку, чаму не, у свет вочы, як мага и др [7,39].
С точки зрения выделяемых грамматических функций фразеологизмы в русском языке делятся на следующие группы:
1) фразеологизмы-предложения (Разверзлись хляби небесные и т. п.);
2) глагольные (снимать стружку, тащить за уши и т. п.);
3) субстантивные (крапивное семя, шарашкина контора и т. п.);
4) наречные (в чем мать родила, тютелька в тютельку и т. п.);
5) междометные (и никаких гвоздей, всех благ и т. п.);
6) адъективные (живые мощи, кровь с молоком и т. п.);
7) модальные (как бы не так, само собой разумеется и т. п.);
8) союзные (в силу того что, в зависимости от того как и т. п.) [Шанский 1969: 99 и далее].
В белорусском языке, согласно А.С. Аксамитову [Аксамітаў 1978: 85], с грамматической точки зрения выделяется пять классов фразеологизмов:
1) субстантивные (лягенькі петрачок, кавалак хлеба и др.);
2) глагольные (налажъщь лапу, ходырам хадзіць и др.);
3) адъективные (з мухамі ў носе, вецер у галаве и др.);
4) наречные (сцяўшы зубы, у віру на калу и др.);
5) предикативные (не вялікая штука, не па Юрку шапка и др.).
Существует также классификация с учетом одновременно как грамматических, так и семантических свойств ФЕ (см.: Смирницкий 1956: 212; Кунин 1970: 312).
Между бинарными членами фразеологизмов, образованных из знаменательных слов, существуют такие же три вида зависимостей, как и между словами в свободном словосочетании:
1) взаимозависимость каждый компонент предопределяет в речевой цепи появление другого компонента (денно и нощно, ни бе ни ме, судить да рядить и др.);
2) детерминация один элемент предопределяет появление другого (скрепя сердце, живые мощи, кисейная барышня и др.);
3) совмещение ни один компонент не предопределяет существование другого (веревка плачет, след простыл и др.) [Архангельский 1964: 110].
Здесь, однако, нужно учесть, что при детерминации у фразеологизмов характер связи элементов может не совпадать с характером связи между словами в свободных сочетаниях, у которых обычно грамматически независимое слово подчиняет себе (детерминирует) другое слово. У компонентов фразеологизма, как правило, слово с фразеологически связанным значением детерминирует другой компонент устойчивого словосочетания (тормашками требует обязательного появления рядом компонента вверх, храповицкого требует появления слова задать, тришкин детерминирует слово кафтан и т. д.) [14, 62].
Итак, при сопоставлении русского перевода с белорусским оригиналом, хочется отметить, что русскоязычный перевод имеет свои отличительные особенности только в тех выражениях (и то не везде), где использованы сугубо белорусские фразеологизмы. В некоторых местах они с успехом заменены переводчиком, на русские. Но так как и русский, и белорусский язык, относится к славянским языкам, таких мест в повести мы нашли не много. Автор и переводчик в тексте с успехом использовали различные по своей структуре и функциям фразеологизмы, что придало ей более живой вид. Так же в текстах нами были найдены все семантические группы.
Одним словом можно сказать, что фразеологизмы душа каждой культуры. Они передаются из уст в уста, от поколения к по?/p>