Ричард Рорти \"Обретая нашу страну\"
Методическое пособие - Культура и искусство
Другие методички по предмету Культура и искусство
·аконодательную программу, присоединиться к политическому движению или разделить национальную надежду.
Контраст между национальной надеждой и национальным самоосмеянием и самоотвращением становится еще ярче, если сравнивать такие романы, как \"Грохот снега\" и \"Альманах мертвеца\" с социалистическими романами первой половины нашего века: с книгами вроде \"Джунгли\", \"Американская трагедия\", \"Гроздья гнева\". Последние были написаны в убеждении, что тон Геттисбургского обращения был верен, но что наша страна должна была бы преобразиться, дабы исполнить надежды, которые возлагал на нее Линкольн. Преображение казалось необходимым потому, что подъем промышленного капитализма сделал индивидуалистическую риторику Америки первого столетия устаревшей.
Авторы этих романов полагали, что индивидуалистическая риторика должна быть заменена другой, в соответствии с которой Америке предназначено было стать первым кооперативным союзом, первым бесклассовым обществом. В этой Америке доводы и богатства распределялись бы по справедливости, а правительство гарантировало бы как равенство возможностей, так и индивидуальную свободу. Эта новая, квазикоммунитаристская риторика была сердцевиной Прогрессивного движения и Нового курса. Она определила тон американских левых на первые шестьдесят лет двадцатого века. Уолт Уитмен и Джон Дьюи, я кратко остановлюсь на этом, много сделали для формирования такой риторики.
Отличие между левыми интеллектуалами начала века и большинством их тогдашних противников — это отличие между деятелями и наблюдателями. В течение первых десятилетий нашего века, когда интеллектуал отстранялся от истории своей страны и со скепсисом смотрел на нее, было вполне вероятно, что он (или она) уже готов предложить новую политическую инициативу. Конечно, Генри Адаме был большим исключением — великий воздержавшийся от политики. Адаме распознал в Первом Позолоченном веке симптом необратимого нравственного и политического упадка, что Уильям Джеймс счёл просто ошибочным. Прагматистская теория истины отчасти была реакцией против той разновидности отстраненной позиции наблюдателя, которой прикрывался Адаме.
Для Джеймса отвращение к американскому лицемерию и самообману бессмысленно, если не впрячь его в дело, которое дало бы Америке основание гордиться собою в будущем. Разновидность протохайдеггерианского культурного пессимизма, которую развивал Адамс, казалась Джеймсу упадочнической и малодушной. \"Демократия\", — писал Джеймс, —
16
17
. \"это своего рода религия и мы обязаны не допустить ее краха. Верования и утопии — это благороднейшие упражнения человеческого разума и никто, в ком есть искра разума, не будет фаталистически сидеть перед картиной, нарисованной мрачным предсказателем.
В 1909 году Герберт Кроули в начале своей книги \"Обещание американской жизни\" вторит Джеймсу:
\"Вера американцев в свою собственную страну — религиозна, если не по своей напряженности, то по меньшей мере по своей абсолютной и универсальной авторитетности... Еще детьми мы слышим, как она утверждается или подразумевается в разговорах взрослых. Каждая новая ступень нашего образования предоставляет нам дополнительные свидетельства в ее пользу... Мы можем не доверять многому, что делается во имя нашей страны нашими соотечественниками или испытывать к этому сильную неприязнь; но сама наша страна, ее демократическая система и процветание в будущем — выше подозрений\".3
Если кто-нибудь приписал бы эту разновидность гражданской религии сегодняшним американцам, его поняли бы так, будто речь идет только о шовинистах — об американцах, которые считают своим типичным представителем скорее Джона Уэйна, чем Авраама Линкольна, а Америку — скорее непобедимой, чем доброжелательной. Романы Силко, Стефенсона, Мэйлера и Пинчона — наш эквивалент покорного пессимизма Адамса.
1 James, \"The Social Value of the College-Bred\", in Essays, Comments and Reviews (Cambridge, Mass., 1987), p. 109.
3 Croly, The Promise of American Life (первоначально опубликовано в 1909 г.; репринт Capticorn Books (New York) in 1964), p. 1.
Сегодня редко встретишь американского левого, цитирующего Линкольна или Уитмена. Мы уже не можем повторить за Кроули, что \"каждая новая ступень нашего образования предоставляет нам дополнительные свидетельства\" от имени веры американцев в свою страну. Напротив, современная американская студентка вполне может выйти из колледжа менее убежденной в том, что ее страна имеет будущность, чем когда она в него поступала. Она также менее склонна полагать, что политические инициативы могут творить такую будущность. Вероятно, в сердце такой студентки уже закрались дух отстраненного наблюдения и неспособность более рассматривать американское гражданство как возможность действовать.
В этой первой лекции я попытаюсь описать роль Уитмена и Дьюи в создании того образа Америки, который был распространен среди всех американских левых вплоть до войны во Вьетнаме. Я говорю \"образ\", а не \"миф\" или \"идеология\", поскольку не думаю, что существует не-мифологический, не-идеологический способ рассказывать историю (story) страны. Называть историю (story) \"мифической\" или \"идеологической\" имеет смысл тогда, когда такие истории (stones) могли бы противопоставляться истории (story) \"объективной\". Хотя объективность и полезна как задача при выборе с?/p>