Ребенок и детство в традиционной культуре хакасов
Дипломная работа - Культура и искусство
Другие дипломы по предмету Культура и искусство
?ак.
Отцу по отношению к личности сына, предоставляется право наказывать его телесно, а взрослых - прогнать от себя. В архиве имеется документ, содержащий жалобу Захара Степановича Колмакова на своего сына Павла: "Сын мой Павел совершенно развратился; ничего не делает, пьет, не работает, не живет дома, но и нигде податей не платит, вследствие чего я удалил его от дома" и пишет далее, что сын его Павел украл у него лошадь и просит Абаканскую инородческую управу "предать его законной ответственности". Далее в этом же своде встречается очередное прошение Колмакова от 24 февраля 1901 г., в котором содержится следующее: "Я нижеподписавшийся инородец Тубинского рода Захар Степанович Колмаков дан прошение об оскорблении меня сыном Павлом, сын мой Павел был уже наказан, за оскорбление меня; по инородческим обычаям" [Потапов Л.П., 1952. С. 74 - 75].
По обычному праву хакасов за оскорбление родителей полагается телесное наказание и посрамление перед народом. В проекте свода степных законов по этому поводу в 67 говорится следующее: Непочтительных совершеннолетних детей пожилых родителей предоставляется наказывать при них же розгами родоначальникам; или ежели неповиновения в такой степени, что сего наказания им мало, или оно не служит уже к исправлению, от отсылать в губернский город в рабочий дом с назначением времени сколько виновному находиться в нем [Степной закон. Обычное право казахов, киргизов и туркмен, 2000. С. 108].
Что касается прав отца на имущество сына, то надо различать сыновей отделенных и не отделенных. Неотделенные никаких имущественных прав не имели и все нажитое ими поступало в непосредственное распоряжение их отца. Отделенный сын считался главой самостоятельного хозяйства, но нуждающийся отец всегда мог потребовать, чтобы сын прокармливал его, принял в свой аал. Таким же правом пользовалась и мать. Кроме того, отец мог забрать у сына любую вещь и пользоваться ею. Инородческие управы стремились передать иски детей к родителям и все подобные дела для разрешения родственниками, которые, заметив разлад в семье, отделяли отца и сына, передавая большую часть семейного имущества отцу или же (у бедных), обязывая сына содержать отца. Жалобы отца на сыновей пользовались, напротив, особенными преимуществами и удовлетворяются немедленно. При господстве патриархального родового начала не могло быть и речи о тяжбе детей с родителями.
Когда отец хотел освободиться от неисправимого сына, то он выделял его с небольшим наделом, предоставляя возможность самому заработать калым, если он холостой; если же сын женат, то отец выгонял его без надела.
Дочь в сравнении с сыном находилась в несколько ином положении, объясняющемся тем, что она оставалась членом семьи лишь временно, до выхода замуж. Затем прекращалась почти всякая связь между семьей и нею.
С самого рождения девочку называли чатха санныг - чужого счета, кiзi палазы - чужой ребенок. Cадыга пара сарыг хундус - идущий в продажу желтый бобр.
Дочерей считаем за посторонних, они обязательно уйдут к людям, Девочек даром кормим, воспитываем для людей, - говорили хакасы. Отношение к женскому потомству отражала следующая пословица: "Чис ахча - ахча нимес, хыс пала - пала нимес" - "медяк - не деньги, девочка - не ребенок" [Бутанаев В.Я., 1990. С. 141, 128, 141].
Рождение отпрыска мужского пола означало для современных и древних тюркоязычных этносов, повышение социальной значимости и престижа человека. Тем не менее, рождение дочери, очевидно, не воспринималось как несчастье еще в раннем средневековье. Так, среди благ земного существования, которыми "не насладился" лирический герои эпитафических памятников тюркской рунической письменности, дочери порой выделялись отдельно. А в тексте одной из надписей говорится: "в отношении в тереме находящихся моих принцесс, моих двух сыновей, ... в отношении моей единственной дочери ... я отошел (т.е. умер)" [Малов С.Е., 1952. С. 38]. Перед нами яркое свидетельство родительской любви к своему женскому потомству. Традиция особенно нежного отношения к дочерям дожила у южно-сибирских тюрков до наших дней. Возможно, что рождение дочерей встречалось радостью еще и потому, что родители рассчитывали в будущем получить калымную прибыль. У ногайцев, например, было принято поздравлять с этим событием, имея в виду будущий калым [Гаджиева С.Ш., 1979. С. 109].
Во время пребывания в родительском аале, дочь находилась в непосредственном распоряжении матери, и отец не имел на нее прямого влияния и, будучи ею недоволен, не наказывал ее сам, а поручал это матери. Меры, принимаемые последней, состояли в словесных поучениях, запирании в отдельном помещении и т.п. Телесные наказания не рекомендовались хакасским правом. Народная педагогика предписывает по oтношению к девушкам более кроткие меры, например, увещевание.
С момента выхода замуж, хакасская девушка эмансипируется из-под родительской власти и переходит во власть мужа, а отчасти и свекрови, которая, однако, по отношению к невестке получает лишь право увещевания.
Зато власть мужа над личностью жены простирается гораздо дальше власти матери над дочерью. Муж имеет право наказывать ее более строго, плоть до нанесения побоев. Лишь бы это наказание не носило характер истязаний.
Право отца и матери на имущество замужней дочери также весьма ограничено. Неимущий отец может поселиться у нее только с согласия зятя, мать же, хоть, и не обязана испрашивать согласия, но может поселиться у дочери лишь тогда, ког