Ребенок и детство в традиционной культуре хакасов
Дипломная работа - Культура и искусство
Другие дипломы по предмету Культура и искусство
?иняет более трех поколений.
Предложенное Л. Морганом понимание отражения семейно-брачных отношений определенного этапа развития общества в системе родства позволило науке обрести новый важный источник по истории семьи и брака [Морган Л.Г., 1934. С. 218]. Выявляемые в результате анализа противоречия между современными для наблюдателя формами последних и системами родства ложатся в основу реконструкций предшествующих семейно-брачных отношений. По мнению Эдварда Сепира: Нет такого, чтобы изучение кланов, генсов и других типов расширенных групп родства давало бы нам какой-то намек на происхождение семьи: дело обстоит с точностью до наоборот. Семья с ее материнскими и отцовскими узами, с тщательно разработанными отношениями родства и обозначающей их терминологией - это именно тот образцовый шаблон социального устройства (socra pattern), внутри которого человек всегда появлялся на свет [Сепир Э., 1993. С. 616].
Система родства, определяется не принадлежностью языка к данной языковой группе, а отражает определенные общественные условия. Термин родства определяет статус, имущественное положение, право на наследство, на занятие должности или, точнее, на звание и т.п. [Ольдерогге Д.А., 1960. С. 25]. Представляется очевидным, что систему родства следует рассматривать шире, чем только структуру, организующую семейно-брачные отношения.
Данные реконструированной системы родства кыргызов указывают на потенциал семейного ядра - малой семьи. С одной стороны, для отца и для матери существовали индивидуальные абстрактные термины g и qaK. Помимо них, конечно, существовали и другие обозначения для родителей, однако у раннесредневековых кыргызов отсутствовала, как и у многих других тюркоязычных народов [Бекмуратова А.Т., 1978. С. 31], устойчивость в использовании этих названий. С другой стороны, как мы можем считать установленным, система родства кыргызов в первом нисходящем поколении выделяет специальными Терминами детей эго.
Вслед за С.М. Абрамзоном мы обращаем внимание на употребление в памятнике из Суджи (Е-47) выражения блдiм (в транскрипции С.Е. Малова). Действительно, данное выражение означает наделил домохозяйствами, женил. Этот термин связан с традицией тюркоязычных народов, согласно которой отцом (реже - родственниками жены) молодая семья наделялась необходимым комплектом имущества для самостоятельного ведения хозяйства. И, прежде всего в него входила юрта или другой вид жилища), хозяйственный инвентарь, одежда и скот.
Мы располагаем сведениями о такой практике у алтайцев, чьими обычаями не допускалось совместное проживание семейных пар в одном аиле (здесь - "юрта, жилище") [Шатинова Н.И., 1981. С. 27]. Традиционная форма выяснения вопроса о семейном положении мужчины: "Аилду ба, jок пo? (Есть ли у тебя аил или нет?)" [Токарев С.А., 1936. С. 33].
Г.П. Васильева привела аналогичную информацию о туркменах-нухурли: Обычно отец, собиравшийся женить сына, пристраивал для него помещение к дому, если же это было трудно сделать, то на время свадьбы ставил для молодых юрту [Васильев Г.П., 1954. С. 197]. Подобные принципы были свойственны и другим народам алтайской языковой семьи, в частности монголам, у которых для молодоженов обычно ставили отдельную юрту [Цэрэнханд Г., 1991. С. 112].
Следует обратиться к суждениям о семье у народов соседних с государством кыргызов территорий раннего средневековья, имеющимся в литературе. Для древних тюрков Л.Н. Гумилев устанавливал существование аильного хозяйства и парной семьи, тождественной, по его мнению, семье казахов в XIX в. Он отмечал и патриархальный потенциал полигамии [Гумилев Л.Н., 1967. С. 70, 73].
Близкой выглядит точка зрения С.М. Ахинжанова о преобладании у кыпчаков в рассматриваемый период малой нуклеарной семьи, осложненной "биосоциальными традициями" [Ахинжанов С.М., 1995. С. 269].
А.Н. Бернштам, напротив, предполагал, что патриархальная семья, которая являлась хозяйственной единицей у древних тюрков, уйгуров и кыргызов, представляла собой большую семью, переходящую в малую [Бернштам А.Н., 1946. С. 94].
Ю.А. Зуев считал мельчайшей экономической единицей и основой социальной структуры древнетюркского общества большесемейную общину, обязательными атрибутами которой были общее жилище (на первых порах), общий котел и патриарх-домачин. Непосредственное указание на это содержится в китайском известии VI в.: "...бывает, что живущие в домах (или семьях, кит. цзя) большими фамилиями называют друг друга ув-каган; дом тюрки называют ув, и это значит домашний каган" (Тундянь гл. 197). Подобное известно также и о ранних киргизах: Семьи бывают и в тысячу, и в сто человек; живут совместно в одном жилище (доме); общая кровать, общее одеяло (Тайпин хуаньюй цзи, гл. 199) [Зуев Ю.А., 1967. С. 14 - 15].
Взглядам Ю.А. Зуева противоречат некоторые данные, приводимые Г.Г. Пиковым, о преобладании у азиатских кочевников численно небольших семей (от 3 до 11 человек) в I - начале II тысячелетия. У киданей семья в среднем составляла 5 человек [Пиков Г.Г., 1990. С. 26], у чжурчжэней - сыновья, когда вырастали, сразу же селились отдельно [Воробьев М.В., 1983. С. 33], у тангутов семья называлась кибиткой [Кычанов Е.И., 1968. С. 100].
По подсчетам М.В. Крюкова, в ханьское время размер семьи у китайцев составлял также примерно пять человек [Крюков М.В., 1978. С. 63]. А по сообщению Хоуханьшу, у номадов палатка или юрта есть то же, что семейство в Китае [Бичурин Н.Я., 1950. С. 239].
Действительно, точка зрения Ю.А. Зуева выглядит не