Разграничение временных пластов в "Жизни Арсеньева" И. Бунина
Курсовой проект - Литература
Другие курсовые по предмету Литература
?ского характера:Мы знаем, что помним мы, с трудом вспоминающие даже вчерашний день!
И эта оговорка наводит на мысль о том, что человек, в частности, сам Арсеньев, закреплен, укоренен в своем настоящем. Об этом также свидетельствует использование форм глагола настоящего времени для обозначения ситуаций из прошлого, т.е. Арсеньев говорит о своем детстве в настоящем времени: детская душа моя начинает привыкать, мир для меня все ограничивается усадьбой и др. С помощью этого приема автор воссоздает колорит того времени, а также дает читателю детство, пересмотренное зрелым сознанием. Арсеньев будто возвращается в свое прошлое, но уже с багажом воззрений себя зрелого, взрослого, пережившего многое, с накопленным жизненным опытом. Он воссоздает и анализирует свои детские чувства, ощущения; рассматривает (прослеживает) эволюцию своего эмпирического и рационального знания. Если раньше его сознание воссоздавало отрывочные фрагменты детской бытийности, то теперь мир более категоризован, четче организован. Автор говорит о замкнутости мира: мир для меня еще ограничивается усадьбой, домом и самыми близкими - так может рассудить человек, который уже вышел за пределы этого замкнутого мирка и смотрит на него, как на прошлое. Отсюда, в прошлое, описываемое автором, косвенно (скрыто) вклеивается, вплетается настоящее.
Арсеньев из всего потока жизни уже выделяет самых близких людей, причем так, что лица этих людей не размыты, но создаются целостные портреты характеры. Так, он с точностью описывает характер своего отца, подмечая его противоречивые черты. Тогда он с интересом уже наблюдает за отцом, делая это целенаправленно, чтобы хоть кое-что о нем узнать. Арсеньев вспоминает и категоризует свои чувства и эмоции, которые возникают у него по отношению к отцу: Я уже чувствовал к нему не только расположение, но временами и радостную нежность, он мне уже нравился, отвечал моим слагающимся вкусам… Таким образом, уже сам Арсеньев дает оценку своему детскому развивающемуся сознанию: слагающиеся вкусы. То есть, перед нами формирование, динамика сознания, памяти, которая вбирает в себя все больше и больше.
Далее Арсеньев вспоминает няньку, осознает ее роль в их доме, говоря о близости ее к семье. И снова воспоминание проходит сквозь призму авторского сознания, наполняется оценочностью уже не детского рацио.
Арсеньев также вспоминает о определяет в своей жизни братьев и двух своих сестер. Говорит о том, что мать он осознал и почувствовал раньше всех, когда почувствовал и осознал себя самого. Здесь подчеркивается монолитность, неразделимость с матерью на чувственном уровне, однако сознание ребенка уже отделено от материнского.
Следующий абзац- авторская медитация. Здесь его воспоминание, чувство возводится в разряд всеобщего, философского. Сначала постулат: Всё и все, кого любим мы, есть наша мука. Далее идет подтверждение этой мысли собственным опытом.
Последний абзац молитва о своей матери. По своему пафосу эта часть повествования подобна эпитафии и носит более возвышенный характер.
Заканчивается глава фразой Пути мои выше путей ваших, и мысли мои выше мыслей ваших. Это еще более подчеркивает молитвенный характер этого высказывания. В этом абзаце автор не вспоминает прошлого, его сознание работает в настоящем. Это своеобразное отступление от общего потока повествования, направленного на осознание и воспроизведение фактов и чувств из прошлого.
Пятая глава также представляет собой повествование о прошлых чувствах, о пережитом в обработке настоящего сознания. Сказано: однажды осенней ночью я
почему то проснулся…. Арсеньев помнит сам факт пробуждения, но не помнит его мотивировки. В настоящем он говорит о себе-ребенке: Но я уже знал, помнил, что я не один в мире, что я сплю в отцовском кабинете, - я заплакал, я позвал, разбудил отца. Это свидетельствует о том, что его детский багаж памяти постепенно заполнялся новыми знаниями, в его сознании проявлялись уже причинно-следственные связи. Кроме того, здесь указание на то, что жизнь маленького Арсеньева становилась все полнее, насыщеннее: Постепенно входили в мою жизнь и делались ее неотъемлемой частью люди. В этой же фразе можно увидеть ссылку на то, что кругозор Арсеньева расширялся поступательно.
Как уже говорилось, он начинает подвергать мир категоризации. Здесь представлено уже более общее наблюдение, сделанное Арсеньевым в детском возрасте: Я уже заметил, что на свете, помимо лета, есть еще осень, зима, весна, когда из дому можно выходить только изредка. Отметим, сто перед нами не простое деление на времена года, а вывод закономерности, которая присуща детскому сознанию: когда из дому можно выходить только изредка.
Отметим, что первые моменты воспоминаний немотивированны. Даже зрелое сознание не отвечает на вопрос, почему в памяти именно это. Обратимся ко второй главе: Почему именно в этот день и час, именно в эту минуту и по такому пустому поводу впервые в жизни вспыхнуло мое сознание столь ярко, что уже явилась возможность действия памяти? И почему тотчас же после этого снова надолго погасло оно?.
В пятой главе автор уже объясняет действие детской памяти: …в детской душе остается больше всего яркое, солнечное,- и поэтому мне теперь вспоминается, кроме этой осенней ночи, всего две-три темных картины, да и то потому, что были они необычны…
Здесь опять же