Пушкин и Достоевский о жизни и смерти («Гробовщик» и «Бобок»)
Статья - Литература
Другие статьи по предмету Литература
?ии весь подслушанный персонажем разговор мертвых можно объяснять и пьяным бредом. Но стоило бы Достоевскому писать рассказ, чтобы показать - насколько диковинные сны бывают у пьяниц? Напротив, первую фразу можно считать ключевой, так как в ней можно видеть иносказательно выраженную проблему произведения. Далее речь пойдет о людях, которые не хотят именно трезво оценить свою жизнь и вообще не ценят её. И еще одно значение этой фразы можно увидеть, если представить ее обращенной к самому автору: нужно же когда-нибудь писателю-реалисту трезво, бесстрашно увидеть и показать всю правду о человеке.
Далее в рассказе в небольшом абзаце говорится о некоем портрете. В.Туниманов поясняет, что имеется в виду реальный портрет Достоевского кисти Перова. О портрете этом издевательски отозвался критик Панютин, и Достоевский в рассказе от лица повествователя будто бы отвечает ему. Не отрицая такого писательского намерения, заметим, что это не обязательно является единственным значением абзаца. Вот как передаёт повествователь слова критика: Ступайте смотреть на это болезненное, близкое к помешательству лицо (с.42). Уже отмеченное нами иносказательное значение ключевой (первой) реплики здесь как бы продолжается и развивается, а смысл углубляется. Люди пьянеют от жизни, не способны трезво ценить ее. Теперь это характеризуется как болезнь - опасная, близкая к помешательству. Ведь покойники, которые решили не стыдиться, - это помимо прочего представители, как бы собирательное лицо общества. И читателя автор здесь как бы приглашает рассмотреть ближе и подробнее это лицо, чтобы понять болезнь .
Заметим, что во вступлении к рассказу в иносказательном виде выражено, быть может, и авторское осмысление собственного метода. Вот, например, повествователь как будто болтает по поводу всё того же портрета: Думаю, что живописец списал меня /.../ ради двух моих симметрических бородавок на лбу: феномен, дескать, идеи-то нет, так они теперь на феноменах выезжают. Ну и как же у него на портрете удались мои бородавки, - живые! Это они реализмом зовут (с.43). Здесь можно расслышать тревогу автора: не приняли бы его рассказ о легкомысленных мертвецах за занимательный феномен, без серьезной идеи. Ведь и у него мертвецы в рассказе удались - как живые. Он и сам фантастическим реализмом зовет свой метод, раскрывающий в необычном - обычное. Но Достоевский никогда на феноменах не выезжал, то есть никогда не использовал средства фантастики, комизма или гротеска только для занимательности, для привлечения читательского внимания.
После вступительной следующая, вторая часть рассказа, тоже начинается с ключевой и многозначительной фразы: Ходил развлекаться, попал на похороны (с.44). Здесь уместно вспомнить противопоставление жизни и смерти в эпиграфе и в самой повести Гробовщик (ниже мы еще сопоставим этот материал). Заметим, что первые, начальные фразы всех шести частей рассказа Бобок как бы выстраиваются в достаточно последовательную смысловую цепочку. В иносказательном их значении можно увидеть связную линию развития авторской мысли. Вот как это выглядит:
1. Да будешь ли ты /.../ когда-нибудь трезв?..
2. Ходил развлекаться, попал на похороны
3. Нет, я бы пожил!..
4. Но далее началась такая катавасия...
5. Эй, вы, ваше превосходительство! - вдруг громко и азартно прокричал /.../ голос барский и дерзкий...
6. Нет, этого я не могу допустить...
Каждая из этих фраз начинает новую часть рассказа, в которой всякий раз случается важный поворот сюжета или разговора мертвецов. И каждая из этих фраз как бы обозначает такой поворот.
Вторая (после вступительной) часть рассказа тоже не сразу начинается с могильных разговоров - продолжается изложение будто бы посторонних рассуждений и признаний повествователя. Он, например, ...сел на памятник и соответственно задумался. Начал с московской выставки, а кончил об удивлении (с.44). Из реального комментария к этой фразе (в академическом издании ПСС Достоевского) можно узнать - и согласиться, - что здесь выражен намёк на политехническую выставку, приуроченную к 200-летию со дня рождения Петра Первого. О выставке и юбилее очень много писали в прессе 1872 года. Тема развития России, в котором громадную роль сыграли реформы Петра, глубоко волновала и Пушкина, и Достоевского. В рассказе Бобок эта тема находит свой отклик, и не только на уровне отдельного намёка. Автор не только от лица повествователя, но и от себя мог бы сказать, - что начал с выставки.
К чему привели петровские реформы? Куда вообще ведёт путь европейской цивилизации? На этом пути люди как будто получают всё больше материальных благ. Эти блага, достижения цивилизации как раз демонстрирует политехническая выставка. Но что же еще, кроме материальных благ, приобрели люди России за прошедшие два века? Достоевский в своем рассказе как раз и предлагает нечто вроде своей версии выставки нравственных потерь: разврат во всех видах, разные стадии нравственного разложения, прикрытого разложением физическим (мертвецы в могилах).
Точно так же и кончить эти размышления автор, как и повествователь, собирается удивлением. Можно удивляться достижениям материальной цивилизации, но можно и тому, насколько достижения эти не соответствуют уровню нравственного развития (а скорее уж - деградации) общес