Анализ эволюции аграрного законодательства периода французской революции
Дипломная работа - История
Другие дипломы по предмету История
µсьма резким по форме письмом, составленным г-жою Ролан и заключавшим в себе прямые обвинения против Людовика XVI. Результатом этого стала отставка министерства, что в свою очередь вызвало восстание в Париже 20 июня 1792 г. После этого среди жирондистов особенно выдвинулся Верньо, предложивший законодательному собранию (3 июля) объявить отечество в опасности, а после восстания 10 августа подавший мысль о необходимости приостановить действие исполнительной власти и предоставить решение вопроса о форме правления чрезвычайному национальному Конвенту.
августа 1792 г. года были фактически свергнуты не только монархия, но и политическое господство реакционно-монархической фейянской крупной буржуазии. Фейяны после 10 августа окончательно перешли в лагерь контрреволюции и иностранной интервенции. Лафайет, узнав о происшедшем 10 августа, пытался поднять армию и повести ее на Париж. Потерпев неудачу, он бежал из Франции. Дюпор, Ламет, Талейран и другие вожди фейянов также бежали за границу. Сестра короля Елизавета говорила о Лафайете накануне его измены: Он с нами, и теперь мы должны простить ему все. Фейяны превратились в партию контрреволюции и национальной измены.
Руководящая роль в Законодательном собрании перешла к жирондистам. Центр, поддерживавший раньше фейянов, теперь отдавал свои голоса жирондистской партии.
Но восстание 10 августа, позволившее жирондистам занять командные позиции, было совершено вопреки жирондистам. Непосредственное руководство народным восстанием 10 августа принадлежало Коммуне и ее политическим организаторам и вдохновителям - якобинцам-монтаньярам. И наряду с двумя органами власти - Законодательным собранием и Исполнительным советом, после 10 августа возник третий орган власти - революционная Коммуна, созданная народным восстанием и опиравшаяся на революционный народ.
Коммуна, продиктовав Собранию важнейшие решения 10-12 августа, сохранила за собой и в дальнейшем роль органа народной власти. Она расширила свой состав, включив по 6 представителей от каждой из 48 секций Парижа, создала Наблюдательный комитет, ввела в свои органы видных якобинских вождей: Робеспьера, Марата, Шометта, Паша. Коммуна властно вмешивалась в политическое руководство страной. Она закрыла роялистские газеты, произвела аресты контрреволюционеров и подозрительных лиц. Под ее прямым давлением Собрание 17 августа было вынуждено издать декрет о создании Чрезвычайного трибунала для борьбы с контрреволюцией. Сохранив 10 августа Законодательное собрание и признав его права до созыва Конвента, Коммуна, однако, не скрывала своего недоверия и враждебности к этому Собранию, уже представлявшему собой политический пережиток. Марат открыто называл это Собрание контрреволюционным. Робеспьер в Коммуне и у якобинцев разоблачал жирондистских вождей.
Августовские дни 1792 г. принесли не только новый подход к отмене феодальных повинностей, но и сдвиг в решении земельной проблемы. 28 августа был принят по докладу Ж.-Б. Майля закон, который установил новый порядок возвращения общинам земель, захваченных бывшими сеньорами. Новый декрет отменил статью 4 раздела 25 ордонанса 1669 г., все последующие эдикты, декларации, постановления и королевские предписания, разрешавшие триаж. Статья 1 гласила: Параграф 4 главы 25 ордонанса о водах и лесах 1669 г., равно как все эдикты, декларации, постановления совета и патенты, которые, начиная с этого времени, дозволяли триаж, раздел, частичное разделение или приобретение домениальных и сеньориальных лесов в ущерб правам общин, как в случаях, указанных в названном ордонансе, так и вне их, и все вынесенные на их основании судебные решения и произведенные вследствие таковых действия отменяются и считаются как бы не имевшими места. Отмена имела обратную силу без всяких ограничений - коммуны могли войти во владение отнятыми землями в течение 5 лет, прибегнув к судебной процедуре. Коммуны или отдельные лица получили возможность также претендовать на возвращение всех вообще владений или прав пользования, отобранных бывшими сеньорами, доказав, что они некогда действительно ими владели. Сеньор мог противопоставить этим претензиям лишь подлинный акт законной покупки. Акты выдела сохранялись в силе, но могли быть пересмотрены, коммунам опять-таки надлежало адресоваться в суд.
Отличие от позиции Учредительного собрания бросается в глаза. Для него экспроприация, совершенная в силу действовавших до революции законоположений и закрепленная давностью, была не узурпацией, но благоприобретенным владением; единственная уступка касалась триажей, произведенных за последние 30 лет. С точки зрения нового декрета все эти акты являлись лишь результатом злоупотребления феодальным могуществом. Только обычные акты купли-продажи, в которых покупателями выступали частные лица, признавались неприкосновенными, и именно здесь декрет 28 августа отказывался стать на сторону общин и отступал от принципа ретроактивности - земли, отнятые у них и отчужденные третьим лицам (но не сеньорам), возвращению не подлежали.
Другое принципиальное положение касалось невозделанных земель. Как и в вопросе о феодальных правах, была установлена презумпция в пользу общин - все эти земли, расположенные на территории коммуны, были признаны принадлежащими общинам. Однако пойти до конца в проведении этого принципа Собрание не решилось. Претензиям общин бывший сеньор мог противопоставить не только законный титул, удостоверяющий его права на спорную землю, но и ?/p>