Анализ эволюции аграрного законодательства периода французской революции

Дипломная работа - История

Другие дипломы по предмету История

°торжной тюрьме. В статье 7 сказано: Лица, уличенные в том, что спрятали, скрыли или утаили подлинники или копии документов, подлежащих сожжению согласно предыдущей статьи, караются 5 годами каторги. Этот декрет завершил конструирование буржуазной поземельной собственности, уничтожив последние остатки чисто феодальных поземельных связей. Закон 17 июля отвечал интересам прежде всего самостоятельных крестьян-собственников.

Далеко не всюду непосредственно после принятия закона 17 июля местные власти осознали всю его революционную последовательность и начали точно проводить в жизнь. Очевидно, на их позиции сказывалось и то, что новый закон прямо задевал интересы некоторых слоев буржуазии. Кое-где даже лица, обязанные уплачивать и выкупать феодальные повинности, не сразу восприняли радикальный смысл закона. Однако во многих деревнях о законе 17 июля знали уже в августе и стали его применять. Крестьяне прекращали платежи, муниципалитеты собирали и готовили к сожжению феодальные документы. Вместе с титулами сжигались другие феодальные символы, грамоты дворянского достоинства и т.п. Нередко жители разводили огонь у подножия дерева свободы, украшенного патриотическими эмблемами. То, что было недавно правонарушением, актом жакерии, совершалось теперь публично и в силу закона, иногда при участии командированных в департаменты членов Конвента. Так, 30 брюмера II г. депутаты Кавеньяк и Дартигойт организовали праздник Разума в г. Ош (департ. Жер). На площади был разложен громадный костер, в котором наряду с мощами и деревянными статуями святых и иными предметами культа горели также феодальные титулы бывших сеньоров. Всю ночь, - доносили депутаты, - продолжалась карманьола вокруг этого философского костра, истребившего сразу столько заблуждений. Глубокое удовлетворение крестьян радикальным декретом о сожжении феодальных документов сеньоров отразилось в письме народного общества коммуны Шамбон (департ. Луаре), посланном в Конвент 5 вантоза II г. Граждане представители, - говорилось в письме, - вы полностью сокрушили здание феодализма, приказав вашим июльским декретом, чтобы все феодальные титулы были сожжены. Этот декрет наполнил радостью сердца деревенских жителей, так как он уничтожил бремя, которое бесконечно отягощало нашу собственность.

И все-таки, издание декрета 17 июля отнюдь не завершило борьбу за окончательное уничтожение феодализма. Движение крестьян за окончательное уничтожение феодальных прав не принимало теперь таких массовых и насильственных форм, как в 1789-1792 гг. Эпизодические походы против замков и феодальных титулов можно отметить здесь и там весной и даже летом 1793 г. В дальнейшем они прекратились. Да и была ли теперь необходимость в том чтобы крестьяне добивались своих требований силой? Отныне крестьяне имели на своей стороне закон и добивались его строгого проведения в жизнь. В частности, они упорно настаивали на сожжении феодальных документов. Там, где оно по тем или иным причинам задерживалось, они жаловались, хлопотали, требовали уничтожения бумаг. Но наряду с этой борьбой крестьян за точное исполнение закона сразу же обнаружилось стремление влиятельных в местной администрации (отчасти и в центре) кругов затормозить и прямо сорвать его проведение в жизнь.

Причина этого состоит в том, что, отменив безвозмездно все феодальные ренты, в том числе созданные в результате действительной передачи земли, Конвент посягнул не только на интересы бывших дворян и сеньоров, но и на буржуазно-собственническое правосознание вообще, на интересы старой буржуазии, связанной с землевладением, в частности.

Суть дела в следующем. Статья 1 закона 17 июля отменяла безвозмездно все бывшие сеньориальные платежи, цензуальные и феодальные повинности, как постоянные, так и случайные; статья 2 сохраняла чисто поземельные ренты и платежи, не имеющие феодального характера. Но как различить в пестрой массе различных платежей, обременявших французскую землю, ренты феодальные и чисто поземельные? Вопрос имел кардинальное значение. Вплоть до конца старого порядка была широко распространена практика передачи недвижимости в вечнонаследственное владение или аренду за годовую ренту, вносившуюся иногда деньгами, но чаще долей урожая. А так как сеньориальные связи пронизывали всю систему поземельных отношений и обладание цензом (ценз - названии основного сеньориального платежа) само по себе давало некоторый социальный престиж, множество буржуа-землевладельцев при заключении подобных договоров добавляли к основной сумме ренты ничтожный по размеру символический ценз, обычно сопровождавшийся случайными повинностями. По своей экономической сути такого рода ренты, фактически не отличались от отмененных законом 17 июля феодальных (сеньориальных) платежей. Однако, поскольку получатели их не были сеньорами, не имели фьефов, юридическая теория и практика считала, что эти поземельные ренты принципиально отличаются от феодальных и не могут быть затронуты отменой последних.

Естественно, что после принятия декрета 17 июля встал вопрос, как быть с этими и им подобными рентами? Ответ зависел от того, какой критерий изберет законодатель при проведении грани между сеньориальными, феодальными (подлежащими отмене) рентами и поземельными (сохраненными). Текст декрета открывал возможность для разных толкований. Между тем требовался ясный и категорический ответ. Понятно, что якобинские законодатели не располаг