Политические программы эпохи московской централизации
Информация - История
Другие материалы по предмету История
?ет воздавати... царскую честь, а не божественную. Если же царь, властвуя над людьми, не может искоренить собственные скверныа страсти и грехи, значит он не царь, но мучитель, слуга дьявола. И ты убо, - утверждает Иосиф, - таковаго царя или князя да не послушавши, на нечестие и лукавь-ство приводяща тя, аще мучить, аще смертию претить. Позднее на этот принцип широко опирались все оппозиционные силы московской эпохи - от боярской фронды во главе с А.М.Курбским до раскольнических пустосвятов времени царя Алексея Михайловича.
С переходом на сторону московского князя Иосиф принимает новое политическое обличье. В своих посланиях Василию III он по существу развивает византийский идеал самодержавной власти, настаивая на ее божественном происхождении. В одном из них сказано: Царь убо естеством подобен есть всем человеком, а властию же подобен есть вышняму Богу. И далее: Сего ради слышите, царие и князи, и разумейте, яко от Бога дана бысть держава вам. Вас бо Бог в себе место избра на земли и на свой престол вознес, посади, милость и живот положи у вас. Таким образом, в воззрениях Иосифа не остается более никакой ноты оппозиционности великокняжеской власти. Она для него равнозначна царской власти, а потому московский государь есть глава всем русским государем, т.е. удельным князьям, и они обязаны оказывать ему должная покорения и послушания, работати ему по всей воли его и повелению его, яко Господев и работающе, а не человеком.
Вслед за этим Иосиф переходит к задачам самодержавной власти. На первое место выдвигается борьба с еретиками. Причина тому - появление ереси жидовствующих, потрясших древнерусское православие в конце XV - начале XVI в. Они отвергали все таинства и обряды церкви, хулили Богородицу, а Христа называли простым человеком. Особенно насмехались над теми, кто ждал скончания света, утверждая, что ничего такого не произойдет и мир будет существовать вечно. После начавшихся преследований многие из них покаялись в своих заблуждениях и вернулись обратно в лоно церкви. Однако Иосиф был против того, чтобы раскаявшихся еретиков освобождать от наказания. Не молитвой, утверждает он, но мечом следует искоренять лжеучения. Ведь от ересей гибли все православные царства. Он не доволен Иваном III, проявившим снисхождение к начальникам новгородских отступников - дьякону Федору Курицину и протопопу Алексею. Иосиф считает это не царским поступком, ибо православные цари, на его взгляд, во все времена имели такую ревность о благочестии, что не только простых людей, но и патриархов, и святителей, и священников, если они впадали в ересь, прокляв, отправляли в изгнание и в темницы, пока они не испускали дух свой в страшных мучениях. Те же, кто поступали иначе, приводили свои царства к разорению и гибели. Так случилось с великим царством Армянским, с Эфиопией и Римом. Ведь они, утверждает Иосиф, погибли по небрежению тогдашних православных царей и святителей, за что и будут осуждены на Страшном суде Христовом. И вот теперь ереси распространились и в нашей земли Русстей. Избавить ее от них может только царь - это его главное призвание. Обращаясь к Василию III, Иосиф пишет: Ино, государь, никому невозможно те беды утолити, разве тобя, государя и самодержца всея Руския земля. И того ради непоколебимо и непревратно соблюдет и сохранит вышняго десница Богом поставленное твое царство, самодержавный царю и владыка.
Итак, политическая теория иосифлянства, нацеленная на легитимацию московского самодержавия, придание ему статуса богоустановленной власти, с формальной стороны вполне соответствовала идеалу византинизма. Действительно, великий князь здесь приравнивался к царям, земным наместникам Бога. Однако его назначение определяется всецело задачами церкви: это борьба с ересями и защита православия. Он прежде всего православный царь, т.е. принадлежит православной церкви. Словом, Русь, говоря словами Ивана Грозного, отдавалась попам во владение.
Ничего общего с византийской концепцией власти это не имело. Византийский василевс был не только епископом дел внешних, но и служил живым воплощением божественного закона. От его воли зависело развитие церковных догматов и законоположений. Он сам решал, что есть ересь и что православие. Конечно, церковь пыталась этому противодействовать, провозгласив при патриархе Фотии (IX в.) принцип неизменяемости догматов. Но это была лишь вспышка политического фрондерства, не отразившаяся на реальном положении дел. Василевсы не позволяли церкви стать выше государства. Иосифлянство, напротив, взяло на вооружение принцип Фотия, который оно использовало для возвышения православия. Именно по этой причине великокняжеская власть всегда с опаской относилась к угодивым речам церковных иерархов.
Сторонниками иосифлянства были митрополит Макарий (1481-1563) и протопоп Сильвестр (нач. XVI в. -1577): первый из них венчал на царство Ивана Грозного, второй был его духовником. Макарий последовательно исходил из представления о теократическом характере царской власти. Царь принимает от Бога скипетр и действует с одобрения церкви. Он нерушимо хранит ее догматы и установления. Обращаясь к Ивану Грозному, Макарий взывал: И паки ти глаголю, о боговенчанный царю: цело имей мудрование православным догматам, почитай излише матерь твою церковь.8 Идея примата церковного начала проводится и в крупнейших литературных памятниках эпохи - Великих Ч