Geum.ru

Информация по предмету Литература

  • 2521. Шпенглер Освальд
    Другое Литература

    Он защитил докторскую диссертацию не без трудностей, ибо ученый совет посчитал, что Шпенглер игнорировал некоторые уже имевшиеся работы о Гераклите. Молодой доктор философии после недолгого повышения квалификации в Саарбрюккене и годичной стажировки в Дюссельдорфе, в результате которой он получил звание старшего учителя и право преподавать историю и математику, в 1908 году приступил к работе в одной из гамбургских гимназий. Но по-прежнему больше, чем преподавание, его привлекала литература, и Шпенглер задумал драматический цикл о Лютере, Бисмарке и габсбургской династии. Однако, как и ранее, он все еще не мог окончательно определить, в чем же его призвание.

  • 2522. Шульгин Василий Витальевич
    Другое Литература

    В октябре 1944 г. Сремские Карловцы, где жил Шульгин, были освобождены Советской Армией. 24 декабря 1944 года он был доставлен в югославский город Нови-Сад, а 2 января 1945 он был задержан оперуполномоченным 3-го отделения 1-го отдела Управления контрразведки «Смерш» 3-го Украинского фронта лейтенантом Ведерниковым по указанию начальника 3-го отделения А.И. Чубарова. Начальником 1 отдела Управления в то время был подполковник Неживов, а начальником Управления фронта П.И. Ивашутин, который, кстати, 2 июня 1945 года утвердил постановление о задержании П.Н. Краснова. После проведения первичного допроса Шульгин был вывезен сначала в Венгрию, затем Москву, где только 31 января его арест был оформлен процессуально. После предъявления обвинения и проведения следствия, которое продолжалось более двух лет, Шульгин, по решению Особого совещания при МГБ СССР, был приговорен к тюремному заключению сроком на 25 лет. В вину ему вменялся стандартный набор различных частей ст. 58 УК РСФСР. На вопрос, заданный перед вынесением приговора, признает ли он себя виновным, Шульгин ответил: «На каждой странице моя подпись, значит, я как бы подтверждаю свои дела. Но вина ли это, или это надо назвать другим словом это предоставьте судить моей совести» [xii]. Срок Шульгин отбывал во Владимирской тюрьме (1947-1956). Среди его сокамерников были: философ Д.Л. Андреев, князь П.Д. Долгоруков, генералы вермахта и японские военнопленные.

  • 2523. Щаденко Ефим Афанасьевич
    Другое Литература

    Щаденко Ефим Афанасьевич (1885, станица Каменская Донской области - 6.9.1951, Москва), военный деятель, генерал-полковник (1942). Сын рабочего. В 1904 вступил в РСДРП, большевик. Сфевр. 1917 пред. Каменского комитета РСДРП(б) в Донецкой области. С нояб. 1917 командир красногвардейского отряда. В августе-ноябре 1918 комиссар штаба Северо-Кавказского военного округа. В нояб. 1918 - янв. 1919 - член Реввоенсовета (РВС) 10-й армии. Участник обороны Царицына. В янв.- июне 1919 член РВС Украинского фронта, зам. наркома по военным делам Украины. В нояб. 1919 - июле 1920 член РВС 1-й Конной, в июле-окт. 1920 - 2-й Конной армии. После Гражданской войны командовал кавалерийской дивизией, был пом. инспектора кавалерии РККА, зам. нач. Военной академии имени Фрунзе по политической части, нач. политуправления округа. В 1930-34 член ЦКК ВКП(б). В 1937-46 депутат Верховного Совета СССР. С мая 1937 член Военного совета Кавказского военного округа. С 23.11.1937 зам. наркома обороны СССР и нач. Управления по командному и начальствующему составу РККА. Несет ответственность за массовые репрессии командиров и политработников в 1937-39; вместе с Л.З. Мехлисом выдавал санкции на аресты. В 1940 оставил посты. В 1939-41 член, с 1941 кандидат в члены ЦК ВКП(б). Во время Великой Отечественной войны в 1941-43 вновь зам. наркома обороны СССР и нач. Главного управления формирования и укомплектования войск. В 1943-44 член Военных советов Южного и 4-го Украинского фронтов. По воспоминаниям Н.С. Хрущева, "злобный у него был характер в отношении к людям".

  • 2524. Щербатов Михаил Михайлович
    Другое Литература

    Незадолго до смерти Щербатов создает работы, в которых отражены его взгляды на государственное устройство: «Разные рассуждения о правлении» и «Размышления о законодательстве вообще». Он выделяет четыре формы правления: монархическую, деспотическую (или самовластную), аристократическую и демократическую. Считая монархический способ правления наиболее приемлемым, Щербатов замечает, что идеальный монарх тот, который “почитая себя отцом народа, не старается, отвергая законы, ввести самовластие, не разделяет свои интересы с интересами государства, знает великое искусство избирать себе в советники таковых людей, которые сопрягают усердие к их государю с любовию к отечеству и законам”. Однако большинство правителей, будучи подверженными различным «страстям», не могут отвечать данной характеристике. Аристократическое же правление не приемлемо для России. Неумение или нежелание людей подавлять в себе чрезмерное честолюбие и себялюбие, а также жажда власти “порождает происки, партии, ненависти и другие злы, иже суть не отделены от сих страстей”. Демократическое правление «снедает свои недры, разделяяся на разныя партии, которыя разные смутныя поджигают, яко корабль на волнующемся море хотя часто искусством кормщика от потопления избегает, но чаще еще и погибает иногда и у самой пристани». Отвергая самовластный способ правления, Щербатов писал, что это «есть мучительство, в котором нет иных законов и иных правил, окромя безумных своенравий деспота (самовладетеля)». Изложенные во второй работе взгляды на российское законодательство, явились результатом практической работы Щербатова в различных государственных учреждениях. Поскольку создание новых законов требует досконального изучения предмета, то, считает Щербатов, наилучший способ есть, «чтоб законы сочинялись немногими честными людьми, разумными, исполненными сведения, трудолюбивыми и искусившимися в делах». Сравнивая законы при различных формах правления, Щербатов подчеркивает преимущество монархии, которая, «имея свои основательные законы и сохраняя все установленные,… хранит жизнь, честь, имение и спокойствие своих граждан».

  • 2525. Щоденники Пилипа Орлика як зразок літературної творчості бароко
    Другое Литература

    У європейських літературах щоденник постає під різними назвами: діарій, журнал, «Tagebuch», пам'ятник, денник, а більш загально-література спогадів, пам'яток, автобіографічна. Віддавна майже всі ці назви функціонували в українській літературі, перші обриси щоденникових записів знаходимо вже в «Повчанні» Володимира Мономаха, у «Хожденії» ігумена Данила. У цій розвідці нас цікавлять твори українсько-польського пограниччя, перший із яких «Diariusz і relacje z lat 16911696» Казимира Сарнецького не просто хронологічний попередник діаріуша Пилипа Орлика, а й своєрідний дослід того, що діялося в Україні в окреслених роках і до чого пильно придивлявся автор, вивчав ці події, обставини, головних діячів із метою подати про них щотижневий звіт-розповідь своєму патронові підканцлерові литовському Каролеві Станіславу Радзивіллу. «Diariusz і relacje z lat 16911696» Казимира Сарнецького важлива пам'ятка, вона, як наголошує його видавець Януш Волинський, дає винятково пластичний образ останніх років панування Яна Собеського і впроваджує до надзвичайно важливих для подальшої долі Речі Посполитої «часів саських» [2]. До найважливіших творів властиво «часів саських» Ганна Джехчінська зараховує і написаний тогочасною польською із латинськими та французькими вставками діаріуш Пилипа Орлика, маючи до диспозиції лише початкову частину щоденника українського гетьмана-вигнанця (роки 17201723), яку вперше прочитав із рукопису й видав у 1936 році у Варшаві Ян Токаржевський Карашевич. Авторка розвідки «Polskie rekopismienne relacje podroznicze z epoki saskiej» О.Івановська, також маючи доступ тільки до першої частини щоденника Пилипа Орлика, названого загалом «Diariusz po-drozny», порівнює її зі справді подорожними творами в польській літературі, нарахувавши їх поважну кількість, включаючи до цієї групи і Орликів твір. Вона нараховує 73 такі твори, з-поміж яких 52 польськомовні подорожні рукописи з часів панування Сасів на терені Польського Королівства. Завдячуючи мотивам подорожі, а точніше дороги у вигнання, перша частина діаріуша українського гетьмана потрапила до європейського наукового вжитку, і саме це попри неправомірність зарахування твору до польської літератури дає додаткові аргументи до його вивчення як твору українсько-польського пограниччя. Об'єктом нашого дослідження стала частина діаріуша Орлика, зокрема описані ним події 1730 року, коли активізувалася спільна дипломатична діяльність батька й сина. Зустріч із сином Григором після майже десятилітньої розлуки була нагородою по прожитих у несприятливих умовах восьми років полону в Салоніках (перебував там упродовж 17221734 pp.), про що свідчать найкращі сторінки діаріуша. Під час зустрічі батько й син погодили свої плани, про які з огляду на конспірацію існують досить завуальовані записи в діаріуші, які перекладено й проаналізовано [3].

  • 2526. Э.Т.А. Гофман и его сказочная новелла "Крошка Цахес по прозванию Циннобер"
    Другое Литература

    Гофман родился в 1776 году в городе Кенигсберге, в семье прусского королевского адвоката, однако когда мальчику было три года, его родители разошлись, и он воспитывался в доме бабушки по материнской линии под влиянием своего дяди Отто, старого холостяка и скучного педанта. Мальчик рос одиноко. Он был резв, своеволен, обладал богатым воображением и музыкальным дарованием. Музыка всегда составляла его отраду. Он часами мог в одиночестве импровизировать на фортепьяно, уносясь мечтами в чудесный мир. В школьные годы увлекался творчеством Шекспира, Руссо и Шиллера. После окончания школы по семейной традиции и по настоянию родственников Гофман избирает юридическую карьеру, хотя охотнее всего посвятил бы себя музыке. На юридическом факультете университета в Кенигсберге он учится старательно и в 1800 году с успехом оканчивает курс юридических наук в Кёнигсбергском университете и связывает свою жизнь с государственной службой. В этом же году он покидает Кёнигсберг и до 1807 года работает в разных чинах. Служит он аккуратно, но неуемный характер и острое чувство окружающих уродств и несправедливостей приводят его к нескончаемым конфликтам. (Служба в Познани заканчивается высылкой в Плоцк за карикатуры на видных познанских чиновников. Служба в Варшаве - безработицей, потому что Гофман отказывается принести присягу Наполеону, войска которого заняли польскую столицу.) Работа чиновника оставляла мало свободного времени, и все-таки в эти годы Гофман ухитряется брать уроки рисования, сочинять музыку, дирижировать оркестром и даже расписывает фресками потолок музыкальной залы в одном из варшавских дворцов. После отказа присягнуть Наполеону Гофман остается без работы и без средств к существованию. Он покидает Варшаву, отправляется в Берлин, решившись навсегда покончить с чиновничьей службой и отныне вести жизнь свободного художника. Из этого ничего не выходит: его рисунков никто не покупает, гонорары за музыкальные произведения настолько ничтожны, что ему приходится не только браться за любую работу, но и по-настоящему голодать и мерзнуть. Наконец ему удается получить место капельмейстера в Бамберге. Должность плохо оплачивается, зато дает возможность полностью посвятить себя театру. Здесь он является не только дирижером оркестра, как вначале предполагалось, но и композитором, режиссером, художником, расписывающим декорации, и даже машинистом сцены. С целью дополнительного заработка Гофман вынужден еще давать уроки музыки и пенья отпрыскам состоятельных бюргеров города Бамберга. С 1808 по 1812 год Гофман жил в Бамберге. Это время прошло под знаком глубокого сердечного увлечения - самого сильного в его жизни. Он полюбил свою ученицу - Юлию Марк. Немолодой человек, с непривлекательной внешностью, к тому же еще женатый, он, конечно, не мог рассчитывать и не рассчитывал на взаимность. Просто радовался встречам со своей ученицей, восхищался ее обаянием и чистым, проникновенным голосом. Катастрофа наступила тогда, когда расчетливая мать Юлии решила выдать свою дочь замуж за богатого и порочного негодяя. Это стало для Гофмана трагедией. Жизнь и мечта необратимо разминулись. С этих пор противоречие между мечтой и действительностью определило идейную доминанту творчества художника. В Бамберге Гофман начал писать.

  • 2527. Эварист Парни
    Другое Литература

    Парни Эварист Дезире де Форж, виконт (Evariste Désiré de Forges, vicomte de Parny, 17531814) франц. поэт, уроженец одного из о-вов Индийского океана. По происхождению француз, с примесью африканской крови. Получив образование во Франции, поступил на военную службу. В 1778 выпустил книгу элегий «Эротические стихи» (Poésies érotiques) и тематически к ней примыкающие «Стихотворные мелочи» (Opuscules poétiques, 1779). Обе книги имели бурный успех и вызвали одобрительный отзыв Вольтера, окрестившего П. крылатым прозвищем «французского Тибулла». В годы революции, потеряв все свое состояние, П. то служил на гражданской службе, то жил на свои литературные заработки в качестве писателя-профессионала. В 1799 была опубликована его большая эротическая и антирелигиозная поэма в стиле вольтеровской «Pucelle» «Война древних и новых богов» (La guerre des dieux anciens et modernes), сопровождавшаяся огромным успехом и выдержавшая в течение года три издания. За ней последовал ряд других поэм, по большей части в том же роде: «Путешествие Селины» (Le voyage de Céline), «Потерянный рай» (Le paradis perdu, 1805), «проповедь» в стихах «Библейские любовные истории» (Les galanteries de la Bible), наконец «Христианида» (Christianide), рукопись которой была выкуплена за большую сумму правительством Реставрации и предана сожжению. В 1803 П. был выбран в Академию. В последние годы жизни им были написаны: «скандинавская поэма» «Иснель и Аслега» (Isnel et Aslega), поэма в «картинах» «Переодевания Венеры» (Les déguisements de Venus) и др.

  • 2528. Эволюция дневникового жанра - от интимных журналов до блогов
    Другое Литература

    Дневник выполняет одновременно несколько функций. Одни из них явны самому автору, другие актуализируются лишь в определенные периоды или в особых ситуациях, третьи вообще не замечаются им. Вот наиболее важные функции личного дневника.

    1. Психотерапевтическая. Снятие эмоционального и нервного напряжения в результате письменной рационализации.
    2. Исповедальная. Реализует стремление поделиться самым сокровенным.
    3. Культурно-игровая. Дневник своего рода излишество, прихоть, подражание книжным барышням. Его можно вести, а можно и не вести, он не обязателен, как всякая игра, но и, как всякая игра, доставляет удовольствие.
    4. Творческая. В дневнике автор волей-неволей вынужден излагать события в литературной или квазилитературной форме. Стиль дневника так или иначе организуется в виде жанра рассказа, размышлений; возникает необходимость сюжета. Недаром некоторые авторы воспринимают дневник как книгу метафорическую «книгу жизни» или даже отчасти прототип будущей реальной…
    5. Аутокогнитивная. Перечитывая регулярно прошлые записи, автор начинает лучше понимать себя, логику своих чувств, мыслей, поступков.
    6. Мемуарно-архивная. Дневник выступает как культурный механизм сохранения памяти о событиях индивидуальной жизни.
    7. Коммуникативно-диалоговая. В данном случае имеется в виду возможность прочитывания дневника желаемым или, во всяком случае, ожидаемым, «предсказуемым» человеком. Автор дневника более или менее сознательно надеется найти понимание у будущего читателя.
  • 2529. Эволюция жанра антиутопии в литературе ХХ века
    Другое Литература

    В романе описывается жизнь некоего Единого Государства, образованного после окончания двухсотлетней войны. Социальный строй этого государства идеален: каждый его житель имеет равные права и обязанности. Все они, как один идут по гудку на работу, все одновременно возвращаются с неё, одеваются и питаются одинаково. Каждый имеет право на прогулку в определённое время и на «розовый билет». Для того чтобы сделать жизни всех жителей Единого Государства максимально похожими, отменили даже имена. Их заменил порядковый номер, и человек превратился в нумер, абсолютно лишённый индивидуальности. И потому, как каждый из тысяч нумеров похож на другого, они имеют полное право заменить «я» на «мы», и более того, это «мы» вскоре должно вытеснить и полностью искоренить «я». Замятин описал то общество, к которому стремились в России после революции. « Это общество прозрачных стен и проинтегрированной жизни всех и каждого, розовых талонов на любовь (по записи на любого нумера, с правом опустить в комнате шторки), одинаковой нефтяной пищи, строжайшей, неукоснительной дисциплины, механической музыки и поэзии, имеющей одно предназначение воспевать мудрость верховного правителя, Благодетеля. Счастье достигнуто - воздвигнут совершеннейший из муравейников». (4.стр19). И этот «муравейник», отгороженный от остального мира «зелёной стеной», живёт и процветает, чему способствуют многочисленные бюро, призванные следить за «всеобщим счастьем», за соблюдением всех его правил. И самое страшное, что теми, кто построил этот «муравейник» и следит за порядком в нём, движет совсем не присущая человеку жажда власти, а преданность идее счастья, переросшая в фанатизм. И герой, осознавший всю неправду этого счастья, вырвавшийся из-под влияния идеи путем собственных размышлений о жизни и происходящем вокруг него, не в силах противостоять этому фанатизму. Он, Д-503 осознаёт своё «я», но он один, против «мы», когда «мы» - это десятки тысяч нумеров, живущих и мыслящих, как одно целое.

  • 2530. Эволюция личности Пьера Безухова
    Другое Литература

    Роман гр. Толстого начинается изображением пустоты великосветных нравов, с которыми он знакомит читателя, вводя его в салон Анны Павловны Шерер, фрейлины и приближённой императрицы Марии Фёдоровны. В этом же салоне автор показывает и своего героя. Пьер Безухов, толстый, неуклюжий господин, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, не умеющий ни войти в салон и ещё меньше из него выйти, т. е. перед выходом сказать что-либо особенно приятное. Кроме того, герой очень рассеян. Так, встав, уйти, он вместо своей шляпы захватил треугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал её, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить её. Но вся его рассеянность и неумение войти в салон и говорит, что он доказал особенно своим горячим заступничеством за Наполеона и нападением на Бурбонов, - выкупалась выражением добродушия, простоты и скромности. Пьер, побочный сын графа Безухова, с десятилетнего возраста был послан с гувернером-аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, граф отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен; вот тебе письмо к князю Василию и вот тебе деньги». И вот Пьер приехал в Петербург и не знает, куда ему поместить своё большое и толстое тело. Идти в военные, но это значит воевать против Наполеона, т.е. помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире. Не порешив насчёт выбора пути, Пьер пристроился к компании пьяных кутил, которыми заправлял князь Курагин. Что это была за жизнь, читатель может видеть из проделки Долохова, который пьяный держал пари, что, сев на окно третьего этажа и спустив ноги на улицу, выпьет залпом бутылку рома. Все были в восторге, а Пьер воодушевился до того, что предложил повторить такую же штуку и уже полез на окно, но его стащили. Кутеж и разврат, ночные посещения каких- то барынь, потехи с медведем, к спине которого привязали даже раз квартального надзирателя,-- вот подвиги героя, нравственным просветлениям которого гр. Толстой хочет определить глубину той мудрости, которая должна руководить каждым человеком. Бродит в большом теле Пьера какая- то сила, но куда она прёт человек не знает; у него нет ничего точно определённого, ясно выработанного. Отдавшись своей некультивированной необузданности, Пьер делает всякие дикости, и как он, ни с того ни с сего просто от разброда силы, хотел повторить штуку Долохова, так он и женится на прекрасной Элен. Зачем ему понадобилось жениться? Великосветская Анна Павловна задумала пристроить Элен, а благодушный Пьер попал, как кур вощи. Может быть, Пьер и миновал бы сетей, но уж так случилось, что на одном вечере Анны Павловны Пьер очутился так близко от Элен, что он «своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть её плеч, шеи, губ, и что ему стоило лишь немного нагнуться, чтобы прикоснуться до неё. Он слышал тепло её тела, запах её духов и скрип её корсета при движении. Он видел не её мраморную красоту, а составляющую одно целое с платьем; он видел и чувствовал всю прелесть её тела, которое закрыто было только одеждою». Так хорошо рассказывает гр. Толстой. Мы только удивляемся, отчего Пьер женился через полтора месяца, а не в ту же секунду, когда почувствовал тепло и всю прелесть тела Элен.

  • 2531. Эволюция французского экзистенциализма: А. Камю, Ж.-П. Сартр
    Другое Литература

    В 50-е годы Камю совершает эволюцию вправо. Из его произведений исчезает сизифовская сила непокорности бездушному миру, внутреннего сопротивления злу. В повести "Падение", своего рода исповеди обывателя, отражена психология циничного обывателя на новом этапе его развития. Он копается в своих грехах не с целью исправления, а только с единственным желанием - показать порочность человека вообще. В сборнике новелл "Изгнание и царство" пессимизм Камю проявляется в показе отчуждённости, разобщённости людей, в показе человечества раздробленного и разъединённого, находящегося в "изгнании", в плену повседневности, в плену социальных и национальных предрассудков. В этой книге А. Камю остаётся верен своему представлению, что единственная возможность преодолеть "изгнание" заложена в царстве "абсолютной свободы". В состоянии смятения и невнятности закономерным было возрождение камюсовского романтизма. К красоте неба и моря возвращаются герои новелл этого сборника. Все здесь несчастны, все "изгнанники". Жаннин плохо с нелюбимым мужем и одиноко в пустыне. Ив стареет, работа трудная, а заработки мизерные, забастовка провалилась. В пустыне учитель Дарю чувствует себя песчинкой, пленником. Но Жаннин созерцает ночное небо, видит звёзды, видит спасительную бесконечность природы, море раскрывается Иву как начало новой жизни, только небо делит одиночество с Дарю.

  • 2532. Эволюция французской гуманистической мысли в творчестве Ф. Рабле
    Другое Литература

    Будучи очень наблюдательным и любопытным человеком, за это время он хорошо успел изучить народную культуру, язык, обычаи. Скорей всего, он много раз посещал ярмарки в Сен-Мишеле и Ниорре. Все увиденное и слышанное им впоследствии найдет себе отражение в его романе. Но после конфликта с монахами, он покинул монастырь. В следующий, неосвещенный документами период его жизни он, скорей всего, странствовал по университетам Бордо, Тулузы, Буржа, Орлеана и Парижа, где знакомился с жизнью студенческой богемы. Это знакомство еще более укрепляется, когда он начинает штудировать медицину в Лионе. Именно в Лионе ему в руки попал лубочная книга «Великие и неоценимые хроники о великом и огромном великане Гаргантюа», в основе которой лежала старинная французская народная сказка о великане Гаргантюа, хорошо известная еще в конце XV столетия. Это и послужило толчком, побудившим Рабле написать свой роман. За время учебы, по мнению Ж. Платтера [2, с.521] гуманист создал много анекдотов, памфлетов и приобрел ту опытность, которая затем привела созданию «Пантагрюэля» и объясняет быстроту его создания. Кроме того, Рабле почти одновременно выпускает «Пантагрюэлистическую прогностику», юмористическую травестию, в духе модных в то время новогодних предсказаний. С 1535 по 1550 гг. он ежегодно выпускал «Альманах». В 1532г. он получил должность врача лионского госпиталя. Отсюда он завязал переписку с Эразмом Роттердамским. В 1533 г. под псевдонимом он выпускает первую книгу своего романа. Успех пришел к нему в следующие несколько месяце после выхода двух первых книг. Если в первые два месяца, по словам самого Рабле «..книг было продано столько, сколько не купят Библий за 9 лет» [5, с.6], то и в последствие, в течении всего XVI в. и до первой трети XVII в.его роман постоянно переиздается [2, с.198]. Параллельно своей писательской деятельности он состоял на службе у Франциска I, вместе с его двором посетил Италию в 1534 г. Через год он снова поехал в Италию, на этот раз спасаясь от преследования Сорбонны и королевского двора. Позже, 1537 он получил степень доктора медицины и смог практиковать на юге Франции. Параллельно он издает следующие книги своего романа и даже пытается примириться с Сорбонной. Но в 1552 г. гонения на него возобновились. По Франции ходили слухи, что Рабле схвачен и брошен в тюрьму, три книги его романа были объявлены ересью. Но едва ли Франсуа Рабле подвергся репрессиям. Он умер в Париже и там же похоронен в 1553 г.

  • 2533. Эдвин Дрейк
    Другое Литература

    Несмотря на то, что приоритет Эдвина Дрейка, как пионера в области бурения нефтяных скважин оспаривается, можно утверждать, что скважина, пробуренная Дрейком около Тайтесвилля, была первой скважиной, технология которой впоследствии была широко скопирована. Очень скоро, после того, как Дрейк добыл первую нефть, множество подобных скважин было пробурено в долине реки Ойл Крик и в ближайших окрестностях. Кульминацией нефтяного бума стало возникновение нескольких городков нефтедобытчиков. Нефтяная лихорадка, порожденная ими, привела к появлению в Америке городов нового типа. Карта северо-западного района Пенсильвании вскоре оказалась испещрена такими названиями, как Ойл-Сити, Олео-полис, Петролеум-Сентр. Эти города, как и многие другие, были построены на нефти, а чаще - лишь на надежде найти ее. Однако уже в 1865 году добыча нефти недалеко от Питхоул Сити (Pithole City) составляла около 2/3 от всего мирового объема того времени. Из-за массового и беспорядочного бурения производство нефти вскоре превысило спрос на нее, и цены на черное золото стали падать.

  • 2534. Эдмонд Ростан
    Другое Литература

    Ростан Эдмонд (Edmond Rostand, 18681918) французский драматург и поэт. В 1890 дебютировал в литературе сборником стихов «Les musardises», не имевшим успеха. Настоящее свое место в литературе Р. нашел в драматургии. В 1894 была поставлена его комедия «Les romanesques» (Романтики), сразу составившая Р. литературное имя. Прочное место в театре Р. завоевал пьесой «La princesse lointaine» (Принцесса Греза, 1895), успеху которой особенно содействовала игра Сарры Бернар. В 1897 Ростан опубликовал «La Samaritaine» (Самаритянку). Зенита своей славы Р. достиг после постановки «Cyrano de Bergerac» (Сирано де Бержерак, декабрь 1897). В 1900 Р. дал «LAiglon» (Орленок), в 1910 «Chantécler» (Шантеклер). Свою литературную карьеру он закончил в качестве поэта книгой шовинистически-патриотических стихов, написанных в годы империалистической войны. Книга эта «Le vol de la Marseillaise» (Полет Марсельезы) вышла уже после смерти Р. (в 1919). В 1901 Р. был избран во Франц. академию.

  • 2535. Эдмунд Галлей
    Другое Литература

    Эдмунд Галлей ( Халли, Halley, 29.11.1656-14.01.1742, Хаггерстон, Англия) астроном и геофизик, помощник и друг И. Ньютона, впервые установил, что кометы периодически возвращаются к Солнцу, а значит принадлежит Солнечной системе. Наблюдая в августе 1682г комету в Гринвичской обсерватории как 2m с хвостом в 30º, для решения сомнений переезжает в Кембридж к И. Ньютону в августе 1684г и, узнав об открытом законе всемирного тяготения и возможности движения тела по эллиптической орбите, по его совету, начав с 1687г, разыскал записи о достоверном наблюдении 24 комет в период с 1337г по 1698г, причём яркие появлялись в 1531г, 1607г и 1682г, т.е. через 75-76 лет и имели почти одинаковые орбиты. Рассчитывает по законам И.Кеплера большую полуось в 17,86 а.е. и предсказывает её следующее появление в 1758-1759г. (Обнаружена была 25 декабря 1758г любителем астрономии И.Г.Палич по уточненным расчетам мадам Н.Р.Лепот, а также А.Клеро и Ж.Лаланд и получает его имя. По их расчетам комета Галлея должна была пройти перигей (0,59 а.е.) 13 апреля 1759г, но прошла 12 марта и видна была как 0 m с хвостом длиной 25º. Первым высказал предположение, что кометы могут падать на Землю, вызывая глобальные катастрофы, сходные с библейским Всемирным потопом. Он даже полагал, что от подобного столкновения могла образоваться впадина Каспийского моря - в те времена Каспий изображался на картах в виде круга, напоминающего гигантский кратер.

  • 2536. Эжен Потье
    Другое Литература

    Потье Эжен (Pottier, 18161887) французский пролетарский поэт-шансонье, коммунар, автор «Интернационала». П. преимущественно поэт-пропагандист, некоторые песни которого являются настоящими гимнами, бытописатель и бичующий сатирик-памфлетист. Родился в Париже, в семье упаковщика, в молодости и сам был упаковщиком недолгое время, затем «пионом» младшим школьным надзирателем, приказчиком и наконец, до Коммуны, талантливым тканеразрисовщиком. Дебютировал в дни Июльской революции 1830. В 40-х гг. П. все больше обращается к социальной поэзии и испытывает влияние утопического социализма, особенно фурьеризма. В эпоху предреволюционного кризиса 1847 П. выступил с песнями «Ventre creux» (Пустой желудок) и др., рисующими тяжелое положение народных масс и отражающими их революционное настроение, и «Muse de la chanson» (Муза песни), в которой он призывал песню вновь стать «Марсельезой» и подчеркивал историческую диалектику песни в противоположность иронической фразе Бомарше «во Франции все кончается песнью», давая ее революционную перифразу: «во Франции песнями все начинается». В 1848 П. дрался на баррикадах. Горячо реагируя как на Февральскую революцию, так и на Июньское рабочее восстание, поэт однако еще не возвышался над общим уровнем классового самосознания французских рабочих, в большинстве мелкоремесленного пролетариата. К Февральской революции относится его песня «Peuple» (Народ), с характерными лозунгами «хлеба и прав». Песня Потье «Tuer lennui!» (Убить тоску!) отразила стихийность Февральской революции, но эта песня не характерна даже для среднего февральского баррикадного бойца-рабочего, выражая идею бунта с горя, бунта ради бунта. Потье отдал в Феврале полную дань вере в спасительную роль демократической революции и демократической республики. К этой эпохе относится его «Propagande des chansons» (Пропаганда песен), где он развивает свою поэтическую программу народно-революционного шансонье-пропагандиста, в задачи которого входит не только звать в бой рабочий класс, но и пробуждать от спячки мелкую буржуазию. Отрезвление от февральских демократических иллюзий нашло место в «Buveurs du sang» (Кровопийцы), «Vieille maison à démolir» (Старый дом на слом) и др. песнях, в которых еще с большей силой, чем в эпоху предреволюционного кризиса, звучат мотивы социальных противоречий, нищеты и восстания. Песня «Enfantement Juin 1848» (Роды июнь 1848) пламенный призыв к Июньскому рабочему восстанию. Но вслед за нею траурная песнь «Juin 1848» (Июнь 1848), вызванная кровавым подавлением рабочего восстания, является срывом П. в мрачный пессимизм, в котором прорывается однако ненависть к победителям, стимулирующая волю к борьбе. Однако и в эту пору, как и долго спустя, П. все еще не осознает себя именно пролетарским поэтом: он остается певцом трудовой бедноты вообще. В поисках классового места в литературе П. в песне «Quel est le Fou?» (Кто безумец?) как бы старается оправдать свое идеологическое «отщепенство». После Декабрьского переворота 1851 он выступил с песней «Qui la vengera?» (Кто отомстит за нее?) против Луи-Наполеона не как против лютого врага рабочего класса, а прежде всего как палача Второй республики, хотя эта самая буржуазно-демократическая республика Июньским расстрелом рабочих и расчистила путь диктатуре Луи-Наполеона: так живучи были якобинско-республиканские традиции и иллюзии французского мелкоремесленного пролетариата в его литературном представителе П. При Второй империи благодаря некоторому промышленному оживлению временами притуплялся классовый инстинкт довольно значительных слоев французского пролетариата, а с ними и П., что отразилось в его «Exposition» (Выставка, 1861), где он призывает сильных и слабых стереть следы их вражды. Но в других произведениях Потье рисует, какой ценой покупается это показное «благополучие». В гневных памфлетах П. изображает корыстность буржуазии, ее экономики и культуры, тем самым способствуя изживанию иллюзий сотрудничества классов.

  • 2537. Эжен Сю
    Другое Литература

    «Сентиментально-мещанский социал-фантазер», по определению Маркса, С. является типичным писателем-профессионалом эпохи возникновения массового рыночного спроса на литературу. Приспособление к требованиям широкого читателя характерно для С. на всех этапах его творчества. Свою деятельность начал как драматург. Выдвинулся рассказами. Сборник «Плик и Плок» («Plik et Plok») снискал ему почетное по тем временам прозвище «французского Купера». Колониальная экспансия (захват Алжира и др.) возбуждает в 30-х гг. живой интерес к экзотическим странам. Увлечение байронизмом находится в апогее. Все это обеспечивает успех таких морских и колониальных романов С., как «Атар-Гюль» (Atar-Gull, 1831); «Кукарача» (La Coucaratcha, 183234) и др., где на фоне тропического пейзажа действуют гордые, разочарованные личности, таинственные злодеи и безумно-смелые морские волки. В романах из современной ему жизни («Сесиль» (Cécile, 1835), «Артур» (Arthur, 1838) и др.), так же как и в условно-исторических «Латреомон» (Latréaumont, 1837), «Маркиз де Леторьер» (Le Marquis de Letorières, 1839) и других зарисовки, нередко портретные, легитимистских салонов подвергнуты той же обработке в духе байронизма, как и наблюдения, легшие в основу первых романов. Современники впрочем находили, что пресыщенное, самолюбивое, отравленное ядом рефлексии и позерства поколение 30-х гг. запечатлено в романах С. как живое. Однако в отличие от его дворянских бытописателей (Мюссе и др.), у С., чем дальше, тем настойчивей выступает типично буржуазное морализирование. «Матильда» (Mathilde, 1841), разоблачающая испорченность аристократии, знаменует совершившийся переход С. на новые, лево-буржуазные позиции. Наиболее популярны «Парижские тайны» (1842) первый социальный роман С. Чрезвычайно доходчивым в этом произведении оказалось применение традиционных приемов «романа ужасов» к свежему, политически актуальному материалу описанию быта парижской нищеты и преступного мира. Превознесенный Консидераном, Пиа, Ламартином, роман нашел беспощадную оценку у Маркса, обстоятельно показавшего в «Святом семействе» его идейное убожество и психологическую фальшь, продемонстрировавшего эклектизм идеологии С., скомбинированной из осколков реакционного буржуазного филантропизма и сентиментально-утопического социализма. С оценкой Маркса гармонирует и отклик Белинского на роман С. замечательную статью Белинского о «Парижских тайнах», Избр. соч., т. II, Гослитиздат, 1937). Великий русский критик с негодованием обрушился на художественную фальшь и благонамеренный реформизм романа, затемнившие критику социального неравенства, церкви, брака и традиционной морали, но зато отвечавшие вкусам лево настроенного городского мещанства 40-х гг. Грандиозный успех «Парижских тайн» и антиклерикального «Вечного жида» (Le Juif errant, 1848) означал не только революционизирование этой среды, но и ее политическую аморфность, ярко проявившуюся в ходе революции 1848.

  • 2538. Эзра Паунд
    Другое Литература

    В этом Паунду помог труд его предшественника, американского востоковеда Эрнеста Фенеллозы, чей архив вдова ученого в 1913 году передала молодому поэту. Страстный любитель восточного искусства, Фенеллоза сформулировал поэтическую и геополитическую концепцию единого мира, рожденного от «брака Запада с Востоком». Пафос этой по-американски прагматической и оптимистической идеи заключался в объединении западной научно-технической мощи с восточным «эстетическим инстинктом и опытом духовного созерцания». Этот союз обещал синтез прогресса и религии, тела и духа, богатства и красоты, агрессивного мужского и восприимчивого женского начал. Фенеллоза мечтал о Ренессансе, способном спасти Запад от упадка культуры, а Восток от упадка цивилизации. Япония и Китай были для него новыми Римом и Грецией. Он верил, что Запад сумеет, как это было в эпоху Возрождения, включить в себя забытые и неизвестные дары иной культуры, что приведет мир к новому Ренессансу.

  • 2539. Эйр Эдуард Джон
    Другое Литература

    Английский исследователь Австралии. Свои путешествия, в глубь континента начал с 1873 года. Открыл хребет Флиндерс, озеро Торренс, озеро Эйр; в 1840-1841 годах пытался разведать дорогу из Аделаиды в Перт (на западном побережье континента), с большими трудностями дошел до Олбани в бухте Кинг-Джордж, в целом выполнив поставленную задачу. После основания Аделаиды в Южную Австралию хлынули переселенцы из Нового Южного Уэльса и английские эмигранты. К 1840 году в Южной Австралии осело уже более десяти тысяч колонистов. Еще не обследованные земли стали объектом безудержной спекуляции. Удачливые дельцы скупили свыше 100 тысяч гектар земли, неимущие же переселенцы остались на мели. Начались лихорадочные поиски новых земель, в которых деятельное участие принял овцевод Эдуард Джон Эйр. Эйр родился в Англии в семье священника. В 1832 году он эмигрировал в Австралию, где занялся разведением овец. Сперва он перегонял скот из Нового Южного Уэльса в Порт-Филлип, а в 1838 году переехал в Южную Австралию. В 250 километрах к северу от Аделаиды он основал большую овцеводческую ферму, которая стала опорной базой для его первых рекогносцировок во внутренние области Южной Австралии. В 1839 году он открыл реку Браутон, впадающую в залив Спенсер, и к северу от нее невысокий хребет Флиндерс. Эта горная гряда протягивается с юга на север. С одной из ее вершин, позже получившей название Маунт-Эйр, Эдуард далеко на западе увидел очень большое озеро Торренс. Затем Эйр обследовал значительный участок побережья Южной Австралии между заливом Спенсер и бухтой Стрики Бей. На обратном пути он пересек полуостров Линкольн (полуостров Эйр современных карт), вышел к заливу Спенсер и оттуда проследовал в Аделаиду. В 1840 году овцеводы Южной Австралии собрали значительную сумму денег и предложили Эйру организовать экспедицию для поисков новых пастбищных земель. Эйр сразу же предупредил пайщиков, что к северу и западу от Аделаиды искать пастбищные угодья бесполезно. При этом он, однако, выдвинул другую, не менее важную задачу: по его мнению, именно в этих направлениях следовало вести поиски сквозных путей к западным и северным берегам Австралии. В июне 1840 года Эйр покинул Аделаиду и направился вдоль хребта Флиндере. Однако дальнейший путь ему преградили соленые озера и болота. Эйр решил, что открытое им к западу от гор Флиндерс озеро Торренс омывает предгорья хребта не только на западе, но и на севере, но он ошибся. Восемнадцать лет спустя выяснилось, что к северу или, точнее, к северо-западу от хребта Флиндерс лежит не связанное с озером Торренс озеро Эйр, которое порой почти совершенно пересыхает, а порой широко разливается, захватывая низины у подошвы этой горной гряды.

  • 2540. Экзарх Леонид Федоров
    Другое Литература

    Духовный облик его особенно ярко проявляется в связи с вопросом о назначении русского епископа для экзархата. Вот как он выражается в письмах к митрополиту Шептицкому от 6 апреля 1922 года и от 1 июля 1923 года:
    "Вы пишете "ut exsarcha fiat episcopus" (да станет экзарх епископом)... Не обвиняйте меня, дорогой Владыко, в малодушии, в желании свалить с себя, со своих плеч тяжелое бремя и возложить его на другого. Я помню, что обещал Вам не отказываться от епископства, когда это будет необходимо, но эти пять лет моего иерархического служения показали мне, что я совершенно не пригоден для этого великого сана... У меня нет самых существенных свойств, необходимых епископу, у меня, к сожалению, нет даже духа любви к моим верным, мало духа молитвы, нет твердой, непреклонной воли проводить мои реформы, нет прозорливости и знания людей, умения не только "вести свою линию", но и внушать ее другим...
    У меня нет любви к человеческому обществу. Про меня справедливо говорят, что "он мученик, но не организатор" в том именно смысле, что я, безусловно, вынослив, но не умею заставить окружающих меня проникнуться моими идеями...
    Как я благодарен Создателю, что Вы тогда (т.е. при назначении экзархом) удержали свою десницу и не возложили ее на меня. Я не принадлежу, как Вы знаете, к тем лицемерно скромным субъектам, которые, заявив с воплем и рыданием о своем недостоинстве, потом смиренно подставляют под омофор "выи своя". Я человек здравого и сухого рассудка, который заставляет меня серьезно относиться ко всякому делу, а в особенности - к делу Святой Церкви. Если я - хороший проповедник - обладаю детальным знанием Восточной Церкви, умею хорошо служить и ощущать дух восточного обряда; если я терпелив как осел и умею гнуться во все стороны; если я развиваю иногда большую энергию, защищая Церковь и не щажу для этого сил и здоровья, - это еще не патент на епископство. Все это с успехом может сделать любой священник...
    Вам скажут о моей любви, ласковости, будут превозносить мои кротость и терпение, даже будут говорить о моем умении проникать в человеческую душу. Но все это только мои отдельные усилия, virtus ex necessitate (усилия по необходимости), усилия, которые не укладываются в мою сущность, никогда не делаются моим внутренним "Я"... Я строго проверил себя и пришел к тому убеждению, что "рожденный ползать, летать не может".
    Я, может быть, идеальный творец чужих поручений, но не творец, и не Израиль, борющийся с Богом, а Иов, лежащий на гноище. Я овладел западной мыслью и ясностью, но дряблая восточная натура крепко засела во мне и не поддается никаким воздействиям.
    Книга, келья, спокойное стояние на клиросе и бесконечные службы, а прежде всего одинjчество и бегство от людей - вот моя атмосфера... Соединить же апостольскую жизнь с созерцательной я не могу. Вы знаете, как я люблю иезуитов, но никогда не решусь вступить в их орден, т.к. этот идеал для меня недостижим... Самое тяжелое для меня - это люди...
    В эти тяжелые годы я, иногда разбитый и измученный, вместо того, чтобы лечь спать, садился в кресло и в полной тишине и одиночестве, при свете одной только лампады, просиживал в кресле два-три часа и наслаждался уединением. Я осознавал себя совершенно оторванным от мира, ни о чем почти не думал и смотрел на лик Христа, озаренный тихим светом лампады... "все суета и томление духа". Какая сущая правда.
    Неопределимая тяга к монашеству и уединению усиливается во мне настолько, что я уже думаю не о студитах [монашеский восточный орден, восстановленный о.Климентом, братом митрополита Андрея Шептицкого], а о камалдулах [монахи-отшельники]...
    Воспитанный в правилах строгой дисциплины, я совершенно не понимаю, как может подчиненный не слушаться своего начальника. И в то время, когда настоящий епископ, принимая во внимание человеческие слабости, должен мерами отеческого любовного воздействия образумить непокоренного, я только способен его покарать...
    Для России в качестве епископа нужен теперь человек святой, исполненый gravitate sacerdotali (священнического авторитета), прозорливый, твердый, умеющий внушать к себе уважение... Протянуть несколько лет в качестве экзарха я еще кое-как сумею, но принять на себя такую громадную ответственность, т.е. быть первым восточным епископом в России - это свыше моих сил..."