Geum.ru

Информация по предмету Философия

  • 761. К. Леонтьев и Ф. Ницше: два философа одной эпохи
    Другое Философия

    Но было бы совершенно неправильно думать о личном «аморализме» Леонтьева, об отсутствии у него моральных движений, к чему склоняются многие его современники, да и не только они, ведь дело не в отсутствии моральных движений в его душе, а в том, что в религиозном сознании Леонтьева эстетический момент превалировал. И через этот эстетический склад души, незаметно для религиозного сознания, то есть не разрывая с ним, вливалась в душу Леонтьева культура секуляризма. Оставаясь религиозным, Леонтьев позже впитывает в себя всё содержание секулярной культуры, и весь период от юности до перелома характеризуется у него дисгармоничным сочетанием внерелигиозной и антирелигиозной культуры с внешней верностью церкви. Невозможность удержаться при таком дисгармоническом сочетании разнородных начал и вела неизбежно к кризису к выбору между подлинно-религиозным и безрелигиозным отношением к миру и культуре. Сам Леонтьев называл это состояние «борьбой поэзии с моралью». А перед Ф. Ницше никогда не стояла такая проблема дуализма, выбора между христианством, религией и человеческой моралью, «аморалью». Он сразу считал, что современные люди являются наследниками так называемой злой воли и имеют естественные склонности, одна из них тяга к аскетизму. Здесь, считал Ницше, свою негативную роль сыграло жречество, навязав людям аскетический идеал. Также значительную долю вины за то, что человек живёт уныло и бессмысленно, Ницше возлагал на религию, отрицающую посюсторонний мир, уводящую человека в мир грёз и вымыслов, вместо того, чтобы сделать нас господами земного мира, она делает нас рабами бога. И если мы хотим избавиться от бесцветной, бесцельной и бессмысленной жизни, говорит Ницше, то должны произвести переоценку всех этих ценностей, разрушить старые скрижали. Необходимо по-новому взглянуть на мораль, не с точки зрения оценок ею отдельных поступков, а с точки зрения масштаба оценок. Другими словами речь идёт не о моральных суждениях, а об их основаниях.

  • 762. К.Г. Юнг о перспективах интеграции культурных традиций Востока и Запада
    Другое Философия

    Приведенный эпиграф взят из цикла работ Карла Густава Юнга, посвященного осмыслению феномена разнообразия форм самосознания человеческой культуры в лице двух ее ветвей фаустовского типа западной культуры и ментальной культурны Востока, ориентированной на приоритет духовных практик и сохранение чувственной и витальной стилистики жизни. Эта тема является одной из сквозных и значимых тем его философского творчества, взращенных опытом психолога и аналитика состояний человеческой души. В известной степени она объективирует этот опыт и заставляет взглянуть на проявления человеческого духа свободнее, чем это позволено рамками профессионализма, становящимися при определенных условиях узкими для целей познания смысла бытия человека. Несомненно, что Карл Густав Юнг был и остается одним из гениев психологии как научной формы познания человека. Профессиональный взгляд и опыт психолога на становление и развитие человеческой культуры заставляет его видеть и понимать условность имеющихся знаковых границ и особенностей, дифференцирующих и разделяющих указанные типы культуры. Вместе с тем, опыт психотерапевта заставляет его осмыслять суть различий культурных традиций Запада и Востока в ключе психологических проблем европейского человека и подчинить исследования соотношений сознательного и бессознательного вечной теме рациональности как принципу самоограничения духа в западноевропейской культуре и необходимости “расширения сознания европейца за пределы слишком узкого, ограниченного и склонного к тирании интеллекта”. В решении проблем и оценок перспектив интеграции культурных традиций Востока и Запада такая позиция немецкого психолога как нельзя лучше отвечает задачам созданной им аналитической психологии, постольку, поскольку в противоположность “академической” науке аналитическая психология выполняет функцию науки прикладной.

  • 763. К.Маркс и постиндустриальные социалисты
    Другое Философия

    Однако наряду с достаточно маргинальными для настоящего времени феноменами автономных кооперативов и коммун, свободных от экономического расчета, Горц отметил и более существенную возможность для воздействия социализма на эволюцию современного капитализма, а именно через сферу культуры и морали. Здесь социализм может развивать темы свободы от рациональных мотивов человеческой деятельности, утверждать гуманистическую нерациональную мораль. Но отрицание рационализма, утилитаризма это одна сторона проповедуемой постиндустриальными социалистами морали. Другая, позитивная сторона такой морали защита “различий”, “своеобразия”, разного рода “идентичностей” от поглощения их рациональными общественными структурами. Здесь, правда, перед постиндустриальными социалистами возникает необходимость отмежеваться от консервативных течений. Опасность сближения с консерватизмом подстерегала социалистов нередко, это не новая для них проблема. Постиндустриалы хотят решить ее указанием на то, что защищают не традиционные “партикулярности”, а те “различия”, которые сформировались в рамках модернистских обществ и вынуждены обороняться от угрозы их уничтожения, исходящей от рационализированных структур. В этом плане даже такой пессимист в вопросе о возможности для человека освободиться от власти техники, от социальных рационализаций, как Ж.Элюль, возлагает надежды на культуру и мораль. Человек, думает он, должен освободиться от привычных ценностей продуктивизма, потребительства, успеха, престижа, власти, чтобы обрести высокую мораль бескорыстия и свободу. Кстати, и Элюль, и Касториадис, и Горц объявляют главным социалистическим идеалом свободу, что отличает их от индустриальных социалистов, делавших акцент скорее на “равенстве” и считавших последнее путем, ведущим к свободе. Если главную интенцию индустриальных социалистов можно выразить формулировкой “к свободе через равенство”, то постиндустриальные социалисты тяготеют к формулировке “равенство через свободу”. Культура и мораль такого плана могут распространиться, как думает Элюль, лишь вследствие огромной “культурной мутации”, сродни той, которую некогда осуществило христианство. Элюль пишет, что проповедуемый им “социализм свободы” имеет перед собой пример Христа, который явил своей жизнью идеальный тип человека: бескорыстное отношение в любви, самоотречение, выбор не-власти и свободы.

  • 764. Каббала и экономика: рациональность "человека экономического" и рациональность "челов...
    Другое Философия

    Рассмотрим представление о поведении человека в науке Каббала. Согласно Каббале, акт творения мироздания начинается с того, что из основы мироздания, Высшей управляющей силы, выходит «свет», который является «желанием наслаждать». Свет создает «желание насладиться» светом, равное ему по количеству и качеству, и наполняет это желание. Наслаждение называется термином "свет", ор. Желания насладиться называется термином "сосуд", кли. В Каббале оперируют только с этими двумя понятиями: наслаждением и желанием им насладиться. Утверждается, что во всем мироздании нет ничего, кроме этих двух компонентов. Все компоненты мироздания, на всех стадиях его развития: неживой, растительной, животной и человеческойвсе желает насладиться, желает получить часть света. Вся природа это желание поглотить, насладиться, наполнить свое желание, ощущение пустоты, недостатка. Творения, уровень развития желания которых в Каббале характеризуется как неживой, растительный и животный желают наполнить только свой собственный недостаток. Уровень развития желания «человек» обладает качественным отличием: в нем есть не только желание наполнить себя, как на животном уровне, но есть ощущение себе подобного. В силу этого человек ощущает наслаждения и страдания других, т.е. может расширять свои желания за счет желаний окружающего общества. То есть человек желает заполнить себя не тем, чего желает, а тем, чем наслаждаются другие. Человек испытывает страдания от того, что у него нет чего-либо, что есть у окружающих.

  • 765. Каббала как основа для синтеза наук
    Другое Философия

    Однако у тех, кто еще не представляет себе, что возможно войти в мир сил, мыслей, желаний, возникает сомнение: является ли каббала действительно наукой? Относить ли ее к категории естественных наук, исследующих природу окружающего мира, как физику, химию, биологию, или к гуманитарным наукам философии, психологии и т.д.? Каббала является специфической наукой, поскольку в отличие от других областей классической науки ее регистрирующие приборы находятся не снаружи, а внутри человека. И еще она требует от своего исследователя не просто знаний, а обладания особым свойством свойством соответствия высшему закону природы. Это единственное требование наблюдатель должен начать менять себя относительно объекта наблюдения. Сегодня к пониманию того, что результаты исследования зависят от исследователя, его уровня, его отношения к миру, приходят и остальные науки.

  • 766. Кажимость и действительность
    Другое Философия

    Итак, чем кажимость отличается от действительности? Первый источник кажимости очевиден это относительность определения характеристик движения. Находясь на вращающейся относительно собственной оси Земле, мы видим вращение Солнца вокруг Земли. Что же происходит на самом деле: вращение Солнца вокруг Земли или вращение Земли вокруг собственной оси? С точки зрения принципа относительности движения два этих знания абсолютно равноправны. Почему же в данном случае мы объявляем первое знание кажимостью и, стало быть, игнорируем принцип относительности движения? По-видимому, это связано с тем, что рассматривается не прямолинейное, а вращательное движение и причем вокруг собственной оси. Если бы речь шла о прямолинейном движении, то рассматривать движение относительно самого себя было бы бессмысленно. И не только это для прямолинейного движения все системы отсчета равноправны. Для вращательного же движения существует доминирующая (вследствие своей естественности) система отсчета (впрочем, даже не система, а ось отсчета) ось вращения. А также и естественное начало отсчета точка пересечения оси вращения с плоскостью вращения. Естественность системы отсчета означает наибольшую простоту закона движения тела в этой системе отсчета.

  • 767. Как нам избавиться от Достоевского, или Что такое русская философия?
    Другое Философия

    Весь XX век в России прошел под знаком необъявленной борьбы с Достоевским. Особенно в литературе. За исключением двух-трех имен, в уходящем веке вы не встретите писателя, впитавшего полифонию хотя бы в техническом смысле. Быть может, ближе всех здесь к Достоевскому были Куприн, Платонов и, как ни парадоксально, Василий Макарович Шукшин. С одной стороны, это понятно - советские или антисоветские идеалы глубоко чужды полифонии, а с другой, человеку свойственно выбирать простейший монологический путь. В начале века игра со словом, порыв к монологическому идеалу виртуозной отточенности и крылатости полностью задушили редкие ростки живого слова. Как в социальной жизни, так и в литературе верх взяли люди с ярко выраженными монологическими идеалами. Новые кумиры, соревнуясь друг с другом в словесном ремесле, не поняли, не заметили, промотали, почти похоронили в словесной мишуре то, что Достоевский открыл, и то единственное, что Россия могла бы предложить человечеству. Футуристы, имажинисты, символисты, экономисты, нигилисты, народники, эсеры, кадеты, кубисты, декаденты, авангардисты и проч., проч., проч. вплоть до победителей -- большевиков. Иннокентий Анненский, один из отцов русской поэзии двадцатого века, ценивший и понимавший Достоевского, был поэтически извращен и поэтически оболган братьями-поэтами. А ведь это Анненский называл романы Достоевского поэзией! Ему и в голову не приходило, что Достоевский тяжеловесен, зануден, литературно некрасив. Только душевно глухие люди не могут услышать некрасивой красоты языка Достоевского. Немалую роль в этом сыграли наши "звезды", такие как В.Набоков или М.А.Булгаков. В жизни, как и в литературе (что, конечно, не случайно) весь дурной ницшеанский романтизм (не важно, связан ли он с юношеской античностью Пушкина или, опять же, с молодым талантливым зубоскальством Н.В.Гоголя) взял верх над серой жизненной правдой "Шинели". Они вышли из гоголевской Шинели, да так и не вернулись... Малые и средние горки двадцатого века, заслонили уходящий вдаль XIX века русский Монблан. Сатирический, картонный человечек начинает заслонять настоящего человека. Ильф-Петров, Хармс, отчасти Булгаков -- вот наши кумиры, в то или иное время владевшие "прогрессивными" умами. Но как же легко их схватить за руку. Их методы строго противоположны полифонии. Если Достоевский ищет в самом последнем Фердыщенке человека, то эти, наоборот, в любом видят Ноздрева, Варенуху или Выбегалло. Это по героям. А в стратегическом плане -- везде одно -- обычная наша действительность признается не чудом Божиим, а местом либо для серости и безысходности (как у Чехова), либо обиталищем сатирических персонажей. Естественно, писатель при этом всеми фибрами своей души пытается выскочить (или улететь, как у Булгакова, или прорваться за границу, как у Ильфа-Петрова, или соскочить с подножки, как у Пелевина, или телепортироваться, как у многих тысяч других) наружу, в некое идеальное головокружительное место (на Луну, на Марс, в Рио-де-Жанейро, в Иудею, в детство, в "Урал", и еще черт знает куда). Конечно, самому не охота с картонными людьми жить. Да ведь это же он и есть старый добрый романтизм -- хорошо там где нас нет! Вот обратите внимание, как построен роман "Мастер и Маргарита". В реальной Москве, кроме основных героев, какие-то гоголевские типы - дураки, прохвосты, негодяи, преступники. Наоборот, в картинах всяческих полетов и карнавалов - люди вроде нормальные, а в древней Иудее и того человечнее. Вот они -- те самые "рожки" и показались. Чуден мистический реализм, а банален. Мечтатели кремлевские не переведутся никогда. Не случайно и в любимой многими "Чайке по имени Джонатан Ливингстон", написанной совсем по-детски, все куда-то несет героя. А ведь он слеп, он видит стаю, толпу, серость, а не человека. Там не с кем поговорить, некому к плечу прижаться - дык разве ж поговоришь с муляжами. А я вот утверждаю, что нет дураков, негодяев, простаков. Я, по крайней мере, в жизни не встречал человека, который бы думал о себе, что он дурак или негодяй. Это только в монологическом сознании всегда выделяется сложное, интересное "Я", а все остальное употребляется в виде театрального реквизита. Но мир -- не театр. Следовательно, монологический мир не существует.

  • 768. Как сотворили человека. Шумерская цивилизация
    Другое Философия

    Около 6000 лет назад в районе Двуречья появилась (неизвестно откуда) высокоразвитая цивилизация со всеми атрибутами, говорящими о её высокой организации: монархия, двухпалатная система избираемых депутатов и гражданские советы, судьи и суды присяжных, законы правильного поведения, понятия и верования, образующие, как это ни удивительно, фундамент нашей современной культуры. «Колесницы, лодки и корабли, печи для обжига глины и кирпича, высотные здания, школы и письменность… музыка, танцы, скульптура и изобразительное искусство, химия и медицина, ткацкое дело и текстильная промышленность, мыло, баня, прогрессивные методы возделывания земли, фруктовые деревья, виноград, производство пива и косметики, пословицы и басни, различные зерновые культуры и домашний скот, высокоразвитая религия, священники и храмы и многое другое всё это появилось в Шумере». Жизненная мудрость шумеров увековечена в баснях о животных (за тысячелетия до Эзопа) и в афоризмах. Например:

  • 769. Каким образом человек вписывается в картину мира
    Другое Философия

    Есть еще одно обстоятельство, на которое следует обратить внимание при тщательном рассмотрении основ физических и других естественнонаучных теорий. Понятие времени и его измерения неотделимо от понятия пространства. Эти два понятия являются настолько привычными, что вопрос об их определении, как правило, и не поднимается. Однако ответить на него очень непросто. В конце концов все сводится к тому, что пространство - есть способ разбиения мира на части, а время - способ упорядочения этих частей. Уже это указывает на условность этих понятий, а, значит, и на наличие концепции, лежащей в основе их определения. Нетрудно видеть, что любой инструмент, который можно использовать для измерения времени, обладает пространственной характеристикой - размером: год - орбита Земли и ее радиус, сутки - поворот шара с радиусом Земли вокруг своей оси, часы, минуты, секунды - маятники всех видов, кристаллы, длины волн излучающих атомов. Если говорить о промежутке, разделяющем появление и исчезновение объекта, не имеющего собственной пространственной характеристики - точки, то следует иметь в виду, что воспринять этот факт мы можем только с помощью органов чувств, имеющих пространственные характеристики. Таким образом, время в собственном смысле неизмеримо, и восприятие его, хотя и более привычно, ничем не отличается от восприятия четвертого пространственного измерения, для которого у нас тоже нет органов чувств. Сама концепция времени есть лишь результат ВОЗНИКНОВЕНИЯ этого понятия в чьем-то конкретном сознании, сообщения об этом другим сознаниям, а затем ИСЧЕЗНОВЕНИЯ этого конкретного сознания.

  • 770. Какова власть судьбы над делами людей и как можно ей противостоять
    Другое Философия

    От того же зависят и превратности благополучия: пока для того, кто действует осторожностью и терпением, время и обстоятельства складываются благоприятно, он процветает, но стоит времени и обстоятельствам перемениться, как процветанию его приходит конец, ибо он не переменил своего образа действий. И нет людей, которые умели бы к этому приспособиться, как бы они ни были благоразумны. Во-первых, берут верх природные склонности, во-вторых, человек не может заставить себя свернуть с пути, на котором он до того времени неизменно преуспевал. Вот почему осторожный государь, когда настает время применить натиск, не умеет этого сделать и оттого гибнет, а если бы его характер менялся в лад со временем и обстоятельствами, благополучие его было бы постоянно.

  • 771. Календарь майя
    Другое Философия

    Каждый к'атун обозначался названием и числом его последнего дня. Так, к'атун 13 Ахау означал такой 7200-дневный период, последний день которого приходился па 13-е число 13-дневной недели. Так как 7200 делится на 20 без остатка, то каждый к'атун начинался со дня Имиш и заканчивался днем Ахау. Однако в каждом последующем к'атуне последний день хотя и оставался Ахау, но он падал на другой день недели. Во втором к'атуне он приходился уже на 11-й день недели, т. е. на два дня раньше, чем предыдущий. Это получается потому, что при делении 7200 на 13 в остатке будет 11, т. е. на две единицы меньше 13-дневной недели. Последний день третьего к'атуна наступит еще на 2 дня раньше, чем предыдущий, 9 Ахау. Затем последовательно пойдут: 7 Ахау, 5 Ахау, 3 Ахау, 1 Ахау, 12 Ахау, 10 Ахау, 8 Ахау, 6 Ахау, 4 Ахау, 2 Ахау и опять 13 Ахау. Затем все повторяется вновь.

  • 772. Ками
    Другое Философия

    С древнейших времен к ками причисляют различные предметы и явления. Ками это и качества (развитие, продуктивность), и стихийные явления (ветер и гром), и природные объекты (солнце, горы, реки, деревья, скалы). К числу ками относятся некоторые животные и духи предков, например духи предков Императора и других знатных семейств. В определенном смысле все родовые духи это ками. Также почитаются как ками ремесла и мастерство, духи, оберегающие землю и души национальных героев людей, отличившихся добродетельными деяниями, внесших свою лепту в развитие цивилизации, культуры, улучшение жизни людей или же погибших за свое государство или клан. Очевидно, духи природы имели преимущество перед людьми, поскольку, в отличие от людей, даже самые жалкие и бессильные из них все равно были ками.

  • 773. Кандидатский минимум по философии
    Другое Философия

    Искусство и теория истолкования, имеющего целью выявить смысл текста, исходя из его объективных (грам значения слов и их истор обусловленные вариации) и субъективных (намерения авторов) оснований. Возникает в период эллинизма в связи с задачами научного исследования и издания классических текстов и развивается далее в рамках толкования “Свящ писания”. В 19в начинается развитие так назыв свободной Г., не ограниченной предметом, границами смысла текста. У Дильтей Г. превращается в специфический метод общ наук, призванный обеспечить понимание общ событий, исходя из субъективных намерений исторических деятелей. При этом понимание противопоставл объяснению в естествознании, связываемому с абстрагированием и установлением общего, закона. В 20в Г. постепено оформляется в одну из основных методологических процедур фил, сначала в рамках экзистенциализма, затем собственно в фил Г. Так у Гадамера Г. приобретает функции онтологии, поскольку “бытие, кот может быть понято, есть язык”, социальногй философии, поскольку понимание есть форма сущ общ жизни и “критики идеологии”. Результатом оказывается замыкание фил в кругу языка, что роднит Г. с неопозитивистским анализом языка. В рамках Франкфуртской школы (Ю.Хабермас) Г. как критика идеологии должна раскрыть на анализе языка “ средство осподства и соц власти”, служащее оправданию отношений организованного насилия. У Хабермаса Г. выступает одним из консолидации различных течений соврем бурж философии. Г. процедуры м.б. использованы в истор, юрид и др науках, имеющих дело с анализом объективированных рез. сознательной челов деятельности.

  • 774. Кант
    Другое Философия

    Есть очень обширная совокупность человеческих знаний, результатов человеческого познания, которые имеют всеобщий и необходимый характер. Это утверждения науки, утверждения философии. Они образуют «мир» законов, принципов и постулатов. Всеобщие и необходимые положения обычно оцениваются очень высоко как высшая цель, задача всего человеческого знания и познания. Эти положения, как правило, оформляются в суждения, начинающиеся со слов «все» или «вся», означающие, что некоторые принципы или положения утверждаются применительно к целому классу вещей, событий, состояний. Например, естествознание кантовского времени выдвигало такой тезис: все тела протяженны. Это была истина физического знания того времени, принцип, положенный в основание механики. Или высказывалось другое положение: все тела имеют тяжесть. И Кант призывает задуматься над вопросом, что объединяет оба положения? Ответ таков: оба положения суть высказывания всеобщего и необходимого характера. Ибо не только для физиков, но и вообще для людей, сколько-нибудь знакомых с физическим знанием, они имеют всеобщее и необходимое значение. При этом всеобщие и необходимые постулаты отличаются от тех знаний, которые тоже могут быть сформулированы в форме некоторых всеобщих суждений, но на деле всего лишь претендуют на всеобщность и остаются эмпирическими знаниями. Например, когда-то говорили: «Все лебеди белые». А потом обнаружилось, что есть еще и черные лебеди. Кант различает два вида знания (и познания): опытное, основанное на опыте (от а posteriori) и внеопытное (от а priori априорное). Способ образования обоих видов знания различен.

  • 775. Кант и Вернадский
    Другое Философия

    Интерес Вернадского к технической проблематике объясняется его повышенным вниманием к последствиям антропогенных нагрузок на биосферу. В работе «Очерки по истории современного научного мировоззрения» он прослеживает революционизирующее влияние технических изобретений: компаса, печатного станка и др. на развитие науки и практики. На заре нашего столетия Вернадский подметил все возрастающее давление техники на биосферу. «С человеком, писал он в «Очерках геохимии», несомненно появилась новая огромная геологическая сила на поверхности нашей планеты» (13, стр. 258). В работе «Живое вещество» он подчеркивает, что «техногенная деятельность, создающая современную цивилизацию» (14. стр. 116), становится важнейшим фактором жизнедеятельности человечества. Долгие поиски привели мыслителя к выводу о необходимости перехода к «психозойской эре», к «эре разума», к «ноосфере» во имя сохранения природной среды человека в условиях стремительного расширения техносферы. Еще в начале века ученый писал о том, что человек угрожает своему собственному существованию, «...захватывая техникой... все новые и новые формы энергии и переустраивая их своим разумом и трудом для текущих целей своей жизни, не задумываясь о последствиях» (15, стр. 299). В 1922 г. он предупреждает о возможностях использования атомной энергии в военных целях и предостерегает об опасности самоистребления, ибо перед силой и властью владельцев урана может побледнеть могущество владельцев золота, земли и капитала. Тем более важно качественное преобразование общества. «В живом веществе, писал Вернадский, создалась новая геологическая сила ума и техники, раньше на планете небывалая... Homo sapiens охватил планету и подходит к переработке ее в ноосферу». И далее: «Человечество, взятое в целом, становится мощной геологической силой. И перед ним, перед его мыслью и трудом, становится вопрос о перестройке биосферы в интересах свободного мыслящего человечества как единого целого» (15, стр. 56, 328). Иначе говоря, переход к ноосфере для Вернадского такая же жизненная и актуальная задача, как для Канта установление «вечного мира». Иначе всеобщая гибель. К сожалению, не были своевременно и в полной мере оценены мысли Вернадского об опасности сциентистского, техницистского мышления. Противоядием против него он считал искусство и философию, усматривая в них огромную общекультурную ценность. Поэты и философы, писал он в «Очерках геохимии», дают нам ответы, которые человеку науки часто кажутся невозможными. Он подчеркивал: «Философия всегда заключает зародыши, иногда даже предвосхищает целые области будущего развития науки, и только благодаря одновременной работе человеческого ума в этой области получается правильная критика неизбежно схематических построений науки. В истории развития научной мысли можно ясно и точно проследить такое значение философии, как корней и жизненной атмосферы научного мышления» (5, стр. 137, 193). Ноосфера, по мысли Вернадского, несовместима с антропогенной деградацией. Она предполагает разумное отношение к природе, преодоление войн и мирное развитие человечества, объединившегося для решения встающих перед ним задач. «Человек, писал он, впервые реально понял, что он житель планеты и может должен мыслить и действовать в новом аспекте, не только в аспекте отдельной личности, семьи или ряда государств или их союза, но и в планетном аспекте» (4, кн. 2, стр. 91).

  • 776. Кант И. Основы метафизики нравственности
    Другое Философия

    Но для того чтобы разобраться в понятии доброй воли, которая должна цениться сама по себе и без всякой другой цели, в понятии ее, коль скоро оно имеется уже в природном здравом рассудке и его нужно не столько внушать, сколько разъяснять,- чтобы разобраться в понятии, которое при оценке всей ценности наших поступков всегда стоит на первом месте и составляет условие всего прочего, возьмем понятие долга. Это понятие содержит в себе понятие доброй воли, хотя и с известными субъективными ограничениями и препятствиями, которые, однако, не только не скрывают его и не делают его неузнаваемым, а, напротив, через контраст показывают его в еще более ярком свете. Я обхожу здесь молчанием все поступки, которые признаются как противные долгу, хотя они и могли бы быть полезными в том или другом отношении; ведь о таких поступках нельзя спрашивать, совершены ли они из чувства долга, поскольку они даже противоречат долгу. Я оставляю без внимания и те поступки, которые, правда, сообразны с долгом, но к которым люди непосредственно не имеют никакой склонности, однако все же совершают их потому, что побуждаются к этому другой склонностью. Гораздо труднее заметить это различие там, где поступок сообразуется с долгом и, кроме того, сам субъект непосредственно склонен совершать его. Сохранять же свою жизнь есть долг, и, кроме того, каждый имеет к этому еще и непосредственную склонность. Обеспечить себе свое счастье есть долг (по крайней мере косвенно), так как недовольство своим положением при массе забот и неудовлетворенных потребностях могло бы легко сделаться большим искушением нарушить долг. моральная ценность поступка заключается не в результате, который от него ожидается, следовательно, также и не в каком-нибудь принципе [совершения] поступков, который нуждается в заимствовании своей побудительной причины от этого ожидаемого результата. Ведь ко всем этим результатам (собственному приятному состоянию и даже способствованию чужому счастью) могли бы привести и другие причины, и для этого, следовательно, не требовалось воли разумного существа, а ведь в ней одной можно найти высшее и безусловное благо. Поэтому только представление о законе самом по себе, которое имеется, конечно, только у разумного существа, поскольку это представление, а не ожидаемый результат есть определяющее основание воли, может составлять то столь предпочтительное благо, которое мы называем нравственным и которое имеется уже в самой личности, поступающей согласно этому представлению, а не ожидается еще только в результате [поступка].

  • 777. Канцэпцыя сацыякультурнага працэса ў неатамiзме
    Другое Философия

    Асноўнае наданне ў развіццё сацыякультурнай канцэпцыі неатамізму зрабіў выбітны французскі філосаф Жак Марытэн (1882-1973). Аснову яго дактрыны складае меркаванне аб тым, што ў сацыяльным плане чалавек выступае як адзінства асобы і індывідуальнасці [9, 64]. Падобны падзел мы наглядаем і ў філасофіі Э. Мунье. Iндывідуальнасць у чалавеке - гэта тое, што выключае з якога-небудзь субекта ўсё, што датычыцца іншых людзей, а асоба - тое, што забяспечвае духоўнае жыццё душы ў яе адзінстве з быццём чалавека, ва ўсёй яго шматвобразнасці. У канкрэтным, зямным жыцці асоба, звязаная з Боскай душой, і індывідуальнасць, якая вызначаецца матэрыяльнасцю цела, злучаюцца і ствараюць чалавека як цэлае [11, 17]. У сацыяльным плане, індывідуальнасць тоесна матэрыяльнай прыродзе чалавека, яна звязвае чалавека з зямным светам. Адпаведна, яна адлюстроўвае ніжэйшы ўзровень чалавечага быцця. У Марытэна, чалавек - сутнасць грамадская, таму індывід, каб рэалізаваць усе свае магчымасці, можа існаваць толькі як частка чалавечага рода (абшчыны) як цэлага. Такім чынам, род - тое цэлае, што адлюстроўвае больш высокае быццё за канцовае існаванне адзінкавага матэрыяльнага індывіда. Згодна з каштоўнаснай іерархіяй быцця ў неатамізме, цэлае валодае большай каштоўнасцю за частку, а мэта існавання цэлага вызначае мэту існавання часткі, значыць чалавек як індывід падпарадкоўваецца грамадству [9, 67-69]. Iндывід і грамадства імкнуцца да агульнага дабра, якое не можа быць канцовай мэтай існавання чалавека як Боскага стварэння. Тут мы звяртаемся да асобы. Чалавек як індывід падобны да іншых індывідаў, жывёлаў, раслінаў і нават да мінералаў, залежыць ад гістарычных і грамадскіх законаў, ад мноства матэрыяльных сілаў і ўплываў. Асоба ж робіць яго самадзейным, незалежным, непадуладным зямным законам. Менавіта праз асобу выяўляецца духоўная прырода чалавека, менавіта асоба звязана з душой (сутнасцю чалавека) і падпарадкоўваецца толькі Богу, які ёсць мэтай яе існавання. Адпаведна, асоба як духоўная сутнасць вышэй за грамадства, а мэты і дзеянні асобы ад грамадства незалежныя [9, 70-71; 10, 25]. Персаналізм Ж. Марытэна падпарадкоўвае індывіда грамадству ў плане дасягнення матэрыяльных дабротаў, вызнавая асобу, у яе скіраваных да вечнасці духоўных імкненнях, ад грамадства незалежнай. Такі падыход дазваляе пазбавіцца як ліберальнага індывідуалізму, так і марксісцкага калектывізму. Такм чынам, можна вызначыць іерархію сацыяльных каштоўнасцяў філасофіі неатамізму, у якой кожная больш высокая каштоўнасць зяўляецца мэтавай прычынай больш нізкай: індывід - агульнае дабро - асоба - рэлігійныя (маральныя) каштоўнасці - Бог. Згодна з такім падыходам, не чалавек фармуецца грамадствам, а душа чалавека вызначае структуру грамадства [9, 72,76,80; 10, 25]. Паводле Марытэна, грамадства складаецца з абшчыны і культурных, эканамічных, палітычных інстытутаў. Абшчына ствараецца ў асноўным прыродай, звязана з вобласцю біялагічнай, у яе ўваходзяць тэрытарыяльныя, этнічныя, лінгвістычныя групы і сацыяльныя класы. У сваю чаргу, грамадскія інстытуты ствараюцца розумам і больш звязаны з інтэлектуальным і духоўнымі схільнасцямі чалавека. Асновай усіх сацыяльных інстытутаў ёсць асоба, якой, у сваю чаргу, абсалютна неабходна сацыяльнае жыццё [9, 77-78].

  • 778. Карл Густав Юнг
    Другое Философия

    Структура личности по Юнгу.

    1. эго центр сознания личности, который представляет собой компонент психики (мысли, чувства, восприятия, ощущения), благодаря которым человек ощущает себя целостным и благодаря которым он может видеть результаты своей обычной сознательной деятельности.
    2. личное бессознательное включает в себя конфликты и воспоминания, которые когда-то осознавались, но теперь подавлены и забыты. Кроме того, личное бессознательное включает в себя комплексы (т.е. скопления эмоционально заряженных чувств, мыслей и воспоминаний), вытесненных индивидом из своего личного опыта. Однажды сформировавшийся комплекс оказывает большое влияние на жизнь человека и в какой-то момент может осознаваться.
    3. коллективное бессознательное самый глубокий уровень личности, который содержит в себе воспоминания и образы, передаваемые по наследству (что важно) от наших предков, т.е. наряду с личным бессознательным существует и коллективное бессознательное, которое выражается в народных сказаниях. Этот вывод Юнг сделал, изучая фольклор - мифы, сказки разных народов. Кроме того, естественно, каждая страна имеет свой круг коллективного бессознательного в виде изначальных «психических структур» (архетипов), которые идут из глубины веков, а, следовательно, в них хранится древнейший опыт человечества, обеспечивающий априорную готовность к восприятию и осмыслению мира. Коллективное бессознательное - это такая психическая система, которая «имеет коллективную универсальность и безличную природу, идентичную всем индивидуумам»:
    4. своим существованием коллективное бессознательное обязано наследственности;
    5. оно не основано на личном опыте и не развивается индивидуально;
    6. его содержание представлено архетипами «образцами инстинктивного поведения». Активизация архетипа происходит, когда возникает ситуация ему соответствующая. Архетипические образы обнаруживают себя через определенные символы во снах, фантазиях и т.д.
  • 779. Карл Густав Юнг: аналитическая теория личности
    Другое Философия

    Личное бессознательное вмещает в себя конфликты и воспоминания, которые когда-то осознавались, но теперь подавлены или забыты. В него входят и те чувственные впечатления, которым недостает яркости для того, чтобы быть отмеченными в сознании. Таким образом, юнговская концепция личного бессознательного в чем-то похожа на таковую у Фрейда. Однако Юнг пошел дальше Фрейда, сделав упор на том, что личное бессознательное содержит в себе комплексы, или скопления эмоционально заряженных мыслей, чувств и воспоминаний, вынесенных индивидуумом из его прошлого личного опыта или из родового, наследственного опыта. Согласно представлениям Юнга, эти комплексы, скомпонованные вокруг самых обычных тем, могут оказывать достаточно сильное влияние на поведение индивидуума. Например, человек с комплексом власти может расходовать значительное количество психической энергии на деятельность, прямо или символически связанную с темой власти. То же самое может быть верным и в отношении человека, находящегося под сильным влиянием матери, отца или под властью денег, секса или какой-нибудь другой разновидности комплексов. Однажды сформировавшись, комплекс начинает влиять на поведение человека и его мироощущение. Юнг утверждал, что материал личного бессознательного у каждого из нас уникален и, как правило, доступен для осознания. В результате компоненты комплекса или даже весь комплекс могут осознаваться и оказывать чрезмерно сильное влияние на жизнь индивидуума.

  • 780. Карл Поппер как социальный философ
    Другое Философия

    При всех тех модификациях, которым подвергалась на протяжении полувека концепция этого философа, неизменной в ней оставалась идея о том, что потребность, возможность и необходимость критики и постоянного пересмотра своих положений становятся основными и определяющими признаками науки, существом научной рациональности. Каждая теория уязвима для критики, в противном случае она не может рассматриваться в качестве научной. Если теория противоречит фактам, она должна быть отвергнута. Можно спорить о том, отбрасывается ли в реальной науке опровергнутая опытом теория или гипотеза немедленно или же этот процесс происходит сложнее, но для К.Поппера несомненно одно - если ученый, поставленный перед фактом крушения своей теории (например, в случае “решающего эксперимента”, заставляющего отвергнуть одну из конкурирующих гипотез), тем не менее остается ее приверженцем, то он поступает нерационально и нарушает правила “научной игры”. Таким образом, смена научных теорий дело не только обычное, но и существенно необходимое. Вся история научного познания и состоит, согласно Попперу, из выдвижения смелых предположений и их опровержений и может быть представлена как история “перманентных революций”.