Курсовой проект по предмету Философия

41. Земля - планета Солнечной системы
Курсовые работы Философия

О возникновении жизни на Земле и начальных этапах её развития можно только строить гипотезы (например, А. И. Опарина о происхождении жизни). Биологической эволюции предшествовал длительный этап эволюции химической, связанный с появлением в водных бассейнах аминокислот, белков и др. органических соединений. Первичная атмосфера, по-видимому, состояла преимущественно из метана, углекислого газа, водяного пара, водорода; кислород находился в связанном состоянии. На одном из этапов развития сложные органические молекулы приобрели способность создавать себе подобные, то есть превратились в первичные организмы; она по-видимому, состояли из белка и нуклеиновых кислот и обладали способностью к наследственной изменчивости. Под действием естественного отбора выживали более совершенные первичные живые организмы, вначале питавшиеся за счёт органических веществ (гетеротрофные организмы). Позднее возникли организмы, способные синтезировать путём хемосинтеза или фотосинтеза из неорганических веществ органические (автотрофные организмы). Побочный продукт фотосинтеза свободный кислород накапливался в атмосфере. После возникновения автотрофных организмов появились широкие возможности для эволюции растений и животных. История жизни восстанавливается по остаткам животных и растений и следам их жизнедеятельности, сохранившимся в осадочных и очень редко в метаморфических горных породах. Ископаемые остатки организмов, некогда населявших З., служат своеобразной летописью развития жизни на Земле в течение многих млн. лет. Эта геологическая летопись крайне не совершенна и отличается неполнотой, т.к.большое число организмов, особенно бесскелетных, исчезло бесследно. Огромный по времени докембрийский этап криптозой (около 3 млрд. лет) палеонтологически документирован очень слабо. Наиболее древние следы жизнедеятельности организмов обнаружены в породах архея, возраст которых определяется от 2,6 до 3,5 и более млрд. лет; они представлены остатками бактерий и сине-зелёных водорослей. Более разнообразны органические остатки, найденные в породах протерозоя, который был временем господства бактерий и водорослей. В нижнем протерозое представлены преимущественно продукты жизнедеятельности водорослей (строматолиты) и бактерий (в частности, железобактерий, образовавших некоторые залежи руд). По-видимому, в протерозое возникли первые многоклеточные животные, т.к.в отложениях конца протерозоя (вендский комплекс, Эдиакара в Южной Австралии и др.) найдены отпечатки и ядра ряда бесскелетных животных губок, медуз, кораллов, червей и некоторых др. организмов неясного систематического положения. По преобладанию остатков медуз конец протерозоя называют «веком медуз». По-видимому, в протерозое существовали и др. организмы, так как в отложениях раннего палеозоя найдены остатки и следы жизнедеятельности представителей почти всех типов животного царства, свидетельствующие о том, что возникновение и становление многих типов произошло значительно раньше. Возможно, что все организмы протерозоя ещё не имели твёрдого скелета и поэтому известно о них очень мало. К концу криптозоя произошли крупные палеогеографические изменения, связанные с завершением байкальского тектонического цикла. Вероятно, к этому же времени изменился состав атмосферы в результате широкого развития фотосинтезирующих растений (увеличилось содержание кислорода и соответственно уменьшилось количество углекислого газа) и химический состав морской воды. Исключительно важным событием в истории развития органического мира было появление на рубеже докембрия и фанерозоя ряда групп организмов, обладавших органическим или минеральным скелетом. Многочисленные органические остатки из отложений фанерозоя позволяют не только восстанавливать историю развития органического мира, но и подразделять её на определённые этапы (эры, периоды ит.д.), помогают производить палеогеографическую реконструкцию (определять границы морей и континентов, климатических зон, восстанавливать историю морских бассейнов и материков, выяснять образ жизни и условия существования организмов в прошлом). Эволюция протекала как процесс приспособительный, или адаптивный, и основными его факторами были наследственная изменчивость, борьба за существование и естественный отбор. Конкретные пути эволюции были различными. Иногда происходили очень крупные качественные преобразования организмов (например, появление теплокровности), обычно называемые ароморфозами (или арогенезами), которые приводили к общему повышению организации, возникновению принципиально новых связей со средой. Более обычным путём эволюции было формирование приспособлений, не связанных с какими-либо существенными изменениями организации, но способствовавших более широкому расселению организмов и приспособлению к более разнообразным условиям (идиоадаптации). Ароморфозы и идиоадаптации являются двумя сторонами одного и того же процесса приспособления. Изучение организмов геологического прошлого позволило установить неодинаковую скорость эволюции как в целом, так и в пределах разных типов растений и животных; эволюция, как правило, шла от простого к более сложному, но иногда в связи с приспособлением к иному образу жизни (малоподвижному, паразитическому) более сложные формы давали начало более простым; новые группы обычно возникали из относительно простых, неспециализированных форм; развитие одних форм всегда сопровождалось вымиранием других, менее приспособленных; эволюция в целом монофилетична и, как всякое развитие, процесс необратимый. Палеозойская эра по характеру органического мира отчётливо разделяется на два этапа. Для первого этапа (кембрий, ордовик и силур), совпадающего с каледонским тектоническим циклом, характерны преимущественно морские организмы. Продолжают существовать различные микроорганизмы и синезелёные водоросли; появляются фораминиферы (агглютинирующие), радиолярии, археоциаты, губки, мшанки, кишечнополостные, моллюски, членистоногие, иглокожие. Особенно характерны табуляты, ругозы, эндоцератоидеи, актиноцератоидеи, трилобиты, плеченогие, морские пузыри и граптолиты. В ордовике появляются первые позвоночные бесчелюстные рыбообразные с двухкамерным сердцем и просто устроенным головным мозгом, защищенным впервые возникшей мозговой капсулой. Дальнейшее развитие морских позвоночных шло по пути усложнения головного мозга (цефализация), кровеносной системы и всех остальных органов. В конце силура и в начале девона, когда на значительной территории Земли морской режим сменяется континентальным (конец каледонского цикла), многие представители названных групп вымирают. В конце силура одновременно появляются первые настоящие рыбы, имеющие челюсти. Второй этап поздний палеозой, совпадает с герцинским тектоническим циклом и характеризуется дальнейшей эволюцией органического мира, появлением и широким распространением наземных растений и животных. В начале девона распространилась первая наземная флора псилофитовидная, в состав которой входили также примитивные плауновидные, членистостебельные и прапапоротники; в начале позднего девона эта флора сменилась археоптерисовой (названа по характерному растению археоптерису). Появляются первые насекомые и наземные хелицеровые (скорпионы, пауки, клещи). В морях резко сокращается количество трилобитов и граптолитов, но возникает ряд новых групп, в частности аммонитоидеи из головоногих. Особенно характерно для девона появление и быстрое развитие рыб (панцирных, лучепёрых, кистепёрых, двоякодышащих), в связи с чем девонский период иногда называют «веком рыб». Существенным преимуществом рыб по сравнению с бесчелюстными было наличие челюстей и более сложного мозга, состоявшего из 5 отделов. В конце девона от кистепёрых произошли первые наземные четвероногие лабиринтодонты, относимые к земноводным; по-видимому, их размножение, так же как у современных форм, было тесно связано с водой, в которой развивались личинки и проходил дальнейший метаморфоз; газообмен осуществлялся примитивными лёгкими и влажной кожей; передний отдел головного мозга, возможно, был разделён на два полушария. Конец палеозоя (карбон и пермь) был этапом завоевания суши разными группами организмов и в первую очередь растениями. Развилась растительность лесного типа, в которой господство принадлежало споровым растениям плауновидным, членистостебельным и примитивным голосеменным (кордаитовым и птеридоспермам). В среднем и позднем карбоне обособились три ботанико-географических провинции: Тропическая, с флорой еврамерийского и катазиатского типов, и две внетропические северная (Ангарская) и южная (Гондванская). В Тропической провинции преобладали древесные плауновидные (лепидодендроны и сигиллярии), членистостебельные (каламитовые) и разнообразные птеридоспермы; в Ангарской кордаитовые, в Гондванской глоссоптериевые. С расцветом растительности становятся многочисленными многие наземные беспозвоночные, в первую очередь членистоногие (насекомые). Большого разнообразия достигли земноводные. В карбоне от них произошли первые пресмыкающиеся (котилозавры), тело которых было покрыто ороговевшей кожей (что предохраняло их от потери влаги). Вероятно, они, как и современные пресмыкающиеся, размножались на суше; яйца их были защищены известковой скорлупой, дыхание осуществлялось только лёгкими; более совершенными стали кровеносная и нервная системы. В середине пермского периода, совпадавшего с завершением герцинского тектонического цикла, размеры морей сократились, значительно увеличилась площадь материков. Всё более широкое распространение получили настоящие голосеменные хвойные, гинкговые, цикадовые и беннеттитовые. Большого разнообразия достигли пресмыкающиеся, ряд групп которых характерен только для перми. В конце пермского периода произошли значительные изменения в морской фауне. Вымерли ругозы, табуляты, многие группы морских лилий, морских ежей, плеченогих, мшанок, последние представители трилобитов, ряд хрящевых рыб, древних лучепёрых, ряд кистепёрых и двоякодышащих рыб, земноводных и пресмыкающихся. Для начала мезозойской эры (триасовый период), связанного с началом мезозойского тектонического цикла, характерно существенное обновление морской фауны. Появились новые группы фораминифер, шестилучевых кораллов, более разнообразными стали радиолярии, брюхоногие, двустворчатые и головоногие моллюски. Возникли группы водных пресмыкающихся: черепахи, крокодилы, ихтиозавры и зауроптеригии; на суше новые группы насекомых, первые динозавры и примитивные млекопитающие (триконодонты, представленные очень мелкими и редкими формами). В конце триаса сформировалась флора, в которой преобладали папоротники, цикадовые, беннеттитовые, гинкговые, чекановскиевые и хвойные. В юрском периоде в основном продолжалось развитие групп, появившихся в триасе. Из морских Беспозвоночных расцвета достигли аммониты и белемниты. Господствующее положение заняли пресмыкающиеся: в морях обитали ихтиозавры, плезиозавры, плиозавры, черепахи и крокодилы; на суше хищные и растительноядные динозавры; в воздухе птерозавры. От пресмыкающихся в конце юры произошли древние птицы (археоптерикс). Наземная флора характеризовалась развитием папоротников и голосеменных; в Умеренной сибирской области наиболее разнообразны и многочисленны были гинкговые, чекановскиевые и хвойные, в Тропической (индоевропейской) папоротники, цикадовые и беннеттитовые. В меловом периоде происходило дальнейшее изменение групп животных и растений, известных в юре. Появились зубастые птицы. Динозавры достигли гигантских размеров. В середине мелового периода на суше на смену голосеменным пришли покрытосеменные; с появлением цветковых растений связано возникновение и развитие многих групп насекомых, птиц и млекопитающих. В конце мелового периода произошло вымирание или очень сильное изменение ряда групп. Вымерли аммониты, почти все белемниты, многие группы двустворчатых (рудисты, иноцерамы) и брюхоногих моллюсков, ряд групп плеченогих, ганоидные рыбы, многие морские пресмыкающиеся, все динозавры и птерозавры. Начало кайнозойской эры характеризуется появлением новых групп фораминифер (особенно характерны нуммулиты), моллюсков, мшанок, иглокожих. Костистые рыбы заселили все пресные и морские водоёмы. Особенно важно появление ряда групп птиц и млекопитающих. Последние благодаря дальнейшему усложнению мозга, теплокровности и живорождению оказались жизнеспособнее пресмыкающихся: они были менее зависимы от изменений внешней среды. Одни из млекопитающих приспособились к разнообразным условиям жизни на суше, другие к жизни в морях (китообразные, ластоногие), третьи к полёту (летучие мыши). В начале палеогена преобладали клоачные, сумчатые и примитивные плацентарные млекопитающие. Для конца палеогена характерна т. н. индрикотериевая фауна (названа по типичному крупному безрогому носорогу индрикотерию), известная из Азии. Отчётливо выделялись: Тропическая и Субтропическая ботанико-географическая область, с преобладанием вечнозелёных двудольных, пальм и древовидных папоротников, и Умеренная с хвойными и широколиственными лесами. В конце палеогена и особенно в начале неогена в морях продолжали развиваться все типы ранее известных беспозвоночных, родовой и видовой состав которых становился всё ближе к современному. Среди рыб господствовали костистые; продолжали развиваться земноводные и пресмыкающиеся; расширилась область распространения птиц. Изоляция Австралии привела к сохранению на ней сумчатых и клоачных. На остальных континентах господствующими стали плацентарные млекопитающие. В начале неогена широкого распространения достигла гиппарионовая фауна, в состав которой входили трёхпалые лошади (гиппарионы), носороги, мастодонты, жирафы, олени, хищники (саблезубые тигры, гиены) и разнообразные обезьяны. На территории СССР и Западной Европы развилась теплоумеренная флора; в северных районах сформировалась тундровая растительность, почти вся Сибирь покрылась тайгой; в Европе и Северной Америке появились травянистые равнины. В течение антропогенового периода, самого короткого в геологической истории, продолжалось формирование современной флоры и фауны. Животный и растительный мир Северного полушария довольно сильно изменился в связи с крупнейшими оледенениями. Появились и вымерли некоторые очень своеобразные формы (мамонт, волосатый носорог). Важнейшим событием этого периода явилось появление и становление человека. Историческое развитие органического мира на З. исключительно сложный, многогранный процесс, все звенья которого взаимосвязаны и зависят друг от друга; его основой является рост многообразия органического мира и его приспособленности к разнообразию условий обитания.
42. Значение и функции философии
Курсовые работы Философия

Отталкиваясь от ранее сложившихся форм дофилософского, внефилософского или философского миропонимания, подвергая их критике, рациональному переосмыслению, систематизации, философия формирует на этой основе обобщенный теоретический образ мира в его соотнесенности с человеческой жизнью, сознанием и соответствующий данному этапу исторического развития. В мире философии переводятся на особый теоретический язык и мировоззренческие идеи, рождаемые в политическом, юридическом, нравственном, религиозном, художественном, техническом и других формах сознания. Усилиями философского интеллекта осуществляется также теоретическое обобщение, синтез многообразных систем повседневных, практических знаний, а с возникновением, развитием науки - нарастающих массивов научного знания. Важнейшей функцией философии в культурно-исторической жизни людей являются согласование, интеграция всех форм человеческого опыта - практического, познавательного и ценностного. Их целостное философское осмысление - необходимое условие гармоничной и сбалансированной общественной жизни. Так, чтобы стать полноценной, политика должна быть скоррелирована с наукой и нравственностью. Она немыслима без правового обеспечения, научного обоснования, гуманистических нравственных ориентиров, вне учета национальных, религиозных и других особенностей различных народов, наконец, без опоры на мировоззренческие ценности здравого смысла. Примечательно, что к ним сегодня нередко обращаются при обсуждении важнейших политических проблем. Соответствующая интересам человечества мировоззренческая ориентация требует интеграции всех основных задач, ценностей человеческой культуры. Их согласование посильно лишь для универсального мышления, обеспечиваемого той сложной духовной работой, которую в человеческой культуре взяла на себя философия.
43. Идея фундаментальной онтологии у М. Хайдеггера и ее проблемная мотивация
Курсовые работы Философия

Хайдеггер, движимый пониманием собственного феноменологии как чистой возможности, пытается реализовать принцип «беспредпосылочности» на более изначальной почве. Следуя позитивному феноменологического принципа «к самим вещам!», он показывает, что создание абсолютно «беспредпосылочной» науки (феноменологии) отнюдь не полагает, как нечто обязательное и необходимое, предварительного обращения к данности «сознания», но что таким первичным феноменом должна стать сама жизнь. «движимый пафосом дильтеевской философии, Хайдеггер старался показать, что феноменологические проблемы необходимо поставить на совершенно иную основу - фундамент под названием «фактическая жизнь»» (9. стр. 130 - 131). Влияние Дильтея сказывается в том, что жизнь здесь понимается не как нечто витально-инстинктивное, биологическое, не как жизнь натуралистически-определенная, а как человеческая жизнь, определённая культурно-исторически, которая в свою очередь увидена как первичная реальность: «Основание всякого познавания, содержащее в неразрывности все его предпосылки, есть сама жизнь, её целостность, полнота и сила» (В. Дильтей, цит. по 15. стр. 54). Взглянуть на жизнь «со стороны», с точки зрения какой-либо метафизической позиции, по Дильтею, никак нельзя, но нужно всегда уметь видеть её саму за всевозможными её проявлениями и не упускать связи с нею: «мы сперва исторические существа, а потом - наблюдатели истории, и последними мы становимся именно потому, что мы - исторические существа (там же, стр. 49). Господство теоретического субъекта в философских построениях не соответствует самому опыту жизни: «в жилах познающего субъекта, какого конструируют Локк, Юм, Кант [Гуссерль - мог бы добавить Хайдеггер. В.В.], течет не настоящая кровь, а разжиженный сок разума как голой мыслительной деятельности. Меня мои исторические и психологические занятия, посвящённые человеку как единому целому, привели, однако, к тому, что человека, в многообразии его сил и способностей, это воляще-чувствующе-представляющее существо, я стал брать за основу даже при объяснении познания и его понятий (таких как внешний мир, время, субстанция, причина)…» (там же, стр. 80). Само сознание, по Дильтею, есть уже культурный феномен. Поэтому «осознавание» и «переживание» не есть абсолютная непосредственность и очевидность! (Вспомним хайдеггеровскую критику гуссерлевой «эвиденции» - принципа очевидности, достигавшейся в феноменологической редукции). Дильтей вводит триаду переживание - выражение - понимание, в которой само переживание всегда уже опосредованная непосредственность, смысл которой задаётся в целеориентированной коммуникации, а выражение не может состояться без предпонимания общего горизонта жизни, всегда обладающей некоей «значительностью» для нас. Взаимосвязь же переживания обусловлена целостностью человеческой жизни, обретаемой в переживании времени. Взаимосвязь жизни «представима лишь в течение времени» (там же, стр. 102). Все эти мотивы, так или иначе, найдут своё воплощение, продолжение и развитие в «Бытии и времени» Хайдеггера. Однако, каким образом, по Хайдеггеру, может быть получена изначальная область феноменологического опыта? В какой мере «жизнь» может стать такой изначальной областью? Формальный ответ, разумеется, должен звучать так: именно постольку, поскольку жизнь самодостаточна и есть смысловой горизонт всякой нашей деятельности, она может претендовать на то, чтобы соответствовать требованию первейшего, иерархически наиболее значимого, принципа «беспредпосылочности», являясь той искомой первичной «предпосылкой», из которой вырастают все наши толкования сущего, вся наша «практика» и «теория», науки и сама история: «… жизни нет необходимости выходить за пределы самой себя, чтобы привести к исполнению свои глубинные тенденции. Она разговаривает с собой неизменно на собственном «языке». Она сама ставит себе задачи и требования, которые всегда остаются исключительно в её собственной области» (Хайдеггер М. цит. по 9. стр. 133). Жизнь «структурно несёт в себе самой… требующиеся ей самой доступности как возможности исполнения выросших в ней самой тенденций» (там же, стр. 137). Формирование «опытной основы» для какой-либо науки «может осуществляться только в тенденции науки, собирающейся себя утвердить, а эта тенденция, в свою очередь, возможна в своём Что и Как только из жизненного мира, от которого отделяется чистая прецедентная область» (там же, стр. 142). Именно это «Как» любой тенденции жизни в её отношении к самой себе интересует Хайдеггера как возможная новая путеводная нить его философии. И именно во внимании к этому «Как» его формальное понятие феноменологии обретает своё содержание: сначала в виде «дотеоретической пранауки о жизни» и «изначальной науки о фактической жизни», затем в виде «онтологической феноменологии» и «герменевтики фактичности». Хайдеггер пишет: «чтойные содержания предметного рассмотрения всегда уже определённым образом дают себя в некотором «Как», таким образом, имеет место их фактическая заострённость на фактическую жизнь Я отдельных, многих, всех поколений в жизни, столь же фактичная как и чтойное различие предметных содержаний. Эта заострённость есть не чтойное содержание, а «содержание того, Как…», в котором может находиться любой из столь различных чтойных содержаний» (цит по 9. стр. 145). Так мыслитель указывает на нечто, что обладает существенным «преимущественным положением» и не привязано к каким-либо формам предметности, но как-то их инициирует - этим нечто оказывается указывающее на «фактическую жизнь Я» «содержание того, как…» дано всё, что может обнаружиться в фактической жизни. Но «наша жизнь есть наш мир, причём редко так, чтобы просто наблюдали его, но, скорее, так, что мы всегда, пусть и незаметно, скрыто, «участвуем» в нём: будучи «связанными», «отталкиваемыми», «наслаждаясь» или «отказывая» (там же, стр. 136). Таким образом, жизнь как континуальное целое, как «то-в-чём» порядка, как бытие-в-мире, оказывается центрированной на фактическом бытии Я - вот-бытии, которое и должно стать искомой «изначальной» областью философского исследования, с его главным и первым вопросом о смысле бытия вообще. Изначальность фактической жизни (которая всегда наша, «всегда моя») как той области, на которую должен опираться базовый феноменологический опыт, Хайдеггер показывает так: «изначально и прежде всего» мы слышим как раз таки не шумы и звуковые комплексы, но тарахтящий мотор, трамвай, мотоцикл, колонну на марше, северный ветер. Чтобы услышать нечто вроде «чистого шума», нужно предварительно принять очень искусственную и сложную установку. Но тот факт, что прежде всего мы слышим именно мотоциклы, автомобили и т.п. (что в сущности-то звучит довольно страшно), даёт нам феноменологическое подтверждение того, что именно в нашем ближайшем бытии в мире мы уже всегда заняты самим миром, а не «ощущениями», которые словно в каком-то театре, представляют вещи. Нам нет нужды обрабатывать и оформлять мешанину чувств, ибо мы как раз таки первоначально существуем при том, что понято; первоначально ощущения и впечатления не входят в сферу естественного опыта» (Хайдеггер М., цит. по 2. стр. 280). В этом отрывке ясно слышна полемика Хайдеггера с Гуссерлем, для которого феноменологическое исследование опирается на два интенционально коррелирующих полюса: сознание и теоретически схваченное предметное «что» вещей, первичный смысл бытия которых при таком подходе к ним скрыт («Каждому «истинно сущему» предмету принципиально соответствует (в apriori безусловной сущностной всеобщности) идее некоторого возможного сознания, для которого сам этот предмет схватываем первично и при этом совершенно адекватно» («Идеи…», цит. по 13. стр. 63)). В результате же обращения к «фактической жизни», которой «мы сами являемся» (Dasein), эти смыслы, не безразличные для феноменологической философии и всего, что так или иначе тематизировано в какой-либо науке, должны стать зримыми: «с точки зрения любой теории познания или психологии эти описания природной вещи и вещи окружающего мира покажутся весьма наивными, а значит, ненаучными. Ибо то, что я вижу сначала и в собственном смысле, вижу глазами, представляет собой лишь окрашенное пятно: сначала я имею только цветовые, и лишь затем присовокупляю к этому всё остальное. В противоположность этому научному подходу мы желаем сохранить наивность, именно ту чистую наивность, в рамках которой этот стул воспринимается первоначально и в собственном смысле» (2. стр. 44). Поэтому предмет следует рассматривать таким, как он дан прежде всего и чаще всего, уже всегда изначально, в нашем ближайшем бытии, в повседневности, а базовый опыт для феноменологического исследования - это естественный опыт, «фактическая жизнь», ядром которой, носителем является вот-бытие (Dasein), взятое опять же «в беспредпосылочном «прежде-всего» повседневности» (2. стр. 256). Но как следует понимать термин Dasein? Какие акценты в толковании нужно сделать, чтобы адекватно передать замысел Хайдеггера? В «Бытии и времени» о Dasein сказано так: «поскольку сущностно определить это сущее через задание предметного что нельзя, скорее существо его лежит в том, что оно всегда имеет быть своим бытием как своим, для обозначения этого сущего избран как выражение чистого бытия термин «присутствие» (вот - бытие)» (1. стр. 12). «Сущность» этого сущего лежит в его быть» (1. стр. 42). Этим сказано, что для этого сущего, «которое мы сами всегда суть» (1. стр. 7), - «бытие есть то, о чём для самого этого сущего всегда идёт дело» (1. стр. 42). Причем «вот» вот - бытия - это «место» открытости бытия вообще в озабоченном устроении Dasein в мире. Dasein всегда имеет быть своим вот и должно выносить в этом вот бытие вообще. Вот-бытие «есть» бытие-в-мире и как такое есть забота. В заботе вот-бытие обретает свою онтологически-экзистенциальную целостность. Вот-бытие, присутствие, в своём вот всегда фактично, оно имеет быть всегда своим вот. Фактичность имеет временной характер, а значит - случайна, индивидуальна, конкретна и неповторима. Смысл и значение заботы как экзистенциальной структуры бытия-в-мире увиден во временности вот-бытия, в бытии-к-смерти. Вот-бытие - это место, где бытие раскрывает себя сущему, ибо вот-бытие «есть» понимая, ему сущностно принадлежит до-онтологическое понимание бытия как такового. Причем открытость моего бытия (и бытия вообще) для меня в структуре заботы не есть присутствие меня-знающего для меня-рефлектирующего, но свидетельство о «кто»заботы, экзистенции о «собственных» своих возможностях «есть» со-весть (а не со-знание)! Сущее для вот-бытия значимо; значимо потому, что вот-бытие есть своя собственная (даже в модусе «несобственного» бытия «некто») забота о своём собственном бытии. Вот-бытие как многообразие возможностей быть своим «вот» (поступающее так или этак) задето сущим, понимая, в своём бытии (а не как со-знание в его рецептивности). В поступке, действии, выборе, т.е. в бытии-в-мире, «то, ради чего» всегда предшествует любому предметному «что». Таким образом, термин вот-бытие (Dasein) делает выраженной сущностную онтологическую связь между фактически экзистенциальным бытием и разомкнутостью бытия вообще. «Он даёт слово тому, что экзистенциальное бытие человека не кружит в себе, но что его полный смысл заключается в том, чтобы экзистенциально держать открытой разомкнутость бытия-вообще» (6. стр. 82). Какие же основные характеристики будет иметь тогда естественный опыт или повседневное бытие-в-мире, дабы сделалось понятным, во внимании к чему феноменология Хайдеггера находит своё содержание? В лекциях 1925 г. («Пролегомены…») он пишет: «Тем самым становится ясно, что отсылки суть как раз то, при чём пребывает озабоченное обхождение с окружающим миром: это не изолированные вещи, и уж, во всяком случае, не предметы тематически-теоретического восприятия, ибо вещи постоянно возвращаются в целокупность отсылок, говоря более строго, в ближайшем повседневном общении с миром вещи никогда не выходят из неё. Это не-выхождение из целокупности отсылок - такое, что последняя сама первоначально обнаруживается в качестве освоенности, - этот феномен характеризует самопонятность и неприметность, присущие реальности окружающего мира. Вещи возвращаются в свои связи, они не бросаются в глаза, чтобы таким образом присутствовать для озабоченности. Правда, мы увидим эти первичные феномены самообнаружения(!) - отсылка, целокупность отсылок, замкнутость и освоенность взаимосвязи отсылок, невыхождение вещей из связей-отсылок - лишь при условии, что примем и сумеем сохранить изначальное, феноменологическое направление взгляда, т.е. позволим миру обнаружить себя в озабоченности. Но мы как раз таки упустим из вида этот феномен, если заранее сочтём мир некоей данностью для рассмотрения, или, как это чаще всего случается в феноменологии, если решим, что мир таков, каким он показывает себя в так называемом чувственном восприятии - восприятии изолированных вещей» (2. стр. 195). Наш изначальный опыт бытия-в-мире, опыт Dfsein включает также в себя как равноисходный, присущий самому нашему бытию, экзистенциал со-бытия с Другими: «Другие соприсутствуют в мире, на который направлена наша озабоченность, в котором мы пребываем, даже если мы не воспринимаем их в их телесной наличности. Если бы Другие встречались только как вещи, они могли бы и отсутствовать, однако их со-присутствие в окружающем мире является совершенно непосредственным, неприметным и самопонятным -подобно характеру присутствия вещей мира» (2. стр. 251). Таким образом, можно выделить следующие характеристики повседневного опыта мира, опыта Dasein как бытия-в-мире, изначально размыкающие во внимании к ним область подлинно феноменологического исследования: неприметность (нетематичность, непредметность), непосредственность, самопонятность и безотчётность (нерефлексивность). Для озабоченности, как бытия Dasein, вещи не являются «данностью для рассмотрения», но даны(как мир, т.е. «замкнутость и освоенность взаимосвязи отсылок (вещей) - «есть» мир) в своей «неприметности», равно как и со-присутствие Других. Непосредственность такого опыта означает «всегда-уже-присутствие» при некотором, озаботившем Dasein, мире, взаимосвязи отсылок, а значит - его не-произведенность, фундаментальный статус для всего человеческого опыта в целом. Самопонятность этого опыта укоренена в пред-понимании Dasein бытия как такового, ибо оно есть своё «вот» понимая. Открытость мира и самого вот-бытия осуществляется в пред-понимании, как фундирующем всякий возможный смысл (артикулированный) экзистенциале. Вещи как замкнутая и взаимосвязанная цепь отсылок изначально понятны, понятны и не нуждаются в объяснении своего бытия. Но всякое артикулированное объяснение уже всегда укоренено в бытийных тенденциях вот-бытия, как понимающего в своём бытии, вобрало его до-онтологическую и принадлежащую ему сущностным образом «бытийную понятливость». Вещи, любые данности естественного опыта как бытия-в-мире неприметны, поскольку включены, «вовлечены», имеют характер изначальной «освоенности», не являются чем-то внешним вот-бытию: «…само вот-бытие, как бытие-в-мире в смысле озабоченности своим миром растворяется в своём мире, которым оно озабочено, словно бы захватывается им, так что самое естественное и непосредственное бытие-в-мире как раз таки исключает тематический опыт мира в его мировости» (2. стр. 193).Такая нетематичность, непредметность манифестирует «положительный феноменальный характер присутствия окружающего мира» (2. стр. 206), и указывает на тот факт, что вот-бытие не является чем-то вроде изолированного субъекта, которому противостоит внешний мир как предмет созерцания, но что в своём существовании вот-бытие - это всегда «бытие-при» - том или ином сущем, «бытие-к…»определённым собственным возможностям и «со-бытие» с Другими. Вот-бытие как озабоченное всегда уже «бытие-при внутримирном сущем» исключает какое-либо рефлексивное отношение к вещам и себе самому, что и означает его «растворение» в окружающем мире и со-бытии с Другими. «Я» самосознания не есть первичная онтологическая характеристика того сущего, которым мы являемся в нашем ближайшем повседневном бытии: «кто» повседневности - это некто» (2. стр. 257). Было сказано, что прежде всего вот-бытие живёт не в собственном. Прежде всего, в повседневности, именно собственный мир и собственное вот-бытие суть самое далёкое; первым дан именно мир, в котором некто существует с другими, и лишь затем, исходя из него, можно более или менее врасти в собственный мир» (2. стр. 259-260). Самосознание и рефлексия «Я» субъект вырастают на почве непредметного, не-субъектного и не-рефлексивного опыта повседневности, в котором они имеют свою возможность (как определенная самоотнесённость вот-бытия, как определенное его самоистолкование). Вышеизложенное иллюстрирует тематический предмет философии (равной для Хайдеггера герменевтической феноменологии) для Хайдеггера (и у него), а также способ подхода к нему. Таким предметом всегда является бытие сущего и задача философии поставить и ответить на вопрос о смысле этого бытия: «Взятая предметно-содержательно, феноменология есть наука о бытии сущего - онтология. В данном пояснении задач онтологии [что «есть» бытие вообще?] возникла необходимость фундаментальной онтологии, которая имеет темой онтологически - онтически особенное сущее, вот-бытие, а именно так, что ставит себя перед кардинальной проблемой, вопросом о смысле бытия вообще» (1. стр. 37). Взятая же как методическое понятие, как способ подхода к тому, что требует специального выявления, ибо таковое не кажет себя в обыденном и научном подходах к сущему, «феноменология вот-бытия есть герменевтика в исконном значении слова, означающем занятие толкования» (1. стр. 37). Поскольку мы сами суть то сущее, которое понимает в своем бытии и держит в таком понимании открытым (разомкнутым) бытие сущего как таковое (в чем и состоит его особенность и необходимо первичная «опрашиваемость» в разработке вопроса о смысле бытия вообще), поскольку «… методический смысл феноменологической дескрипции есть толкование. ????s феноменологии вот-бытия имеет характер… герменевтики, через которую бытийная понятливость, принадлежащая самому вот- бытию, извещается о собственном смысле бытия и основа структурах своего бытия» (1. стр. 37). Такое разыскание, однако, не есть нечто вроде философской антропологии, ибо экспликация экзистенциальной структуры вот-бытия в качестве фундаментальной онтологии ведома вопросом о смысле бытия вообще и впервые и делает возможным таковой в его удовлетворительной, исходящей из самих феноменов, разработке: «Поскольку же через раскрытие смысла бытия и основоструктур вот-бытия вообще устанавливается горизонт для всякого дальнейшего онтологического исследования неприсутствие размерного сущего [т.е. «мира», «природы», «идеального». В.В.], эта герменевтика становится вместе и «герменевтикой» в смысле разработки условий возможности всякого онтологического разыскания» (1. стр. 37). Поэтому «философия есть универсальная феноменологическая онтология, которая, исходя из герменевтики вот-бытия, как аналитика экзистенции [т.е. фундаментальная онтология. В.В.] закрепила конец путеводной нити всякого философского вопрошания в том, из чего оно возникает и во что оно отдает» [!] (1. стр. 38). Но такая феноменологическая онтология, герменевтика вот-бытия, сталкивается с трудностью «прохождения через сокрытия», так как вот-бытие в своих бытийных тенденциях, в наиболее близком и присущем ему способе самоистолкования (в модусе несобственного бытия «некто») склонно понимать себя из того сущего, при котором оно ближайшим образом всегда уже есть, т.е. из «мира». Исходя из этого может быть понять смысл хайдеггеровского понимания редукции. Редукция, у Хайдеггера, не подготавливает описание феноменов (как у Гуссерля), но сопутствует ему. Само описание изначального бытийного устройства вот-бытия служит, сопутствуя, основанием для критики самого его способа раскрытия. Иначе говоря, само герменевтическое толкование есть экзистенциальный феномен и должно отклонять собственные бытийные тенденции феноменолога к «сокрытию», что весьма ярко отражается в самом языке экзистенциальной аналитики «Бытия и времени», отличающемся «негативными характеристиками», каковые есть «свидетельство своеобразия (описываемого) феномена» (1. стр. 58). Выше было сказано, что единственным предметом феноменологической философии, по Хайдеггеру, является бытие сущего, а путь подхода к нему лежит через экзистенциальную аналитику вот-бытия (фундаментальную онтологию) и что в естественном и научном подходах к сущему это бытие себя не кажет. Ввиду сказанного только что о характере бытия вот-бытия это положение дел находит свое основание. Хайдеггер об этом пишет: «Способ бытия присутствия [вот-бытия] требует поэтому от онтологической интерпретации, которая поставила себе целью исходность феноменологического показа, чтобы она покорила себе бытие этого сущего наперекор его собственной тенденции к сокрытию. Экзистенциальный анализ для притязаний, соответственно для невзыскательности и успокоенной самопонятности обыденного толкования всегда имеет поэтому характер насильственности» (1. стр. 311). Становится также ясным, почему именно бытие необходимо должно стать предметом специального выявления: «Спрошенное подлежащего разработке вопроса [вопроса о смысле бытия вообще. В.В.] есть бытие, то что определяет сущее как сущее, то, ввиду чего сущее, как бы оно не осмыслялось, всегда уже понято» (1. стр. 6). Но бытие есть «явно такое, что прежде всего и чаще всего себя как раз не кажет, что в противоположность тому, что показывает себя прежде и чаще всего, потаено, но вместе с тем по сути принадлежит к тому, что себя ближайшим образом и большей частью кажет, а именно так, что составляет его смысл и основание» (1. стр. 35).
44. Индийская философия
Курсовые работы Философия

Хотя в своей перманентной полемике участники индийского философского «дискуссионного клуба» всегда много заимствовали друг у друга, сам объем этих взаимозаимствований в период «высокой схоластики» резко увеличился. Достаточно многое перенимается у наяиков и вайшешиков (ср. атомистическая доктрина мимансы, рассуждения о субстанции и качествах у Рамануджи, категориальная система двайта-веданты), у мимансаков (акцентировка значения «пути действия» у реформаторов веданты, отдельные категории у Мадхвы), у адвайта-веданты (монистическая доктрина кашмирских шиваитов и т.д.), но еще смелее заимствовались идеи уже ушедшего буддизма и долгое время стагнировавшей санккхьи. Так, адвайтист Шри-Харша заимствует не только отдельные построения мадхьямиков, но и сам метод их полемики (в том числе схему «антитетралеммы»), а элементы идеализма виджнянавадинов усваиваются шиваитскими школами. Положительное, «созидательное» Неведение у Шри Харши и Читсукхи более всего напоминает активную и всемогущую первоматерию Пракрити, а вишнуитские противники адвайтиста Сарваджнятамана выдвигают типичные доводы санкхьяиков в связи с обоснованием множественности духовного начала. Рамануджа признает Пракрити в качестве первоматерии как «часть Брахмана», которая в периоды космического распада пребывает в тонком и сокровенном виде, но, побуждаемая Брахманом к миросозиданию, постепенно превращается в три материальных первоэлемента воду, огонь и землю, соответствующих трем гунам санкхьи, которые совместно образуют вещи материального мира. Согласно Мадхве, Пракрити, являющаяся источником и локусом трех гун, порождает 24 начала мира по эманационной схеме санкхьяиков. Души соединены с «внутренним инструментарием» (антахкарана), продуктом Пракрити, а пороки восприятия связываются у Мадхвы с тем, что духовный точечный субъект (напоминающий пурушу санкхьяиков) бездействует, когда бесконтрольно работает ум-манас (также продукт Пракрити). Заимствования из эманационной схемы санкхьи очевидны и в других версиях теистической веданты у Нимбарки и Валлабхи. Но и «новые санкхьяики» стремились, в свою очередь, адаптировать как можно больше компонентов традиции веданты. Составитель Санкхья-сутр имитирует некоторые чисто внешние признаки Упанишад (типа повторения последних сутр каждого раздела), ссылается на собственные положения как на речения шрути и, что важно, ищет компромисс между учением санкхьи о множественности духовного начала и учением адвайты о его единственности; их комментатор Анируддха более тридцати раз цитирует авторитетные для индуизма тексты (чем классическая санкхья увлекалась значительно реже), а также заимствует учение о двух уровнях истины, например, в том контексте, что духовное начало-пуруша является и «вкусителем» и деятелем лишь с точки зрения «практической» истины, и целый ряд ведантийских иллюстраций иллюзионизма. Что касается Виджняна Бхикшу, то он отвергает изначальный антитеизм санкхьи, допуская такую возможность введения Ишвары в мироздание, при котором одно его присутствие вынуждает первоматерию к эманации, подобно тому, как магнит активизирует железо; сама же Пракрити в его «исполнении» оказывается неотличимой от Неведения ведантистов. Для эпохи синкретизма весьма характерна и прямо высказанная Виджняна Бхикшу идея, согласно которой все шесть классических даршан содержат различные уровни приближения к единой истине, выраженной в синкретически толкуемой веданте.
45. Интенционалистские теории языка (П.Грайс, Дж.Серль)
Курсовые работы Философия

Тогда Y -у может прийти в голову предположение, что Х не играет, а пытается внушить Y -у мысль, что он, Х, на самом деле испытывает боль. Это похоже на то, что происходило на стадии №1, т.е. на сознательную симуляцию внешних признаков боли с целью ввести в заблуждение окружающих. Но здесь нужно вдуматься в радикальное различие между двумя способами "сознательного внушения мысли" другому человеку: Первый способ это как раз и есть симуляция "натурального знака", т.е. попытка внушить мысль путем обмана, "мошенничества"; это способ Первой стадии. Второй же способ совсем иной; он состоит в том, чтобы ( i ) сознательно симулировать "натуральный знак"; но при этом ( ii ) не скрывать, а напротив подчеркнуть, что это симуляция; и при этом еще ( iii ) намереваться (хотеть, надеяться) сделать так, чтобы тот, на кого рассчитано это представление, увидел для себя в этой открыто заявленной симуляции "натурального знака" резон полагать, что на самом деле имеет место то положение вещей, знаком которого является симулируемый "натуральный знак", когда он не симулируется, а продуцируется естественным, непроизвольным путем; и наконец, (и это самый хитроумно-рефлексивный элемент всего трюка) ( iv ) иметь в виду, чтобы именно распознание реципиентом намерения ( iii ) и послужило для него резоном полагать, что то положение вещей, знаком которого является симулируемый "натуральный знак", имеет место на самом деле.[35] [Грайс проницательно замечает, что, конечно, в реальной жизни распознание реципиентом какого бы то ни было намерения другого человека может служить для этого реципиента рациональным резоном для какого бы то ни было полагания о внешнем мире только в том случае (и это при наличии соответствующей связи между рассматриваемыми намерением и положением дел во внешнем мире), если реципиент исходит из допущения, что этот другой человек "заслуживает доверия" (или: "надежен").]
46. Информационная теория эволюции
Курсовые работы Философия

5. Советская безрыночная экономика это, с точки зрения ИТЭ, результат стремления систем к сохранению на уровне общественного развития живых организмов той устойчивости, какая была на уровне “организма” (с центральной нервной системой). Однако, на уровне общественного развития живых организмов принципиальная элементарная кибернетическая формула уже не может оставаться такой, какой она была на уровне “организмов” (с центральной нервной системой). Элемент управления, пространственно оторвавшийся от функциональных элементов, представляющих собой уже автономные системы со своим “я”, может быть связан с функциональными элементами только через поле их интересов, которое в “производственно-трудовой” линии представлено рынком. Ликвидация (к слову, - насильственная) частной собственности на орудия и средства производства и замена ее единой государственной собственностью неизбежно вели и привели к упразднению рынка, как автоматического регулятора связей между функциональными элементами, и замене этого автоматического регулятора государственным планом, который, по-существу, представляет собой раздвоившийся элемент управления. Этот “двойник” элемента управления разместился, по существу, между функциональными элементами. Связь между функциональными элементами системы (“потребителем” и “производителем”) оказалась полностью разорванной, элемент управления уже не способен ни при каких обстоятельствах обеспечить синхронную (в пространстве и во времени) связь между функциональными элементами. Информация функциональных элементов не только непрерывно искажается, но и просто не доходит до адресата. В системе непрерывно накапливаются ошибки, что приводит к сбоям в работе всей системы и, наконец, к ее развалу, что, как известно, и произошло. (В этой связи я хотел бы здесь добавить, что марксизм, согласно ИТЭ, вообще ошибочен во всех трех его составных частях: и в его экономической доктрине, и в его политической доктрине, и в его мировоззренческой доктрине, причем главная его ошибка именно в его мировоззренческой, материалистической доктрине).
47. Историко-социологическая проблематика в России
Курсовые работы Философия

В 70-х гг. появились первые историко-социологические работы, посвященные послеоктябрьскому периоду истории социологии в СССР. В основном это заслуга ленинградских авторов - Б.А.Чагина, В.И.Клушина и В.П.Федотова. В своих исследованиях они исходили из признания за историческим материализмом прерогативы общесоциологической теории марксизма. Поэтому акцентировали внимание именно на проблеме эволюции исторического материализма в качестве ведущей и единственной социологической концепции в СССР, давалась лишь общая канва развития отечественной социологии того периода, определялись этапы ее периодизации, а последние вычленялись на основе традиционной периодизации развития советской истории (1917-1936, 1937-1956 и с 1957 по начало 70-х гг., когда и были опубликованы <Очерки истории социологической мысли в СССР> Б.А.Чагина). Более углубленный и детализированный анализ начального этапа становления марксистской социологии представлен в книге - Б.А.Чагина и В.И.Клушина <Борьба за исторический материализм в СССР в 20-е годы> [173]. В этой работе авторы показали целостный процесс постепенного перехода обществознания от поликонцептуальной к моноконцептуальной парадигме, детально рассмотрели перипетии вытеснения <буржуазной> социологии и полную драматизма борьбу внутри самого марксизма с различными формами его упрощения и вульгаризации, нигилистическими тенденциями в отношении философии и социологии. Вторая работа тех же авторов <Исторический материализм в СССР в переходный период 1917-1936 гг.> [174] значительно расширила проблематику анализа, использованные источники. Была введена дополнительная периодизация (1917-1920, 1921-1925, 1926- 1936). Авторы обосновали ее тем, что каждый период имел существенные различия по характеру исторических условий, социально-политической и идеологической борьбы. Однако в целом такая периодизация явно неудачна, ибо у науки свои ритмы, не совпадающие с ритмами хозяйственной и политической жизни страны.
48. История возникновение и совершенствование науки
Курсовые работы Философия

Èìåþòñÿ ðàçëè÷íûå ìîäåëè íîðì è èäåàëîâ íàóêè. Æ. À. Ïóàíêàðå (1854 - 1912) ïðîâîçãëàñèë â êà÷åñòâå îñíîâàíèÿ íàóêè ñîãëàøåíèå ìåæäó ó÷åíûìè (êîíöåíöèî- íàëèçì). Äëÿ Ïóàíêàðå «÷òî îáúåêòèâíî, òî äîëæíî áûòü îáùå ìíîãèì óìàì è, çíà÷èò, äîëæíî èìåòü ñïîñîáíîñòü ïåðåäàâàòüñÿ îò îäíîãî ê äðóãîìó». Ý. Ìàõ â ðàáîòå «Ïîçíàíèå è çàáëóæäåíèå» ñòðåìèëñÿ ïîêàçàòü, ÷òî èäåàëîì íàóêè ÿâëÿåòñÿ ÷èñòîå îïèñàíèå ôàêòîâ ÷óâñòâåííîãî âîñïðèÿòèÿ. Îòòàëêèâàÿñü îò èäåè óíèôèêàöèè ÿçûêà, ïîñòðîåíèÿ åäèíîãî ÿçûêà ïðè ïîìîùè ñèìâîëè÷åñêîé ëîãèêè, ïðåäñòàâèòåëè Âåíñêîãî êðóæêà (Ì. Øëèê, Î. Íåéðàò, Ê. Ãåäåëü, Ã. Ðåéõåíáàõ, ð. Êàðíàï è äð.) îñíîâàíèåì íàó÷íîãî ïîçíàíèÿ ñ÷èòàëè óñòàíîâëåíèå èñõîäíûõ ýëåìåíòàðíûõ óòâåðæäåíèé. Â êîíöåïöèè Ì. Ïîëàíè (1891 - 1976) îñíîâàíèåì íàóêè íàçâàíî íåÿâíîå, ëè÷íîñòíîå çíàíèå. Èíòåðåñû, ïðèñòðàñòèÿ, öåëè ëþäåé (ó÷åíûõ) íåëüçÿ îòäåëèòü îò ïðîèçâîäèìîãî èìè çíàíèÿ. Ñ òî÷êè çðåíèÿ Ñ. Òóëìèíà (1922 - 1997), ìàñøòàáíûå èçìåíåíèÿ â íàóêå ïðîèñõîäÿò áëàãîäàðÿ íàêîïëåíèÿì èçìåíåíèé, êàæäîå èç êîòîðûõ ñîõðàíèëîñü â ïðîöåññå îòáîðà â êàêîé-ëèáî ëîêàëüíîé ïðîáëåìíîé ñèòóàöèè. «Íàó÷íàÿ ýëèòà» ÿâëÿåòñÿ íîñèòåëüíèöåé «èíòåëëåêòóàëüíûõ èíèöèàòèâ», âûâåäåíèÿ íîâûõ ïðîäóêòèâíûõ ïîíÿòèé. È. Ëàêàòîñ (1922 - 1974) äîêàçûâàë, ÷òî ôóíêöèîíèðîâàíèå íàóêè â ïåðâóþ î÷åðåäü çàâèñèò îò íàó÷íî-èññëåäîâàòåëüñêîé ïðîãðàììû, êîòîðàÿ ïðåäñòàåò êàê ñîâîêóïíîñòü è ïîñëåäîâàòåëüíîñòü òåîðèé, ñâÿçàííûõ îáùíîñòüþ ðàçâèâàþùèõñÿ îñíîâîïîëàãàþùèõ èäåé è ïðèíöèïîâ. Â ñòðóêòóðå ïðîãðàììû áûëè âûäåëåíû: à) «æåñòêîå ÿäðî» - ñèñòåìà ñïåöèôè÷åñêèõ ôóíäàìåíòàëüíûõ äîïóùåíèé; á) çàùèòíûé ïîÿñ - ñîâîêóïíîñòü âñïîìîãàòåëüíûõ ãèïîòåç, ïðåäîõðàíÿþùèõ «ÿäðî» îò îïðîâåðæåíèé; â) ïîçèòèâíàÿ è íåãàòèâíàÿ ýâðèñòèêà - íîðìàòèâíûå, ìåòîäîëîãè÷åñêèå ïðàâèëà - ðåãóëÿòîðû, ïðåäïèñûâàþùèå, êàêèå ïóòè íàèáîëåå ïåðñïåêòèâíû äëÿ äàëüíåéøåãî èññëåäîâàíèÿ, à êàêèõ ïóòåé íåîáõîäèìî èçáåãàòü. Ëàêàòîñ óêàçûâàåò, ÷òî åãî ìåòîäîëîãèÿ èññëåäîâàòåëüñêèõ ïðîãðàìì ïðåäïîëàãàåò èõ ñîïåðíè÷åñòâî, äîïóñêàåò ñóùåñòâîâàíèå è ñíÿòèå âîçíèêàþùèõ â òåîðèÿõ ïðîòèâîðå÷èé, èìååò ïðåäñêàçàòåëüíûå ôóíêöèè. Ä. Õîëòîí (XX â.) ïðèøåë ê âûâîäó, ÷òî òåìàòèçì èãðàåò ãëàâíóþ ðîëü â ñòèìóëèðîâàíèè íàó÷íûõ ïðîçðåíèé. «Òåìàòè÷åñêèé àíàëèç» ïîçâîëÿåò íàéòè â íàóêå ÷åðòû íåïðåðûâíîñòè, èíâàðèàíòíûå ñòðóêòóðû. Â òåìàõ ñîáðàíû ïîíÿòèÿ, ãèïîòåçû, ìåòîäû, ïðåäïîñûëêè, ïðîãðàììû è ñïîñîáû ðåøåíèÿ ïðîáëåì. Èñòîêè íåêîòîðûõ òåì óõîäÿò â äðåâíåå ìèôîëîãè÷åñêîå ìûøëåíèå è óñòîé÷èâû ê ðåâîëþöèîííûì ïîòðÿñåíèÿì. Õîëòîí îáñóæäàåò ïîíÿòèå àëüòåðíàòèâíûõ òåì, êîòîðûå ñâÿçûâàþòñÿ â ïàðû (íàïðèìåð, òåìà àòîìèçìà ñ òåìîé êîíòèíóóìà). Íîâûå òåîðèè ïîÿâëÿþòñÿ íà ñòûêå êîíêóðèðóþùèõ ïîçèöèé, à íîâûå òåìû âîçíèêàþò òîãäà, êîãäà íåâîçìîæíî ñáëèçèòü ñóùåñòâóþùèå (íàïðèìåð, òåìû êëàññè÷åñêîé è âåðîÿòíîñòíîé ïðè÷èííîñòè). Êàê îñíîâàíèå íàóêè âûñòóïàåò òàêæå òåîðèÿ ïàðàäèãì è ñèíòàãì.
49. История философии Древнего Китая
Курсовые работы Философия

Дворцовые сооружения, башни и дома знати выделялись среди остальных построек своими размерами и роскошной отделкой. Во время династии Цинь в столице государства Сяньяне число дворцов достигало 300. Зданий, относящихся к этому времени, не сохранилось до наших дней, так как основным строительным материалом служило дерево. Однако представление о них дают описания в литературных источниках. Строительные принципы китайской архитектуры, восходящие к очень древним временам, изложены уже в "Щицзине".На подготовленной и утрамбованной площадке закладывался земляной фундамент (род стилобата), облицованный камнем или мрамором. На этом фундаменте возводился основной каркас здания, состоявший из деревянных столбов, связанных поперечными перекладинами. На каркас опиралась широкая и высокая крыша, которая была самой большой и тяжелой частью здания. По образному представлению древних китайцев, она должна была производить впечатление развернутых крыльев летящего фазана. Тяжелая массивная кровля, столь обычная в памятниках китайского зодчества, предопределила особенности одного из основных конструктивных и декоративных элементов китайских построек так называемого доу-гун. Доу-гун представляет собой своеобразную систему многоярусных деревянных кронштейнов, которая, увенчивая опорный столб в месте его соединения с горизонтальной балкой, принимает на себя тяжесть этой балки и служит для поддержки большого выноса широких крыш, равномерно распределяя их тяжесть. Доу-гун состоит из ряда изогнутых брусьев, наложенных друг на друга и далеко выступающих за пределы здания. Выступающие концы балок и доу-гуны в ханьское время уже богато декорировались. Легкие деревянные стены здания укреплялись на каркасе и служили как бы ширмами, которые можно было разбирать и заменять в зависимости от времени года. Судя по описаниям в летописях и древних книгах, дворцы циньских и ханьских правителей строились из различных пород ценного дерева и имели кровли из цветной черепицы. Внутри дворцов стены украшались росписями и пропитывались ароматическими веществами, полы инкрустировались драгоценными камнями. Вокруг дворцов были разбиты сады и парки с цветниками, сохранявшимися на протяжении всего года.
50. История, историки и философия истории
Курсовые работы Философия

1 Заметим, что термин «социальное», как и термин «общество», имеет несколько несовпадающих смыслов, отличных от используемого нами широкого значения, в котором социальность понимается как принадлежность, включенность явлений в сферу надорганического, присутствие в нем субстанциальных свойств, не редуцируемых к свойствам иных сфер реальности, не объясняемых присущими им законами. Так, нередко понятие социального используется как антитеза понятия «культурное» как это делал, к примеру, П. Сорокин, отличавший социальные системы, или системы «взаимодействующих людей», от культурных систем, или систем «взаимосвязанных идей». Иное понимание социального ассоциирует его с коллективностью как это делал, например, М. Вебер, считавший социальным «только то действие, которое по своему смыслу ориентировано на поведение других» и отказывавшийся считать социальным действием «уединенную молитву человека» и даже дорожное происшествие случайное столкновение двух велосипедистов (см.: Вебер М. Основные социологические понятия // Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 626). В третьем случае термин «социальное» применяют для обозначения особого участка общественной жизни людей, т.н. «социальных процессов», которые многие социологи отличают от процессов экономических или политических. Все эти более узкие значения термина «социальное» будут рассмотрены ниже.
51. Історія сучасної філософії
Курсовые работы Философия
1. Водопьянов П.А., Крисаченко В.С. Великий день гнева: экология и эсхатология. Минск: Университетское, 1993.
2. Глобальный эволюционализм: философский анализ. М.: Мысль, 1994. 310 с.
3. Гуджник Г.С., Елисеев В.С. Глобальные проблемы в истории человечества. М.: 1989. С. 331.
4. Делёз Ж.. Логика смысла М.: Akademia, 1995.
5. Дерідда Ж. Позиції. К., 1994.
6. Крисаченко В.С., Хилько М.І. Екологія. Культура. Політика: концептуальні засади сучасного розвитку. К.: Знання, 2001. С. 131 210.
7. Курашов В.И. Экология и эсхатология // Вопросы философии. 1995. №3. С. 29-37.
8. Лоренц К. Восемь смертных грехов цивилизационного человечества // Вопросы философии. 1992. №3. С. 39 53.
9. Моисеев Н.Н. Быть или не быть... человечеству? // Вопросы философии. 2000. № 9. С. 3 57.
10. Муравых А.И. Философия экологической безопасности. М.: РАКС, 1997.
11. Печчеи А. Человеческие качества. М.: Прогресс, 1985.С.2021.
12. Постмодернизм и культура // Вопросы философии. 1993. №3.
13. Самсонов А.Л. На пути к ноосфере // Вопросы философии. 2000. №7. С. 53 61.
14. Соболь О.М. Постмодерн: філософські та культурні виміри // Філософська та соціологічна думка. 1992. №8.
15. Субботин М. Теория и практика нелинейного письма // Вопросы философии. 1993. № 3.
16. Философия XX века: Учебное пособие. М.: Знание, 1997. С. 199-271.
17. Фізер І. До джерел сучасної критики // Сучасність. 2000. № 3.
18. Фуко М. Слова и вещи. М.: Мысль, 1977.
19. Чумаков А.Н. Философия глобальных проблем. М.: Наука, 1994.
52. Как "открыть" закрытое общество
Курсовые работы Философия

Люди сами выбирают себя, свою идентификацию на основе своей культуры, стараясь следовать ей, критикуя ее, тем самым формируют новые пласты культуры, изменяя общество, самих себя. Этот выбор скрыт в любой форме деятельности, далеко выходит за рамки решения за кого голосовать на выборах. Речь идет о развитии соответствующих форм образа жизни, выборе суперцивилизаций, выборе между движением к открытости и закрытости. Можно согласиться, что "нечасто человечеству приходится делать такой серьезный выбор. Это действительно исторический момент" [12]. Люди выбирают не абстрактно, не основываясь лишь на доводах разных сторон, на доводах пророков, идеологов, ученых. Люди решают на основе свой культуры, культуры сообществ, личностной культуры. Поэтому перспективы движения России к открытому обществу зависят в конечном итоге от сложившихся нравственных идеалов, от их влияния, их массовости, от того, какой выбор они совершат между открытостью и закрытостью. Эти идеалы существуют как дуальные оппозиции, постоянно создавая для личности проблемные ситуации. Важнейшая среди них - оппозиция традиционализма и либерализма, а также умеренного и развитого утилитаризма. Существуют также различные их разновидности и сочетания. Россия развивалась как страна традиционалистского (вечевого), закрытого типа. Однако традиционализм в современном обществе в значительной степени разрушен. В обществе существенное влияние имеет умеренный утилитаризм, с его ограниченным стремлением расширить сферу открытости. Он разлагает традиционализм, стимулируя энергию людей на приобретение благ, не боясь при этом разрушать природную и социальную среду. Развитый утилитаризм характеризуется осознанием зависимости приобретаемых благ от продуктивных творческих усилий людей, что можно расценивать как существенное расширение сферы открытости. Однако этот идеал не возвышается до уровня открытости государственного целого, до способности стимулировать людей для достижения целей, которые бы не сулили быстрого локального эффекта. Тем не менее утилитаризм является предпосылкой такого движения к открытому обществу. Однако его влияние в нашем обществе ограничено. Он, как и российский либерализм, был раздавлен в результате возникновения на основе традицио- нализма и умеренного утилитаризма советской системы. Программу формирования открытого общества несет в себе либерализм. Однако его массовое влияние в обществе недостаточно. Тем не менее соединение либерализма и раз- витого утилитаризма открывает перспективы для формиро- вания в России открытого общества. Мера возможности ре- ализации этой перспективы устанавливается нравственным поиском каждого из миллионов людей нашего общества. Еже- минутный результат этого выбора между нравственным опы- том прошлого и попыткой выйти за его рамки опре- деляет наш завтрашний день, пути выхода из расколотого состояния.
53. Как и чем детерминированы наши действия?
Курсовые работы Философия

5 Сказанное не означает, что мы вправе рассматривать любое предметное явление, отличное от человека, в качестве объектной стороны социальных действий. Подобное утверждение вызывает возражение у сторонников идеи интегративного субъекта, считающих невозможным редуцировать субъекта действия к отдельно взятым человеческим индивидам, субстратная организация которых ограничена естественными органами тела. В роли субъекта вполне представимы реальные коллективы людей, также обладающие своей субстратной организацией, которая уже не сводится к органическим телам составляющих их индивидов. Интегративный субъект обладает, по словам Маркса, своим «неорганическим телом», состоящим из явлений материального субстрата, отличных от человеческого организма. В результате один и тот же предмет к примеру, молоток может быть объектом по отношению к использующему его индивидуальному субъекту (рабочему), являясь в то же время элементом субстратной организации интегративного субъекта (производственного коллектива), т.е., не будучи самостоятельным субъектом, принадлежать тем не менее к субъектной стороне конкретного действия. Правомерность идеи интергативного субъекта будет рассмотрена нами ниже.
54. Каузальные теории референции
Курсовые работы Философия

Но термины естественных родов не во всем подобны собственным именам. Их различие связано с тем, что тождественность терминов родов в качестве твердых десигнаторов основывается на конкретных научных данных: например, утверждение тождественности "тепло молекулярное движение", хотя и является необходимо истинным, получено в результате конкретных научных исследований. Поэтому свойство "молекулярное движение" в контексте развития науки может быть определено скорее как "важное", но не как существенное или необходимое. Идентификация указанного свойства в качестве необходимо истинного, т.е. истинного во всех возможных мирах, предполагает, что мы находимся на некотором идеальном конце науки, поскольку в дальнейшем мы не можем утверждать что-либо новое природе тепловых явлений. Если же термин "молекулярное движение" определяется в качестве "важного", понятие "необходимого" будет зависеть от контекста развития науки. Это ставит под вопрос тезис о независимости метафизической тождественности имен от эпистемологических посылок, от исследовательской позиции. Использование твердых десигнаторов позволяет избежать разговора только об индивидуирующих сущностях или об идентифицируемых объектах, но не об "аристотелевских сущностях", под которыми подразумевается совокупность свойств, необходимых для существования вещи естественного рода. Именно знание такого рода свойств, выражающих, по мнению Крипке, природу объекта, гарантирует нам указание во всех возможных мирах (например, для золота этим свойством является атомный вес 79). Но если мы считаем, например, что определение понятия необходимо зависит от контекста развития науки, то мы должны говорить не об одной сущности, а об их иерархии по ходу развития науки или даже о нескольких альтернативных иерархиях. Аналогичным образом альтернативные позиции возможны в обыденном языке. По замечанию Гудмена, термины, принятые в качестве элементарных для некоторой системы, вполне могут поддаваться определению в какой-либо другой системе; не существует ни абсолютных элементарных терминов, ни такого их выбора, который был бы единственно правильным. Отсюда следует, в частности, что подобная концепция именования имеет вполне определенные эпистемологические границы.
55. Книга размышлений
Курсовые работы Философия

Эта книга писалась достаточно долго, но и сейчас я не могу считать ее законченной, ибо такие книги пишутся всю жизнь, именно столько продолжается процесс ее познания. Я не мудрец, а лишь обыкновенный человек, поэтому в моих словах вы не найдете ничего мудреного. Чаще всего они всего лишь отражение человеческих поступков. Возможно, некоторым из людей, особенно из молодых, на первый взгляд здесь что-то и покажется неясным, но для того, кто возьмет на себя труд поразмышлять над смыслом этих слов, в них скоро не останется чего-то непонятного. Я никого не собираюсь поучать и не желаю ничего навязывать, а просто предлагаю вашему вниманию эти размышления, в чем сам давно и твердо убежден.
56. Книга Феофраста "Характеры" и её значение для античной литературы
Курсовые работы Философия

Книга "Характеры" состоит из 30 небольших портретов разного рода людей с определенными характерами. Вот название нескольких первых зарисовок: "Притворщик", "Льстец", "Пустослов", "Деревенщина", "Угодливый", "Отчаянный", "Болтун", "Сочинитель слухов". Обыкновенно эти зарисовки характеров у Феофраста трактуются как зарисовки "живых", "реальных", "жизненно правдивых" и т.д. людей. Обычно даже считается, что здесь изображается настоящий человек; да и сам Феофраст считал, что он изображает именно человеческое поведение и жизнь "человека". Этот "человек" есть понятие, в общем, довольно туманное. У Гомера тоже изображены не животные, а люди. Начало греческой лирики тоже обычно трактуется в учебниках как обращение к живому человеку. Аристотель в своей этике тоже рисует характер, поведение и слова живых людей. И вот то же самое утверждает теперь Феофраст, не говоря уже о всей новоаттической комедии, которая тоже есть изображение опять-таки человека же во всей его жизненной обстановке. Дело, однако, заключается не в том, что все греческие поэты и драматурги изображали животных, а не людей, и только, дескать, комедиограф III в. до н.э.. Менандр и Феофраст начали изображать именно людей. Дело заключается в том, что человек Менандра и Феофраста есть человек быта, обыденный человек, или, по-нашему, попросту говоря, мещанин. А для появления такого бытового мещанства в истории Греции должны были произойти колоссальные сдвиги. Самый главный сдвиг в IV-III вв., то есть в период деятельности Феофраста и Менандра, заключался в гибели классического полиса, в котором все граждане, его составляющие, были и внутренне и внешне неразрывно связаны со своим полисом и со всей его судьбой. Человек классического полиса интересовался и жил поэтому не своим мелким бытом, но большими полисными идеями. Когда же этот классический полис, в результате своего беспримерного разрастания, стал уже далеко выходить за узкие пределы местных интересов и возникла неотвратимая потребность в создании огромного государства, которое только и могло держать в своих руках растущее рабовладельческое население, вот тут-то и возник класс мелких и свободных производителей, которые всю полноту политической власти уже отдавали государству, а сами ограничивались только своими мелкобытовыми интересами. Поэтому под видом "человека", "живого человека", "настоящего" человека у Феофраста и явился не просто человек (человеки всегда были разные), а человек мелкобытовой, появившийся на исторической арене в результате гибели насквозь идейного классического полиса со всеми его такими же идейными гражданами, то есть в результате социально-политической катастрофы, приведшей Грецию от ее полисно-партикулярной структуры к военно-монархическим организациям эллинизма. Все это во многом заметно даже у Аристотеля и даже у Платона, сошедших со сцены как раз в годы македонских завоеваний, то есть в начальные годы эллинизма вообще. Эстетика Феофраста в его характеристиках, таким образом, есть мелкобытовая и мещанская эстетика, возникшая в результате огромной социальной революции, шедшей от мелкого рабовладения греческой классики к очень ярким формам крупного рабовладения эпохи эллинизма.
57. Контуры современной философии
Курсовые работы Философия

Философское направление, начало которому положил Огюст Конт получило в дальнейшем широкое распространение и нашло многих приверженцев и последователей. Помимо О.Конта у истоков позитивизма стояли английские философы Джон Милль и Герберт Спенсер. Позитивизм продолжил свое существование в различных учениях, (среди которых - эмпириокритицизм австрийского философа Эрнста Маха и швейцарского мыслителя Рихарда Авенариуса), и на его идейной основе уже в XX в. возникло большое количество различных философских течений, которые, как правило, объединяют под общим названием неопозитивизма (от греч. нэос новый). Наиболее известными его представителями были австрийский философ Людвиг Витгенштейн и английский ученый и мыслитель Бертран Рассел. Главной их мыслью является положение о том, что все наши знания о мире содержатся в языке. Невозможно ничего познавать или обмениваться с кем-либо некой информацией, или просто думать о чем-то, не используя при этом слова и предложения, то есть не пользуясь языком. Попробуйте, например, представить или помыслить дерево вне, без или помимо самого термина “дерево”. Все, что существует, мы воспринимаем не таким, какое оно само по себе, но так, как оно отражено в нашем языке. Мы не можем себе представить мир вне языка, ибо для нас мироздание это наши представления о нем, оформленные в языковые выражения и возможные только в них. Мир для нас существует исключительно в языке, через него или на его основе. Окружающий мир, говорят представители неопозитивизма это языковая конструкция, и поэтому предметом философствования должно быть не вне нас находящееся, не физическая реальность, но область нашего языка, то есть философия превращается почти в лингвистику. Поэтому возможно, что традиционные философские вопросы и проблемы возникают не от трудностей познания объективного мира, а от неправильного употребления языка. Значит, возможно создать такой совершенный язык, в котором все вопросы и затруднения автоматически отпадут. Главным элементом такого реформирования должен стать принцип верификации (от лат. verus истинный + facere делать) проверки суждений на предмет их истинности. Если высказывание можно проверить, то оно верифицируемо, если же нельзя, то неверифицируемо. Например, предложение “Вода кипит при температуре 1000С” является верифицируемым, а суждение “Мир создан Богом” неверифицируемо в любом случае. Понятно, что проверке подлежат высказывания эмпирических (естественных) наук, потому что представляют собой суждения о фактах, а также верифицируемы положения точных наук (математики и логики), так как являются тавтологиями (от греч. тауто то же самое + логос слово) высказываниями, в которых не сообщается ничего нового, а значит, и проверять в них нечего. (Например, предложение “Две прямые, не имеющие общих точек, параллельны” тавтологично, так как из того, что у них нет общих точек автоматически следует их параллельность, а в том, что они параллельны обязательно содержится положение об отсутствии у них общих точек.) Неопозитивизм говорит, что в новом, совершенном языке не должно быть неверифицируемых суждений, и тогда все вопросы, проблемы и трудности будут автоматически исключены (ведь в данном случае любое положение можно проверить и усомниться в чем-либо никак нельзя). Непроверяемые высказывания лишены смысла и их надо выбросить из языка, поэтому право на существование имеют естественные и точные науки, а гуманитарные (неверифицируемые) во главе с философией следует игнорировать.
58. Конфуцианство
Курсовые работы Философия

Конфуций (551-479 гг. до н.э.) жил за три с лишним столетия до объединения Китая, в эпоху, когда Китай, по площади занимавший лишь незначительную часть современного, был разделен на множество городов-государств, в известной мере сохранявших еще остатки примитивной демократии. В традиционной историографии считается, что в это время страной управляла династия Чжоу (1122- 249 гг. до н.э.), но на самом деле чжоуский ван, носивший титул "сын неба", обладал авторитетом, но не властью. Он исполнял ритуальные функции как священное лицо, которому небо доверило управление Поднебесной, т.е. государствами Китая, которые представлялись древним китайцам как средоточие цивилизации вообще. Их называли Срединными государствами ( Чжун-го), ибо считалось, что они окружены некультурными племенами. Это самоназвание Китая сохранилось и до сих пор, с той только разницей, что теперь его следует понимать как Срединное государство (в древнекитайском языке нет форм множественного числа). Представление о том, что весь Китай является единой Поднебесной, во главе которой стоит один властитель, сын неба, заставляло рассматривать политическую раздробленность как аномалию, отпадение от правильного порядка и, следовательно, явление временное, переходное, представляющее собой ступень к новому единству. Мысли о возможности существования государств, независимых от сына неба и ему не подчиняющихся, в древнем Китае так и не возникло, и это оказало определенное влияние на политическое мышление китайцев.
59. Концепцiя "осьового часу" К. Ясперса
Курсовые работы Философия

До «осьового часу» також можна віднести період розквіту єгипетської й вавилонської культур, хоча й з безсумнівними ознаками пізньої стадії. Обидва народи не знали перетворюючої людину рефлексії. Вони не випробували метаморфози, навіть стикаючись із осьовими народами, і не реагували на прорив, який відбувся поза сферою їх безпосереднього існування. Ці культури залишилися, по суті, такими ж, якими вони були раніше в якості попередніх «осьовому часу» культур, не зважаючи на те, що раніше досягли величезних успіхів у області організації державного й громадського життя, в архітектурі, пластики й живопису, у створенні своєї магічної релігії. Однак усе це відбувалося вже на стадії повільного вмирання. Ці народи загубили й свою внутрішню культуру, будучи у своєму зовнішньому існуванні підлеглими новим силам, хоча ця культура в кожному окремому випадку перероджувалася: у Месопотамії - у перську, а потім у сасанидськую культуру й іслам; у Єгипті - у римську й християнську, пізніше теж в іслам. [2, с. 76]
60. Концепция атомизма. Античность и современность
Курсовые работы Философия

Тем не менее, расцвет индийского материализма наблюдается в системе вайшешики и близкой к ней ньяе. Итак, вайшешика зарождается около 6 в. до н.э. Сама система базируется на атомарной теории существования, в соответствии с которой вся вселенная сформирована вечными атомами. Согласно вайшешике, функционирование атомов управляется или направляется творческой или разрушительной волей Высшего существа, тогда как современный атомизм полагает это их естественной внутренней особенностью. Вайшешика устанавливает, что вселенная имеет два аспекта: один вечный и второй временный. Вечными составляющими вселенной являются 4 типа атомов, соответствующих элементам локаяты (земли, воды, огня, воздуха) и 5 субстанций (пространство, время, направление, ум и душа). Они не изменяются, и они не могут быть созданы или разрушены. Другая часть вселенной невечная, подлежащая уничтожению в конкретном времени и пространстве. Вначале создания два атома объединяются в двойку, которая невечна, потому что может быть разделена на два отдельных атома опять. Двойки и атомы не могут быть восприняты, но известны через логический вывод. Комбинация трех двоек называется триада (трианука), которая является самым маленьким воспринимаемым объектом. Из этих триад разрабатываются другие большие объекты. Можно заключить, что общие элементы, состоящие из вечных атомов, невечны, поскольку они могут дробиться на меньшие составляющие. Вся вселенная - это систематическое устройство физических вещей и живых существ, которые взаимодействуют друг с другом во времени, пространстве и направлении. В действительности вайшешика далека от понятной нам научности, ибо видит мир движимым не только физическими законами, но также моральным законом кармы. Вместе с тем отдельные идеи (например, отрицается создание и уничтожение, вместо которых предлагается понятие рекомпозиции фантастическое предвидение законов сохранения) явно опередили своё время и вызывают невольный восторг у жителей 21 века.

Blog

Курсовой проект по предмету Философия