Книги, научные публикации Pages:     | 1 |   ...   | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 |   ...   | 11 |

. М. Достоевскй БСЫ РОМАНЪ ВЪ ТРЕХЪ ЧАСТЯХЪ ImWerdenVerlag Mnchen Ч Москва 2007 Хоть убей, слда не видно, Сбились мы, что длать намъ? ...

-- [ Страница 7 ] --

Ч Если вы посл такого признанiя не оставите Лизавету Николан евну и сдлаете ее несчастною сами, то я убью васъ палкой, какъ собаку подъ заборомъ!

Онъ вскочилъ и быстро вышелъ изъ комнаты. Вбжавшiй Петръ Степановичъ засталъ хозяина въ самомъ неожиданномъ расположенiи духа.

Ч А, это вы! громко захохоталъ Ставрогинъ;

хохоталъ онъ, казан лось, одной только фигур Петра Степановича, вбжавшаго съ такимъ стремительнымъ любопытствомъ.

Ч Вы у дверей подслушивали? Постойте, съ чмъ это вы прибыли?

Вдь я что-то вамъ общалъ.... А, ба! Помню: къ нашимъ! Идемъ, очень радъ, и ничего вы не могли придумать теперь боле кстати.

Онъ схватилъ шляпу, и оба немедля вышли изъ дому.

Ч Вы заране сметесь что увидите нашихъ? весело юлилъ Петн ръ Степановичъ, то стараясь шагать рядомъ съ своимъ спутникомъ по узкому кирпичному тротуару, то сбгая даже на улицу въ самую грязь, потому что спутникъ совершенно не замчалъ что идетъ одинъ по самой средин тротуара, а стало-быть занимаетъ его весь одною своею особой.

Ч Нисколько не смюсь, громко и весело отвчалъ Ставрогинъ, Ч напротивъ, убжденъ что у васъ тамъ самый серiозный народъ.

Ч Угрюмыя тупицы, какъ вы изволили разъ выразиться.

Ч Ничего нтъ веселе иной угрюмой тупицы.

Ч А, это вы про Маврикiя Николаевича! Я убжденъ что онъ вамъ сейчасъ невсту приходилъ уступать, а? Это я его подъуськалъ косвенн но, можете себ представить. А не уступитъ, такъ мы у него сами возьн мемъ Ч а?

Петръ Степановичъ, конечно, зналъ что рискуетъ пускаясь въ такiе выверты, но ужь когда онъ самъ бывалъ возбужденъ, то лучше желалъ рисковать хоть на все, чмъ оставлять себя въ неизвстности. Николай Всеволодовичъ только разсмялся.

Ч А вы все еще разчитываете мн помогать? спросилъ онъ.

Ч Если кликните. Но знаете что есть одинъ самый лучшiй путь.

Ч Знаю вашъ путь.

Ч Ну нтъ, это покамсть секретъ. Только помните что секретъ ден негъ стоитъ.

Ч Знаю сколько и стоитъ, проворчалъ про себя Ставрогинъ, но удержался и замолчалъ.

Ч Сколько? что вы сказали? встрепенулся Петръ Степановичъ.

Ч Я сказалъ: ну васъ къ чорту и съ секретомъ! Скажите мн лучн ше, кто у васъ тамъ? Я знаю что мы на именины идемъ, но кто тамъ именно?

Ч О, въ высшей степени всякая всячина! Даже Кирилловъ будетъ.

Ч Все члены кружковъ?

Ч Чортъ возьми какъ вы торопитесь! Тутъ и одного кружка еще не состоялось.

Ч Какъ же вы разбросали столько прокламацiй?

Ч Тамъ куда мы идемъ, членовъ кружка всего четверо. Остальные, въ ожиданiи, шпiонятъ другъ за другомъ взапуски и мн переносятъ.

Народъ благонадежный. Все это матерiалъ который надо организовать да и убираться. Впрочемъ вы сами уставъ писали, вамъ нечего объясн нять.

Ч Что жь, трудно что ли идетъ? Заколодило?

Ч Идетъ? Какъ не надо легче. Я васъ посмшу: первое что ужасно дйствуетъ Ч это мундиръ. Нтъ ничего сильне мундира. Я нарочно выдумываю чины и должности: у меня секретари, тайные соглядатаи, казначеи, предсдатели, регистраторы, ихъ товарищи Ч очень нравится и отлично принялось. Затмъ слдующая сила разумется сентименн тальность. Знаете, соцiализмъ у насъ распространяется преимущественн но изъ сентиментальности. Но тутъ бда, вотъ эти кусающiеся подпорун чики;

нтъ-нтъ да и нарвешься. Затмъ слдуютъ чистые мошенники;

ну эти пожалуй хорошiй народъ, иной разъ выгодны очень, но на нихъ много времени идетъ, неусыпный надзоръ требуется. Ну и наконецъ сан мая главная сила Ч цементъ все связующiй Ч это стыдъ собственнаго мннiя. Вотъ это такъ сила! И кто это работалъ, кто этотъ миленькiй трудился, что ни одной-то собственной идеи не осталось ни у кого въ гон лов! За стыдъ почитаютъ.

Ч А коли такъ, изъ чего вы хлопочете?

Ч А коли лежитъ просто, ротъ разваетъ на всхъ, такъ какъ же его не стибрить! Будто серiозно не врите что возможенъ успхъ? Эхъ, вра-то есть, да надо хотнья. Да, именно съ этакими и возможенъ успхъ. Я вамъ говорю, онъ у меня въ огонь пойдетъ, стоитъ только прикрикнуть на него что недостаточно либераленъ. Дураки попрекаютъ что я всхъ здсь надулъ центральнымъ комитетомъ и безчисленными развтвленiями. Вы сами разъ этимъ меня корили, а какое тутъ надун ванiе: центральный комитетъ Ч я да вы, а развтвленiй будетъ сколько угодно.

Ч И все этакая-то сволочь!

Ч Матерiалъ. Пригодятся и эти.

Ч А вы на меня все еще разчитываете?

Ч Вы начальникъ, вы сила;

я у васъ только сбоку буду, секретан ремъ. Мы, знаете, сядемъ въ ладью, веселки кленовыя, паруса шелковые, на корм сидитъ красна двица, свтъ Лизавета Николаевна.... или какъ тамъ у нихъ, чортъ, поется въ этой псн....

Ч Запнулся! захохоталъ Ставрогинъ. Ч Нтъ, я вамъ скажу лучше присказку. Вы вотъ высчитываете по пальцамъ изъ какихъ силъ кружки составляются? Все это чиновничество и сентиментальность Ч все это клейстеръ хорошiй, но есть одна штука еще получше: подговорите четырехъ членовъ кружка укокошить пятаго, подъ видомъ того что тотъ донесетъ, и тотчасъ же вы ихъ всхъ пролитою кровью какъ однимъ узломъ свяжете. Рабами вашими станутъ, не посмютъ бунтовать и отн четовъ спрашивать. Ха, ха, ха!

Однако же ты.... однако же ты мн эти слова долженъ выкупить, подумалъ про себя Петръ Степановичъ, ли даже сегодня же вечеромъ.

Слишкомъ ты много ужь позволяешь себ. Такъ, или почти такъ долженъ былъ задуматься Петръ Степанон вичъ. Впрочемъ ужь подходили къ дому Виргинскаго.

Ч Вы, конечно, меня тамъ выставили какимъ-нибудь членомъ изъ за границы, въ связяхъ съ Internationale, ревизоромъ? спросилъ вдругъ Ставрогинъ.

Ч Нтъ не ревизоромъ;

ревизоромъ будете не вы;

но вы членъ учредитель изъ-за границы, которому извстны важнйшiя тайны Ч вотъ ваша роль. Вы конечно станете говорить?

Ч Это съ чего вы взяли?

Ч Теперь обязаны говорить.

Ставрогинъ даже остановился въ удивленiи среди улицы, недалеко отъ фонаря. Петръ Степановичъ дерзко и спокойно выдержалъ его взн глядъ. Ставрогинъ плюнулъ и пошелъ дале.

Ч А вы будете говорить? вдругъ спросилъ онъ Петра Степановича.

Ч Нтъ, ужь я васъ послушаю.

Ч Чортъ васъ возьми! Вы мн въ самомъ дл даете идею!

Ч Какую? выскочилъ Петръ Степановичъ.

Ч Тамъ-то я пожалуй поговорю, но за то потомъ васъ отколочу и знаете Ч хорошо отколочу.

Ч Кстати, я давеча сказалъ про васъ Кармазинову что будто вы гон ворили про него что его надо высчь, да и не просто изъ чести, а какъ мужика скутъ, больно.

Ч Да я этого никогда не говорилъ, ха-ха!

Ч Ничего. Se non vero. Ч Ну спасибо, искренно благодарю.

Ч Знаете еще что говоритъ Кармазиновъ: что въ сущности наше ученiе есть отрицанiе чести, и что откровеннымъ правомъ на безчестье всего легче русскаго человка за собой увлечь можно.

Ч Превосходныя слова! Золотыя слова! вскричалъ Ставрогинъ;

Ч прямо въ точку попалъ! Право на безчестье, Ч да это вс къ намъ прибгутъ, ни одного тамъ не останется! А слушайте, Верховенскiй, вы не изъ высшей полицiи, а?

Ч Да вдь кто держитъ въ ум такiе вопросы, тотъ ихъ не выгован риваетъ.

Ч Понимаю, да вдь мы у себя.

Ч Нтъ, покамстъ не изъ высшей полицiи. Довольно, пришли. Сон чините-ка вашу физiономiю, Ставрогинъ;

я всегда сочиняю когда къ нимъ вхожу. Побольше мрачности и только, больше ничего не надо;

очень не хитрая вещь.

Если и не правда... (итал.).

ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

У нашихъ.

I.

Виргинскiй жилъ въ собственномъ дом, то-есть въ дом своей жены, въ Муравьиной улиц. Домъ былъ деревянный, одноэтажный и постороннихъ жильцовъ въ немъ не было. Подъ видомъ дня рожденiя хозяина, собралось гостей человкъ до пятнадцати;

но вечеринка совсмъ не походила на обыкновенную провинцiальную именинную вен черинку. Еще съ самаго начала своего сожитiя, супруги Виргинскiе пон ложили взаимно, разъ навсегда, что собирать гостей въ именины соверн шенно глупо, да и нечему вовсе радоваться. Въ нсколько тъ они какъ-то успли совсмъ отдалить себя отъ общества. Онъ, хотя и чен ловкъ со способностями и вовсе не какой-нибудь бдный, казался всмъ почему-то чудакомъ полюбившимъ уединенiе, и сверхъ того говон рившимъ надменно. Сама же Mme Виргинская, занимавшаяся повин вальною профессiей, уже тмъ однимъ стояла ниже всхъ на общественн ной стниц;

даже ниже попадьи, несмотря на офицерскiй чинъ мужа.

Соотвтственнаго же ея званiю смиренiя не примчалось въ ней вовсе.

А посл глупйшей и непростительно откровенной связи ея, изъ принн ципа, съ какимъ-то мошенникомъ, капитаномъ Лебядкинымъ, даже сан мыя снисходительныя изъ нашихъ дамъ отвернулись отъ нея съ замчан тельнымъ пренебреженiемъ. Но Mme Виргинская приняла все такъ какъ будто ей того и надо было. Замчательно что т же самыя строгiя дамы, въ случаяхъ интереснаго своего положенiя, обращались по возможности къ Арин Прохоровн (то-есть къ Виргинской), минуя остальныхъ трехъ акушерокъ нашего города. Присылали за нею даже изъ узда къ помщицамъ Ч до того вс вровали въ ея знанiе, счастье и ловкость въ ршительныхъ случаяхъ. Кончилось тмъ что она стала практиковать единственно только въ самыхъ богатыхъ домахъ;

деньги же любила до жадности. Ощутивъ вполн свою силу, она подконецъ уже нисколько не стсняла себя въ характер. Можетъ-быть даже нарочно, на практик въ самыхъ знатныхъ домахъ, пугала слабонервныхъ родильницъ кан кимъ-нибудь неслыханнымъ нигилистическимъ забвенiемъ приличiй или наконецъ насмшками надъ всмъ священнымъ и именно въ т минун ты когда священное наиболе могло бы пригодиться. Нашъ штабъ карь Розановъ, онъ же и акушеръ, положительно засвидтельствон валъ что однажды, когда родильница въ мукахъ вопила и призывала всемогущее имя Божiе, именно одно изъ такихъ вольнодумствъ Арины Прохоровны, внезапныхъ въ род выстрла изъ ружья, подйствон вавъ на больную испугомъ, способствовало быстрйшему ея разршенiю отъ бремени. Но хоть и нигилистка, а въ нужныхъ случаяхъ Арина Прон хоровна вовсе не брезгала не только свтскими, но и стародавними, сан мыми предразсудочными обычаями, если таковые могли принести ей пользу. Ни за что не пропустила бы она, напримръ, крестинъ повитаго ею младенца, причемъ являлась въ зеленомъ шелковомъ плать со шлейн фомъ, а шиньйонъ расчесывала въ локоны и въ букли, тогда какъ во всякое другое время доходила до самоуслажденiя въ своемъ неряшеств.

И хотя во время совершенiя таинства сохраняла всегда самый наглый видъ, такъ что конфузила причетъ, но по совершенiи обряда шамн панское непремнно выносила сама (для того и являлась, и рядилась) и попробовали бы вы, взявъ бокалъ, не положить ей на кашу.

Собравшiеся на этотъ разъ къ Виргинскому гости (почти все мущин ны) имли какой-то случайный и экстренный видъ. Не было ни закуски, ни картъ. Посреди большой гостиной комнаты, оклеенной отмнно стан рыми голубыми обоями, сдвинуты были два стола и покрыты большою скатертью, не совсмъ впрочемъ чистою, а на нихъ кипли два самован ра. Огромный подносъ съ двадцатью пятью стаканами и корзина съ обыкновеннымъ французскимъ блымъ хлбомъ, изрзаннымъ на мнон жество ломтей, въ род какъ въ благородныхъ мужскихъ и женскихъ пансiонахъ для воспитанниковъ, занимали конецъ стола. Чай разливала тридцатилтняя два, сестра хозяйки, безбровая и блобрысая, сущен ство молчаливое и ядовитое, но раздлявшее новые взгляды и которой ужасно боялся самъ Виргинскiй въ домашнемъ быту. Всхъ дамъ въ комнат было три: сама хозяйка, безбровая ея сестрица и родная сестра Виргинскаго, двица Виргинская, какъ разъ только-что прикатившая изъ Петербурга. Арина Прохоровна, видная дама тъ двадцати семи, собою недурная, нсколько растрепанная, въ шерстяномъ непраздничн номъ плать зеленоватаго оттнка, сидла обводя смлыми очами гон стей и какъ бы спша проговорить своимъ взглядомъ: видите какъ я совсмъ ничего не боюсь. Прибывшая двица Виргинская, тоже недурн ная собой, студентка и нигилистка, сытенькая и плотненькая какъ шан рикъ, съ очень красными щеками и низенькаго роста, помстилась подл Арины Прохоровны, еще почти въ дорожномъ своемъ костюм, съ кан кимъ-то сверткомъ бумагъ въ рук, и разглядывала гостей нетерпливы н ми прыгающими глазами. Самъ Виргинскiй въ этотъ вечеръ былъ нсколько нездоровъ, однакоже вышелъ посидть въ креслахъ за чайн нымъ столомъ. Вс гости тоже сидли, и въ этомъ чинномъ размщенiи на стульяхъ вокругъ стола, предчувствовалось засданiе. Видимо вс чего-то ждали, а въ ожиданiи вели хотя и громкiя, но какъ бы постон роннiя рчи. Когда появились Ставрогинъ и Верховенскiй все вдругъ зан тихло.

Но позволю себ сдлать нкоторое поясненiе для опредленности.

Я думаю что вс эти господа дйствительно собрались тогда въ прiятной надежд услышать что-нибудь особенно любопытное и собран лись предувдомленные. Они представляли собою цвтъ самаго ярко краснаго либерализма въ нашемъ древнемъ город и были весьма тщан тельно подобраны Виргинскимъ для этого засданiя. Замчу еще что нкоторые изъ нихъ (впрочемъ очень немногiе) прежде совсмъ не посщали его. Конечно большинство гостей не имло яснаго понятiя для чего ихъ предувдомляли. Правда, вс они принимали тогда Петра Стен пановича за прiхавшаго заграничнаго эмисара, имющаго полномочiя;

эта идея какъ-то сразу укоренилась и натурально льстила. А между тмъ въ этой собравшейся кучк гражданъ, подъ видомъ празднованiя именинъ, уже находились нкоторые которымъ были сдланы и опредленныя предложенiя. Петръ Верховенскiй усплъ слпить у насъ пятерку, на подобiе той которая уже была у него заведена въ Москв и еще, какъ оказалось теперь, въ нашемъ узд между офицерами. Говон рятъ тоже была одна у него и въ Х Ч ской губернiи. Эти пятеро избранн ныхъ сидли теперь за общимъ столомъ и весьма искусно умли придать себ видъ самыхъ обыкновенныхъ людей, такъ что никто ихъ не могъ узнать. То были, Ч такъ какъ теперь это не тайна, Ч вопервыхъ Липун тинъ, затмъ самъ Виргинскiй, длинноухiй Шигалевъ, братъ г-жи Вирн гинской, Лямшинъ и наконецъ нкто Толкаченко, Ч странная личность, человкъ уже тъ сорока и славившiйся огромнымъ изученiемъ народа, преимущественно мошенниковъ и разбойниковъ, ходившiй нарочно по кабакамъ (впрочемъ не для одного изученiя народнаго) и щеголявшiй между нами дурнымъ платьемъ, смазными сапогами, прищуренно-хитн рымъ видомъ и народными фразами съ завиткомъ. Разъ или два еще прежде Лямшинъ приводилъ его къ Степану Трофимовичу на вечера, гд впрочемъ онъ особеннаго эффекта не произвелъ. Въ город появн лялся онъ временами, преимущественно когда бывалъ безъ мста, а слун жилъ по желзнымъ дорогамъ. Вс эти пятеро дятелей составили свою первую кучку съ теплою врой что она лишь единица между сотнями и тысячами такихъ же пятерокъ, какъ и ихняя, разбросанныхъ по Россiи, и что вс зависятъ отъ какого-то центральнаго, огромнаго, но тайнаго мста, которое въ свою очередь связано органически съ европейскою всемiрною революцiей. Но къ сожалнiю я долженъ признаться что межн ду ними даже и въ то уже время началъ обнаруживаться разладъ. Дло въ томъ что они хоть и ждали еще съ весны Петра Верховенскаго, возн вщеннаго имъ сперва Толкаченкой, а потомъ прiхавшимъ Шигален вымъ;

хоть и ждали отъ него чрезвычайныхъ чудесъ, и хоть и пошли тотчасъ же вс, безъ малйшей критики и по первому его зову, въ крун жокъ, но только-что составили пятерку, вс какъ бы тотчасъ же и обидлись, и именно я полагаю за быстроту своего согласiя. Пошли они разумется изъ великодушнаго стыда чтобы не сказали потомъ что они не посмли пойти;

но все-таки Петръ Верховенскiй долженъ бы былъ оцнить ихъ благородный подвигъ и по крайней мр разказать имъ въ награжденiе какой-нибудь самый главный анекдотъ. Но Верховенскiй вовсе не хотлъ удовлетворить ихъ законнаго любопытства и лишняго ничего не разказывалъ;

вообще третировалъ ихъ съ замчательною строгостью и даже небрежностью. Это ршительно раздражило, и членъ Шигалевъ уже подбивалъ остальныхъ потребовать отчета, но ран зумется не теперь у Виргинскаго, гд собралось столько постороннихъ.

По поводу постороннихъ у меня тоже есть одна мысль, что вын шеозначенные члены первой пятерки наклонны были подозрвать въ этотъ вечеръ въ числ гостей Виргинскаго еще членовъ какихъ-нибудь имъ неизвстныхъ группъ, тоже заведенныхъ въ город, по той же тайн ной организацiи и тмъ же самымъ Верховенскимъ, такъ что въ конц концовъ вс собравшiеся подозрвали другъ друга и одинъ предъ друн гимъ принимали разныя осанки, что и придавало всему собранiю весьма сбивчивый и даже отчасти романическiй видъ. Впрочемъ тутъ были люди и вн всякаго подозрнiя. Такъ, напримръ, одинъ служащiй майоръ, близкiй родственникъ Виргинскаго, совершенно невинный человкъ, кон тораго и не приглашали, но который самъ пришелъ къ имениннику, такъ что никакъ нельзя было его не принять. Но именинникъ все-таки былъ спокоенъ, потому что майоръ никакъ не могъ донести;

ибо несмотря на всю свою глупость, всю жизнь любилъ сновать по всмъ мстамъ гд водятся крайнiе либералы;

самъ не сочувствовалъ, но послушать очень любилъ. Мало того, былъ даже компрометтированъ: случилось такъ что чрезъ его руки, въ молодости, прошли цлые склады Колокола и проклан мацiй, и хоть онъ ихъ даже развернуть боялся, но отказаться распрон странять ихъ почелъ бы за совершенную подлость Ч и таковы иные русн скiе люди даже и до сего дня. Остальные гости или представляли собою типъ придавленнаго до желчи благороднаго самолюбiя, или типъ перваго благороднйшаго порыва пылкой молодости. То были два или три учитен ля, изъ которыхъ одинъ хромой, тъ уже сорока пяти, преподаватель въ гимназiи, очень ядовитый и замчательно тщеславный человкъ, и два или три офицера. Изъ послднихъ одинъ очень молодой артиллен ристъ, всего только на дняхъ прiхавшiй изъ одного учебнаго военнаго заведенiя, мальчикъ молчаливый и даже робкiй и еще не успвшiй состан вить знакомства, вдругъ очутился теперь у Виргинскаго съ карандан шомъ въ рукахъ и, почти не участвуя въ разговор, поминутно отн мчалъ что-то въ своей записной книжк. Вс это видли, но вс почен му-то старались длать видъ что не примчаютъ. Былъ еще тутъ праздношатающiйся семинаристъ, который съ Лямшинымъ подсунулъ книгонош мерзостныя фотографiи, крупный парень съ развязною, но въ то же время недоврчивою манерой, съ безсмнно обличительною улыбкой, а вмст съ тмъ и со спокойнымъ видомъ торжествующаго сон вершенства заключеннаго въ немъ самомъ. Былъ не знаю для чего и сынъ нашего городскаго головы, тотъ самый скверный мальчишка, истаскавшiйся не по тамъ и о которомъ я уже упоминалъ, разказывая исторiю маленькой поручицы. Этотъ весь вечеръ молчалъ. И наконецъ въ заключенiе одинъ гимназистъ, очень горячiй и взъерошенный мальн чикъ тъ восемнадцати, сидвшiй съ мрачнымъ видомъ оскорбленнаго въ своемъ достоинств молодаго человка и видимо страдая за свои вон семнадцать тъ. Этотъ крошка былъ уже начальникомъ самостоятельн ной кучки заговорщиковъ образовавшейся въ высшемъ класс гимназiи, что и обнаружилось, ко всеобщему удивленiю, въ послдствiи. Я не упон мянулъ о Шатов: онъ расположился тутъ же въ заднемъ углу стола, нсколько выдвинувъ изъ ряду свой стулъ, смотрлъ въ землю, мрачно молчалъ, отъ чаю и хлба отказался и все время не выпускалъ изъ рукъ свой картузъ, какъ бы желая тмъ заявить что онъ не гость, а пришелъ по длу, и когда захочетъ, встанетъ и уйдетъ. Недалеко отъ него помстился и Кириловъ, тоже очень молчаливый, но въ землю не смотн рлъ, а напротивъ, въ упоръ разсматривалъ каждаго говорившаго своимъ неподвижнымъ взглядомъ безъ блеску и выслушивалъ все безъ малйшаго волненiя или удивленiя. Нкоторые изъ гостей, никогда не видавшiе его прежде, разглядывали его задумчиво и украдкой. Неизн встно, знала ли что-нибудь сама Mme Виргинская о существовавшей пятерк? Полагаю что знала все и именно отъ супруга. Студентка же, конечно, ни въ чемъ не участвовала, но у ней была своя забота;

она намревалась прогостить всего только день или два, а затмъ отпран виться дальше и дальше, по всмъ университетскимъ городамъ, чтобы принять участiе въ страданiяхъ бдныхъ студентовъ и возбудить ихъ къ протесту. Она везла съ собою нсколько сотъ экземпляровъ литон графированнаго воззванiя и кажется собственнаго сочиненiя. Замчан тельно что гимназистъ возненавидлъ ее съ перваго взгляда почти до кровомщенiя, хотя и видлъ ее въ первый разъ въ жизни, а она равн номрно его. Майоръ приходился ей роднымъ дядей и встртилъ ее сегон дня въ первый разъ посл десяти тъ. Когда вошли Ставрогинъ и Верн ховенскiй, щеки ея были красны какъ клюква: она только-что разбран нилась съ дядей за убжденiя по женскому вопросу.

II.

Верховенскiй замчательно небрежно развалился на стул въ верхн немъ углу стола, почти ни съ кмъ не поздоровавшись. Видъ его былъ брезгливый и даже надменный. Ставрогинъ раскланялся вжливо, но нен смотря на то что вс только ихъ и ждали, вс какъ по команд сдлали видъ что ихъ почти не примчаютъ. Хозяйка строго обратилась къ Ставн рогину, только-что онъ услся:

Ч Ставрогинъ, хотите чаю?

Ч Дайте, отвтилъ тотъ.

Ч Ставрогину чаю, скомандовала она разливательниц, Ч а вы хон тите? (это ужь къ Верховенскому).

Ч Давайте, конечно, кто жь про это гостей спрашиваетъ? Да дайте и сливокъ, у васъ всегда такую мерзость даютъ вмсто чаю;

а еще въ дом именинникъ.

Ч Какъ, и вы признаете именины? засмялась вдругъ студентка;

Ч сейчасъ о томъ говорили.

Ч Старо, проворчалъ гимназистъ съ другаго конца стола.

Ч Что такое старо? Забывать предразсудки не старо, хотя бы сан мые невинные, а напротивъ, къ общему стыду, до сихъ поръ еще ново, мигомъ заявила студентка, такъ и дернувшись впередъ со стула. Ч Къ тому же нтъ невинныхъ предразсудковъ, прибавила она съ ожестон ченiемъ.

Ч Я только хотлъ заявить, заволновался гимназистъ ужасно, Ч что предразсудки хотя, конечно, старая вещь и надо истреблять, но нан счетъ именинъ вс уже знаютъ что глупости и очень старо чтобы терять драгоцнное время, и безъ того уже всмъ свтомъ потерянное, такъ что можно бы употребить свое остроумiе на предметъ боле нуждающiйн ся....

Ч Слишкомъ долго тянете, ничего не поймешь, прокричала стун дентка.

Ч Мн кажется, всякiй иметъ право голоса наравн съ другимъ, и если я желаю заявить мое мннiе, какъ и всякiй другой, то....

Ч У васъ никто не отнимаетъ права вашего голоса, рзко оборвала уже сама хозяйка, Ч васъ только приглашаютъ не мямлить, потому что васъ никто не можетъ понять.

Ч Однако же, позвольте замтить что вы меня не уважаете;

если я и не могъ докончить мысль, то это не оттого что у меня нтъ мыслей, а скоре отъ избытка мыслей.... чуть не въ отчаянiи пробормоталъ гимнан зистъ и окончательно спутался.

Ч Если не умете говорить, то молчите, хлопнула студентка.

Гимназистъ даже привскочилъ со стула.

Ч Я только хотлъ заявить, прокричалъ онъ, весь горя отъ стыда и боясь осмотрться вокругъ, Ч что вамъ только хотлось выскочить съ вашимъ умомъ потому что вошелъ господинъ Ставрогинъ Ч вотъ что!

Ч Ваша мысль грязна и безнравственна и означаетъ все ничтожен ство вашего развитiя. Прошу боле ко мн не относиться, протрещала студентка.

Ч Ставрогинъ, начала хозяйка, Ч до васъ тутъ кричали сейчасъ о правахъ семейства, Ч вотъ этотъ офицеръ (она кивнула на родственнин ка своего майора). И ужь, конечно, не я стану васъ безпокоить такимъ старымъ вздоромъ, давно поршеннымъ. Но откуда, однако, могли взяться права и обязанности семейства въ смысл того предразсудка въ которомъ теперь представляются? Вотъ вопросъ. Ваше мннiе?

Ч Какъ откуда могли взяться? переспросилъ Ставрогинъ.

Ч То-есть мы знаемъ, напримръ, что предразсудокъ о Бог произошелъ отъ грома и молнiи, вдругъ рванулась опять студентка, чуть не вскакивая глазами на Ставрогина;

Ч слишкомъ извстно что первон начальное человчество пугаясь грома и молнiи обоготворило невидиман го врага, чувствуя предъ нимъ свою слабость. Но откуда произошелъ предразсудокъ о семейств? Откуда могло взяться само семейство?

Ч Это не совсмъ то же самое.... хотла было остановить хозяйка.

Ч Я полагаю что отвтъ на такой вопросъ не скроменъ, отвчалъ Ставрогинъ.

Ч Какъ такъ? дернулась впередъ студентка.

Но въ учительской групп послышалось хихиканье, которому тотн часъ же отозвались съ другаго конца Лямшинъ и гимназистъ, а за ними сиплымъ хохотомъ и родственникъ майоръ.

Ч Вамъ бы писать водевили, замтила хозяйка Ставрогину.

Ч Слишкомъ не къ чести вашей относится, не знаю какъ васъ зон вутъ, отрзала въ ршительномъ негодованiи студентка.

Ч А ты не выскакивай! брякнулъ майоръ, Ч ты барышня, теб должно скромно держать себя, а ты ровно на иголку сла.

Ч Извольте молчать и не смйте обращаться ко мн фамильярно съ вашими пакостными сравненiями. Я васъ въ первый разъ вижу и знать вашего родства не хочу.

Ч Да вдь я жь теб дядя;

я тебя на рукахъ еще груднаго ребенка таскалъ!

Ч Какое мн дло что бы вы тамъ ни таскали. Я васъ тогда не прон сила таскать, значитъ вамъ, господинъ неучтивый офицеръ, самому тон гда доставляло удовольствiе. И позвольте мн замтить что вы не смен те говорить мн ты, если не отъ гражданства, и я вамъ разъ навсегда запрещаю.

Ч Вотъ вс он такъ! стукнулъ майоръ кулакомъ по столу, обращан ясь къ сидвшему напротивъ Ставрогину. Ч Нтъ-съ, позвольте, я лин берализмъ и современность люблю и люблю послушать умные разговоры, но предупреждаю Ч отъ мущинъ. Но отъ женщинъ, но вотъ отъ соврен менныхъ этихъ разлетаекъ Ч нтъ-съ, это боль моя! Ты не вертись!

крикнулъ онъ студентк, которая порывалась со стула, Ч нтъ, я тоже слова прошу, я обиженъ-съ.

Ч Вы только мшаете другимъ, а сами ничего не умете сказать, съ негодованiемъ проворчала хозяйка.

Ч Нтъ, ужь я выскажу, горячился майоръ, обращаясь къ Ставрон гину. Ч Я на васъ, господинъ Ставрогинъ, какъ на новаго вошедшаго человка разчитываю, хотя и не имю чести васъ знать. Безъ мущинъ он пропадутъ какъ мухи Ч вотъ мое мннiе. Весь ихъ женскiй вопросъ это Ч одинъ только недостатокъ оригинальности. Увряю же васъ что женскiй этотъ весь вопросъ выдумали имъ мущины, съ дуру, сами на свою шею, Ч слава только Богу что я не женатъ! Ни малйшаго разнон образiя-съ, узора простаго не выдумаютъ;

и узоры за нихъ мущины вын думываютъ! Вотъ-съ, я ее на рукахъ носилъ, съ ней десятилтней ман зурку танцовалъ, сегодня она прiхала, натурально лечу обнять, а она мн со втораго слова объявила что Бога нтъ. Да хоть бы съ третьяго, а не со втораго слова, а то спшитъ! Ну, положимъ, умные люди не врун ютъ, такъ вдь это отъ ума, а ты то, говорю, пузырь, ты что въ Бог пон нимаешь? Вдь тебя студентъ научилъ, а научилъ бы лампадки зажин гать, ты бы и зажигала.

Ч Вы все жете, вы очень злой человкъ, а я давеча доказательно выразила вамъ вашу несостоятельность, отвтила студентка съ пренен бреженiемъ и какъ бы презирая много объясняться съ такимъ чен ловкомъ. Ч Я вамъ именно говорила давеча что насъ всхъ учили по катехизизу: Если будешь почитать своего отца и своихъ родителей, то будешь долголтнимъ и теб дано будетъ богатство. Это въ десяти зан повдяхъ. Если Богъ нашелъ необходимымъ за любовь предлагать нан граду, стало-быть вашъ Богъ безнравственъ. Вотъ въ какихъ словахъ я вамъ давеча доказала, и не со втораго слова, а потому что вы заявили права свои. Кто жь виноватъ что вы тупы и до сихъ поръ не понимаете.

Вамъ обидно и вы злитесь Ч вотъ вся разгадка вашего поколнiя.

Ч Дурында! проговорилъ майоръ.

Ч А вы дуракъ.

Ч Ругайся!

Ч Но, позвольте, Капитонъ Максимовичъ, вдь вы сами же говорин ли мн что въ Бога не вруете, пропищалъ съ конца стола Липутинъ.

Ч Что жь что я говорилъ, я другое дло! я можетъ и врую, но только не совсмъ. Я хоть и не врую вполн, но все-таки не скажу что Бога разстрлять надо. Я еще въ гусарахъ служа насчетъ Бога задумын вался. Во всхъ стихахъ принято что гусаръ пьетъ и кутитъ;

такъ-съ, я можетъ и пилъ, но, врите ли, вскочишь ночью съ постели въ однихъ носкахъ и давай кресты крестить предъ образомъ, чтобы Богъ вру пон слалъ, потому не могъ я и тогда быть спокойнымъ: есть Богъ или нтъ?

До того оно мн солоно доставалось! Но утромъ, конечно, развлечешься, и опять вра какъ будто пропадетъ, да и вообще я замтилъ что днемъ всегда вра пропадаетъ.

Ч А не будетъ ли у васъ картъ? звнулъ во весь ротъ Верховенскiй, обращаясь къ хозяйк.

Ч Я слишкомъ, слишкомъ сочувствую вашему вопросу! рванулась студентка, рдя въ негодованiи отъ словъ майора.

Ч Теряется золотое время слушая глупые разговоры, отрзала хон зяйка и взыскательно посмотрла на мужа.

Студентка подобралась:

Ч Я хотла заявить собранiю о страданiи и о протест студентовъ, а такъ какъ время тратится въ безнравственныхъ разговорахъ....

Ч Ничего нтъ ни нравственнаго, ни безнравственнаго! тотчасъ же не вытерплъ гимназистъ, какъ только начала студентка.

Ч Это я знала, господинъ гимназистъ, гораздо прежде чмъ васъ тому научили.

Ч А я утверждаю, остервенился тотъ, Ч что вы прiхавшiй изъ Петербурга ребенокъ съ тмъ чтобы насъ всхъ просвтить, тогда какъ мы и сами знаемъ. О заповди: Чти отца твоего и матерь твою, котон рую вы не умли прочесть, и что она безнравственна Ч уже съ Блинскаго всмъ въ Россiи извстно.

Ч Кончится ли это когда-нибудь? ршительно проговорила Mme Виргинская мужу. Какъ хозяйка, она краснла за ничтожество разговон ровъ, особенно замтивъ нсколько улыбокъ и даже недоумнiе между новопозванными гостями.

Ч Господа, возвысилъ вдругъ голосъ Виргинскiй, Ч еслибы кто пон желалъ начать о чемъ-нибудь боле идущемъ къ длу, или иметъ что заявить, то я предлагаю приступить, не теряя времени.

Ч Осмлюсь сдлать одинъ вопросъ, мягко проговорилъ досел молчавшiй и особенно чинно сидвшiй хромой учитель: Ч я желалъ бы знать составляемъ ли мы здсь, теперь, какое-нибудь засданiе, или, просто, мы собранiе обыкновенныхъ смертныхъ пришедшихъ въ гости?

Спрашиваю боле для порядку и чтобы не находиться въ невднiи.

Хитрый вопросъ произвелъ впечатлнiе;

вс переглянулись, кажн дый какъ бы ожидая одинъ отъ другаго отвта, и вдругъ вс какъ по кон манд обратили взгляды на Верховенскаго и Ставрогина.

Ч Я просто предлагаю вотировать отвтъ на вопросъ: засданiе мы или нтъ? проговорила Mme Виргинская.

Ч Совершенно присоединяюсь къ предложенiю, отозвался Липун тинъ, Ч хотя оно и нсколько неопредленно.

Ч И я присоединяюсь, и я, послышались голоса.

Ч И мн кажется дйствительно будетъ боле порядку, скрпилъ Виргинскiй.

Ч Итакъ на голоса! объявила хозяйка. Ч Лямшинъ, прошу васъ, сядьте за фортепьяно: вы и оттуда можете подать вашъ голосъ, когда начнутъ вотировать.

Ч Опять! крикнулъ Лямшинъ;

Ч довольно я вамъ барабанилъ.

Ч Я васъ прошу настойчиво, сядьте играть;

вы не хотите быть пон лезнымъ длу?

Ч Да увряю же васъ, Арина Прохоровна, что никто не подслушин ваетъ. Одна ваша фантазiя. Да и окна высоки, да и кто тутъ пойметъ что-нибудь еслибъ и подслушивалъ.

Ч Мы и сами-то не понимаемъ въ чемъ дло, проворчалъ чей-то гон лосъ.

Ч А я вамъ говорю что предосторожность всегда необходима. Я на случай, еслибы шпiоны, обратилась она съ толкованiемъ къ Верховенн скому, Ч пусть услышатъ съ улицы что у насъ именины и музыка.

Ч Э, чортъ! выругался Лямшинъ, слъ за фортепьяно и началъ бан рабанить вальсъ, зря и чуть не кулаками стуча по клавишамъ.

Ч Тмъ кто желаетъ чтобы было засданiе, я предлагаю поднять правую руку вверхъ, предложила Mme Виргинская.

Одни подняли, другiе нтъ. Были и такiе что подняли и опять взяли назадъ. Взяли назадъ и опять подняли.

Ч Фу, чортъ! я ничего не понялъ, крикнулъ одинъ офицеръ.

Ч И я не понимаю, крикнулъ другой.

Ч Нтъ, я понимаю, крикнулъ третiй, Ч если да, то руку вверхъ.

Ч Да что да-то значитъ?

Ч Значитъ засданiе.

Ч Нтъ, не засданiе.

Ч Я вотировалъ засданiе, крикнулъ гимназистъ, обращаясь къ Mme Виргинской.

Ч Такъ зачмъ же вы руку не подняли?

Ч Я все на васъ смотрлъ, вы не подняли, такъ и я не поднялъ.

Ч Какъ глупо, я потому что я предлагала, потому и не подняла.

Господа, предлагаю вновь обратно: кто хочетъ засданiе пусть сидитъ и не подымаетъ руки, а кто не хочетъ, тотъ пусть подыметъ правую руку.

Ч Кто не хочетъ? переспросилъ гимназистъ.

Ч Да вы это нарочно что ли? крикнула въ гнв Mme Виргинская.

Ч Нтъ-съ, позвольте, кто хочетъ или кто не хочетъ, потому что это надо точне опредлить? раздались два-три голоса.

Ч Кто не хочетъ, не хочетъ.

Ч Ну да, но что надо длать, подымать или не подымать если не хон четъ? крикнулъ офицеръ.

Ч Эхъ, къ конституцiи-то мы еще не привыкли! замтилъ майоръ.

Ч Господинъ Лямшинъ, сдлайте одолженiе, вы такъ стучите, нин кто не можетъ разслышать, замтилъ хромой учитель.

Ч Да ей-Богу же, Арина Прохоровна, никто не подслушиваетъ, вскочилъ Лямшинъ. Ч Да не хочу же играть! Я къ вамъ въ гости прин шелъ, а не барабанить!

Ч Господа, предложилъ Виргинскiй, Ч отвчайте вс голосомъ:

засданiе мы или нтъ?

Ч Засданiе, засданiе! раздалось со всхъ сторонъ.

Ч А если такъ, то нечего и вотировать, довольно. Довольны ли вы господа, надо ли еще вотировать?

Ч Не надо, не надо, поняли!

Ч Можетъ-быть кто не хочетъ засданiя?

Ч Нтъ, нтъ, вс хотимъ.

Ч Да что такое засданiе? крикнулъ голосъ. Ему не отвтили.

Ч Надо выбрать президента, крикнули съ разныхъ сторонъ.

Ч Хозяина, разумется хозяина!

Ч Господа, коли такъ, началъ выбранный Виргинскiй, Ч то я предлагаю давешнее первоначальное мое предложенiе: еслибы кто пожен лалъ начать о чемъ-нибудь боле идущемъ къ длу, или иметъ что заявить, то пусть приступитъ не теряя времени.

Общее молчанiе. Взгляды всхъ вновь обратились на Ставрогина и Верховенскаго.

Ч Верховенскiй, вы не имете ничего заявить? прямо спросила хон зяйка.

Ч Ровно ничего, потянулся онъ, звая на стул. Ч Я впрочемъ жен лалъ бы рюмку коньяку.

Ч Ставрогинъ, вы не желаете?

Ч Благодарю, я не пью.

Ч Я говорю желаете вы говорить или нтъ, а не про коньякъ?

Ч Говорить, объ чемъ? Нтъ, не желаю.

Ч Вамъ принесутъ коньяку, отвтила она Верховенскому.

Поднялась студентка. Она уже нсколько разъ подвскакивала.

Ч Я прiхала заявить о страданiяхъ несчастныхъ студентовъ и о возбужденiи ихъ повсемстно къ протесту....

Но она осклась;

на другомъ конц стола явился уже другой конн куррентъ, и вс взоры обратились къ нему. Длинноухiй Шигалевъ съ мрачнымъ и угрюмымъ видомъ медленно поднялся съ своего мста и мен ланхолически положилъ толстую и чрезвычайно мелко исписанную тетн радь на столъ. Онъ не садился и молчалъ. Многiе съ замшательствомъ смотрли на тетрадь, но Липутинъ, Виргинскiй и хромой учитель были, казалось, чмъ-то довольны.

Ч Прошу слова, угрюмо но твердо заявилъ Шигалевъ.

Ч Имете, разршилъ Виргинскiй.

Ораторъ слъ, помолчалъ съ полминуты и произнесъ важнымъ гон лосомъ:

Ч Господа....

Ч Вотъ коньякъ! брезгливо и презрительно отрубила родственница разливавшая чай, уходившая за коньякомъ, и ставя его теперь предъ Верховенскимъ вмст съ рюмкой, которую принесла въ пальцахъ, безъ подноса и безъ тарелки.

Прерванный ораторъ съ достоинствомъ прiостановился.

Ч Ничего, продолжайте, я не слушаю, крикнулъ Верховенскiй, нан ливая себ рюмку.

Ч Господа, обращаясь къ вашему вниманiю, началъ вновь Шиган левъ, Ч и, какъ увидите ниже, испрашивая вашей помощи въ пункт первостепенной важности, я долженъ произнести предисловiе.

Ч Арина Прохоровна, нтъ у васъ ножницъ? спросилъ вдругъ Петн ръ Степановичъ.

Ч Зачмъ вамъ ножницъ? выпучила та на него глаза.

Ч Забылъ ногти обстричь, три дня собираюсь, промолвилъ онъ, безн мятежно разсматривая свои длинные и нечистые ногти.

Арина Прохоровна вспыхнула, но двиц Виргинской какъ бы что то понравилось.

Ч Кажется, я ихъ здсь, на окн давеча видла, встала она изъ-за стола, пошла отыскала ножницы и тотчасъ же принесла съ собой. Петръ Степановичъ даже не посмотрлъ на нее, взялъ ножницы и началъ вон зиться съ ними. Арина Прохоровна поняла что это реальный прiемъ и устыдилась своей обидчивости. Собранiе переглядывалось молча. Хрон мой учитель злобно и завистливо наблюдалъ Верховенскаго. Шигалевъ сталъ продолжать:

Ч Посвятивъ мою энергiю на изученiе вопроса о соцiальномъ устройств будущаго общества, которымъ замнится настоящее, я прин шелъ къ убжденiю что вс созидатели соцiальныхъ системъ, съ древнйшихъ временъ до нашего 187... года, были мечтатели, сказочнин ки, глупцы, противорчившiе себ, ничего ровно не понимавшiе въ естен ственной наук, и въ томъ странномъ животномъ которое называется человкомъ. Платонъ, Руссо, Фурье, колонны изъ алюминiя, все это гон дится разв для воробьевъ, а не для общества человческаго. Но такъ какъ будущая общественная форма необходима именно теперь, когда вс мы наконецъ собираемся дйствовать чтобъ уже боле не задумываться, то я и предлагаю собственную мою систему устройства мiра. Вотъ она!

стукнулъ онъ по тетради. Ч Я хотлъ изложить собранiю мою книгу по возможности въ сокращенномъ вид;

но вижу что потребуется еще прин бавить множество изустныхъ разъясненiй, а потому все изложенiе пон требуетъ по крайней мр десяти вечеровъ, по числу главъ моей книги.

(Послышался смхъ.) Кром того объявляю заране что система моя не окончена. (Смхъ опять). Я запутался въ собственныхъ данныхъ, и мое заключенiе въ прямомъ противорчiи съ первоначальной идеей, изъ кон торой я выхожу. Выходя изъ безграничной свободы, я заключаю безгран ничнымъ деспотизмомъ. Прибавлю однакожь что кром моего разн ршенiя общественной формулы не можетъ быть никакого.

Смхъ разростался сильнй и сильнй, но смялись боле молодые и такъ-сказать мало посвященные гости. На лицахъ хозяйки, Липутина и хромаго учителя выразилась нкоторая досада.

Ч Если вы сами не сумли слпить свою систему и пришли къ отчан янiю, то намъ-то тутъ чего длать? осторожно замтилъ одинъ офицеръ.

Ч Вы правы, господинъ служащiй офицеръ, рзко оборотился къ нему Шигалевъ, Ч и всего боле тмъ что употребили слово отчаянiе.

Да, я приходилъ къ отчаянiю;

тмъ не мене все что изложено въ моей книг Ч незамнимо и другаго выхода нтъ;

никто ничего не выдуман етъ. И потому спшу, не теряя времени, пригласить все общество, по выслушанiи моей книги въ продолженiи десяти вечеровъ, заявить свое мннiе. Если же члены не захотятъ меня слушать, то разойдемся въ самомъ начал, Ч мущины чтобы заняться государственною службой, женщины въ свои кухни, потому что отвергнувъ книгу мою, другаго вын хода они не найдутъ. Ни-ка-кого! Упустивъ же время, повредятъ себ, такъ какъ потомъ неминуемо къ тому же воротятся.

Началось движенiе: Что онъ, помшанный что ли? раздались гон лоса.

Ч Значитъ все дло въ отчаянiи Шигалева, заключилъ Лямн шинъ, Ч а насущный вопросъ въ томъ: быть или не быть ему въ отчан янiи?

Ч Близость Шигалева къ отчаянiю есть вопросъ личный, заявилъ гимназистъ.

Ч Я предлагаю вотировать насколько отчаянiе Шигалева касается общаго дла, а съ тмъ вмст стоитъ ли слушать его или нтъ? весело ршилъ офицеръ.

Ч Тутъ не то-съ, ввязался наконецъ хромой. Вообще онъ говорилъ съ нкоторой, какъ бы насмшливою улыбкой, такъ что пожалуй трудно было и разобрать искренно онъ говоритъ или шутитъ. Ч Тутъ господа не то-съ. Г. Шигалевъ слишкомъ серiозно преданъ своей задач и прин томъ слишкомъ скроменъ. Мн книга его извстна. Онъ предлагаетъ, въ вид конечнаго разршенiя вопроса Ч раздленiе человчества на дв неравныя части. Одна десятая доля получаетъ свободу личности и безн граничное право надъ остальными девятью десятками. Т же должны потерять личность и обратиться въ род какъ въ стадо и при безграничн номъ повиновенiи достигнуть рядомъ перерожденiй первобытной невинн ности, въ род какъ бы первобытнаго рая, хотя впрочемъ и будутъ рабон тать. Мры предлагаемыя авторомъ для отнятiя у девяти десятыхъ чен ловчества воли и передлки его въ стадо, посредствомъ перевоспитанiя цлыхъ поколнiй Ч весьма замчательны, основаны на естественныхъ данныхъ и очень логичны. Можно не согласиться съ иными выводами, но въ ум и въ знанiяхъ автора усумниться трудно. Жаль что условiе десян ти вечеровъ совершенно несовмстимо съ обстоятельствами, а то бы мы могли услышать много любопытнаго.

Ч Неужели вы серiозно? обратилась къ хромому Mme Виргинская, въ нкоторой даже тревог. Ч Если этотъ человкъ, не зная куда дваться съ людьми, обращаетъ ихъ девять десятыхъ въ рабство? Я давн но подозрвала его.

Ч То-есть вы про вашего братца? спросилъ хромой.

Ч Родство? Вы сметесь надо мною или нтъ?

Ч И кром того работать на аристократовъ и повиноваться имъ какъ богамъ Ч это подлость! яростно замтила студентка.

Ч Я предлагаю не подлость, а рай, земной рай, и другаго на земл быть не можетъ, властно заключилъ Шигалевъ.

Ч А я бы вмсто рая, вскричалъ Лямшинъ, Ч взялъ бы этихъ ден вять десятыхъ человчества, если ужь некуда съ ними дваться, и взон рвалъ ихъ на воздухъ, а оставилъ бы только кучку людей образованн ныхъ, которые и начали бы жить-поживать по-ученому.

Ч Такъ можетъ говорить только шутъ! вспыхнула студентка.

Ч Онъ шутъ, но полезенъ, шепнула ей Mme Виргинская.

Ч И можетъ-быть это было бы самымъ лучшимъ разршенiемъ зан дачи! горячо оборотился Шигалевъ къ Лямшину: Ч вы конечно и не знаете какую глубокую вещь удалось вамъ сказать, господинъ веселый человкъ. Но такъ какъ ваша идея почти невыполнима, то и надо огран ничиться земнымъ раемъ, если ужь такъ это назвали.

Ч Однако порядочный вздоръ! какъ бы вырвалось у Верховенскаго.

Впрочемъ онъ совершенно равнодушно и не подымая глазъ продолжалъ обстригать свои ногти.

Ч Почему же вздоръ-съ? тотчасъ же подхватилъ хромой, какъ будн то такъ и ждалъ отъ него перваго слова чтобы вцпиться. Ч Почему же именно вздоръ? Г. Шигалевъ отчасти фанатикъ человколюбiя;

но вспон мните что у Фурье, у Кабета особенно и даже у самого Прудона есть множество самыхъ деспотическихъ и самыхъ фантастическихъ предн ршенiй вопроса. Г. Шигалевъ даже можетъ-быть гораздо трезве ихъ разршаетъ дло. Увряю васъ что, прочитавъ книгу его, почти невозн можно не согласиться съ иными вещами. Онъ, можетъ-быть, мене всхъ удалился отъ реализма, и его земной рай Ч есть почти настоящiй, тотъ самый о потер котораго вздыхаетъ человчество, если только онъ когда-нибудь существовалъ.

Ч Ну я такъ и зналъ что нарвусь, пробормоталъ опять Верховенн скiй.

Ч Позвольте-съ, вскипалъ все боле и боле хромой, Ч разговоры и сужденiя о будущемъ соцiальномъ устройств Ч почти настоятельная необходимость всхъ мыслящихъ современныхъ людей. Герценъ всю жизнь только о томъ и заботился. Блинскiй, какъ мн достоврно изн встно, проводилъ цлые вечера съ своими друзьями, дебатируя и предн ршая заране даже самыя мелкiя, такъ-сказать кухонныя подробности въ будущемъ соцiальномъ устройств.

Ч Даже съ ума сходятъ иные, вдругъ замтилъ майоръ.

Ч Все-таки хоть до чего-нибудь договориться можно, чмъ сидть и молчать въ вид диктаторовъ, прошиплъ Липутинъ, какъ бы осмлин ваясь наконецъ начать нападенiе.

Ч Я не про Шигалева сказалъ что вздоръ, промямлилъ Верховенн скiй. Ч Видите, господа, приподнялъ онъ капельку глаза, Ч по-моему вс эти книги Фурье, Кабеты, вс эти права на работу, Шигалевщина Ч все это въ род романовъ, которыхъ можно написать сто тысячъ.

Эстетическое препровожденiе времени. Я понимаю что вамъ здсь въ гон родишк скучно, вы и бросаетесь на писанную бумагу.

Ч Позвольте-съ, задергался на стул хромой, Ч мы хоть и провинн цiалы и ужь конечно достойны тмъ сожалнiя, но однакоже знаемъ что на свт покамстъ ничего такого новаго не случилось о чемъ бы намъ плакать что проглядли. Намъ вотъ предлагаютъ, чрезъ разные подкидн ные листки иностранной фактуры, сомкнуться и завести кучки съ единственною цлiю всеобщаго разрушенiя, подъ тмъ предлогомъ что какъ мiръ ни чи, все не вылчишь, а срзавъ радикально сто миллiон новъ головъ и тмъ облегчивъ себя, можно врне перескочить черезъ канавку. Мысль прекрасная, безъ сомннiя, но по крайней мр столь же несовмстимая съ дйствительностiю какъ и Шигалевщина, о кон торой вы сейчасъ отнеслись такъ презрительно.

Ч Ну да я не для разсужденiй прiхалъ, промахнулся значительн нымъ словцомъ Верховенскiй, и какъ бы вовсе не замчая своего проман ха, подвинулъ къ себ свчу, чтобы было свтле.

Ч Жаль-съ, очень жаль что не для разсужденiй прiхали и очень жаль что вы такъ теперь заняты своимъ туалетомъ.

Ч А чего вамъ мой туалетъ?

Ч Сто миллiоновъ головъ такъ же трудно осуществить какъ и передлать мiръ пропагандой. Даже можетъ-быть и трудне, особенно если въ Россiи, рискнулъ опять Липутинъ.

Ч На Россiю-то теперь и надются, проговорилъ офицеръ.

Ч Слышали мы и о томъ что надются, подхватилъ хромой. Ч Намъ извстно что на наше прекрасное отечество обращенъ таинственн ный index1, какъ на страну наиболе способную къ исполненiю великой задачи. Только вотъ что-съ: въ случа постепеннаго разршенiя задачи пропагандой я хоть что-нибудь лично выигрываю, ну хоть прiятно пон болтаю, а отъ начальства такъ и чинъ получу за услуги соцiальному длу. А во второмъ, въ быстромъ-то разршенiи посредствомъ ста милн перст (лат.).

iоновъ головъ, мн-то собственно какая будетъ награда? Начнешь прон пагандировать, такъ еще пожалуй языкъ отржутъ.

Ч Вамъ непремнно отржутъ, сказалъ Верховенскiй.

Ч Видите-съ. А такъ какъ при самыхъ благопрiятныхъ обстоятельн ствахъ раньше пятидесяти тъ, ну тридцати, такую рзню не доконн чишь, потому что вдь не бараны же т-то, пожалуй и не дадутъ себя рзать, Ч то не лучше ли, собравши свой скарбъ, переселиться куда-нин будь за тихiя моря на тихiе острова и закрыть тамъ свои глаза безмятежн но? Поврьте-съ, постучалъ онъ значительно пальцемъ по столу, Ч вы только эмиграцiю такою пропагандой вызовете, а боле ничего-съ!

Онъ закончилъ видимо торжествуя. Это была сильная губернская голова. Липутинъ коварно улыбался, Виргинскiй слушалъ нсколько уныло, остальные вс съ чрезвычайнымъ вниманiемъ слдили за спон ромъ, особенно дамы и офицеры. Вс понимали что агента ста миллiон новъ головъ приперли къ стн и ждали что изъ этого выйдетъ.

Ч Это вы впрочемъ хорошо сказали, еще равнодушне чмъ прежн де, даже какъ бы со скукой промямлилъ Верховенскiй. Ч Эмигрирон вать Ч мысль хорошая. Но все-таки, если несмотря на вс явныя невын годы, которыя вы предчувствуете, солдатъ на общее дло является все больше и больше съ каждымъ днемъ, то и безъ васъ обойдется. Тутъ, бан тюшка, новая религiя идетъ взамнъ старой, оттого такъ много солдатъ и является, и дло это крупное. А вы эмигрируйте! И знаете, я вамъ совтую въ Дрезденъ, а не на тихiе острова. Вопервыхъ, это городъ нин когда не видавшiй никакой эпидемiи, а такъ какъ вы человкъ развитый, то наврно смерти боитесь, вовторыхъ, близко отъ русской границы, такъ что можно скоре получать изъ любезнаго отечества доходы;

втрен тьихъ, заключаетъ въ себ такъ-называемыя сокровища искусствъ, а вы человкъ эстетическiй, бывшiй учитель словесности кажется;

ну и након нецъ, заключаетъ въ себ свою собственную карманную Швейцарiю Ч это ужь для поэтическихъ вдохновенiй, потому наврно стишки пописын ваете. Однимъ словомъ, кладъ въ табатерк!

Произошло движенiе;

особенно офицеры зашевелились. Еще мгнон венiе, и вс бы разомъ заговорили. Но хромой раздражительно накинулн ся на приманку:

Ч Нтъ-съ, мы еще, можетъ-быть, и не удемъ отъ общаго дла!

Это надо понимать-съ....

Ч Какъ такъ, вы разв пошли бы въ пятерку, еслибъ я вамъ предложилъ? брякнулъ вдругъ Верховенскiй и положилъ ножницы на столъ.

Вс какъ бы вздрогнули. Загадочный человкъ слишкомъ вдругъ раскрылся. Даже прямо про пятерку заговорилъ.

Ч Всякiй чувствуетъ себя честнымъ человкомъ и не уклонится отъ общаго дла, закривился хромой, Ч но....

Ч Нтъ-съ, тутъ ужь дло не въ но, властно и рзко перебилъ Верн ховенскiй: Ч Я объявляю, господа, что мн нуженъ прямой отвтъ. Я слишкомъ понимаю что я, прибывъ сюда и собравъ васъ самъ вмст, обязанъ вамъ объясненiями (опять неожиданное раскрытiе), но я не могу дать никакихъ прежде чмъ не узнаю какого образа мыслей вы дерн житесь. Минуя разговоры Ч потому что не тридцать же тъ опять болн тать, какъ болтали до сихъ поръ тридцать тъ Ч я васъ спрашиваю что вамъ миле: медленный ли путь, состоящiй въ сочиненiи соцiальн ныхъ романовъ и въ канцелярскомъ предршенiи судебъ человческихъ на тысячи тъ впередъ на бумаг, тогда какъ деспотизмъ тмъ времен немъ будетъ глотать жареные куски, которые вамъ сами въ ротъ летятъ и которые вы мимо рта пропускаете, или вы держитесь ршенiя скораго, въ чемъ бы оно ни состояло, но которое наконецъ развяжетъ руки и дастъ человчеству на простор самому соцiально устроиться и уже на дл, а не на бумаг? Кричатъ: Сто миллiоновъ головъ, это можетъ быть еще и метафора, но чего ихъ бояться, если при медленныхъ бумажн ныхъ мечтанiяхъ деспотизмъ въ какiя-нибудь во сто тъ състъ не сто, а пятьсотъ миллiоновъ головъ? Замтьте еще что неизлчимый больной все равно не вылчится, какiе бы ни прописывали ему на бумаг рецепн ты, а напротивъ, если промедлить, до того загнiетъ что и насъ заразитъ, перепортитъ вс свжiя силы, на которыя теперь еще можно разчитын вать, такъ что мы вс наконецъ провалимся. Я согласенъ совершенно что либерально и краснорчиво болтать чрезвычайно прiятно, а дйн ствовать немного кусается.... Ну да впрочемъ я говорить не умю;

яприн былъ сюда съ сообщенiями, а потому прошу всю почтенную компанiю не то что вотировать, а прямо и просто заявить что вамъ веселе: черен пашiй ли ходъ въ болот или ходъ на всхъ парахъ черезъ болото?

Ч Я положительно за ходъ на парахъ! крикнулъ въ восторг гимн назистъ.

Ч Я тоже, отозвался Лямшинъ.

Ч Въ выбор разумется нтъ сомннiя, пробормоталъ одинъ офин церъ, за нимъ другой, за нимъ еще кто-то. Главное всхъ поразило что Верховенскiй съ сообщенiями и самъ общалъ сейчасъ говорить.

Ч Господа, я вижу что почти вс ршаютъ въ дух прокламацiй, проговорилъ онъ озирая общество.

Ч Вс, вс, раздалось большинство голосовъ.

Ч Я, признаюсь, боле принадлежу къ ршенiю гуманному, прогон ворилъ майоръ, Ч но такъ какъ ужь вс, то и я со всми.

Ч Выходитъ стало-быть что и вы не противорчите? обратился Верховенскiй къ хромому.

Ч Я не то чтобы.... покраснлъ было нсколько тотъ, Ч но я если и согласенъ теперь со всми, то единственно чтобы не нарушить....

Ч Вотъ вы вс таковы! Полгода спорить готовъ для либеральнаго краснорчiя, а кончитъ вдь тмъ что вотируетъ со всми! Господа, разн судите однако, правда ли что вы вс готовы?

(Къ чему готовы? вопросъ неопредленный, но ужасно заманчин вый.) Ч Конечно вс.... раздались заявленiя. Вс впрочемъ поглядывали другъ на друга.

Ч А можетъ потомъ и обидитесь что скоро согласились? Вдь это почти всегда такъ у васъ бываетъ.

Заволновались въ различномъ смысл, очень заволновались. Хрон мой налетлъ на Верховенскаго.

Ч Позвольте вамъ однако замтить что отвты на подобные вопрон сы обусловливаются. Если мы и дали ршенiе, то замтьте что все-таки вопросъ заданный такимъ страннымъ образомъ....

Ч Какимъ страннымъ образомъ?

Ч Такимъ что подобные вопросы не такъ задаются.

Ч Научите пожалуста. А знаете, я такъ вдь и увренъ былъ что вы первый обидитесь.

Ч Вы изъ насъ вытянули отвтъ на готовность къ немедленному дйствiю, а какiя однакоже права вы имли такъ поступать? Какiя полн номочiя чтобы задавать такiе вопросы?

Ч Такъ вы объ этомъ раньше бы догадались спросить! Зачмъ же вы отвчали? Согласились да и спохватились.

Ч А по-моему, легкомысленная откровенность вашего главнаго вон проса даетъ мн мысль что вы вовсе не имете ни полномочiй, ни правъ, а лишь отъ себя любопытствовали.

Ч Да вы про что, про что? вскричалъ Верховенскiй, какъ бы начин ная очень тревожиться.

Ч А про то что аффилiацiи, какiя бы ни были, длаются по крайней мр глазъ-на-глазъ, а не въ незнакомомъ обществ двадцати человкъ!

брякнулъ хромой. Онъ высказался весь, но уже слишкомъ былъ раздран женъ. Верховенскiй быстро оборотился къ обществу съ отлично подн дланнымъ встревоженнымъ видомъ:

Ч Господа, считаю долгомъ всмъ объявить что все это глупости и разговоръ нашъ далеко зашелъ. Я еще ровно никого не аффильировалъ и никто про меня не иметъ права сказать что я аффильирую, а мы прон сто говорили о мннiяхъ. Такъ ли? Но такъ или этакъ, а вы меня очень тревожите, повернулся онъ опять къ хромому: Ч я никакъ не думалъ что здсь о такихъ почти невинныхъ вещахъ надо говорить глазъ-на глазъ. Или вы боитесь доноса? Неужели между нами можетъ заключатьн ся теперь доносчикъ?

Волненiе началось чрезвычайное;

вс заговорили.

Ч Господа, еслибы такъ, продолжалъ Верховенскiй, Ч то вдь всхъ боле компрометтировалъ себя я, а потому предложу отвтить на одинъ вопросъ, разумется если захотите. Вся ваша полная воля.

Ч Какой вопросъ? какой вопросъ? загалдли вс.

Ч А такой вопросъ что посл него станетъ ясно: оставаться намъ вмст или молча разобрать наши шапки и разойтись въ свои стороны.

Ч Вопросъ, вопросъ?

Ч Еслибы каждый изъ насъ зналъ о замышленномъ политическомъ убiйств, то пошелъ ли бы онъ донести, предвидя вс послдствiя, или остался бы дома ожидая событiй? Тутъ взгляды могутъ быть разные. Отн втъ на вопросъ скажетъ ясно Ч разойтись намъ или оставаться вмст и уже далеко не на одинъ этотъ вечеръ. Позвольте обратиться къ вамъ первому, обернулся онъ къ хромому.

Ч Почему же ко мн первому?

Ч Потому что вы все и начали. Сдлайте одолженiе не уклоняйн тесь, ловкость тутъ не поможетъ. Но впрочемъ какъ хотите;

ваша полн ная воля.

Ч Извините, но подобный вопросъ даже обиденъ.

Ч Нтъ ужь, нельзя ли поточне.

Ч Агентомъ тайной полицiи никогда не бывалъ-съ, скривился тотъ еще боле.

Ч Сдлайте одолженiе точне, не задерживайте.

Хромой до того озлился что даже пересталъ отвчать. Молча злобн нымъ взглядомъ изъ-подъ очковъ въ упоръ смотрлъ онъ на истязателя.

Ч Да или нтъ? Донесли бы или не донесли? крикнулъ Верховенн скiй.

Ч Разумется не донесу! крикнулъ вдвое сильне хромой.

Ч И никто не донесетъ, разумется не донесетъ, послышались многiе голоса.

Ч Позвольте обратиться къ вамъ господинъ майоръ, донесли бы вы или не донесли? продолжалъ Верховенскiй. Ч И замтьте, я нарочно къ вамъ обращаюсь.

Ч Не донесу-съ.

Ч Ну а еслибы вы знали что кто-нибудь хочетъ убить и ограбить другаго, обыкновеннаго смертнаго, вдь вы бы донесли, предувдомили?

Ч Конечно-съ, но вдь это гражданскiй случай, а тутъ доносъ пон литическiй. Агентомъ тайной полицiи не бывалъ-съ.

Ч Да и никто здсь не бывалъ, послышались опять голоса. Ч Напрасный вопросъ. У всхъ одинъ отвтъ. Здсь не доносчики!

Ч Отчего встаетъ этотъ господинъ? крикнула студентка.

Ч Это Шатовъ. Отчего вы встали Шатовъ? крикнула хозяйка.

Шатовъ всталъ дйствительно, онъ держалъ свою шапку въ рук и смотрлъ на Верховенскаго. Казалось онъ хотлъ ему что-то сказать, но колебался. Лицо его было блдно и злобно, но онъ выдержалъ, не прогон ворилъ ни слова и молча пошелъ вонъ изъ комнаты.

Ч Шатовъ, вдь это для васъ же не выгодно! загадочно крикнулъ ему вслдъ Верховенскiй.

Ч За то теб выгодно, какъ шпiону и подлецу! прокричалъ ему въ дверяхъ Шатовъ и вышелъ совсмъ.

Опять крики и восклицанiя.

Ч Вотъ она проба-то! крикнулъ голосъ.

Ч Пригодилась! крикнулъ другой.

Ч Не поздно ли пригодилась-то? замтилъ третiй.

Ч Кто его приглашалъ? Ч Кто принялъ? Ч Кто таковъ? Ч Кто такой Шатовъ? Ч Донесетъ или не донесетъ? сыпались вопросы.

Ч Еслибы доносчикъ, онъ бы прикинулся, а то онъ наплевалъ да и вышелъ, замтилъ кто-то.

Ч Вотъ и Ставрогинъ встаетъ, Ставрогинъ тоже не отвчалъ на вопросъ, крикнула студентка.

Ставрогинъ дйствительно всталъ, а съ нимъ вмст съ другаго конца стола поднялся и Кириловъ.

Ч Позвольте, господинъ Ставрогинъ, рзко обратилась къ нему хон зяйка, Ч мы вс здсь отвтили на вопросъ, между тмъ какъ вы молча уходите?

Ч Я не вижу надобности отвчать на вопросъ который васъ инн тересуетъ, пробормоталъ Ставрогинъ.

Ч Но мы себя компрометтировали, а вы нтъ, закричало нсколько голосовъ.

Ч А мн какое дло что вы себя компрометтировали? засмялся Ставрогинъ, но глаза его сверкали.

Ч Какъ какое дло? Какъ какое дло? раздались восклицанiя.

Многiе вскочили со стульевъ.

Ч Позвольте, господа, позвольте, кричалъ хромой, Ч вдь и госпон динъ Верховенскiй не отвчалъ на вопросъ, а только его задавалъ.

Замчанiе произвело эффектъ поразительный. Вс переглянулись.

Ставрогинъ громко засмялся въ глаза хромому и вышелъ, а за нимъ Кириловъ. Верховенскiй выбжалъ вслдъ за ними въ переднюю.

Ч Что вы со мной длаете? пролепеталъ онъ, схвативъ Ставрогина за руку и изо всей силы стиснулъ ее въ своей. Тотъ молча вырвалъ руку.

Ч Будьте сейчасъ у Кирилова, я приду.... Мн необходимо, необхон димо!

Ч Мн нтъ необходимости, отрзалъ Ставрогинъ.

Ч Ставрогинъ будетъ, покончилъ Кириловъ. Ч Ставрогинъ, вамъ есть необходимость. Я вамъ тамъ покажу.

Они вышли.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ.

Иванъ-Царевичъ.

Они вышли. Петръ Степановичъ бросился было въ засданiе, чтн объ унять хаосъ, но вроятно разсудивъ что не стоитъ возиться, остан вилъ все и черезъ дв минуты уже летлъ по дорог вслдъ за ушедшин ми. На бгу ему припомнился переулокъ которымъ можно было еще блин же пройти къ дому Филиппова;

увязая по колна въ грязи, онъ пустился по переулку и въ самомъ дл прибжалъ въ ту самую минуту когда Ставрогинъ и Кириловъ проходили въ ворота.

Ч Вы уже здсь? замтилъ Кириловъ;

Ч это хорошо. Входите.

Ч Какъ же вы говорили что живете одинъ? спросилъ Ставрогинъ, проходя въ сняхъ мимо наставленнаго и уже закипавшаго самовара.

Ч Сейчасъ увидите съ кмъ я живу, Ч пробормоталъ Кириловъ, Ч входите.

Едва вошли, Верховенскiй тотчасъ же вынулъ изъ кармана давешн нее анонимное письмо взятое у Лембке и положилъ предъ Ставрогин нымъ. Вс трое сли. Ставрогинъ молча прочелъ письмо.

Ч Ну? спросилъ онъ.

Ч Этотъ негодяй сдлаетъ какъ по-писанному, пояснилъ Верховенн скiй. Ч Такъ какъ онъ въ вашемъ распоряженiи, то научите какъ постун пить. Увряю васъ что онъ можетъ-быть завтра же пойдетъ къ Лембке.

Ч Ну и пусть идетъ.

Ч Какъ пусть? Особенно если можно обойтись.

Ч Вы ошибаетесь, онъ отъ меня не зависитъ. Да и мн все равно;

мн онъ ничмъ не угрожаетъ, а угрожаетъ лишь вамъ.

Ч И вамъ.

Ч Не думаю.

Ч Но васъ могутъ другiе не пощадить, неужто не понимаете? Слун шайте Ставрогинъ, это только игра на словахъ. Неужто вамъ денегъ жалко?

Ч А надо разв денегъ?

Ч Непремнно, тысячи дв или minimum полторы. Дайте мн завн тра или даже сегодня, и завтра къ вечеру я спроважу его вамъ въ Петерн бургъ, того-то ему и хочется. Если хотите, съ Марьей Тимоеевной Ч это замтьте.

Было въ немъ что-то совершенно сбившееся, говорилъ онъ какъ-то неосторожно, вырывались слова необдуманныя. Ставрогинъ присматрин вался къ нему съ удивленiемъ.

Ч Мн незачмъ отсылать Марью Тимоеевну.

Ч Можетъ-быть даже и не хотите? иронически улыбнулся Петръ Степановичъ.

Ч Можетъ-быть и не хочу.

Ч Однимъ словомъ, будутъ или не будутъ деньги? въ злобномъ нен терпнiи и какъ бы властно крикнулъ Петръ Степановичъ. Ставрогинъ оглядлъ его серiозно.

Ч Денегъ не будетъ.

Ч Эй, Ставрогинъ! Вы что-нибудь знаете или что-нибудь уже сдлали! Вы Ч кутите!

Лицо его искривилось, концы губъ вздрогнули и онъ вдругъ разн смялся какимъ-то совсмъ безпредметнымъ, ни къ чему не идущимъ смхомъ.

Ч Вдь вы отъ отца вашего получили же деньги за имнiе, спокойн но замтилъ Николай Всеволодовичъ. Ч Maman выдала вамъ тысячъ шесть или восемь за Степана Трофимовича. Вотъ и заплатите полторы тысячи изъ своихъ. Я не хочу наконецъ платить за чужихъ, я и такъ много роздалъ, мн это обидно.... усмхнулся онъ самъ на свои слова.

Ч А, вы шутить начинаете....

Ставрогинъ всталъ со стула, мигомъ вскочилъ и Верховенскiй и ман шинально сталъ спиной къ дверямъ, какъ бы загораживая выходъ. Нин колай Всеволодовичъ уже сдлалъ жестъ чтобъ оттолкнуть его отъ двен ри и выйти, но вдругъ остановился.

Ч Я вамъ Шатова не уступлю, сказалъ онъ. Петръ Степановичъ вздрогнулъ;

оба глядли другъ на друга.

Ч Я вамъ давеча сказалъ для чего вамъ Шатова кровь нужна, Ч засверкалъ глазами Ставрогинъ. Вы этою мазью ваши кучки слпить хон тите. Сейчасъ вы отлично выгнали Шатова: вы слишкомъ знали что онъ не сказалъ бы: не донесу, а солгать предъ вами почелъ бы низостью.

Но я-то, я-то для чего вамъ теперь понадобился? Вы ко мн пристаете почти что съ заграницы. То чмъ вы это объясняли мн до сихъ поръ, одинъ только бредъ. Межь тмъ вы клоните чтобъ я, отдавъ полторы тын сячи Лебядкину, далъ тмъ случай едьк его зарзать. Я знаю, у васъ мысль что мн хочется зарзать заодно и жену. Связавъ меня преступн ленiемъ вы конечно думаете получить надо мною власть, вдь такъ? Для чего вамъ власть? На кой чортъ я вамъ понадобился? Разъ навсегда разн смотрите ближе: вашъ ли я человкъ, и оставьте меня въ поко.

Ч Къ вамъ едька самъ приходилъ? одышливо проговорилъ Верхон венскiй.

Ч Да онъ приходилъ;

его цна тоже полторы тысячи.... Да вотъ онъ самъ подтвердитъ, вонъ стоитъ.... протянулъ руку Ставрогинъ.

Петръ Степановичъ быстро обернулся. На порог, изъ темноты, вын ступила новая фигура Ч едька, въ полушубк, но безъ шапки, какъ дома. Онъ стоялъ и посмивался, скаля свои ровные блые зубы. Черн ные съ желтымъ отливомъ глаза его осторожно шмыгали по комнат нан блюдая господъ. Онъ чего-то не понималъ;

его очевидно сейчасъ прин велъ Кириловъ, и къ нему-то обращался его вопросительный взглядъ;

стоялъ онъ на порог, но переходить въ комнату не хотлъ.

Ч Онъ здсь у васъ припасенъ вроятно чтобы слышать нашъ торн гъ или видть даже деньги въ рукахъ, вдь такъ? спросилъ Ставрогинъ, и не дожидаясь отвта, пошелъ вонъ изъ дому. Верховенскiй нагналъ его у воротъ почти въ сумашествiи.

Ч Стой! Ни шагу! крикнулъ онъ хватая его за локоть. Ставрогинъ рванулъ руку, но не вырвалъ. Бшенство охватило имъ: схвативъ Верн ховенскаго за волосы вою рукой, онъ бросилъ его изо всей силы объ земь и вышелъ въ ворота. Но онъ не прошелъ еще тридцати шаговъ какъ тотъ опять нагналъ его.

Ч Помиримтесь, помиримтесь, прошепталъ онъ ему судорожнымъ шепотомъ.

Николай Всеволодовичъ вскинулъ плечами, но не остановился и не оборотился.

Ч Слушайте, я вамъ завтра же приведу Лизавету Николаевну, хон тите? Нтъ? Что же вы не отвчаете? Скажите чего вы хотите, я сдлаю. Слушайте: я вамъ отдамъ Шатова, хотите?

Ч Стало-быть правда что вы его убить положили? вскричалъ Никон лай Всеволодовичъ.

Ч Ну зачмъ вамъ Шатовъ? Зачмъ? задыхающейся скороговорн кой продолжалъ изступленный, поминутно забгая впередъ и хватаясь за локоть Ставрогина, вроятно и не замчая того. Слушайте: я вамъ отдамъ его, помиримтесь. Вашъ счетъ великъ, но.... помиримтесь!

Ставрогинъ взглянулъ на него наконецъ и былъ пораженъ. Это былъ не тотъ взглядъ, не тотъ голосъ какъ всегда или какъ сейчасъ тамъ въ комнат;

онъ видлъ почти другое лицо. Интонацiя голоса была не та: Верховенскiй молилъ, упрашивалъ. Это былъ еще не опомнившiйн ся человкъ, у котораго отнимаютъ или уже отняли самую драгоцнную вещь.

Ч Да что съ вами? вскричалъ Ставрогинъ. Тотъ не отвтилъ, но бжалъ за нимъ и глядлъ на него прежнимъ умоляющимъ, но въ то же время и непреклоннымъ взглядомъ.

Ч Помиримтесь! прошепталъ онъ еще разъ. Слушайте, у меня въ сапог, какъ у едьки ножъ припасенъ, но я съ вами помирюсь.

Ч Да на что я вамъ наконецъ, чортъ! вскричалъ въ ршительномъ гнв и изумленiи Ставрогинъ. Ч Тайна что ль тутъ какая? Что я вамъ за талисманъ достался?

Ч Слушайте, мы сдлаемъ смуту, бормоталъ тотъ быстро и почти какъ въ бреду. Ч Вы не врите что мы сдлаемъ смуту? Мы сдлаемъ такую смуту, что все подетъ съ основъ. Кармазиновъ правъ, что не за что ухватиться. Кармазиновъ очень уменъ. Всего только десять такихъ же кучекъ по Россiи, и я неуловимъ.

Ч Это такихъ же все дураковъ, нехотя вырвалось у Ставрогина.

Ч О, будьте поглупе, Ставрогинъ, будьте поглупе сами! Знаете, вы вовсе вдь не такъ и умны чтобы вамъ этого желать: вы боитесь, вы не врите, васъ пугаютъ размры. И почему они дураки? Они не такiе дураки;

нынче у всякаго умъ не свой. Нынче ужасно мало особливыхъ умовъ. Виргинскiй это человкъ чистйшiй, чище такихъ какъ мы въ ден сять разъ;

ну и пусть его впрочемъ. Липутинъ мошенникъ, но я у него одну точку знаю. Нтъ мошенника у котораго бы не было своей точки.

Одинъ Лямшинъ безо всякой точки, за то у меня въ рукахъ. Еще нсколько такихъ кучекъ, и у меня повсемстно паспорты и деньги, хотя бы это? Хотя бы это одно? И сохранныя мста, и пусть ищутъ.

Одну кучку вырвутъ, а на другой сядутъ. Мы пустимъ смуту.... Неужто вы не врите что насъ двоихъ совершенно достаточно?

Ч Возьмите Шигалева, а меня бросьте въ поко....

Ч Шигалевъ генiальный человкъ! Знаете ли что это генiй въ род Фурье;

но смле Фурье, но сильне Фурье;

я имъ займусь. Онъ выдун малъ равенство! Съ нимъ лихорадка и онъ бредитъ;

съ нимъ что-то случилось очень особенное, посмотрлъ на него еще разъ Ставрогинъ. Оба шли не остан навливаясь.

Ч У него хорошо въ тетради, продолжалъ Верховенскiй, Ч у него шпiонство. У него каждый членъ общества смотритъ одинъ за другимъ и обязанъ доносомъ. Каждый принадлежитъ всмъ, а вс каждому. Вс рабы и въ рабств равны. Въ крайнихъ случаяхъ клевета и убiйство, а главное равенство. Первымъ дломъ понижается уровень образованiя, наукъ и талантовъ. Высокiй уровень наукъ и талантовъ доступенъ тольн ко высшимъ способностямъ, не надо высшихъ способностей! Высшiя способности всегда захватывали власть и были деспотами. Высшiя способности не могутъ не быть деспотами и всегда развращали боле чмъ приносили пользы;

ихъ изгоняютъ или казнятъ. Цицерону отрзын вается языкъ, Копернику выкалываютъ глаза, Шекспиръ побивается кан меньями, вотъ Шигалевщина! Рабы должны быть равны: Безъ деспотизн ма еще не бывало ни свободы, ни равенства, но въ стад должно быть равенство, и вотъ Шигалевщина! Ха-ха-ха, вамъ странно? Я за Шиган левщину!

Ставрогинъ старался ускорить шагъ и добраться поскоре домой.

Если этотъ человкъ пьянъ, то гд же онъ усплъ напиться, приходин ло ему на умъ. Неужели коньякъ? Ч Слушайте, Ставрогинъ: горы сравнять Ч хорошая мысль, не смшная. Я за Шигалева! Не надо образованiя, довольно науки! И безъ науки хватитъ матерiалу на тысячу тъ, но надо устроиться послун шанiю. Въ мiр одного только не достаетъ, послушанiя. Жажда образон ванiя есть уже жажда аристократическая. Чуть-чуть семейство или люн бовь, вотъ уже и желанiе собственности. Мы уморимъ желанiе: мы пун стимъ пьянство, сплетни, доносъ;

мы пустимъ неслыханный развратъ;

мы всякаго генiя потушимъ въ младенчеств. Все къ одному знаменатен лю, полное равенство. Мы научились ремеслу и мы честные люди, намъ не надо ничего другаго вотъ, недавнiй отвтъ англiйскихъ рабочихъ.

Необходимо лишь необходимое, вотъ девизъ земнаго шара отсел. Но нужна и судорога;

объ этомъ позаботимся мы, правители. У рабовъ должны быть правители. Полное послушанiе, полная безличность, но разъ въ тридцать тъ Шигалевъ пускаетъ и судорогу, и вс вдругъ нан чинаютъ подать другъ друга, до извстной черты, единственно чтобы не было скучно. Скука есть ощущенiе аристократическое;

въ Шигалевн щин не будетъ желанiй. Желанiе и страданiе для насъ, а для рабовъ Шигалевщина.

Ч Себя вы исключаете? сорвалось опять у Ставрогина.

Ч И васъ. Знаете ли, я думалъ было отдать мiръ пап. Пусть онъ выйдетъ пшъ и босъ и покажется черни: Вотъ дескать до чего меня довели! и все повалитъ за нимъ, даже войско. Папа вверху, мы кругомъ, а подъ нами Шигалевщина. Надо только чтобы съ папой Internationale согласилась;

такъ и будетъ. А старикашка согласится мигомъ: Да друган го ему и выхода нтъ, вотъ помяните мое слово, ха-ха-ха, глупо? говон рите, глупо или нтъ?

Ч Довольно, пробормоталъ Ставрогинъ съ досадой.

Ч Довольно! Слушайте, я бросилъ папу! Къ чорту Шигалевщину!

Къ чорту папу! Нужно злобу дня, а не Шигалевщину, потому что Шиган левщина ювелирская вещь. Это идеалъ, это въ будущемъ. Шигалевъ ювелиръ и глупъ какъ всякiй филантропъ. Нужна черная работа, а Шин галевъ презираетъ черную работу. Слушайте: папа будетъ на Запад, а у насъ, у насъ будете вы!

Ч Отстаньте отъ меня, пьяный человкъ! пробормоталъ Ставрон гинъ и ускорилъ шагъ.

Ч Ставрогинъ, вы красавецъ! вскричалъ Петръ Степановичъ почти въ упоенiи, Ч знаете ли что вы красавецъ! Въ васъ всего дороже то что вы иногда про это не знаете. О, я васъ изучилъ! Я на васъ часто съ боку, изъ угла гляжу! Въ васъ даже есть простодушiе и наивность, знаете ли вы это? Еще есть, есть! Вы должно-быть страдаете и страдаете искренн но, отъ того простодушiя. Я люблю красоту. Я нигилистъ, но люблю кран соту. Разв нигилисты красоту не любятъ? Они только идоловъ не люн бятъ, ну а я люблю идола! Вы мой идолъ! Вы никого не оскорбляете, и васъ вс ненавидятъ;

вы смотрите всмъ ровней, и васъ вс боятся, это хорошо. Къ вамъ никто не подойдетъ васъ потрепать по плечу. Вы ужасный аристократъ. Аристократъ когда идетъ въ демократiю обаян теленъ! Вамъ ничего не значитъ пожертвовать жизнью и своею и чужою.

Вы именно таковъ какаго надо. Мн, мн именно такого надо какъ вы. Я никого кром васъ не знаю. Вы предводитель, вы солнце, а я вашъ черн вякъ....

Онъ вдругъ поцловалъ у него руку. Холодъ прошелъ по спин Ставрогина и онъ въ испуг вырвалъ свою руку. Они остановились.

Ч Помшанный! прошепталъ Ставрогинъ.

Ч Можетъ и брежу, можетъ и брежу! подхватилъ тотъ скороговорн кой, но я выдумалъ первый шагъ. Никогда Шигалеву не выдумать перн вый шагъ. Много Шигалевыхъ! Но одинъ, одинъ только человкъ въ Россiи изобрлъ первый шагъ и знаетъ какъ его сдлать. Этотъ чен ловкъ я. Что вы глядите на меня? Мн вы, вы надобны, безъ васъ я нуль. Безъ васъ я муха, идея въ стклянк, Колумбъ безъ Америки.

Ставрогинъ стоялъ и пристально глядлъ въ его безумные глаза.

Ч Слушайте, мы сначала пустимъ смуту, торопился ужасно Верхон венскiй, поминутно схватывая Ставрогина за вый рукавъ. Ч Я уже вамъ говорилъ: мы проникнемъ въ самый народъ. Знаете ли, что мы ужь и теперь ужасно сильны? Наши не т только которые ржутъ и жгутъ, да длаютъ классическiе выстрлы или кусаются. Такiе только мшан ютъ. Я безъ дисциплины ничего не понимаю. Я вдь мошенникъ, а не соцiалистъ, ха-ха! Слушайте, я ихъ всхъ сосчиталъ: учитель смющiйн ся съ дтьми надъ ихъ Богомъ и надъ ихъ колыбелью уже нашъ. Адвон катъ защищающiй образованнаго убiйцу тмъ что онъ развите своихъ жертвъ и чтобы денегъ добыть не могъ не убить, уже нашъ. Школьники убивающiе мужика чтобъ испытать ощущенiе, наши, наши. Присяжные оправдывающiе преступниковъ сплошь, наши. Прокуроръ трепещущiй въ суд что онъ не достаточно либераленъ, нашъ, нашъ. Администратон ры, литераторы, о, нашихъ много, ужасно много, и сами того не знаютъ!

Съ другой стороны, послушанiе школьниковъ, и дурачковъ достигло высшей черты;

у наставниковъ раздавленъ пузырь съ желчью;

везд тщеславiе размровъ непомрныхъ, аппетитъ зврскiй, неслыханный...

Знаете ли, знаете ли сколько мы одними готовыми идейками возьмемъ?

Я похалъ Ч свирпствовалъ тезисъ Littr что преступленiе есть помшательство;

прiзжаю Ч и уже преступленiе не помшательство, а именно здравый-то смыслъ и есть, почти долгъ, по крайней мр благон родный протестъ. Ну какъ развитому убiйц не убить, если ему денегъ надо! Но это лишь ягодки. Русскiй Богъ уже спасовалъ предъ дешевн кой. Народъ пьянъ, матери пьяны, дти пьяны, церкви пусты, а на сун дахъ: двсти розогъ, или тащи ведро. О дайте, дайте взрости пон колнiю! Жаль только что нкогда ждать, а то пусть бы они еще пон пьяне стали! Ахъ какъ жаль что нтъ пролетарiевъ! Но будутъ, бун дутъ, къ этому идетъ....

Ч Жаль тоже что мы поглупли, пробормоталъ Ставрогинъ и двинулся прежнею дорогой.

Ч Слушайте, я самъ видлъ ребенка шести тъ, который велъ дон мой пьяную мать, а та его ругала скверными словами. Вы думаете я этон му радъ? Когда въ наши руки попадетъ, мы пожалуй и вылчимъ.... если потребуется, мы на сорокъ тъ въ пустыню выгонемъ.... Но одно или два поколнiя разврата теперь необходимо;

разврата неслыханнаго, подленькаго, когда человкъ обращается въ гадкую, трусливую, жестон кую, себялюбивую мразь Ч вотъ чего надо! А тутъ еще свженькой кровушки, чтобъ попривыкъ. Чего вы сметесь? Я себ не протин ворчу. Я только филантропамъ и Шигалевщин противорчу, а не себ. Я мошенникъ, а не соцiалистъ. Ха, ха, ха! Жаль только что времен ни мало. Я Кармазинову общалъ въ ма начать, а къ Покрову кончить.

Скоро? Ха, ха! Знаете ли что я вамъ скажу, Ставрогинъ: въ Русскомъ народ до сихъ поръ не было цинизма, хоть онъ и ругался скверными словами. Знаете ли что этотъ рабъ крпостной больше себя уважалъ, чмъ Кармазиновъ себя? Его драли, а онъ своихъ боговъ отстоялъ, а Кармазиновъ не отстоялъ.

Ч Ну, Верховенскiй, я въ первый разъ слушаю васъ и слушаю съ изумленiемъ, промолвилъ Николай Всеволодовичъ, Ч вы стало-быть и впрямь не соцiалистъ, а какой-нибудь политическiй.... честолюбецъ?

Ч Мошенникъ, мошенникъ. Васъ заботитъ кто я такой? Я вамъ скажу сейчасъ кто я такой, къ тому и веду. Не даромъ же я у васъ руку поцловалъ. Но надо чтобъ и народъ увровалъ что мы знаемъ чего хон тимъ, а что т только машутъ дубиной и бьютъ по своимъ. Эхъ кабы время! Одна бда Ч времени нтъ. Мы провозгласимъ разрушенiе.... пон чему, почему, опять-таки, эта идейка такъ обаятельна! Но надо, надо косточки поразмять. Мы пустимъ пожары.... Мы пустимъ легенды...

Тутъ каждая шелудивая кучка пригодится. Я вамъ въ этихъ же сан мыхъ кучкахъ такихъ охотниковъ отыщу что на всякiй выстрлъ пойн дутъ, да еще за честь благодарны останутся. Ну-съ и начнется смута!

Раскачка такая пойдетъ какой еще мiръ не видалъ.... Затуманится Русь, заплачетъ земля по старымъ богамъ.... Ну-съ тутъ-то мы и пустимъ....

Кого?

Ч Кого?

Ч Ивана-Царевича.

Ч Кого-о?

Ч Ивана-Царевича;

васъ, васъ.

Ставрогинъ подумалъ съ минуту.

Ч Самозванца? вдругъ спросилъ онъ, въ глубокомъ удивленiи смотн ря на изступленнаго. Ч Э! такъ вотъ наконецъ вашъ планъ.

Ч Мы скажемъ что онъ скрывается, тихо, какимъ-то любовнымъ шопотомъ проговорилъ Верховенскiй, въ самомъ дл какъ будто пьян ный. Ч Знаете ли вы что значитъ это словцо: лонъ скрывается? Но онъ явится, явится. Мы пустимъ легенду получше чмъ у скопцовъ. Онъ есть, но никто не видалъ его. О, какую легенду можно пустить! А главн ное Ч новая сила идетъ. А ее-то и надо, по ней-то и плачутъ. Ну что въ соцiализм: старыя силы разрушилъ, а новыхъ не внесъ. А тутъ сила, да еще какая, неслыханная! Намъ вдь только на разъ рычагъ чтобы землю поднять. Все подымется!

Ч Такъ это вы серiозно на меня разчитывали? усмхнулся злобно Ставрогинъ.

Ч Чего вы сметесь, и такъ злобно? Не пугайте меня. Я теперь какъ ребенокъ, меня можно до смерти испугать одною вотъ такою улыбн кой. Слушайте, я васъ никому не покажу, никому: такъ надо. Онъ есть, но никто не видалъ его, онъ скрывается. А знаете что можно даже и пон казать, изъ ста тысячъ одному напримръ. И пойдетъ по всей земл:

видли, видли. И Ивана Филипповича бога-саваоа видли, какъ онъ въ колесниц на небо вознесся предъ людьми, собственными глан зами видли. А вы не Иванъ Филипповичъ;

вы красавецъ, гордый какъ богъ, ничего для себя не ищущiй, съ ореоломъ жертвы, скрывающiйся.

Главное, легенду! Вы ихъ побдите, взглянете и побдите. Новую правн ду несетъ и скрывается. А тутъ мы два-три соломоновскихъ приговора пустимъ. Кучки-то, пятерки-то Ч газетъ не надо! Если изъ десяти тын сячъ одну только просьбу удовлетворить, то вс пойдутъ съ просьбами.

Въ каждой волости каждый мужикъ будетъ знать что есть дескать гд то такое дупло, куда просьбы опускать указано. И застонетъ стономъ земля: новый правый законъ идетъ, и взволнуется море и рухнетъ бан лаганъ, и тогда подумаемъ какъ бы поставить строенiе каменное. Въ первый разъ! Строить мы будемъ, мы, одни мы!

Ч Неистовство! проговорилъ Ставрогинъ.

Ч Почему, почему вы не хотите? Боитесь?

Ч Вдь я потому и схватился за васъ что вы ничего не боитесь. Нен разумно что ли? Да вдь я пока еще Колумбъ безъ Америки;

разв Кон лумбъ безъ Америки разуменъ?

Ставрогинъ молчалъ. Межь тмъ пришли къ самому дому и останон вились у подъзда.

Ч Слушайте, наклонился къ его уху Верховенскiй: Ч я вамъ безъ денегъ;

я кончу завтра съ Марьей Тимоеевной.... безъ денегъ, и завтра же приведу къ вамъ Лизу. Хотите Лизу, завтра же?

Что онъ вправду помшался? улыбнулся Ставрогинъ. Двери крыльца отворились.

Ч Ставрогинъ, наша Америка? схватилъ въ послднiй разъ его за руку Верховенскiй.

Ч Зачмъ? серiозно и строго проговорилъ Николай Всеволодовичъ.

Ч Охоты нтъ, такъ я и зналъ! вскричалъ тотъ въ порыв неистон вой злобы. Ч Врете вы, дрянной, блудливый, изломанный барченокъ, не врю, аппетитъ у васъ волчiй!.... Поймите же что вашъ счетъ теперь слишкомъ великъ, и не могу же я отъ васъ отказаться! Нтъ на земл инаго какъ вы! Я васъ съ заграницы выдумалъ;

выдумалъ на васъ же глядя. Если бы не глядлъ я на васъ изъ угла, не пришло бы мн ничего въ голову!...

Ставрогинъ не отвчая пошелъ вверхъ по стниц.

Ч Ставрогинъ! крикнулъ ему вслдъ Верховенскiй, Ч даю вамъ день.... ну два.... ну три;

больше трехъ не могу, а тамъ Ч вашъ отвтъ!

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.

ГЛАВА ПЕРВАЯ.

Степана Трофимовича описали.

Между тмъ произошло у насъ приключенiе, меня удивившее, а Степана Трофимовича потрясшее. Утромъ въ восемь часовъ прибжала отъ него ко мн Настасья, съ извстiемъ что барина лописали. Я снан чала ничего не могъ понять;

добился только что лописали чиновники, пришли и взяли бумаги, а солдатъ завязалъ въ узелъ и лотвезъ въ тачн к. Извстiе было дикое. Я тотчасъ же поспшилъ къ Степану Трофин мовичу.

Я засталъ его въ состоянiи удивительномъ: разстроеннаго и въ большомъ волненiи, но въ то же время съ несомннно торжествующимъ видомъ. На стол, среди комнаты, киплъ самоваръ и стоялъ налитый, но не тронутый и забытый стаканъ чаю. Степанъ Трофимовичъ слонялн ся около стола и заходилъ во вс углы комнаты, не давая себ отчета въ своихъ движенiяхъ. Онъ былъ въ своей обыкновенной красной фуфайк, но увидвъ меня, поспшилъ надть свой жилетъ и сюртукъ, чего прежн де никогда не длалъ, когда кто изъ близкихъ заставалъ его въ этой фун файк. Онъ тотчасъ же и горячо схватилъ меня за руку.

Ч Enfin un ami!1 (Онъ вздохнулъ полною грудью.) Cher, я къ вамъ къ одному послалъ, и никто ничего не знаетъ. Надо велть Настась запереть двери и не впускать никого кром разумется тхъ... Vous comprenez? Онъ съ безпокойствомъ смотрлъ на меня, какъ бы ожидая отвта.

Разумется я бросился разспрашивать, и кое-какъ изъ несвязной рчи, съ перерывами и ненужными вставками, узналъ что въ семь часовъ утра къ нему вдругъ пришелъ губернскiй чиновникъ....

Ч Pardon, j'ai oubli son nom. Il n'est pas du pays3, но кажется его привезъ Лембке, quelque chose de bte et d'allemand dans la physionomie.

Il s'appelle Rosenthal. Ч Не Блюмъ ли?

Наконец-то друг! (франц.).

Вы понимаете? (франц.).

Виноват, я забыл его имя. Он нездешний (франц.).

в выражении лица что-то тупое и немецкое. Его зовут Розенталь (франц.).

Ч Блюмъ. Именно онъ такъ и назвался. Vous le connaissez? Quelque chose d'hbt et de trs content dans la figure, pourtant trs-svre, roide et srieux.1 Фигура изъ полицiи, изъ повинующихся, je m'y connais2. Я спалъ еще, и вообразите, онъ попросилъ меня взглянуть на мои книги и рукописи, oui je m'en souviens, il a employ ce mot3. Онъ меня не арен стовалъ, а только книги... Il se tenait distance4 и когда началъ мн обън яснять о приход, то имлъ видъ что я... enfin il avait l'air de croir que je tomberai sur lui immdiatement et que je commencerai le battre comme pltre. Tous ces gens du bas tage sont comme a5, когда имютъ дло съ порядочнымъ человкомъ. Само собою я тотчасъ все понялъ. Voil vingt ans que je m'y prpare.6 Я ему отперъ вс ящики и передалъ вс ключи;

самъ и подалъ, я ему все подалъ. J'tais digne et calme.7 Изъ книгъ онъ взялъ заграничныя изданiя Герцена, переплетенный экземляръ Колокон ла, четыре списка моей поэмы et enfin tout a8. Затмъ бумаги и письма et quelques une de mes bauches historiques, critiques et politiques9. Все это они понесли. Настасья говоритъ что солдатъ въ тачк свезъ и фарн тукомъ накрыли;

oui, c'est cela10, фартукомъ...

Это былъ бредъ. Кто могъ что-нибудь тутъ понять? Я вновь заброн салъ его вопросами: одинъ ли Блюмъ приходилъ или нтъ? отъ чьего имени? по какому праву? какъ онъ смлъ? чмъ объяснилъ?

Ч Il tait seul, bien seul11, впрочемъ и еще кто-то былъ dans l'antichambre, oui, je m'en souviens, et puis12... Впрочемъ и еще кто-то кажется былъ, а въ сняхъ стоялъ сторожъ. Надо спросить у Настасьи;

она все это лучше знаетъ. J'tais surexcit, voyez-vous. Il parlait, il parн lait... un tas de choses13;

впрочемъ онъ очень мало говорилъ, а это все я говорилъ... Я разказалъ мою жизнь, разумется, съ одной этой точки зрнiя... J'tais surexcit, mais digne, je vous l'assure.14 Боюсь впрочемъ что я, кажется, заплакалъ. Тачку они взяли у лавочника, рядомъ.

Ч О, Боже, какъ могло все это сдлаться! Но ради Бога говорите точне, Степанъ Трофимовичъ, вдь это сонъ что вы разказываете!

Вы его знаете? Что-то тупое и очень самодовольное во внешности, в то же время очень суровый, неприступный и важный (франц.).

я в этом кое-что смыслю (франц.) да, я вспоминаю, он употребил это слово (франц.).

Он держался на расстоянии (франц.).

короче, он как будто думал, что я немедленно брошусь на него и начну его нещадно бить. Все эти люди низшего состояния таковы (франц.).

Вот уже двадцать лег, как я подготовляю себя к этому (франц.).

Я держал себя спокойно и с достоинством. (франц.).

и, словом, всё это (франц.).

и кое-какие из моих исторических, критических и политических набросков (фран.).

да, именно так (франц.).

Он был один, совсем один (франц.).

в передней, да, я вспоминаю, и потом (франц.).

Я был, видите ли, слишком возбужден. Он говорил, говорил... кучу вещей (франц.).

Я был слишком, возбужден, но, уверяю вас, держался с достоинством. (франц.).

Ч Cher, я и самъ какъ во сн... Savez-vous, il a prononc le nom de Teliatnikoff1, и я думаю что вотъ этотъ-то и прятался въ сняхъ. Да, вспомнилъ, онъ предлагалъ прокурора и кажется Дмитрiя Митрича... qui me doit encore quinse roubles de ералашъ soit dit en passant. Enfin je n'ai pas trop compris.2 Но я ихъ перехитрилъ, и какое мн дло до Дмитрiя Митрича. Я, кажется, очень сталъ просить его скрыть, очень просилъ, очень, боюсь даже что унизился, comment croyez-vous? Enfin il a consenн ti...3 Да, вспомнилъ, это онъ самъ просилъ что будетъ лучше чтобы скрыть, потому что онъ пришелъ только взглянуть et rien de plus4, и больше ничего, ничего... и что если ничего не найдутъ, то и ничего не будетъ. Такъ что мы и кончили все en amis, je suis tout--fait content5.

Ч Помилуйте, да вдь онъ предлагалъ вамъ извстный въ такихъ случаяхъ порядокъ и гарантiи, а вы же сами и отклонили! вскричалъ я въ дружескомъ негодованiи.

Ч Нтъ, этакъ лучше безъ гарантiи. И къ чему скандалъ? Пускай до поры до времени en amis6... Вы знаете, въ нашемъ город если узнан ютъ... mes ennemis... et puis quoi bon ce procureur, ce cochon de notre procureur, qui deux fois m'a manqu de politesse et qu'on a ross plaisir l'autre anne chez cette charmante et belle Наталья Павловна, quand il se cacha dans son boudoir. Et puis mon ami7, не возражайте мн и не обезн кураживайте, прошу васъ, потому что нтъ ничего несносне когда чен ловкъ несчастенъ, а ему тутъ-то и указываютъ сто друзей какъ онъ сглупилъ. Садитесь однако и пейте чай, и признаюсь я очень усталъ... не прилечь ли мн и не приложить ли уксусу къ голов, какъ вы думаете?

Ч Непремнно, вскричалъ я, Ч и даже бы льду. Вы очень разн строены. Вы блдны и руки трясутся. Лягьте, отдохните и подождите разказывать. Я посижу подл и подожду.

Онъ не ршался лечь, но я настоялъ. Настасья принесла въ чашк уксусу, я намочилъ полотенце и приложилъ къ его голов. Затмъ Нан стасья стала на стулъ и ползла зажигать въ углу лампадку предъ обн разомъ. Я съ удивленiемъ это замтилъ;

да и лампадки прежде никогда не бывало, а теперь вдругъ явилась.

Ч Это я давеча распорядился, только-что т ушли, пробормоталъ Степанъ Трофимовичъ, хитро посмотрвъ на меня: Ч quand on a de ces Знаете, он упомянул имя Телятникова (франц.).

который мне, между прочим, еще должен пятнадцать рублей в ералаш. Словом, я не совсем понял (франц.).

как вы полагаете? Наконец он согласился... (франц.).

и ничего больше (франц.).

по-дружески, я совершенно доволен (франц.).

на дружеских началах (франц.).

мои враги... и затем к чему этот прокурор, эта свинья прокурор наш, который два раза был со мной невежлив и которого в прошлом году с удовольствием поколотили у этой очаровательной и прекрасной Натальи Павловны, когда он спрятался в ее будуаре. И затем, мой друг (франц.).

choses-l dans sa chambre et qu'on vient vous arrtter1, то это внушаетъ, и должны же они доложить что видли....

Кончивъ съ лампадкой, Настасья стала въ дверяхъ, приложила пран вую ладонь къ щек и начала смотрть на него съ плачевнымъ видомъ.

Ч Eloignez-la2 подъ какимъ-нибудь предлогомъ, кивнулъ онъ мн съ дивана, Ч терпть я не могу этой русской жалости et puis ca m'embte3.

Но она ушла сама. Я замтилъ что онъ все озирался къ дверямъ и прислушивался въ переднюю.

Ч Il faut tre prt, voyez-vouz4, значительно взглянулъ онъ на мен ня, Ч chaque moment5... придутъ, возьмутъ, и фью Ч исчезъ человкъ!

Ч Господи! Кто придетъ? Кто васъ возьметъ?

Ч Voyez-vous, mon cher6, я прямо спросилъ его, когда онъ уходилъ:

что со мной теперь сдлаютъ?

Ч Вы бы ужь лучше спросили куда сошлютъ! вскричалъ я въ томъ же негодованiи.

Ч Я это и подразумвалъ задавая вопросъ, но онъ ушелъ и ничего не отвтилъ. Voyez-vous: на счетъ блья, платья, теплаго платья особен н но, это ужь какъ они сами хотятъ, велятъ взять Ч такъ, а то такъ и въ солдатской шинели отправятъ. Но я тридцать пять рублей (понизилъ онъ вдругъ голосъ, озираясь на дверь, въ которую вышла Настасья) тин хонько просунулъ въ прорху въ жилетномъ карман, вотъ тутъ, пощун пайте... Я думаю, жилета они снимать не станутъ, а для виду въ портмон не оставилъ семь рублей, все, дескать, что имю. Знаете, тутъ мелочь и сдача мдными на стол, такъ что они не догадаются что я деньги спряталъ, а подумаютъ что тутъ вс. Вдь Богъ знаетъ гд сегодня прин дется ночевать.

Я поникъ головой при такомъ безумiи. Очевидно, ни арестовать, ни обыскивать такъ нельзя было какъ онъ передавалъ, и ужь конечно онъ сбивался. Правда, все это случилось тогда, еще до теперешнихъ послдн нихъ законовъ. Правда и то что ему предлагали (по его же словамъ) боле правильную процедуру, но онъ перехитрилъ и отказался... Кон нечно прежде, то-есть еще такъ недавно, губернаторъ и могъ въ крайнихъ случаяхъ... Но какой же опять тутъ могъ быть такой крайнiй случай? Вотъ что сбивало меня съ толку.

когда у тебя в комнате такие вещи и приходят тебя арестовать (франц.).

Удалите ее (франц.).

и потом это мне докучает (франц.).

Нужно, видите ли, быть готовым (франц.).

каждую минуту (франц.).

Видите ли, мой милый (франц.).

Ч Тутъ наврно телеграмма изъ Петербурга была, сказалъ вдругъ Степанъ Трофимовичъ.

Ч Телеграмма! Про васъ? Это за сочиненiя-то Герцена да за вашу поэму, съ ума вы сошли, да за что тутъ арестовать?

Я просто озлился. Онъ сдлалъ гримасу и видимо обидлся Ч не за окрикъ мой, а за мысль что не за что было арестовать.

Ч Кто можетъ знать въ наше время за что его могутъ арестовать?

загадочно пробормоталъ онъ. Дикая, нелпйшая идея мелькнула у меня въ ум.

Ч Степанъ Трофимовичъ, скажите мн какъ другу, вскричалъ я, Ч какъ истинному другу, я васъ не выдамъ: принадлежите вы къ какому нибудь тайному обществу или нтъ?

И вотъ, къ удивленiю моему, онъ и тутъ былъ не увренъ: участвун етъ онъ или нтъ въ какомъ-нибудь тайномъ обществ.

Ч Вдь какъ это считать, voyez vous....

Ч Какъ, какъ считать?

Ч Когда принадлежишь всмъ сердцемъ прогрессу и.... кто можетъ заручиться: думаешь что не принадлежишь, анъ смотришь, окажется что къ чему-нибудь и принадлежишь.

Ч Какъ это можно, тутъ да или нтъ?

Ч Cela date de Ptersbourg1, когда мы съ нею хотли тамъ основать журналъ. Вотъ гд корень. Мы тогда ускользнули, и они насъ забыли, а теперь вспомнили. Cher, cher, разв вы не знаете! воскликнулъ онъ болзненно: Ч у насъ возьмутъ, посадятъ въ кибитку и маршъ въ Син бирь на весь вкъ, или забудутъ въ каземат....

И онъ вдругъ заплакалъ, горячими, горячими слезами. Слезы такъ и хлынули. Онъ закрылъ глаза своимъ краснымъ фуляромъ и рыдалъ, рын далъ минутъ пять, конвульсивно. Меня всего передернуло. Этотъ чен ловкъ, двадцать тъ намъ пророчествовавшiй, нашъ проповдникъ, наставникъ, патрiархъ, Кукольникъ, такъ высоко и величественно дерн жавшiй себя надъ всми нами, предъ которымъ мы такъ отъ души преклонялись, считая за честь Ч и вдругъ онъ теперь рыдалъ, рыдалъ какъ крошечный, нашалившiй мальчикъ, въ ожиданiи розги, за которою отправился учитель. Мн ужасно стало жаль его. Въ кибитку онъ очен видно врилъ какъ въ то что я сидлъ подл него, и ждалъ ее именно въ это утро, сейчасъ, сiю минуту, и все это за сочиненiя Герцена, да за кан кую-то свою поэму! Такое полнйшее, совершеннйшее незнанiе обын денной дйствительности было и умилительно, и какъ-то противно.

Это началось в Петербурге (франц.).

Онъ наконецъ плакать пересталъ, всталъ съ дивана и началъ опять ходить по комнат, продолжая со мною разговоръ, но поминутно поглян дывая въ окошко и прислушиваясь въ переднюю. Разговоръ нашъ прон должался безсвязно. Вс увренiя мои и успокоенiя отскакивали какъ отъ стны горохъ. Онъ мало слушалъ, но все-таки ему ужасно нужно было чтобъ я его успокоивалъ и безъ умолку говорилъ въ этомъ смысл.

Я видлъ что онъ не могъ теперь безъ меня обойтись и ни за что бы не отпустилъ отъ себя. Я остался, и мы просидли часа два слишкомъ. Въ разговор онъ вспомнилъ что Блюмъ захватилъ съ собою дв найденныя у него прокламацiи.

Ч Какъ прокламацiи! испугался я съ дуру: Ч разв вы....

Ч Э, мн подкинули десять штукъ, отвтилъ онъ досадливо (онъ со мною говорилъ то досадливо и высокомрно, то ужасно жалобно и прин ниженно), но я съ восьмью уже распорядился, а Блюмъ захватилъ тольн ко дв....

И онъ вдругъ покраснлъ отъ негодованiя.

Ч Vous me mettez avec ces gens-l!1 Неужто вы полагаете что я могу быть съ этими подлецами, съ подметчиками, съ моимъ сынкомъ Петромъ Степановичемъ, avec ces esprits-forts de la lchet!2 О, Боже!

Ч Ба, да не смшали ли васъ какъ-нибудь.... Впрочемъ вздоръ, быть не можетъ! замтилъ я.

Ч Savez-vous3, вырвалось у него вдругъ, Ч я чувствую минутами que je fairai l-bas quelque escalandre4. О, не уходите, не оставляйте меня одного! Ma carrire est finie aujourd'hui, je le sens.5 Я, знаете, я можетъ быть брошусь и укушу тамъ кого-нибудь, какъ тотъ подпоручикъ....

Онъ посмотрлъ на меня страннымъ взглядомъ Ч испуганнымъ и въ то же время какъ бы и желающимъ испугать. Онъ дйствительно все боле и боле раздражался на кого-то и на что-то, по мр того какъ проходило время и не являлись кибитки;

даже злился. Вдругъ Настан сья, зашедшая зачмъ-то изъ кухни въ переднюю, задла и уронила тамъ вшалку. Степанъ Трофимовичъ задрожалъ и помертвлъ на мст;

но когда дло обозначилось, онъ чуть не завизжалъ на Настасью и топоча ногами прогналъ ее обратно на кухню. Минуту спустя онъ прон говорилъ, смотря на меня въ отчаянiи:

Ч Я погибъ! Cher, слъ онъ вдругъ подл меня и жалко, жалко пон смотрлъ мн пристально въ глаза, Ч cher, я не Сибири боюсь, клянусь Вы меня ставите на одну доску с этими людьми! (франц.).

с этими вольнодумцами от подлости! (франц.).

Знаете ли (франц.).

что я произведу там какой-нибудь скандал (франц.).

Мой жизненный путь сегодня закончен, я это чувствую. (франц.).

вамъ, о, je vous jure1 (даже слезы проступили въ глазахъ его), я другаго боюсь....

Я догадался уже по виду его что онъ хочетъ сообщить мн након нецъ что-то чрезвычайное, но что до сихъ поръ онъ стало-быть удержин вался сообщить.

Ч Я позора боюсь, прошепталъ онъ таинственно.

Ч Какого позора? да вдь напротивъ! Поврьте, Степанъ Трофин мовичъ, что все это сегодня же объяснится и кончится въ вашу пользу....

Ч Вы такъ уврены что меня простятъ?

Ч Да что такое простятъ! Какiя слова! Что вы сдлали такого?

Увряю же васъ что вы ничего не сдлали!

Ч Qu'en savez-vous2;

вся моя жизнь была.... cher.... Они все припон мнятъ.... а если ничего и не найдутъ, такъ тмъ хуже, прибавилъ онъ вдругъ неожиданно.

Ч Какъ тмъ хуже?

Ч Хуже.

Ч Не понимаю.

Ч Другъ мой, другъ мой, ну пусть въ Сибирь, въ Архангельскъ, лин шенiе правъ, Ч погибать такъ погибать! Но.... я другаго боюсь (опять шепотъ, испуганный видъ и таинственность).

Ч Да чего, чего?

Ч Выскутъ, произнесъ онъ и съ потеряннымъ видомъ посмотрлъ на меня.

Ч Кто васъ высчетъ? Гд? Почему? вскричалъ я, испугавшись не сходитъ ли онъ съ ума.

Ч Гд? Ну тамъ.... гд это длается.

Ч Да гд это длается?

Ч Э, cher, зашепталъ онъ почти на ухо, Ч подъ вами вдругъ разн двигается полъ, вы опускаетесь до половины.... Это всмъ извстно.

Ч Басни! вскричалъ я догадавшись, Ч старыя басни, да неужто вы врили до сихъ поръ? Я расхохотался.

Ч Басни! Съ чего-нибудь да взялись же эти басни;

сченый не разн кажетъ. Я десять тысячъ разъ представлялъ себ!

Ч Да васъ-то, васъ-то за что? Вдь вы ничего не сдлали?

Ч Тмъ хуже, увидятъ что ничего не сдлалъ и выскутъ.

Ч И вы уврены что васъ затмъ въ Петербургъ повезутъ?

Ч Другъ мой, я сказалъ уже что мн ничего не жаль, ma carrire est finie3. Съ того часа въ Скворешникахъ какъ она простилась со мною, я вам клянусь (франц.).

Что вы об этом знаете (франц.).

мой жизненный путь закончен (франц.).

мн не жаль моей жизни.... но позоръ, позоръ, que dira-t-elle1 если узнан етъ?

Онъ съ отчаянiемъ взглянулъ на меня и, бдный, весь покраснлъ.

Я тоже опустилъ глаза.

Ч Ничего она не узнаетъ, потому что ничего съ вами не будетъ. Я съ вами точно въ первый разъ въ жизни говорю, Степанъ Трофимовичъ, до того вы меня удивили въ это утро.

Ч Другъ мой, да вдь это не страхъ. Но пусть даже меня простятъ, пусть опять сюда привезутъ и ничего не сдлаютъ Ч и вотъ тутъ-то я и погибъ. Elle me souponnera toute sa vie....2 меня, меня, поэта, мыслитен ля, человка которому она поклонялась двадцать два года!

Ч Ей и въ голову не придетъ.

Ч Придетъ, прошепталъ онъ съ глубокимъ убжденiемъ. Ч Мы съ ней нсколько разъ о томъ говорили въ Петербург, въ Великiй Постъ, предъ выздомъ, когда оба боялись.... Elle me souponnera toute sa vie....

и какъ разуврить? Выйдетъ невроятно. Да и кто здсь въ городишк повритъ, c'est invraisemblable.... Et puis les femmes....3 Она обрадуется.

Она будетъ очень огорчена, очень, искренно, какъ истинный другъ, но втайн Ч обрадуется.... Я дамъ ей оружiе противъ меня на всю жизнь.

О, погибла моя жизнь! Двадцать тъ такого полнаго счастiя съ нею.... и вотъ!

Онъ закрылъ лицо руками.

Ч Степанъ Трофимовичъ, не дать ли вамъ знать сейчасъ же Варн вар Петровн о происшедшемъ? предложилъ я.

Ч Боже меня упаси! вздрогнулъ онъ и вскочилъ съ мста. Ч Ни за что, никогда, посл того что было сказано при прощаньи въ Скворешнин кахъ, ни-ког-да!

Глаза его засверкали.

Мы просидли, я думаю, еще часъ или боле, все чего-то ожидая, Ч ужь такая задалась идея. Онъ прилегъ опять, даже закрылъ глаза и мин нутъ двадцать пролежалъ не говоря ни слова, такъ что я подумалъ даже что онъ заснулъ или въ забытьи. Вдругъ онъ стремительно приподнялся, сорвалъ съ головы полотенце, вскочилъ съ дивана, бросился къ зеркалу, дрожащими руками повязалъ галстукъ и громовымъ голосомъ крикнулъ Настасью, приказывая подать себ пальто, новую шляпу и палку.

Ч Я не могу терпть боле, проговорилъ онъ обрывающимся голон сомъ, Ч не могу, не могу!... Иду самъ.

Ч Куда? вскочилъ я тоже.

что скажет она (франц.).

Она будет меня подозревать всю свою жизнь... (франц.).

это неправдоподобно... И затем женщины... (франц.).

Ч Къ Лембке. Cher, я долженъ, я обязанъ. Это долгъ. Я граждан нинъ и человкъ, а не щепка, я имю права, я хочу моихъ правъ.... Я двадцать тъ не требовалъ моихъ правъ, я всю жизнь преступно забын валъ о нихъ.... но теперь я ихъ потребую. Онъ долженъ мн все сказать, все. Онъ получилъ телеграмму. Онъ не сметъ меня мучить, не то арен стуй, арестуй, арестуй!

Онъ восклицалъ съ какими-то взвизгами и топалъ ногами.

Ч Я васъ одобряю, сказалъ я нарочно какъ можно спокойне, хотя очень за него боялся, Ч право это лучше чмъ сидть въ такой тоск, но я не одобряю вашего настроенiя;

посмотрите на кого вы похожи и какъ вы пойдете туда. Il faut tre digne et calme avec Lembke.1 Дйствин тельно вы можете теперь броситься и кого-нибудь тамъ укусить.

Ч Я предаю себя самъ. Я иду прямо въ львиную пасть....

Ч Да и я пойду съ вами.

Ч Я ожидалъ отъ васъ не мене, принимаю вашу жертву, жертву истиннаго друга, но до дому, только до дому: вы не должны, вы не въ прав компрометтировать себя дале моимъ сообществомъ. O, croyez moi, je serai calme!2 Я сознаю себя въ эту минуту la hauteur de tout ce qu'il y a de plus sacr3....

Ч Я можетъ-быть и въ домъ съ вами войду, прервалъ я его. Ч Вчен ра меня извстили изъ ихъ глупаго комитета, чрезъ Высоцкаго, что на меня разчитываютъ и приглашаютъ на этотъ завтрашнiй праздникъ въ число распорядителей, или какъ ихъ.... въ число тхъ шести молодыхъ людей которые назначены смотрть за подносами, ухаживать за дамами, отводить гостямъ мсто и носить бантъ изъ блыхъ съ пунсовыми лентъ на вомъ плеч. Я хотлъ отказаться, но теперь почему мн не войти въ домъ подъ предлогомъ объясниться съ самой Юлiей Михайловной....

Вотъ такъ мы и войдемъ съ вами вмст.

Онъ слушалъ кивая головой, но ничего кажется не понялъ. Мы стон яли на порог.

Ч Cher, протянулъ онъ руку въ уголъ къ лампадк, Ч cher, я нин когда этому не врилъ, но.... пусть, пусть! (Онъ перекрестился.) Allons!

Ч Ну такъ-то лучше, подумалъ я, выходя съ нимъ на крыльцо, Ч дорогой поможетъ свжiй воздухъ, и мы поутихнемъ, воротимся домой и ляжемъ почивать....

Но я разчитывалъ безъ хозяина. Дорогой именно какъ разъ случин лось приключенiе еще боле потрясшее и окончательно направившее Нужно держать себя достойно и спокойно с Лембке. (франц.).

О, поверьте мне, я буду спокоен! (франц.).

на высоте всего, что только есть самого святого (франц.).

Идемте! (франц ).

Степана Трофимовича.... такъ что я, признаюсь, даже и не ожидалъ отъ нашего друга такой прыти, какую онъ вдругъ въ это утро выказалъ.

Бдный другъ, добрый другъ!

ГЛАВА ВТОРАЯ.

Флибустьеры. Роковое утро.

I.

Происшествiе случившееся съ нами дорогой было тоже изъ удивин тельныхъ. Но надо разказать все въ порядк. Часомъ раньше того какъ мы со Степаномъ Трофимовичемъ вышли на улицу, по городу проходила и была многими съ любопытствомъ замчена толпа людей, рабочихъ съ Шпигулинской фабрики, человкъ въ семьдесятъ, можетъ и боле. Она проходила чинно, почти молча, въ нарочномъ порядк. Потомъ утверн ждали что эти семьдесятъ были выборные отъ всхъ фабричныхъ, котон рыхъ было у Шпигулиныхъ до девятисотъ, съ тмъ чтобъ идти къ губерн натору и, за отсутствiемъ хозяевъ, искать у него управы на хозяйскаго управляющаго, который, закрывая фабрику и отпуская рабочихъ, нагло обсчиталъ ихъ всхъ Ч фактъ не подверженный теперь никакому сон мннiю. Другiе до сихъ поръ у насъ отвергаютъ выборъ, утверждая что семидесяти человкъ слишкомъ было бы много для выборныхъ, а что просто эта толпа состояла изъ наиболе обиженныхъ и приходили они просить лишь сами за себя, такъ что общаго фабричнаго бунта, о кото н ромъ потомъ такъ прогремли, совсмъ никакого не было. Третьи съ азартомъ увряютъ что семьдесятъ эти человкъ были не простые бунн товщики, а ршительно политическiе, то-есть будучи изъ самыхъ буйн ныхъ были возбуждены сверхъ того не иначе какъ подметными грамотан ми. Однимъ словомъ, было ли тутъ чье влiянiе или подговоръ Ч до сихъ поръ въ точности неизвстно. Мое же личное мннiе, это Ч что подметн ныхъ грамотъ рабочiе совсмъ не читали, а еслибъ и прочли, такъ не пон няли бы изъ нихъ ни слова, уже по тому одному, что пишущiе ихъ, при всей обнаженности ихъ стиля, пишутъ крайне неясно. Но такъ какъ фан бричнымъ приходилось въ самомъ дл туго, а полицiя, къ которой они обращались, не хотла войти въ ихъ обиду, Ч то что же естественне было ихъ мысли идти скопомъ къ самому генералу, если можно, то даже съ бумагой на голов, выстроиться чинно предъ его крыльцомъ, и только-что онъ покажется, броситься всмъ на колни и возопить какъ бы къ самому Провиднiю? По-моему, тутъ не надо ни бунта, ни даже выборныхъ, ибо это средство старое, историческое;

Русскiй народъ искон ни любилъ разговоръ съ самимъ генераломъ, собственно изъ одного ужь удовольствiя и даже чмъ бы сей разговоръ ни оканчивался.

И потому я совершенно убжденъ что хотя Петръ Степановичъ, Липутинъ, можетъ и еще кто-нибудь, даже пожалуй и едька и шмыган ли предварительно между фабричными (такъ какъ на это обстоятельство дйствительно существуютъ довольно твердыя указанiя) и говорили съ ними, но наврно не боле какъ съ двумя, съ тремя, ну съ пятью, лишь для пробы, и что изъ этого разговора ничего не вышло. Что же касается до бунта, то если и поняли что-нибудь изъ ихъ пропаганды фабричные, то наврно тотчасъ же перестали и слушать, какъ о дл глупомъ и вон все неподходящемъ. Другое дло едька: этому, кажется, посчастливин лось боле чмъ Петру Степановичу. Въ послдовавшемъ дня три спун стя городскомъ пожар, какъ несомннно теперь обнаружилось, дйн ствительно вмст съ едькой участвовали двое фабричныхъ, и потомъ, спустя мсяцъ, схвачены были еще трое бывшихъ фабричныхъ въ узд, тоже съ поджогомъ и грабежомъ. Но если едька и усплъ ихъ переман нить къ прямой, непосредственной дятельности, то опять-таки единственно сихъ пятерыхъ, ибо о другихъ ничего не слышно было подобнаго.

Какъ бы тамъ ни было, но рабочiе пришли наконецъ всею толпой на площадку предъ губернаторскимъ домомъ и выстроились чинно и молча.

Затмъ разинули рты на крыльцо и начали ждать. Говорили мн что они будто-бы, едва стали, тотчасъ же и сняли шапки, то-есть можетъ за полн часа до появленiя хозяина губернiи, котораго какъ нарочно не случилось въ ту минуту дома. Полицiя, тотчасъ же показалась, сначала въ отдльн ныхъ явленiяхъ, а потомъ и въ возможномъ комплект;

начала ран зумется грозно, повелвая разойтись. Но рабочiе стали въ упоръ, какъ стадо барановъ дошедшее до забора, и отвчали лаконически, что они къ самому енералу;

видна была твердая ршимость. Неестественные окрики прекратились;

ихъ быстро смнила задумчивость, таинственная распорядительность шепотомъ и суровая хлопотливая забота, сморщивн шая брови начальства. Полицеймейстеръ предпочелъ выждать прибытiя самого фонъ-Лембке. Это вздоръ, что онъ прилетлъ на тройк во весь опоръ и еще съ дрожекъ будто бы началъ драться. Онъ у насъ дйствин тельно леталъ и любилъ летать въ своихъ дрожкахъ съ желтымъ задн комъ, и по мр того какъ до разврата доведенныя пристяжныя сходин ли все больше и больше съ ума, приводя въ восторгъ всхъ купцовъ изъ Гостинаго ряда, онъ подымался на дрожкахъ, становился во весь ростъ, придерживаясь за нарочно придланный съ боку ремень и простирая правую руку въ пространство, какъ на монументахъ, обозрвалъ такимъ образомъ городъ. Но въ настоящемъ случа онъ не дрался, и хотя не могъ же онъ, слетая съ дрожекъ, обойтись безъ крпкаго словца, но сдлалъ это единственно чтобы не потерять популярности. Еще боле вздоръ что приведены были солдаты со штыками и что по телеграфу дано было знать куда-то о присылк артиллерiи и казаковъ: это сказки, которымъ не врятъ теперь сами изобртатели. Вздоръ тоже что привен зены были пожарныя бочки съ водой, изъ которыхъ обливали народъ.

Просто-за-просто Илья Ильичъ крикнулъ разгорячившись что ни одинъ у него сухъ изъ воды не выйдетъ;

вроятно изъ этого и сдлали бочки, которыя и перешли такимъ образомъ въ корреспонденцiи столичныхъ газетъ. Самый врный варiантъ, надо полагать, состоялъ въ томъ, что толпу оцпили на первый разъ всми случившимися подъ рукой полин цейскими, а къ Лембке послали нарочнаго, пристава первой части, котон рый и полетлъ на полицмейстерскихъ дрожкахъ по дорог въ Скворешн ники, зная что туда, назадъ тому полчаса, отправился фонъ-Лембке въ своей коляск...

Но признаюсь, для меня все-таки остается нершенный вопросъ:

какимъ образомъ пустую, то-есть обыкновенную толпу просителей Ч правда въ семьдесятъ человкъ Ч такъ-таки съ перваго прiема, съ перн ваго шагу обратили въ бунтъ, угрожавшiй потрясенiемъ основъ? Почему самъ Лембке накинулся на эту идею, когда явился черезъ двадцать мин нутъ вслдъ за нарочнымъ? Я бы такъ предположилъ (но опять-таки личнымъ мннiемъ) Ч что Иль Ильичу, покумившемуся съ управляюн щимъ, было даже выгодно представить фонъ-Лембке эту толпу въ этомъ свт, и именно чтобъ не доводить его до настоящаго разбирательства дла;

а надоумилъ его къ тому самъ же Лембке. Въ послднiе два дня онъ имлъ съ нимъ два таинственныхъ и экстренныхъ разговора, весьма впрочемъ сбивчивыхъ, но изъ которыхъ Илья Ильичъ все-таки усмотн рлъ что начальство крпко уперлось на иде о прокламацiяхъ и о подн говор Шпигулинскихъ кмъ-то къ соцiальному бунту, и до того уперн лось, что пожалуй само пожалло бы еслибы подговоръ оказался вздон ромъ. Какъ-нибудь отличиться въ Петербург хотятъ, подумалъ нашъ хитрый Илья Ильичъ, выходя отъ фонъ-Лембке, ну что жь, намъ и на руку.

Но я убжденъ что бдный Андрей Антоновичъ не пожелалъ бы бунта даже для собственнаго отличiя. Это былъ чиновникъ крайне исн полнительный, до самой своей женитьбы пребывавшiй въ невинности.

Да и онъ ли былъ виноватъ что вмсто невинныхъ казенныхъ дровъ и столь же невинной Минхенъ сорокалтняя княжна вознесла его до себя?

Я почти положительно знаю что вотъ съ этого-то роковаго утра и начан лись первые явные слды того состоянiя которое и привело, говорятъ, бднаго Андрея Антоновича въ то извстное особое заведенiе въ Швейн царiи, гд онъ будто бы теперь собирается съ новыми силами. Но если только допустить что именно съ этого утра обнаружились явные факты чего-нибудь, то возможно по-моему допустить что и наканун уже могли случиться проявленiя подобныхъ же фактовъ, хотя бы и не такъ явныя.

Мн извстно по слухамъ самымъ интимнйшимъ (ну предположите что сама Юлiя Михайловна въ послдствiи, и уже не въ торжеств, а почти раскаиваясь, Ч ибо женщина никогда вполн не раскается Ч сообщила мн частичку этой исторiи) Ч извстно мн что Андрей Антоновичъ пришелъ къ своей супруг наканун, уже глубокою ночью, въ третьемъ часу утра, разбудилъ ее и потребовалъ выслушать свой ультиматумъ.

Требованiе было до того настойчивое, что она принуждена была встать съ своего ложа, въ негодованiи и въ папильйоткахъ, и усвшись на кун шетк, хотя и съ саркастическимъ презрнiемъ, а все-таки выслушать.

Тутъ только въ первый разъ поняла она какъ далеко хватилъ ея Андрей Антоновичъ и про себя ужаснулась. Ей бы слдовало наконецъ опон мниться и смягчиться, но она скрыла свой ужасъ и уперлась еще упорн не прежняго. У нея (какъ и у всякой, кажется супруги) была своя ман нера съ Андреемъ Антоновичемъ, уже не однажды испытанная и не разъ доводившая его до изступленiя. Манера Юлiи Михайловны состоян ла въ презрительномъ молчанiи, на часъ, на два, на сутки, и чуть ли не на трое сутокъ, Ч въ молчанiи во что бы ни стало, что бы онъ тамъ ни говорилъ, что бы ни длалъ, даже еслибы ползъ въ окошко броситься изъ третьяго этажа, Ч манера нестерпимая для чувствительнаго чен ловка! Наказывала ли Юлiя Михайловна своего супруга за его промахи въ послднiе дни и за ревнивую зависть его какъ градоначальника къ ея административнымъ способностямъ;

негодовала ли на его критику ея пон веденiя съ молодежью и со всмъ нашимъ обществомъ, безъ пониманiя ея тонкихъ и дальновидныхъ политическихъ цлей;

сердилась ли за тун пую и безсмысленную ревность его къ Петру Степановичу;

Ч какъ бы тамъ ни было, но она ршилась и теперь не смягчаться, даже несмотря на три часа ночи и еще не виданное ею волненiе Андрея Антоновича.

Расхаживая вн себя взадъ и впередъ, и во вс стороны, по коврамъ ея будуара, онъ изложилъ ей все, все, правда безъ всякой связи, но за то все накипвшее, ибо Ч перешло за предлы. Онъ началъ съ того что надъ нимъ вс смются и его водятъ за носъ. Наплевать на выран женiе! привзвизгнулъ онъ тотчасъ же, подхвативъ ея улыбку, Ч пусть за носъ, но вдь это правда!... Нтъ, сударыня, настала минута;

знайте что теперь не до смху и не до прiемовъ женскаго кокетства. Мы не въ будуар жеманной дамы, а какъ бы два отвлеченныя существа на воздушномъ шар, встртившiяся чтобы высказать правду. (Онъ кон нечно сбивался и не находилъ правильныхъ формъ для своихъ, впрочемъ врныхъ мыслей). Это вы, вы, сударыня, вывели меня изъ прежняго сон стоянiя, я принялъ это мсто лишь для васъ, для вашего честолюбiя...

Вы улыбаетесь саркастически? Не торжествуйте, не торопитесь. Знайте, сударыня, знайте что я бы могъ, что я бы сумлъ справиться съ этимъ мстомъ, и не то что съ однимъ этимъ мстомъ, а съ десятью такими мстами, потому что имю способности;

но съ вами, сударыня, но при васъ Ч нельзя справиться;

ибо я при васъ не имю способностей. Два центра существовать не могутъ, а вы ихъ устроили два Ч одинъ у меня, а другой у себя въ будуар, Ч два центра власти, сударыня, ноя того не позволю, не позволю!! Въ служб какъ и въ супружеств одинъ цнтръ, а два невозможны... Чмъ отплатили вы мн? восклицалъ онъ дале;

наше супружество состояло лишь въ томъ что вы все время, ежечасно, доказывали мн что я ничтоженъ, глупъ и даже подлъ, а я все время, ежечасно и унизительно принужденъ былъ доказывать вамъ что я не нин чтоженъ, совсмъ не глупъ и поражаю всхъ своимъ благородствомъ, Ч ну не унизительно ли это съ обихъ сторонъ? Тутъ онъ началъ скоро и часто топотать по ковру обими ногами, такъ что Юлiя Михайловна принуждена была приподняться съ суровымъ достоинствомъ. Онъ бын стро стихъ, но за то перешелъ въ чувствительность и началъ рыдать (да, рыдать), ударяя себя въ грудь, почти цлыя пять минутъ, все боле и боле вн себя отъ глубочайшаго молчанiя Юлiи Михайловны. Након нецъ окончательно далъ маху и проговорился что ревнуетъ ее къ Петру Степановичу. Догадавшись что сглупилъ свыше мры Ч разсвирплъ до ярости и закричалъ что не позволитъ отвергать Бога;

что онъ разн гонитъ ея безпардонный салонъ безъ вры, что градоначальникъ даже обязанъ врить въ Бога, ла стало-быть и жена его;

что молодыхъ людей онъ не потерпитъ;

что вамъ, вамъ, сударыня, слдовало бы изъ собн ственнаго достоинства позаботиться о муж и стоять за его умъ, даже еслибъ онъ былъ и съ плохими способностями (а я вовсе не съ плохими способностями!), а между тмъ вы-то и есть причина что вс меня здсь презираютъ, вы-то ихъ всхъ и настроили!... Онъ кричалъ что женскiй вопросъ уничтожитъ, что душокъ этотъ выкуритъ, что нелпый праздн никъ по подписк для гувернантокъ (чортъ ихъ дери!) онъ завтра же запретитъ и разгонитъ;

что первую встртившуюся гувернантку онъ завтра же утромъ выгонитъ изъ губернiи съ казакомъ-съ! Нарочно, нарочно! привзвизгивалъ онъ. Знаете ли, знаете ли, кричалъ онъ, что на фабрик подговариваютъ людей ваши негодяи и что мн это извстн но? Знаете ли что разбрасываютъ нарочно прокламацiи, на-роч-но-съ!

Знаете ли что мн извстны имена четырехъ негодяевъ и что я схожу съ ума, схожу окончательно, окончательно!!!.. Но тутъ Юлiя Михайловна вдругъ прервала молчанiе и строго объявила что она давно сама знаетъ о преступныхъ замыслахъ и что все это глупость, что онъ слишкомъ серiозно принялъ, и что касается до шалуновъ, то она не только тхъ четверыхъ знаетъ, но и всхъ (она солгала);

но что отъ этого совсмъ не намрена сходить съ ума, а напротивъ еще боле вруетъ въ свой умъ и надется все привести къ гармоническому окончанiю: Ч ободрить молон дежь, образумить ее, вдругъ и неожиданно доказать имъ что ихъ замысн лы извстны и затмъ указать имъ новыя цли для разумной и боле свтлой дятельности. О, что сталось въ ту минуту съ Андреемъ Антон новичемъ! Узнавъ что Петръ Степановичъ опять надулъ его и такъ грун бо надъ нимъ насмялся, что ей онъ открылъ гораздо больше и прежде чмъ ему и что наконецъ можетъ-быть самъ-то Петръ Степановичъ и есть главный зачинщикъ всхъ преступныхъ замысловъ, Ч онъ прин шелъ въ изступленiе: Знай, безтолковая, но ядовитая женщина, воскликнулъ онъ, разомъ порывая вс цпи, Ч знай что я недостойнаго твоего любовника сейчасъ же арестую, закую въ кандалы и препровожу въ равелинъ или Ч или выпрыгну самъ сейчасъ въ твоихъ глазахъ изъ окошка! На эту тираду Юлiя Михайловна, позеленвъ отъ злобы, разн разилась немедленно хохотомъ, долгимъ, звонкимъ, съ переливомъ и перекатами, точь-въ-точь какъ на французскомъ театр, когда парижн ская актриса, выписанная за сто тысячъ и играющая кокетокъ, смется въ глаза надъ мужемъ, осмлившимся приревновать ее. Фонъ-Лембке бросился было къ окну, но вдругъ остановился какъ вкопанный, слон жилъ на груди руки и блдный какъ мертвецъ зловщимъ взглядомъ пон смотрлъ на смющуюся: знаешь ли, знаешь ли, Юля.... проговорилъ онъ задыхаясь, умоляющимъ голосомъ: Ч знаешь ли что и я могу что нибудь сдлать? Но при новомъ, еще сильнйшемъ взрыв хохота, пон слдовавшемъ за его послдними словами, онъ стиснулъ зубы, застон налъ и вдругъ бросился Ч не въ окно Ч а на свою супругу, занеся надъ нею кулакъ! Онъ не опустилъ его, Ч нтъ, трижды нтъ;

но за то прон палъ тутъ же на мст. Не слыша подъ собою ногъ, добжалъ онъ къ себ въ кабинетъ, какъ былъ, одтый, бросился ничкомъ на постланную ему постель, судорожно закутался весь съ головой въ простыню и такъ пролежалъ часа два, Ч безъ сна, безъ размышленiй, съ камнемъ на сердц и съ тупымъ, неподвижнымъ отчаянiемъ въ душ. Изрдка вздрагивалъ онъ всмъ тломъ мучительною лихорадочною дрожью.

Вспоминались ему какiя-то несвязныя вещи, ни къ чему не подходящiя:

то онъ думалъ напримръ о старыхъ стнныхъ часахъ, которыя были у него тъ пятнадцать назадъ въ Петербург и отъ которыхъ отвалилась минутная стрлка;

то о развеселомъ чиновник Мильбуа и какъ они съ нимъ въ Александровскомъ парк поймали разъ воробья, а поймавъ вспомнили, смясь на весь паркъ, что одинъ изъ нихъ уже коллежскiй ассессоръ. Я думаю, онъ заснулъ часовъ въ семь утра, не замтивъ того, спалъ съ наслажденiемъ, съ прелестными снами. Проснувшись около ден сяти часовъ, онъ вдругъ дико вскочилъ съ постели, разомъ вспомнилъ все и плотно ударилъ себя ладонью по бу: ни завтрака, ни Блюма, ни полицеймейстера, ни чиновника, явившагося напомнить что член ны Ч скаго собранiя ждутъ его предсдательства въ это утро, онъ не принялъ, онъ ничего не слышалъ и не хотлъ понимать, а побжалъ какъ шальной на половину Юлiи Михайловны. Тамъ Софья Антроповна, старушка изъ благородныхъ, давно уже проживавшая у Юлiи Михайловн ны, растолковала ему что та еще въ десять часовъ изволила отправиться въ большой компанiи, въ трехъ экипажахъ, къ Варвар Петровн Ставн рогиной въ Скворешники, чтобъ осмотрть тамошнее мсто для будущан го, уже втораго, замышяемаго праздника, черезъ дв недли, и что такъ еще три дня тому было условлено съ самою Варварой Петровной. Поран женный извстiемъ Андрей Антоновичъ возвратился въ кабинетъ и стремительно приказалъ лошадей. Даже едва могъ дождаться. Душа его жаждала Юлiи Михайловны, Ч взглянуть только на нее, побыть около нея пять минутъ;

можетъ-быть она на него взглянетъ, замтитъ его, улыбнется попрежнему, проститъ Ч о-о! Да что же лошади? Машин нально развернулъ онъ лежавшую на стол толстую книгу (иногда онъ загадывалъ такъ по книг, развертывая наудачу и читая на правой страниц, сверху три строки). Вышло: Tout est pour le mieux dans le meilleur des mondes possibles. Voltaire, Candide.1 Онъ плюнулъ и пон бжалъ садиться: Въ Скворешники! Кучеръ разказывалъ что баринъ погонялъ всю дорогу, но только-что стали подъзжать къ господскому дому, онъ вдругъ веллъ повернуть и везти опять въ городъ: Поскорй, пожалуста поскорй. Не дозжая городскаго валу лони мн велли снова остановить, вышли изъ экипажа и прошли черезъ дорогу въ поле, думалъ что по какой ни есть слабости, а они стали и начали цвточки разсматривать и такъ время стояли, чудно право, совсмъ уже я усумнился. Такъ показывалъ кучеръ. Я припоминаю въ то утро погоду:

былъ холодный и ясный, но втренный сентябрьскiй день;

предъ зашедн Всё к лучшему в этом лучшем из возможных миров. Вольтер, Кандид (франц ).

шимъ за дорогу Андреемъ Антоновичемъ разстилался суровый пейзажъ обнаженнаго поля съ давно уже убраннымъ хлбомъ;

завывавшiй втеръ колыхалъ какiе-нибудь жалкiе остатки умиравшихъ желтыхъ цвточковъ... Хотлось ли ему сравнить себя и судьбу свою съ чахлыми и побитыми осенью и морозомъ цвточками? Не думаю. Даже думаю нан врно что нтъ и что онъ вовсе и не помнилъ ничего про цвточки, нен смотря на показанiя кучера и подъхавшаго въ ту минуту на полицейн мейстерскихъ дрожкахъ пристава первой части, утверждавшаго потомъ что онъ дйствительно засталъ начальство съ пучкомъ желтыхъ цвтовъ въ рук. Этотъ приставъ Ч восторженно административная личность, Василiй Ивановичъ Флибустьеровъ, былъ еще недавнимъ гон стемъ въ нашемъ город, но уже отличился и прогремлъ своею нен помрною ревностью, своимъ какимъ-то наскокомъ во всхъ прiемахъ по исполнительной части и прирожденнымъ нетрезвымъ состоянiемъ. Сон скочивъ съ дрожекъ и не усумнившись ни мало при вид занятiй начальн ства, съ сумашедшимъ, но убжденнымъ видомъ, онъ залпомъ доложилъ что въ город не спокойно.

Ч А? что? обернулся къ нему Андрей Антоновичъ, съ лицомъ строн гимъ, но безъ малйшаго удивленiя или какого-нибудь воспоминанiя о коляск и кучер, какъ будто у себя въ кабинет.

Ч Приставъ первой части Флибустьеровъ, ваше превосходительн ство. Въ город бунтъ.

Ч Фрибустьеры? переговорилъ Андрей Антоновичъ въ задумчивон сти.

Ч Точно такъ ваше превосходительство. Бунтуютъ Шпигулинскiе.

Ч Шпигулинскiе!...

Что-то какъ бы напомнилось ему при имени Шпигулинскiе. Онъ даже вздрогнулъ и поднялъ палецъ ко бу: Шпигулинскiе! Молча, но все еще въ задумчивости, пошелъ онъ не торопясь къ коляск, слъ и веллъ въ городъ. Приставъ на дрожкахъ за нимъ.

Я воображаю что ему смутно представлялись дорогою многiя весьма интересныя вещи, на многiя темы, но врядъ ли онъ имлъ какую-нибудь твердую идею или какое-нибудь опредленное намренiе при възд на площадь предъ губернаторскимъ домомъ. Но только лишь завидлъ онъ выстроившуюся и твердо стоявшую толпу бунтовщиковъ, цпь городон выхъ, безсильнаго (а можетъ-быть и нарочно безсильнаго) полицейн мейстера и общее устремленное къ нему ожиданiе, какъ вся кровь прин лила къ его сердцу. Блдный онъ вышелъ изъ коляски.

Ч Шапки долой! проговорилъ онъ едва слышно и задыхаясь. Ч На колни! взвизгнулъ онъ неожиданно, неожиданно для самого себя, и вотъ въ этой-то неожиданности и заключалась можетъ-быть вся послн довавшая развязка дла. Это какъ на горахъ на масляниц;

ну можно ли чтобы санки, слетвшiя сверху, остановились посредин горы? Какъ на зло себ, Андрей Антоновичъ всю жизнь отличался ясностью характера, и ни на кого никогда не кричалъ и не топалъ ногами;

а съ таковыми опасне если разъ случится что ихъ санки почему-нибудь вдругъ сон рвутся съ горы. Все предъ нимъ закружилось.

Ч Флибустьеры! провопилъ онъ еще визгливе и нелпе, и голосъ его прескся. Онъ сталъ, еще не зная что онъ будетъ длать, но зная и ощущая всмъ существомъ своимъ что непремнно сейчасъ что-то сдлаетъ.

Господи! послышалось изъ толпы. Какой-то парень началъ крен ститься;

три, четыре человка дйствительно хотли было стать на колни, но другiе подвинулись всею громадой шага на три впередъ и вдругъ вс разомъ загалдли: ваше превосходительство... рядили по сон року... управляющiй... ты не моги говорить и т. д. и т. д. Ничего нельзя было разобрать.

Увы! Андрей Антоновичъ не могъ разбирать: цвточки еще были въ рукахъ его. Бунтъ ему былъ очевиденъ какъ давеча кибитки Степану Трофимовичу. А между толпою выпучившихъ на него глаза бунтовщин ковъ такъ и сновалъ предъ нимъ возбуждавшiй ихъ Петръ Степанон вичъ, не покидавшiй его ни на одинъ моментъ со вчерашняго дня, Ч Петръ Степановичъ, ненавидимый имъ Петръ Степановичъ...

Ч Розогъ! крикнулъ онъ еще неожиданне.

Наступило мертвое молчанiе.

Вотъ какъ произошло это въ самомъ начал, судя по точнйшимъ свднiямъ и по моимъ догадкамъ. Но дале свднiя становятся не такъ точны, равно какъ и мои догадки. Имются, впрочемъ, нкоторые факты.

Вопервыхъ, розги явились какъ-то ужь слишкомъ поспшно;

очен видно, были въ ожиданiи припасены догадливымъ полицеймейстеромъ.

Наказаны, впрочемъ, были всего двое, не думаю чтобы даже трое;

на этомъ настаиваю. Сущая выдумка что наказаны были вс или, по крайней мр, половина людей. Вздоръ тоже что будто бы какая-то прон ходившая мимо бдная, но благородная дама была схвачена и немедленн но для чего-то высчена;

между тмъ я самъ читалъ объ этой дам спун стя въ корреспонденцiи одной изъ петербургскихъ газетъ. Многiе говон рили у насъ о какой-то кладбищенской богадленк, Авдоть Петровн Тарапыгиной, что будто бы она возвращаясь изъ гостей назадъ въ свою богадльню и, проходя по площади, протснилась между зрителями, изъ естественнаго любопытства, и видя происходящее воскликнула: Экой страмъ! и плюнула. За это ее будто бы подхватили и тоже лотрапортон вали. Объ этомъ случа не только напечатали, но даже устроили у насъ въ город сгоряча ей подписку. Я самъ подписалъ двадцать копекъ. И что же? Оказывается теперь что никакой такой богадленки Тарапыгин ной совсмъ у насъ и не было! Я самъ ходилъ справляться въ ихъ бон гадльню на кладбище: ни о какой Тарапыгиной тамъ и не слыхивали;

мало того, очень обидлись когда я разказалъ имъ ходившiй слухъ. Я же потому собственно упоминаю объ этой несуществовавшей Авдоть Петн ровн, что со Степаномъ Трофимовичемъ чуть-чуть не случилось того же что и съ нею (въ случа еслибъ та существовала въ дйствительнон сти);

даже можетъ-быть съ него-то какъ-нибудь и взялся весь этотъ нен пый слухъ о Тарапыгиной, то-есть просто въ дальнйшемъ развитiи сплетни, взяли да и передлали его въ какую-то Тарапыгину. Главное, не понимаю какимъ образомъ онъ отъ меня ускользнулъ, только-что мы съ нимъ вышли на площадь. Предчувствуя что-то очень недоброе, я хотлъ было обвести его кругомъ площади прямо къ губернаторскому крыльцу, но залюбопытствовался самъ и остановился лишь на одну мин нуту разспросить какого-то перваго встрчнаго, и вдругъ смотрю, Стен пана Трофимовича ужь нтъ подл меня. По инстинкту тотчасъ же брон сился я искать его въ самомъ опасномъ мст;

мн почему-то предчувн ствовалось что и у него санки полетли съ горы. И дйствительно онъ отыскался уже въ самомъ центр событiя. Помню, я схватилъ его за руку;

но онъ тихо и гордо посмотрлъ на меня съ непомрнымъ авторин тетомъ:

Ч Cher, произнесъ онъ голосомъ въ которомъ задрожала какая-то надорванная струна. Ч Если ужь вс они тутъ, на площади, при насъ такъ безцеремонно распоряжаются, то чего же ждать хоть отъ этого...

если случится ему дйствовать самостоятельно.

И онъ, дрожа отъ негодованiя и съ непомрнымъ желанiемъ вызова, перевелъ свой грозный обличительный перстъ на стоявшаго въ двухъ шагахъ и выпучившаго на насъ глаза Флибустьерова.

Ч Этого! воскликнулъ тотъ, не взвидя свта. Ч Какого этого? А ты кто? подступилъ онъ сжавъ кулакъ. Ч Ты кто? проревлъ онъ бшен но, болзненно и отчаянно (замчу что онъ отлично зналъ въ лицо Стен пана Трофимовича). Еще мгновенiе и, конечно, онъ схватилъ бы его за шиворотъ;

но къ счастiю Лембке повернулъ на крикъ голову. Съ недон умнiемъ, но пристально посмотрлъ онъ на Степана Трофимовича, какъ бы что-то соображая, и вдругъ нетерпливо замахалъ рукой. Флин бустьеровъ оскся. Я потащилъ Степана Трофимовича изъ толпы. Впрон чемъ, можетъ-быть, онъ уже и самъ желалъ отступить.

Ч Домой, домой, настаивалъ я, Ч если насъ не прибили, то конечн но благодаря Лембке.

Ч Идите, другъ мой, я виновенъ что васъ подвергаю. У васъ бун дущность и карьера своего рода, а я, Ч mon heure a sonn1.

Онъ твердо ступилъ на крыльцо губернаторскаго дома. Швейцаръ меня зналъ;

я объявилъ что мы оба къ Юлiи Михайловн. Въ прiемной зал мы услись и стали ждать. Я не хотлъ оставлять моего друга, но лишнимъ находилъ еще что-нибудь ему говорить. Онъ имлъ видъ чен ловка обрекшаго себя въ род какъ бы на врную смерть за отечество.

Разслись мы не рядомъ, а по разнымъ угламъ, я ближе ко входнымъ дверямъ, онъ далеко напротивъ, задумчиво склонивъ голову и обими руками слегка опираясь на трость. Широкополую шляпу свою онъ прин держивалъ въ вой рук. Мы просидли такъ минутъ десять.

II.

Лембке вдругъ вошелъ быстрыми шагами, въ сопровожденiи полин цеймейстера, разсянно поглядлъ на насъ, и не обративъ вниманiя, прошелъ было направо въ кабинетъ, но Степанъ Трофимовичъ сталъ предъ нимъ и заслонилъ дорогу. Высокая, совсмъ не похожая на друн гихъ фигура Степана Трофимовича произвела впечатлнiе;

Лембке остановился.

Ч Кто это? пробормоталъ онъ въ недоумнiи, какъ бы съ вопросон мъ къ полицеймейстеру, ни мало впрочемъ не повернувъ къ нему головы и все продолжая осматривать Степана Трофимовича.

Ч Отставной коллежскiй ассесоръ Степанъ Трофимовъ Верховенн скiй, ваше превосходительство, отвтилъ Степанъ Трофимовичъ, осанин сто наклоняя голову. Его превосходительство продолжалъ всматриватьн ся, впрочемъ весьма тупымъ взглядомъ.

Ч О чемъ? и онъ съ начальническимъ лаконизмомъ, брезгливо и нен терпливо, повернулъ къ Степану Трофимовичу ухо, принявъ его након нецъ за обыкновеннаго просителя съ какою-нибудь письменною просьн бой.

Ч Былъ сегодня подвергнутъ домашнему обыску чиовникомъ дйн ствовавшимъ отъ имени вашего превосходительства;

потому желалъ бы....

мой час пробил (франц.).

Ч Имя? имя? нетерпливо спросилъ Лембке, какъ бы вдругъ о чемъ-то догадавшись. Степанъ Трофимовичъ еще осанисте повторилъ свое имя.

Ч А-а-а! Это.... это тотъ разсадникъ.... Милостивый государь, вы заявили себя съ такой точки.... Вы профессоръ? Профессоръ?

Ч Когда-то имлъ честь прочесть нсколько лекцiй юношен ству Ч скаго университета.

Ч Ю-но-шеству! какъ бы вздрогнулъ Лембке, хотя бьюсь объ зан кладъ, еще мало понималъ о чемъ идетъ дло и даже можетъ-быть съ кмъ говоритъ.

Ч Я, милостивый государь мой, этого не допущу-съ, разсердился онъ вдругъ ужасно. Ч Я юношества не допускаю. Это все прокламацiи.

Это наскокъ на общество, милостивый государь, морской наскокъ, флин бустьерство.... О чемъ изволите просить?

Ч Напротивъ, ваша супруга просила меня читать завтра на ея праздник. Я же не прошу, а пришелъ искать правъ моихъ....

Ч На праздник? Праздника не будетъ. Я вашего праздника не дон пущу-съ! Лекцiй? лекцiй? вскричалъ онъ бшено.

Ч Я бы очень желалъ чтобы вы говорили со мной повжливе, ваше превосходительство, не топали ногами и не кричали на меня какъ на мальчика.

Ч Вы можетъ-быть понимаете съ кмъ говорите? покраснлъ Лембке.

Ч Совершенно, ваше превосходительство.

Ч Я ограждаю собою общество, а вы его разрушаете. Раз-ру шаете!... Вы.... Я впрочемъ объ васъ припоминаю: это вы состояли гун вернеромъ въ дом генеральши Ставрогиной?

Ч Да, я состоялъ.... гувернеромъ.... въ дом генеральши Ставрогин ной.

Ч И въ продолженiи двадцати тъ составляли разсадникъ всего что теперь накопилось.... вс плоды.... Кажется я васъ сейчасъ видлъ на площади. Бойтесь однако, милостивый государь, бойтесь;

ваше направленiе мыслей извстно. Будьте уврены что я имю въ виду. Я, милостивый государь, лекцiй вашихъ не могу допустить, не могу-съ. Съ такими просьбами обращайтесь не ко мн.

Онъ опять хотлъ было пройти.

Ч Повторяю что вы изволите ошибаться, ваше превосходительство:

Pages:     | 1 |   ...   | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 |   ...   | 11 |    Книги, научные публикации