Книги, научные публикации Pages:     | 1 |   ...   | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |   ...   | 11 |

. М. Достоевскй БСЫ РОМАНЪ ВЪ ТРЕХЪ ЧАСТЯХЪ ImWerdenVerlag Mnchen Ч Москва 2007 Хоть убей, слда не видно, Сбились мы, что длать намъ? ...

-- [ Страница 5 ] --

Ч Договаривайте, договаривайте! вы пришли предупредить меня объ опасности, вы допустили меня говорить, вы завтра хотите объявить о вашемъ брак публично!... Разв я не вижу по лицу вашему что васъ боретъ какая-то грозная новая мысль.... Ставрогинъ, для чего я осун жденъ въ васъ врить во вки вковъ? Разв могъ бы я такъ говорить съ другимъ? Я цломудрiе имю, но я не побоялся моего нагиша, потому что со Ставрогинымъ говорилъ. Я не боялся окаррикатурить великую мысль прикосновенiемъ моимъ, потому что Ставрогинъ слушалъ меня....

Разв я не буду цловать слдовъ вашихъ ногъ, когда вы уйдете? Я не могу васъ вырвать изъ моего сердца, Николай Ставрогинъ!

Ч Мн жаль что я не могу васъ любить, Шатовъ, холодно проговон рилъ Николай Всеволодовичъ.

Ч Знаю что не можете и знаю что не жете. Слушайте, я все попран вить могу: я достану вамъ зайца!

Ставрогинъ молчалъ.

Ч Вы атеистъ, потому что вы баричъ, послднiй баричъ. Вы потен ряли различiе зла и добра, потому что перестали свой народъ узнавать.... Идетъ новое поколнiе, прямо изъ сердца народнаго, и не узнаете его вовсе, ни вы, ни Верховенскiе, сынъ и отецъ, ни я, потому что я тоже баричъ, я, сынъ вашего крпостнаго лакея Пашки.... Слун шайте, добудьте Бога трудомъ;

вся суть въ этомъ, или изчезнете какъ подлая плесень;

трудомъ добудьте.

Ч Бога трудомъ? Какимъ трудомъ?

Ч Мужицкимъ. Идите, бросьте ваши богатства.... А! вы сметесь, вы боитесь что выйдетъ кунштикъ?

Но Ставрогинъ не смялся.

Ч Вы полагаете что Бога можно добыть трудомъ и именно мужицн кимъ? переговорилъ онъ подумавъ, какъ будто дйствительно встртилъ что-то новое и серiозное что стоило обдумать. Кстати, перешелъ онъ вдругъ къ новой мысли, Ч вы мн сейчасъ напомнили: знаете ли что я вовсе не богатъ, такъ что нечего и бросать? Я почти не въ состоянiи обезпечить даже будущность Марьи Тимоеевны.... Вотъ что еще: я прин шелъ было васъ просить, если можно вамъ, не оставить и впредь Марью Тимоеевну, такъ какъ вы одни могли бы имть нкоторое влiянiе на ея бдный умъ.... Я на всякiй случай говорю.

Ч Хорошо, хорошо, вы про Марью Тимоеевну, замахалъ рукой Шатовъ, держа въ другой свчу, Ч хорошо, потомъ само собой.... Слун шайте, сходите къ Тихону.

Ч Къ кому?

Ч Къ Тихону. Тихонъ, бывшiй архiерей, по болзни живетъ на пон ко, здсь въ город, въ черт города, въ нашемъ Ефимьевскомъ Богон родскомъ монастыр.

Ч Это что же такое?

Ч Ничего. Къ нему здятъ и ходятъ. Сходите;

чего вамъ? Ну чего вамъ?

Ч Въ первый разъ слышу и.... никогда еще не видывалъ этого сорта людей. Благодарю васъ, схожу.

Ч Сюда, свтилъ Шатовъ по стниц, Ч ступайте, распахнулъ онъ калитку на улицу.

Ч Я къ вамъ больше не приду, Шатовъ, тихо проговорилъ Ставрон гинъ, тихо шагая чрезъ калитку.

Темень и дождь продолжались попрежнему.

ГЛАВА ВТОРАЯ.

Ночь (продолжене).

I.

Онъ прошелъ всю Богоявленскую улицу;

наконецъ пошло подъ гору, ноги хали въ грязи, и вдругъ открылось широкое, туманное, какъ бы пустое пространство Ч рка. Дома обратились въ лачужки, улица пропала во множеств безпорядочныхъ закоулковъ. Николай Всеволодон вичъ долго пробирался около заборовъ и лачужекъ, не отдаляясь отъ бен рега, но твердо находя свою дорогу и даже врядъ ли много о ней думая.

Онъ занятъ былъ совсмъ другимъ и съ удивленiемъ осмотрлся, когда вдругъ, очнувшись отъ глубокаго раздумья, увидалъ себя чуть не на сре н дин нашего длиннаго, мокраго, плашкотнаго моста. Ни души кругомъ, такъ что странно показалось ему, когда внезапно, почти подъ самымъ локтемъ у него, раздался вжливо фамильярный, довольно впрочемъ прiятный голосъ, съ тмъ услащенно-скандированнымъ акцентомъ котон рымъ щеголяютъ у насъ слишкомъ цивилизованные мщане или молодые кудрявые прикащики изъ Гостинаго ряда.

Ч Не позволите ли, милостивый господинъ, зонтикомъ вашимъ зан одно позаимствоваться?

Въ самомъ дл какая-то фигура пролзла, или хотла показать только видъ что пролзла подъ его зонтикъ. Бродяга шелъ съ нимъ рян домъ, почти чувствуя его локтемъ, Ч какъ выражаются солдатики.

Убавивъ шагу, Николай Всеволодовичъ принагнулся разсмотрть, нан сколько это возможно было въ темнот: человкъ росту невысокаго и въ род какъ бы загулявшаго мщанинишки;

одтъ не тепло и неприглядн но;

на лохматой курчавой голов торчалъ суконный мокрый картузъ, съ полуоторваннымъ козырькомъ. Казалось это былъ сильный брюнетъ, сун хощавый и смуглый;

глаза были большiе, непремрно черные, съ сильн нымъ блескомъ и съ желтымъ отливомъ какъ у Цыганъ;

это и въ темн нот угадывалось. Лтъ должно-быть сорока и не пьянъ.

Ч Ты меня знаешь? спросилъ Николай Всеволодовичъ.

Ч Господинъ Ставрогинъ, Николай Всеволодовичъ;

мн васъ на станцiи, едва лишь машина остановилась, въ запрошлое воскресенье пон казывали. Окромя того что прежде были наслышаны.

Ч Отъ Петра Степановича? Ты.... ты едька Каторжный?

Ч Крестили едоромъ едоровичемъ;

досел природную родительн ницу нашу имемъ въ здшнихъ краяхъ-съ, старушку Божiю, къ земл ростетъ, за насъ ежедневно день и нощь Бога молитъ, чтобы такимъ обн разомъ маневръ своего старушечьяго времени даромъ на печи не терять.

Ч Ты бглый съ каторги?

Ч Перемнилъ участь. Сдалъ книги и колокола и церковныя дла, потому я былъ ршенъ вдоль по каторг-съ, такъ оченно долго ужь срон ку приходилось дожидаться.

Ч Что здсь длаешь?

Ч Да вотъ день да ночь Ч сутки прочь. Дяденька тоже нашъ на прошлой недл въ острог здшнемъ по фальшивымъ деньгамъ сконн чались, такъ я по немъ поминки справлялъ, два десятка камней собан камъ раскидалъ, Ч вотъ только и дла нашего было пока. Окромя того Петръ Степановичъ паспортомъ по всей Расе, чтобы примрно купечен скимъ, облагонадеживаютъ, такъ тоже вотъ ожидаю ихъ милости. Потон му, говорятъ, папаша тебя въ клуб аглицкомъ въ карты тогда проигралъ;

такъ я, говорятъ, несправедливымъ сiе безчеловчiе нахожу.

Вы бы мн, сударь, согрться, на чаекъ, три цлковыхъ соблаговолили?

Ч Значитъ ты меня здсь стерегъ;

я этого не люблю. По чьему прин казанiю?

Ч Чтобы по приказанiю, то этого не было-съ ничьего, а я единственно человколюбiе ваше знавши, всему свту извстное. Наши доходишки, сами знаете, либо сна клокъ, либо вилы въ бокъ. Я вонъ въ пятницу натрескался пирога какъ Мартынъ мыла, да съ тхъ поръ день не лъ, другой погодилъ, а на третiй опять не лъ. Воды въ рк скольн ко хошь, въ брюх карасей развелъ.... Такъ вотъ не будетъ ли вашей мин лости отъ щедротъ;

а у меня тутъ какъ разъ неподалеку кума поджидан етъ, только къ ней безъ рублей не являйся.

Ч Теб что же Петръ Степанычъ отъ меня общалъ?

Ч Они не то чтобы пообщали-съ, а говорили на словахъ-съ, что могу пожалуй вашей милости пригодиться, если полоса такая примрно выйдетъ, но въ чемъ собственно, того не объяснили чтобы въ точности, потому Петръ Степановичъ меня, примромъ, въ терпнiи казацкомъ испытываютъ и довренности ко мн никакой не питаютъ.

Ч Почему же?

Ч Петръ Степанычъ Ч астроломъ и вс Божiи планиды узналъ, а и онъ критик подверженъ. Я предъ вами, сударь, какъ предъ Истинн нымъ, потому объ васъ многимъ наслышаны. Петръ Степановичъ Ч одно, а вы, сударь, пожалуй что и другое. У того коли сказано про чен ловка: подлецъ, такъ ужь кром подлеца онъ про него ничего и не вдаетъ. Али сказано Ч дуракъ, такъ ужь кром дурака у него тому чен ловку и званiя нтъ. А я можетъ по вторникамъ да по средамъ только дуракъ, а въ четвергъ и умне его. Вотъ онъ знаетъ теперь про меня что я очинно паспортомъ скучаю, Ч потому въ Расе никакъ нельзя безъ документа, Ч такъ ужь и думаетъ что онъ мою душу заполонилъ. Петру Степановичу, я вамъ скажу, сударь, очинно легко жить на свт, потому онъ человка самъ сочинитъ, да съ нимъ и живетъ. Окромя того больно скупъ. Они въ томъ мннiи что я помимо ихъ не посмю васъ безпокон ить, а я предъ вами, сударь, какъ предъ Истиннымъ, Ч вотъ уже четверн тую ночь вашей милости на семъ мосту поджидаю, въ томъ предмет что и кром нихъ могу тихими стопами свой собственный путь найти. Лучн ше, думаю, я ужь сапогу поклонюсь, а не лаптю.

Ч А кто теб сказалъ что я ночью по мосту пойду?

Ч А ужь это, признаться, стороной вышло, больше по глупости капитана Лебядкина, потому они никакъ чтобъ удержать въ себ не умютъ... Такъ три-то цлковыхъ съ вашей милости, примромъ, за три дня и три ночи, за скуку придутся. А что одежи промокло, такъ мы ужь изъ обиды одной молчимъ.

Ч Мн налво, теб направо;

мостъ конченъ. Слушай, едоръ, я люблю чтобы мое слово понимали разъ навсегда: не дамъ теб ни копйн ки, впередъ мн ни на мосту и нигд не встрчайся, нужды въ теб не имю и не буду имть, а если ты не послушаешься Ч свяжу и въ пон лицiю. Маршъ!

Ч Эхма, за компанiю по крайности набросьте, веселе было идти съ.

Ч Пошелъ!

Ч Да вы дорогу-то здшнюю знаете ли-съ? Вдь тутъ такiе проулн ки пойдутъ.... я бы могъ руководствовать, потому здшнiй городъ Ч это все равно что чортъ въ корзин несъ, да растресъ.

Ч Эй, свяжу! грозно обернулся Николай Всеволодовичъ.

Ч Разсудите можетъ-быть, сударь;

сироту долго ли изобидть.

Ч Нтъ, ты видно увренъ въ себ!

Ч Я, сударь, въ васъ увренъ, а не то чтобъ очинно въ себ.

Ч Не нуженъ ты мн совсмъ, я сказалъ!

Ч Да вы-то мн нужны, сударь, вотъ что-съ. Подожду васъ на обратномъ пути, такъ ужь и быть.

Ч Честное слово даю: коли встрчу Ч свяжу.

Ч Такъ я ужь и кушачокъ приготовлю-съ. Счастливаго пути, сун дарь, все подъ зонтикомъ сироту обогрли, на одномъ этомъ по гробъ жизни благодарны будемъ.

Онъ отсталъ. Николай Всеволодовичъ дошелъ до мста озабоченн ный. Этотъ съ неба упавшiй человкъ совершенно былъ убжденъ въ своей для него необходимости и слишкомъ нагло спшилъ заявить объ этомъ. Вообще съ нимъ не церемонились. Но могло быть и то что бродян га не все галъ и напрашивался на службу въ самомъ дл только отъ себя, и именно потихоньку отъ Петра Степановича;

а ужь это было всего любопытне.

II.

Домъ до котораго дошелъ Николай Всеволодовичъ стоялъ въ пун стынномъ закоулк между заборами, за которыми тянулись огороды, буквально на самомъ краю города. Это былъ совсмъ уединенный нен большой деревянный домикъ, только что отстроенный и еще не обшитый тесомъ. Въ одномъ изъ окошекъ ставни были нарочно не заперты, и на подоконник стояла свча Ч видимо съ цлью служить маякомъ ожидан емому на сегодня позднему гостю. Шаговъ еще за тридцать, Николай Всеволодовичъ отличилъ стоявшую на крылечк фигуру высокаго рон стомъ человка, вроятно хозяина помщенiя, вышедшаго въ нетерн пнiи посмотрть на дорогу. Послышался и голосъ его, нетерпливый и какъ бы робкiй:

Ч Это вы-съ? Вы-съ?

Ч Я, отозвался Николай Всеволодовичъ не раньше какъ совсмъ дойдя до крыльца и свертывая зонтикъ.

Ч Наконецъ-то-съ! затоптался и засуетился капитанъ Лебядн кинъ, Ч это былъ онъ, Ч пожалуйте зонтичекъ;

очень мокро-съ;

я его разверну здсь на полу въ уголку, милости просимъ, милости просимъ.

Дверь изъ сней въ освщенную двумя свчами комнату была отвон рена настежь.

Ч Еслибы только не ваше слово о несомннномъ прибытiи, то перен сталъ бы врить.

Ч Три четверти перваго, посмотрлъ на часы Николай Всеволодон вичъ, вступая въ комнату.

Ч И при этомъ дождь и такое интересное разстоянiе.... Часовъ у меня нтъ, а изъ окна одни огороды, такъ что.... отстаешь отъ событiй....

но собственно не въ ропотъ, потому и не смю, не смю, а единственно лишь отъ нетерпнiя, сндаемаго всю недлю, чтобы наконецъ.... разн ршиться.

Ч Какъ?

Ч Судьбу свою услыхать, Николай Всеволодовичъ. Милости прон симъ.

Онъ склонился, указывая на мсто у столика предъ диваномъ. Нин колай Всеволодовичъ осмотрлся;

комната была крошечная, низенькая;

мебель самая необходимая, стулья и диванъ деревянные, тоже совсмъ новой подлки, безъ обивки и безъ подушекъ, два липовые столика, одинъ у дивана, а другой въ углу, накрытый скатертью, чмъ-то весь зан ставленный и прикрытый сверху чистйшею салфеткой. Да и вся комнан та содержалась, повидимому, въ большой чистот. Капитанъ Лебядкинъ дней уже восемь не былъ пьянъ;

лицо его какъ-то отекло и пожелтло, взглядъ былъ безпокойный, любопытный и очевидно недоумвающiй:

слишкомъ замтно было что онъ еще самъ не знаетъ какимъ тономъ ему можно заговорить и въ какой всего выгодне было бы прямо попасть.

Ч Вотъ-съ, указалъ онъ кругомъ, Ч живу Зосимой. Трезвость, уединенiе и нищета Ч обтъ древнихъ рыцарей.

Ч Вы полагаете что древнiе рыцари давали такiе обты?

Ч Можетъ-быть сбился? Увы, мн нтъ развитiя! Все погубилъ!

Врите ли, Николай Всеволодовичъ, здсь впервые очнулся отъ постыдн ныхъ пристрастiй Ч ни рюмки, ни капли! Имю уголъ и шесть дней ощущаю благоденствiе совсти. Даже стны пахнутъ смолой, напоминая природу. А что я былъ, чмъ я былъ?

Ночью дую безъ ночлега, Днемъ же высунувъ языкъ, по генiальному выраженiю поэта! Но.... вы такъ обмокли.... не угодно ли будетъ чаю?

Ч Не безпокойтесь.

Ч Самоваръ киплъ съ восьмаго часу, но.... потухъ.... какъ и все въ мiр. И солнце, говорятъ, потухнетъ въ свою очередь.... Впрочемъ, если надо, я сочиню. Агаья не спитъ.

Ч Скажите, Марья Тимоеевна....

Ч Здсь, здсь, тотчасъ же подхватилъ Лебядкинъ шепотомъ, Ч угодно будетъ взглянуть? указалъ онъ на припертую дверь въ другую комнату.

Ч Не спитъ?

Ч О, нтъ, нтъ, возможно ли? Напротивъ, еще съ самаго вечера ожидаетъ, и какъ только узнала давеча, тотчасъ же сдлала туалетъ, скривилъ было онъ ротъ въ шутливую улыбочку, но мигомъ оскся.

Ч Какъ она вообще? нахмурясь спросилъ Николай Всеволодовичъ.

Ч Вообще? Сами изволите знать (онъ сожалительно вскинулъ плен чами), а теперь.... теперь сидитъ въ карты гадаетъ....

Ч Хорошо, потомъ;

сначала надо кончить съ вами.

Николай Всеволодовичъ услся на стулъ.

Капитанъ не посмлъ уже ссть на диван, а тотчасъ же прин двинулъ себ другой стулъ, и въ трепещущемъ ожиданiи принагнулся слушать.

Ч Это что жь у васъ тамъ въ углу подъ скатертью? вдругъ обран тилъ вниманiе Николай Всеволодовичъ.

Ч Это-съ? повернулся тоже и Лебядкинъ, Ч это отъ вашихъ же щедротъ, въ вид, такъ-сказать, новоселья, взявъ тоже во вниманiе дальнйшiй путь и естественную усталость, умилительно подхихикнулъ онъ, затмъ всталъ съ мста и на ципочкахъ, почтительно и осторожно снялъ со столика въ углу скатерть. Подъ нею оказалась приготовленная закуска, ветчина, телятина, сардины, сыръ, маленькiй зеленоватый гран финчикъ и длинная бутылка бордо;

все было улажено чисто, съ знанiемъ дла и почти щегольски.

Ч Это вы хлопотали?

Ч Я-съ. Еще со вчерашняго дня и все что могъ чтобы сдлать честь.... Марья же Тимоеевна на этотъ счетъ, сами знаете, равнодушна.

А главное, отъ вашихъ щедротъ, ваше собственное, такъ какъ вы здсь хозяинъ, а не я, а я, такъ-сказать, въ вид только вашего прикащика, ибо все-таки, все-таки, Николай Всеволодовичъ, все-таки духомъ я незан висимъ! Не отнимете же вы это послднее достоянiе мое! докончилъ онъ умилительно.

Ч Гм!... вы бы сли опять.

Ч Блага-а-даренъ, благодаренъ и независимъ! (Онъ слъ.) Ахъ, Николай Всеволодовичъ, въ этомъ сердц накипло столько что я не зналъ какъ васъ и дождаться! Вотъ вы теперь разршите судьбу мою и.... той несчастной, а тамъ.... тамъ, какъ бывало прежде, встарину, изон лью предъ вами все, какъ четыре года назадъ! Удостоивали же вы меня тогда слушать, читали строфы.... Пусть меня тогда называли вашимъ Фальстафомъ изъ Шекспира, но вы значили столько въ судьб моей!... Я же имю теперь великiе страхи, и отъ васъ одного только и жду и совта и свта. Петръ Степановичъ ужасно поступаетъ со мной!

Николай Всеволодовичъ любопытно слушалъ и пристально вглядын вался. Очевидно капитанъ Лебядкинъ хоть и пересталъ пьянствовать, но все-таки находился далеко не въ гармоническомъ состоянiи. Въ подобныхъ многолтнихъ пьяницахъ утверждается подъ конецъ навсен гда нчто нескладное, чадное, что-то какъ бы поврежденное и безумное, хотя впрочемъ они надуваютъ, хитрятъ и плутуютъ почти не хуже друн гихъ, если надо.

Ч Я вижу что вы вовсе не перемнились, капитанъ, въ эти слишн комъ четыре года, проговорилъ какъ бы нсколько ласкове Николай Всеволодовичъ. Ч Видно правда что вся вторая половина человческой жизни составляется обыкновенно изъ однихъ только накопленныхъ въ первую половину привычекъ.

Ч Высокiя слова! Вы разршаете загадку жизни! вскричалъ капин танъ, на половину плутуя, а на половину дйствительно въ неподдльн номъ восторг, потому что былъ большой любитель словечекъ. Ч Изъ всхъ вашихъ словъ, Николай Всеволодовичъ, я запомнилъ одно попрен имуществу, вы еще въ Петербург его высказали: Нужно быть дйн ствительно великимъ человкомъ чтобы сумть устоять даже противъ здраваго смысла. Вотъ-съ!

Ч Ну, равно и дуракомъ.

Ч Такъ-съ, пусть и дуракомъ, но вы всю жизнь вашу сыпали острон умiемъ, а они? Пусть Липутинъ, пусть Петръ Степановичъ хоть что-нин будь подобное изрекутъ! О, какъ жестоко поступалъ со мной Петръ Стен пановичъ!...

Ч Но вдь и вы однакоже, капитанъ, какъ сами-то вы вели себя?

Ч Пьяный видъ и къ тому же бездна враговъ моихъ! Но теперь все, все прохало, и я обновляюсь какъ змй. Николай Всеволодовичъ, знаен те ли что я пишу мое завщанiе и что я уже написалъ его?

Ч Любопытно. Что же вы оставляете и кому?

Ч Отечеству, человчеству и студентамъ. Николай Всеволодовичъ, я прочелъ въ газетахъ бiографiю объ одномъ Американц. Онъ оставилъ все свое огромное состоянiе на фабрики и на положительныя науки, свой скелетъ студентамъ, въ тамошнюю академiю, а свою кожу на барабанъ, съ тмъ чтобы денно и нощно выбивать на немъ американскiй нацiон нальный гимнъ. Увы, мы пигмеи сравнительно съ полетомъ мысли Свен ро-Американскихъ Штатовъ;

Россiя есть игра природы, но не ума. Пон пробуй я завщать мою кожу на барабанъ, примрно въ Акмолинскiй пхотный полкъ, въ которомъ имлъ честь начать службу, съ тмъ чтон бы каждый день выбивать на немъ предъ полкомъ русскiй нацiональный гимнъ, сочтутъ за либерализмъ, запретятъ мою кожу.... и потому огран ничился одними студентами. Хочу завщать мой скелетъ въ академiю, но съ тмъ, съ тмъ чтобы на бу его былъ наклеенъ на вки вковъ ярн лыкъ со словами: раскаявшiйся вольнодумецъ. Вотъ-съ!

Капитанъ говорилъ горячо и уже разумется врилъ въ красоту американскаго завщанiя, но онъ былъ и плутъ, и ему очень хотлось тоже разсмшить Николая Всеволодовича, у котораго онъ прежде долн гое время состоялъ въ качеств шута. Но тотъ и не усмхнулся, а напротивъ какъ-то подозрительно спросилъ:

Ч Вы стало-быть намрены опубликовать ваше завщанiе при жизн ни и получить за него награду?

Ч А хоть бы и такъ, Николай Всеволодовичъ, хоть бы и такъ? остон рожно вглядлся Лебядкинъ. Ч Вдь судьба-то моя какова! Даже стихи пересталъ писать, а когда-то и вы забавлялись моими стишками, Никон лай Всеволодовичъ, помните, за бутылкой? Но конецъ перу. Написалъ только одно послднее стихотворенiе, какъ Гоголь Послднюю Пон всть, помните, еще онъ возвщалъ Россiи что она выплась изъ грун ди его. Такъ и я, проплъ и баста.

Ч Какое же стихотворенiе?

Ч Въ случа еслибъ она сломала ногу! Ч Что-о?

Того только и ждалъ капитанъ. Стихотворенiя свои онъ уважалъ и цнилъ безмрно, но тоже, по нкоторой плутовской двойственности души, ему нравилось и то что Николай Всеволодовичъ всегда бывало вен селился его стишками и хохоталъ надъ ними иногда схватясь за бока.

Такимъ образомъ достигались дв цли Ч и поэтическая, и служебная;

но теперь была и третья, особенная и весьма щекотливая цль: капин танъ, выдвигая на сцену стихи, думалъ оправдать себя въ одномъ пункн т, котораго почему-то всего боле для себя опасался и въ которомъ всего боле ощущалъ себя провинившимся.

Ч Въ случа еслибъ она сломала ногу, то-есть въ случа верхон вой зды. Фантазiя, Николай Всеволодовичъ, бредъ, но бредъ поэта: одн нажды былъ пораженъ, проходя, при встрч съ наздницей и задалъ матерiальный вопросъ: что бы тогда было? то-есть въ случа. Дло ясное: вс искатели на попятный, вс женихи прочь, моргенъ фри, носъ утри, одинъ поэтъ остался бы вренъ съ раздавленнымъ въ груди сердн цемъ. Николай Всеволодовичъ, даже вошь и та могла бы быть влюблена и той не запрещено законами. И однакоже особа была обижена и письн момъ, и стихами. Даже вы, говорятъ, разсердились, такъ ли-съ;

это скорбно;

не хотлъ даже врить. Ну, кому бы я могъ повредить однимъ воображенiемъ? Къ тому же честью клянусь, тутъ Липутинъ: пошли да пошли, всякiй человкъ достоинъ права переписки, я и послалъ.

Ч Вы, кажется, предлагали себя въ женихи?

Ч Враги, враги и враги!

Ч Скажите стихи, сурово перебилъ Николай Всеволодовичъ.

Ч Бредъ, бредъ прежде всего.

Однакоже онъ выпрямился, протянулъ руку и началъ:

Краса красотъ сломала членъ, И интереснй вдвое стала, И вдвое сдлался влюбленъ Влюбленный ужь немало.

Ч Ну, довольно, махнулъ рукой Николай Всеволодовичъ.

Ч Мечтаю о Питер, перескочилъ поскоре Лебядкинъ, какъ будто и не было никогда стиховъ, Ч мечтаю о возрожденiи.... Благодтель!

Могу ли разчитывать что не откажете въ средствахъ къ поздк? Я какъ солнца ожидалъ васъ всю недлю.

Ч Ну, нтъ, ужь извините, у меня совсмъ почти не осталось средн ствъ, да и зачмъ мн вамъ деньги давать?...

Николай Всеволодовичъ какъ будто вдругъ разсердился. Сухо и кратко перечислилъ онъ вс преступленiя капитана: пьянство, вранье, трату денегъ назначавшихся Марь Тимоеевн, то что ее взяли изъ монастыря, дерзкiя письма съ угрозами опубликовать тайну, поступокъ съ Дарьей Павловной и пр. и пр. Капитанъ колыхался, жестикулирон валъ, начиналъ возражать, но Николай Всеволодовичъ каждый разъ пон велительно его останавливалъ.

Ч И позвольте, замтилъ онъ наконецъ, Ч вы все пишете о фан мильномъ позор. Какой же позоръ для васъ въ томъ что ваша сестра въ законномъ брак со Ставрогинымъ?

Ч Но бракъ подъ спудомъ, Николай Всеволодовичъ, бракъ подъ спудомъ, роковая тайна. Я получаю отъ васъ деньги и вдругъ мн задан ютъ вопросъ: за что эти деньги? Я связанъ и не могу отвчать, во вредъ сестр, во вредъ фамильному достоинству.

Капитанъ повысилъ тонъ;

онъ любилъ эту тему и крпко на нее разчитывалъ. Увы, онъ и не предчувствовалъ какъ его огорошатъ. Спон койно и точно, какъ будто дло шло о самомъ обыденномъ домашнемъ распоряженiи, Николай Всеволодовичъ сообщилъ ему что на дняхъ, мон жетъ-быть даже завтра или послзавтра, онъ намренъ свой бракъ сдлать повсемстно извстнымъ, какъ полицiи такъ и обществу, а стало-быть кончится самъ собою и вопросъ о фамильномъ достоинств, а вмст съ тмъ и вопросъ о субсидiяхъ. Капитанъ вытаращилъ глаза;

онъ даже и не понялъ;

надо было растолковать ему.

Ч Но вдь она.... полоумная?

Ч Я сдлаю такiя распоряженiя.

Ч Но.... какъ же ваша родительница?

Ч Ну, ужь это какъ хочетъ.

Ч Но вдь вы введете же вашу супругу въ вашъ домъ?

Ч Можетъ-быть и да. Впрочемъ все это въ полномъ смысл не ваше дло и до васъ совсмъ не относится.

Ч Какъ не относится! вскричалъ капитанъ;

Ч а я-то какъ же?

Ч Ну, разумется, вы не войдете въ домъ.

Ч Да вдь я же родственникъ.

Ч Отъ такихъ родственниковъ бгаютъ. Зачмъ мн давать вамъ тогда деньги, разсудите сами?

Ч Николай Всеволодовичъ, Николай Всеволодовичъ, этого быть не можетъ, вы можетъ-быть еще разсудите, вы не захотите наложить руки.... что подумаютъ, что скажутъ въ свт?

Ч Очень я боюсь вашего свта. Женился же я тогда на вашей сен стр, когда захотлъ, посл пьянаго обда, изъ-за пари на вино, а тен перь вслухъ опубликую объ этомъ.... если это меня теперь тшитъ?

Онъ произнесъ это какъ-то особенно раздражительно, такъ что Лен бядкинъ съ ужасомъ началъ врить.

Ч Но вдь я, я-то какъ, главное вдь тутъ я!... Вы можетъ-быть шутите-съ, Николай Всеволодовичъ?

Ч Нтъ, не шучу.

Ч Воля ваша, Николай Всеволодовичъ, а я вамъ не врю.... тогда я просьбу подамъ.

Ч Вы ужасно глупы, капитанъ.

Ч Пусть, но вдь это все что мн остается! сбился совсмъ капин танъ, Ч прежде за ея службу тамъ въ углахъ по крайней мр намъ квартиру давали, а теперь что же будетъ если вы меня совсмъ бросите?

Ч Вдь хотите же вы хать въ Петербургъ перемнять карьеру.

Кстати, правда я слышалъ что вы намрены хать съ доносомъ, въ нан дежд получить прощенiе, объявивъ всхъ другихъ?

Капитанъ разинулъ ротъ, выпучилъ глаза и не отвчалъ.

Ч Слушайте, капитанъ, чрезвычайно серiозно заговорилъ вдругъ Ставрогинъ, принагнувшись къ столу. До сихъ поръ онъ говорилъ какъ то двусмысленно, такъ что Лебядкинъ, искусившiйся въ роли шута, до послдняго мгновенiя все-таки былъ капельку неувренъ: сердится ли его баринъ въ самомъ дл или только подшучиваетъ, иметъ ли въ самомъ дл дикую мысль объявить о своемъ брак или только играетъ?

Теперь же необыкновенно строгiй видъ Николая Всеволодовича до того былъ убдителенъ что даже ознобъ пробжалъ по спин капитана. Ч Слушайте и говорите правду, Лебядкинъ: донесли вы о чемъ-нибудь или еще нтъ? Успли вы что-нибудь въ самомъ дл сдлать? Не послали ли какого-нибудь письма по глупости?

Ч Нтъ-съ, ничего не усплъ и.... не думалъ, неподвижно смотрлъ капитанъ.

Ч Ну, вы жете что не думали. Вы въ Петербургъ для того и просин тесь. Если не писали, то не сболтнули ли чего-нибудь кому-нибудь здсь? Говорите правду, я кое-что слышалъ.

Ч Въ пьяномъ вид Липутину. Липутинъ измнникъ. Я открылъ ему сердце, прошепталъ бдный капитанъ.

Ч Сердце сердцемъ, но не надо же быть и дуралеемъ. Если у васъ была мысль, то держали бы про себя;

нынче умные люди молчатъ, а не разговариваютъ.

Ч Николай Всеволодовичъ! задрожалъ капитанъ;

Ч вдь вы сами ни въ чемъ не участвовали, вдь я не на васъ....

Ч Да ужь на дойную свою корову вы бы не посмли доносить.

Ч Николай Всеволодовичъ, посудите, посудите!... и въ отчаянiи, въ слезахъ, капитанъ началъ торопливо излагать свою повсть за вс четыре года. Это была глупйшая повсть о дурак, втянувшемся не въ свое дло и почти не понимавшемъ его важности до самой послдней мин нуты, за пьянствомъ и за гульбой. Онъ разказалъ что еще въ Петербурн г лувлекся спервоначалу, просто по дружб, какъ врный студентъ, хотя и не будучи студентомъ, и не зная ничего, ни въ чемъ неповинн ный, разбрасывалъ разныя бумажки на стницахъ, оставлялъ десятн ками у дверей, у звонковъ, засовывалъ вмсто газетъ, въ театръ пронон силъ, въ шляпы совалъ, въ карманы пропускалъ. А потомъ и деньги сталъ отъ нихъ получать, потому что средства-то, средства-то мои кан ковы-съ! Въ двухъ губернiяхъ по уздамъ разбрасывалъ всякую дрянь. О, Николай Всеволодовичъ, восклицалъ онъ, Ч всего боле возн мущало меня что это совершенно противно гражданскимъ и преимущен ственно отечественнымъ законамъ! Напечатано вдругъ чтобы выходили съ вилами и чтобы помнили что кто выйдетъ по утру бднымъ, можетъ вечеромъ воротиться домой богатымъ, Ч подумайте-съ! Самого содрон ганiе беретъ, а разбрасываю. Или вдругъ пять-шесть строкъ ко всей Россiи, ни съ того, ни съ сего: запирайте скоре церкви, уничтожайте Бога, нарушайте браки, уничтожайте права наслдства, берите ножи, и только, и чортъ знаетъ что дальше. Вотъ съ этою бумажкой, съ пятин строчною-то, я чуть не попался, въ полку офицеры поколотили, да дай Богъ здоровья, выпустили. А тамъ прошлаго года чуть не захватили, какъ я пятидесяти-рублевыя французской поддлки Короваеву перен далъ;

да слава Богу, Короваевъ какъ разъ пьяный въ пруду утонулъ, и меня не успли изобличить. Здсь у Виргинскаго провозглашалъ свобон ду соцiальной жены. Въ iюн мсяц опять въ Ч скомъ узд разбрасын валъ. Говорятъ, еще заставятъ.... Петръ Степановичъ вдругъ даетъ знать что я долженъ слушаться;

давно уже угрожаетъ. Вдь какъ онъ въ воскресенье тогда поступилъ со мной! Николай Всеволодовичъ, я рабъ, я червь, но не Богъ, тмъ только и отличаюсь отъ Державина. Но вдь средства-то, средства-то мои каковы!

Николай Всеволодовичъ прослушалъ все любопытно.

Ч Многаго я вовсе не зналъ, Ч сказалъ онъ;

разумется, съ вами все могло случиться.... Слушайте, сказалъ онъ подумавъ, Ч если хотите, скажите имъ, ну, тамъ кому знаете, что Липутинъ совралъ, и что вы только меня попугать доносомъ собирались, полагая что я тоже скомн прометтированъ и чтобы съ меня такимъ образомъ больше денегъ взысн кать.... Понимаете?

Ч Николай Всеволодовичъ, голубчикъ, неужто же мн угрожаетъ такая опасность? Я только васъ и ждалъ чтобы васъ спросить.

Николай Всеволодовичъ усмхнулся.

Ч Въ Петербургъ васъ конечно не пустятъ, хотя-бъ я вамъ и далъ денегъ на поздку.... а впрочемъ мн къ Марь Тимоеевн пора, Ч и онъ всталъ со стула.

Ч Николай Всеволодовичъ, Ч а какъ же съ Марьей-то Тимоеевн ной?

Ч Да такъ какъ я сказывалъ.

Ч Неужто и это правда?

Ч Вы все не врите?

Ч Неужели вы меня такъ и сбросите, какъ старый изношенный сан погъ?

Ч Я посмотрю, засмялся Николай Всеволодовичъ, Ч ну, пустите.

Ч Не прикажите ли я на крылечк постою-съ.... чтобы какъ-нибудь невзначай чего не подслушать.... потому что комнатки крошечныя.

Ч Это дло;

постойте на крыльц. Возьмите зонтикъ.

Ч Зонтикъ, вашъ.... стоитъ ли для меня-съ? пересластилъ отъ стран ху капитанъ.

Ч Зонтика всякiй стоитъ.

Ч Разомъ опредляете minimum правъ человческихъ....

Но онъ уже лепеталъ машинально;

онъ слишкомъ былъ подавленъ извстiями и сбился съ послдняго толку. И однакоже, почти тотчасъ же какъ вышелъ на крыльцо и распустилъ надъ собой зонтикъ, стала наклен вываться въ легкомысленной и плутоватой голов его опять всегдашняя успокоительная мысль что съ нимъ хитрятъ и ему гутъ, а коли такъ, то не ему бояться, а его боятся.

Если гутъ и хитрятъ, то въ чемъ тутъ именно штука? скреблось въ его голов. Провозглашенiе брака ему казалось нелпостью: Правн да, съ такимъ чудотворцемъ все сдется;

для зла людямъ живетъ. Ну, а если самъ боится, съ воскреснаго-то афронта, да еще такъ какъ никогда? Вотъ и прибжалъ уврять что самъ провозгласитъ, отъ стран ха чтобъ я не провозгласилъ. Эй, не промахнись, Лебядкинъ! И къ чему приходить ночью, крадучись, когда самъ желаетъ огласки? А если боитн ся, то значитъ теперь боится, именно сейчасъ, именно за эти нсколько дней.... Эй, не свернись, Лебядкинъ!...

Пугаетъ Петромъ Степановичемъ. Ой, жутко, ой жутко;

нтъ, вотъ тутъ такъ жутко! И дернуло меня сболтнуть Липутину. Чортъ знаетъ что затваютъ эти черти, никогда не могъ разобрать. Опять заворочан лись, какъ пять тъ назадъ. Правда, кому бы я донесъ? Не написали ли кому по глупости? Гм. Стало-быть можно написать, подъ видомъ какъ бы глупости? Ужь не совтъ ли даетъ? Вы въ Петербургъ затмъ дете. Мошенникъ, мн только приснилось, а ужь онъ и сонъ отгадалъ!

Точно самъ подталкиваетъ хать. Тутъ дв штуки наврно, одна аль другая: или опять-таки самъ боится, потому что накуралесилъ, или....

или ничего не боится самъ, а только подталкиваетъ чтобъ я на нихъ всхъ донесъ! Охъ жутко, Лебядкинъ, охъ какъ бы не промахнуться!... Онъ до того задумался что позабылъ и подслушивать. Впрочемъ подслушать было трудно;

дверь была толстая, одностворчатая, а говорин ли очень не громко;

доносились какiе-то неясные звуки. Капитанъ даже плюнулъ и вышелъ опять, въ задумчивости, посвистать на крыльцо.

III.

Комната Марьи Тимоеевны была вдвое боле той которую занин малъ капитанъ и меблирована такою же топорною мебелью;

но столъ предъ диваномъ былъ накрытъ цвтною нарядною скатертью;

на немъ горла лампа;

по всему полу былъ разостланъ прекрасный коверъ;

крон вать была отдлена длинною, во всю комнату, зеленою занавсью, и кром того у стола находилось одно большое мягкое кресло, въ которое однако Марья Тимоеевна не садилась. Въ углу, какъ и въ прежней квартир, помщался образъ, съ зажженною предъ нимъ лампадкой, а на стол разложены были все т же необходимыя вещицы: колода картъ, зеркальце, псенникъ, даже сдобная булочка. Сверхъ того явились дв книжки съ раскрашенными картинками, одна Ч выдержки изъ одного популярнаго путешествiя, приспособленныя для отроческаго возраста, другая Ч сборникъ легонькихъ, нравоучительныхъ и большею частiю рыцарскихъ разказовъ, предназначенный для елокъ и институтовъ.

Былъ еще альбомъ разныхъ фотографiй. Марья Тимоеевна конечно ждала гостя, какъ и предварилъ капитанъ;

но когда Николай Всеволодон вичъ къ ней вошелъ, она спала, полулежа на диван, склонившись на гарусную подушку. Гость неслышно притворилъ за собою дверь и не схо н дя съ мста сталъ разсматривать спящую.

Капитанъ прилгнулъ, сообщая о томъ что она сдлала туалетъ. Она была въ томъ же темненькомъ плать, какъ и въ воскресенье у Варвары Петровны. Точно такъ же были завязаны ея волосы въ крошечный узен локъ на затылк;

точно такъ же обнажена длинная и сухая шея. Подан ренная Варварой Петровной черная шаль лежала, бережно сложенная, на диван. Попрежнему была она грубо наблена и нарумянена. Никон лай Всеволодовичъ не простоялъ и минуты, она вдругъ проснулась, точн но почувствовавъ его взглядъ надъ собою, открыла глаза и быстро вын прямилась. Но должно-быть что-то странное произошло и съ гостемъ:

онъ продолжалъ стоять на томъ же мст у дверей;

неподвижно и пронн зительнымъ взглядомъ, безмолвно и упорно, всматривался въ ея лицо.

Можетъ-быть этотъ взглядъ былъ излишне суровъ, можетъ-быть въ немъ выразилось отвращенiе, даже злорадное наслажденiе ея испун гомъ Ч если только не померещилось такъ со сна Марь Тимоеевн;

но только вдругъ, посл минутнаго почти выжиданiя, въ лиц бдной женн щины выразился совершенный ужасъ;

по немъ пробжали судороги, она подняла, сотрясая ихъ, руки и вдругъ заплакала, точь въ точь какъ исн пугавшiйся ребенокъ;

еще мгновенiе, и она бы закричала. Но гость опон мнился;

въ одинъ мигъ измнилось его лицо, и онъ подошелъ къ столу съ самою привтливою и ласковою улыбкой:

Ч Виноватъ, напугалъ я васъ, Марья Тимоеевна, нечаяннымъ приходомъ, со сна, проговорилъ онъ, протягивая ей руку.

Звуки ласковыхъ словъ произвели свое дйствiе, испугъ исчезъ, хотя все еще она смотрла съ боязнiю, видимо усиливаясь что-то понять.

Боязливо протянула и руку. Наконецъ улыбка робко шевельнулась на ея губахъ.

Ч Здравствуйте, князь, прошептала она, какъ-то странно въ него вглядываясь.

Ч Должно-быть сонъ дурной видли? продолжалъ онъ все привтливе и ласкове улыбаться.

Ч А вы почему узнали что я про это сонъ видла?...

И вдругъ она опять задрожала и отшатнулась назадъ, подымая предъ собой, какъ бы въ защиту, руку и приготовляясь опять заплакать.

Ч Оправьтесь, полноте, чего бояться, неужто вы меня не узнали?

уговаривалъ Николай Всеволодовичъ, но на этотъ разъ долго не могъ уговорить;

она молча смотрла на него, все съ тмъ же мучительнымъ недоумнiемъ, съ тяжелою мыслiю въ своей бдной голов и все такъ же усиливаясь до чего-то додуматься. То потупляла глаза, то вдругъ окиды н вала его быстрымъ, обхватывающимъ взглядомъ. Наконецъ, не то что успокоилась, а какъ бы ршилась.

Ч Садитесь, прошу васъ, подл меня, чтобы можно было мн пон томъ васъ разглядть, произнесла она довольно твердо, съ явною и кан кою-то новою цлью. Ч А теперь не безпокойтесь, я и сама не буду глядть на васъ, а буду внизъ смотрть. Не глядите и вы на меня до тхъ поръ пока я васъ сама не попрошу. Садитесь же, прибавила она даже съ нетерпнiемъ.

Новое ощущенiе видимо овладвало ею все боле и боле.

Николай Всеволодовичъ услся и ждалъ;

наступило довольно долн гое молчанiе.

Ч Гм! Странно мн это все, пробормотала она вдругъ чуть не брезн гливо;

Ч меня конечно дурные сны одолли;

только вы-то зачмъ мн въ этомъ самомъ вид приснились?

Ч Ну, оставимъ сны, нетерпливо проговорилъ онъ, поворачиваясь къ ней, несмотря на запрещенiе, и можетъ-быть опять давешнее выран женiе мелькнуло въ его глазахъ. Онъ видлъ что ей нсколько разъ хотлось, и очень бы, взглянуть на него, но что она упорно крпилась и смотрла внизъ.

Ч Слушайте, князь, возвысила она вдругъ голосъ, Ч слушайте, князь....

Ч Зачмъ вы отвернулись, зачмъ на меня не смотрите, къ чему эта комедiя? вскричалъ онъ, не утерпвъ.

Но она какъ бы и не слыхала вовсе.

Ч Слушайте, князь, повторила она въ третiй разъ твердымъ голосон мъ, съ непрiятною, хлопотливою миной въ лиц: Ч Какъ сказали вы мн тогда въ карет что бракъ будетъ объявленъ, я тогда же испугалась что тайна кончится. Теперь ужь и не знаю;

все думала и ясно вижу что совсмъ не гожусь. Нарядиться сумю, принять тоже пожалуй могу: эка бда на чашку чая пригласить, особенно коли есть лакеи. Но вдь все таки какъ посмотрятъ со стороны. Я тогда, въ воскресенье, многое въ томъ дом утромъ разглядла. Эта барышня хорошенькая на меня все время глядла, особенно когда вы вошли. Вдь это вы тогда вошли, а?

Мать ея просто смшная свтская старушенка. Мой Лебядкинъ тоже отн личился;

я чтобы не разсмяться, все въ потолокъ смотрла, хорошо тамъ потолокъ расписанъ. Матери его игуменьей бы только быть;

боюсь я ея, хоть и подарила черную шаль. Должно-быть вс он аттестовали тогда меня съ неожиданной стороны;

я не сержусь, только сижу я тогда и думаю: какая я имъ родня? Конечно съ графини требуются только дун шевныя качества, Ч потому что для хозяйственныхъ у ней много лакен евъ, Ч да еще какое-нибудь свтское кокетство, чтобъ умть принять иностранныхъ путешественниковъ. Но все-таки тогда въ воскресенье он смотрли на меня съ безнадежностiю. Одна Даша ангелъ. Очень я боюсь чтобъ он не огорчили его какъ-нибудь неосторожнымъ отзывомъ на мой счетъ.

Ч Не бойтесь и не тревожьтесь, скривилъ ротъ Николай Всеволодон вичъ.

Ч Впрочемъ ничего мн это не составитъ, если ему и стыдно за меня будетъ немножко, потому тутъ всегда больше жалости, чмъ стыда, судя по человку конечно. Вдь онъ знаетъ что скорй мн ихъ жалть, а не имъ меня.

Ч Вы, кажется, очень обидлись на нихъ, Марья Тимоеевна?

Ч Кто, я? нтъ, простодушно усмхнулась она. Ч Совсмъ таки даже нтъ. Посмотрла я на васъ всхъ тогда: вс-то вы сердитесь, вс то вы перессорились;

сойдутся и посмяться по душ не умютъ. Стольн ко богатства и такъ мало веселья Ч гнусно мн это все. Мн впрочемъ теперь никого не жалко, кром себя самой.

Ч Я слышалъ, вамъ съ братомъ худо было жить безъ меня?

Ч Это кто вамъ сказалъ? Вздоръ;

теперь хуже гораздо;

теперь сны не хороши, а сны не хороши стали потому что вы прiхали. Вы-то, спран шивается, зачмъ появились, скажите пожалуста?

Ч А не хотите ли опять въ монастырь?

Ч Ну, я такъ и предчувствовала что они опять монастырь предлон жатъ! Эка невидаль мн вашъ монастырь! Да и зачмъ я въ него пойду, съ чмъ теперь войду? Теперь ужь одна одинешенька! Поздно мн трен тью жизнь начинать.

Ч Вы за что-то очень сердитесь, ужь не боитесь ли что я васъ разн любилъ?

Ч Объ васъ я и совсмъ не забочусь. Я сама боюсь чтобы кого очень не разлюбить.

Она презрительно усмхнулась.

Ч Виновата я должно-быть предъ нимъ въ чемъ-нибудь очень большомъ, прибавила она вдругъ какъ бы про себя, Ч вотъ не знаю только въ чемъ виновата, вся въ этомъ бда моя ввкъ. Всегда-то всен гда, вс эти пять тъ, я боялась день и ночь что предъ нимъ въ чемъ-то я виновата. Молюсь я, бывало, молюсь и все думаю про вину мою велин кую предъ нимъ. Анъ вотъ и вышло что правда была.

Ч Да что вышло-то?

Ч Боюсь только нтъ ли тутъ чего съ его стороны, продолжала она, не отвчая на вопросъ, даже вовсе его не разслышавъ. Ч Опять-таки не могъ же онъ сойтись съ такими людишками. Графиня състь меня рада, хоть и въ карету съ собой посадила. Вс въ заговор Ч неужто и онъ?

Неужто и онъ измнилъ? (Подбородокъ и губы ея задрожали). Слун шайте вы: читали вы про Гришку Отрепьева, что на семи соборахъ былъ проклятъ?

Николай Всеволодовичъ промолчалъ.

Ч А впрочемъ я теперь поворочусь къ вамъ и буду на васъ смотн рть, какъ бы ршилась она вдругъ;

Ч поворотитесь и вы ко мн и поглядите на меня, только пристальне. Я въ послднiй разъ хочу удон стовриться.

Ч Я смотрю на васъ уже давно.

Ч Гм, проговорила Марья Тимоеевна, сильно всматриваясь, Ч пон толстли вы очень....

Она хотла было еще что-то сказать, но вдругъ опять, въ третiй разъ, давешнiй испугъ мгновенно исказилъ лицо ея, и опять она отшатн нулась, подымая предъ собою руку.

Ч Да что съ вами? вскричалъ Николай Всеволодовичъ почти въ бшенств.

Но испугъ продолжался только одно мгновенiе;

лицо ея перекосин лось какою-то странною улыбкой, подозрительною, непрiятною:

Ч Я прошу васъ, князь, встаньте и войдите, произнесла она вдругъ твердымъ и настойчивымъ голосомъ.

Ч Какъ войдите? Куда я войду? отшатнулся на этотъ разъ и Никон лай Всеволодовичъ.

Ч Я вс пять тъ только и представляла себ какъ онъ войдетъ.

Встаньте сейчасъ и уйдите за дверь, въ ту комнату. Я буду сидть какъ будто ничего не ожидая и возьму въ руки книжку, и вдругъ вы войдите посл пяти тъ путешествiя. Я хочу посмотрть какъ это будетъ.

Николай Всеволодовичъ проскрежеталъ про себя зубами и проворн чалъ что-то неразборчивое.

Ч Довольно, сказалъ онъ, ударяя ладонью по столу. Ч Прошу васъ, Марья Тимоеевна, меня выслушать. Сдлайте одолженiе, соберин те, если можете, все ваше вниманiе. Не совсмъ же вдь вы сумашедн шая! прорвался онъ въ нетерпнiи. Ч Завтра я объявляю нашъ бракъ.

Вы никогда не будете жить въ палатахъ, разуврьтесь. Хотите жить со мною всю жизнь, но только очень отсюда далеко? Это въ горахъ, въ Швейцарiи, тамъ есть одно мсто.... Не безпокойтесь, я никогда васъ не брошу и въ сумашедшiй домъ не отдамъ. Денегъ у меня достанетъ чтобы намъ жить не прося. У васъ будетъ служанка;

вы не будете исполнять никакой работы. Все что пожелаете изъ возможнаго, будетъ вамъ дон ставлено. Вы будете молиться, ходить куда угодно и длать что вамъ угодно. Я васъ не трону. Я тоже съ моего мста всю жизнь никуда не сойду. Хотите всю жизнь не буду говорить съ вами, хотите разказывайте мн каждый вечеръ, какъ тогда въ Петербург въ углахъ, ваши пон всти. Буду вамъ книги читать, если пожелаете. Но за то такъ всю жизнь, на одномъ мст, а мсто это угрюмое. Хотите? ршаетесь? Не будете раскаиваться, терзать меня слезами, проклятiями?

Она прослушала съ чрезвычайнымъ любопытствомъ и долго молчала и думала.

Ч Невроятно мн это все, проговорила она, наконецъ, насмшлин во и брезгливо. Ч Этакъ я пожалуй сорокъ тъ проживу въ тхъ гон рахъ. Она разсмялась.

Ч Что жь, и сорокъ тъ проживемъ, очень нахмурился Николай Всеволодовичъ.

Ч Гм. Ни за что не поду.

Ч Даже и со мной?

Ч А вы что такое чтобъ я съ вами хала? Сорокъ тъ сряду съ нимъ на гор сиди Ч ишь подъхалъ. И какiе, право, люди нынче терн пливые начались! Нтъ, не можетъ того быть чтобы соколъ филиномъ сталъ. Не таковъ мой князь! гордо и торжественно подняла она голову.

Его будто оснило:

Ч Съ чего вы меня княземъ зовете и.... за кого принимаете? быстро спросилъ онъ.

Ч Какъ? разв вы не князь?

Ч Никогда имъ и не былъ.

Ч Такъ вы сами, сами, такъ-таки прямо въ лицо, признаетесь что вы не князь!

Ч Говорю, никогда не былъ.

Ч Господи! всплеснула она руками, всего отъ враговъ его ожидала, но такой дерзости Ч никогда! Живъ ли онъ? вскричала она въ изступн ленiи, надвигаясь на Николая Всеволодовича, Ч убилъ ты его или нтъ, признавайся!

Ч За кого ты меня принимаешь? вскочилъ онъ съ мста съ исказивн шимся лицомъ;

но ее уже было трудно испугать, она торжествовала:

Ч А кто тебя знаетъ кто ты таковъ и откуда ты выскочилъ! Только сердце мое, сердце чуяло, вс пять тъ, всю интригу! А я-то сижу, дивн люсь: что за сова слпая подъхала? Нтъ, голубчикъ, плохой ты акн теръ, хуже даже Лебядкина. Поклонись отъ меня графин пониже, да скажи чтобы присылала почище тебя. Наняла она тебя, говори? У ней при милости на кухн состоишь? Весь вашъ обманъ насквозь вижу, всхъ васъ, до одного, понимаю!

Онъ схватилъ ее крпко, выше локтя, за руку;

она хохотала ему въ лицо:

Ч Похожъ-то ты очень похожъ, можетъ и родственникъ ему бун дешь, Ч хитрый народъ! Только мой Ч ясный соколъ и князь, а ты Ч сычъ и купчишка! Мой-то и Богу, захочетъ, поклонится, а захочетъ, и нтъ, а тебя Шатушка (милый онъ, родимый, голубчикъ мой!) по щен камъ отхлесталъ, мой Лебядкинъ разказывалъ. И чего ты тогда струн силъ вошелъ-то? Кто тебя тогда напугалъ? какъ увидала я твое низкое лицо, когда упала, а ты меня подхватилъ, Ч точно червь ко мн въ сердце заползъ: не онъ, думаю, не онъ! Не постыдился бы соколъ мой меня никогда предъ свтской барышней! О Господи! да я ужь тмъ тольн ко была счастлива, вс пять тъ, что соколъ мой гд-то тамъ, за горами живетъ и летаетъ, на солнце взираетъ.... Говори, самозванецъ, много ли взялъ? За большiя ли деньги согласился? Я бы гроша теб не дала. Ха ха-ха! ха-ха-ха!...

Ч У, идiотка! проскрежеталъ Николай Всеволодовичъ, все еще крпко держа ее за руку.

Ч Прочь самозванецъ! повелительно вскричала она, я моего князя жена, не боюсь твоего ножа!

Ч Ножа!

Ч Да, ножа! у тебя ножъ въ карман. Ты думалъ я спала, а я видла: ты какъ вошелъ давеча, ножъ вынималъ!

Ч Что ты сказала, несчастная, какiе сны теб снятся! возопилъ онъ и изо всей силы оттолкнулъ ее отъ себя, такъ что она больно ударилась плечами и головой о диванъ. Онъ бросился бжать;

но она тотчасъ же вскочила за нимъ, хромая и прискакивая, въ догонку, и уже съ крыльца, удерживаемая изо всхъ силъ перепугавшимся Лебядкинымъ, успла ему еще прокричать, съ визгомъ и съ хохотомъ, во слдъ въ темноту:

Ч Гришка От-репь-евъ а-на-е-ма!

IV.

Ножъ, ножъ! повторялъ онъ въ неутомимой злоб, широко шагая по грязи и лужамъ, не разбирая дороги. Правда, минутами ему ужасно хотлось захохотать, громко, бшено;

но онъ почему-то крпился и сдерживалъ смхъ. Онъ опомнился лишь на мосту, какъ разъ самомъ томъ мст гд давеча ему встртился едька;

тотъ же самый едька ждалъ его тутъ и теперь, и завидвъ его, снялъ фуражку, весело оскан лилъ зубы и тотчасъ же началъ о чемъ-то бойко и весело растабарывать.

Николай Всеволодовичъ прошелъ не останавливаясь, нкоторое время даже совсмъ и не слушалъ опять увязавшагося за нимъ бродягу. Его поразила мысль что онъ совершенно забылъ про него и забылъ именно въ то время когда самъ ежеминутно повторялъ про себя: ножъ, ножъ.

Въ этой мысли заключалось для него что-то очень любопытное и опять таки ужасно смшное. Но вдругъ, какъ бы опомнившись, онъ схватилъ бродягу за шиворотъ и со всею накопившеюся злобой, изо всей силы удан рилъ его объ мостъ. Одно мгновенiе тотъ думалъ было бороться, но пон чти тотчасъ же догадавшись что онъ предъ своимъ противникомъ, напавшимъ къ тому же нечаянно, Ч нчто въ род соломинки, вдругъ затихъ и примолкъ, даже нисколько не сопротивляясь. Стоя на колн няхъ, придавленный къ земл, съ вывернутыми на спину локтями, хитн рый бродяга спокойно ожидалъ развязки, совершенно, кажется, не вря въ опасность.

Онъ не ошибся. Николай Всеволодовичъ уже снялъ было съ себя, вою рукой, теплый шарфъ, чтобы скрутить своему плннику руки;

но вдругъ, почему-то, бросилъ его и оттолкнулъ отъ себя. Тотъ мигомъ вскочилъ на ноги, обернулся, и короткiй широкiй сапожный ножъ, мгнон венно откуда-то взявшiйся, блеснулъ въ его рук.

Ч Долой ножъ, спрячь, спрячь сейчасъ! приказалъ съ нетерплин вымъ жестомъ Николай Всеволодовичъ, и ножъ исчезъ, также мгновенн но какъ появился.

Николай Всеволодовичъ опять молча и не оборачиваясь пошелъ своею дорогой;

но упрямый негодяй все-таки не отсталъ отъ него, правн да, теперь уже не растабарывая и даже почтительно наблюдая дистанцiю на цлый шагъ позади. Оба прошли такимъ образомъ мостъ и вышли на берегъ, на этотъ разъ повернувъ налво, тоже въ длинный и глухой переулокъ, но которымъ короче было пройти въ центръ города, чмъ дан вешнимъ путемъ по Богоявленской улиц.

Ч Правда, говорятъ, ты церковь гд-то здсь въ узд на дняхъ обокралъ? спросилъ вдругъ Николай Всеволодовичъ.

Ч Я, то-есть собственно, помолиться спервоначалу зашелъ-съ, стен пенно и учтиво, какъ будто ничего и не произошло, отвчалъ бродяга;

даже не то что степенно, а почти съ достоинствомъ. Давешней дружен ской фамильярности не было и въ помин. Видно было человка длон ваго и степеннаго, правда, напрасно обиженнаго, но умющаго забывать и обиды.

Ч Да какъ завелъ меня туда Господь, продолжалъ онъ, Ч эхъ, благодать небесная, думаю! По сиротству моему произошло это дло, такъ какъ въ нашей судьб совсмъ нельзя безъ вспомоществованiя. И вотъ, врьте Богу, сударь, себ въ убытокъ, наказалъ Господь за грхи:

за махальницу да за хлопотницу, да за дьяконовъ черезсдельникъ всего только двнадцать рублевъ прiобрлъ. Николая Угодника подбородн никъ, чистый серебряный, задаромъ пошелъ: симилеровый, говорятъ.

Ч Сторожа зарзалъ?

Ч То-есть мы вмст и прибирали-съ съ тмъ сторожемъ, да ужь потомъ, подъ утро, у рчки, у насъ взаимный споръ вышелъ, кому мшокъ нести. Согршилъ, облегчилъ его маненечко.

Ч Ржь еще, обокради еще.

Ч То же самое и Петръ Степанычъ, какъ есть въ одно слово съ вами, совтуютъ-съ, потому что они чрезвычайно скупой и жестокосерн дый на счетъ вспомоществованiя человкъ-съ. Окромя того что уже въ Творца Небеснаго, насъ изъ персти земной создавшаго, ни на грошъ не вруютъ-съ, а говорятъ что все одна природа устроила, даже до послдн няго будто бы звря, они и не понимаютъ сверхъ того что по нашей судьб намъ чтобы безъ благодтельнаго вспомоществованiя, совершенн но никакъ нельзя-съ. Станешь ему толковать, смотритъ какъ баранъ на воду, дивишься на него только. Вонъ поврите ли-съ, у капитана Лебядн кина-съ, гд сейчасъ изволили посщать-съ, когда еще они до васъ прон живали у Филиппова-съ, такъ иной разъ дверь всю ночь настежь не запертая стоитъ-съ, самъ спитъ пьянъ мертвецки, а деньги у него изо всхъ кармановъ на полъ сыплются. Своими глазами наблюдать прихон дилось, потому по нашему обороту чтобы безъ вспомоществованiя, этого никакъ нельзя-съ.Е Ч Какъ своими глазами? Заходилъ что ли ночью?

Ч Можетъ и заходилъ, только это никому неизвстно.

Ч Что жь не зарзалъ?

Ч Прикинувъ на счетахъ, остепенилъ себя-съ. Потому разъ узнамн ши доподлинно что сотни полторы рублевъ всегда могу вынуть, какъ же мн пускаться на то, когда и вс полторы тысячи могу вынуть, если только пообождавъ? Потому капитанъ Лебядкинъ (своими ушами слын шалъ-съ) всегда на васъ очинна надялись въ пьяномъ вид-съ, и нтъ здсь такого трактирнаго заведенiя, даже послдняго кабака, гд бы они не объявляли о томъ въ семъ самомъ вид-съ. Такъ что слышамши про то изъ многихъ устъ, я тоже на ваше сiятельство всю мою надежду сталъ возлагать. Я, сударь, вамъ какъ отцу али родному брату, потому Петръ Степанычъ никогда того отъ меня не узнаютъ и даже ни единая душа.

Такъ три-то рублика, ваше сiятельство, соблаговолите аль нтъ-съ?

Развязали бы вы меня, сударь, чтобъ я то-есть зналъ правду истинную, потому намъ чтобы безъ вспомоществованiя никакъ нельзя-съ.

Николай Всеволодовичъ громко захохоталъ, и вынувъ изъ кармана портъ-моне, въ которомъ было рублей до пятидесяти мелкими кредиткан ми, выбросилъ ему одну бумажку изъ пачки, затмъ другую, третью, четвертую. едька подхватывалъ на лету, кидался, бумажки сыпались въ грязь, едька ловилъ и прикрикивалъ: лэхъ, эхъ! Николай Всеволон довичъ кинулъ въ него наконецъ всею пачкой и, продолжая хохотать, пустился по переулку на этотъ разъ уже одинъ. Бродяга остался искать, ерзая на колнкахъ въ грязи, разлетвшiяся по втру и потонувшiя въ лужахъ кредитки, и цлый часъ еще можно было слышать въ темнот его отрывистыя вскрикиванiя: лэхъ, эхъ! ГЛАВА ТРЕТЬЯ.

Поединокъ.

I.

На другой день, въ два часа пополудни, предположенная дуэль сон стоялась. Быстрому исходу дла способствовало неукротимое желанiе Артемiя Павловича Гаганова драться во что бы ни стало. Онъ не понин малъ поведенiя своего противника и былъ въ бшенств. Цлый уже мн сяцъ онъ оскорблялъ его безнаказанно и все еще не могъ вывести изъ терпнiя. Вызовъ ему былъ необходимъ со стороны самого Николая Всен володовича, такъ какъ самъ онъ не имлъ прямаго предлога къ вызову.

Въ тайныхъ же побужденiяхъ своихъ, то-есть просто въ болзненной ненависти къ Ставрогину за фамильное оскорбленiе четыре года назадъ онъ почему-то совстился сознаться. Да и самъ считалъ такой предлогъ невозможнымъ, особенно въ виду смиренныхъ извиненiй уже два раза предложенныхъ Николаемъ Всеволодовичемъ. Онъ положилъ про себя что тотъ безстыдный трусъ;

понять не могъ какъ тотъ могъ снести пон щечину отъ Шатова;

такимъ образомъ и ршился наконецъ послать то необычайное по грубости своей письмо которое побудило наконецъ самон го Николая Всеволодовича предложить встрчу. Отправивъ наканун это письмо и въ лихорадочномъ нетерпнiи ожидая вызова, болзненно разчитывая шансы къ тому, то надясь, то отчаяваясь, онъ на всякiй случай еще съ вечера припасъ себ секунданта, а именно Маврикiя Нин колаевича Дроздова, своего прiятеля, школьнаго товарища и особенно уважаемаго имъ человка. Такимъ образомъ Кириловъ, явившiйся на другой день по утру въ девять часовъ съ своимъ порученiемъ, нашелъ уже почву совсмъ готовую. Вс извиненiя и неслыханныя уступки Нин колая Всеволодовича были тотчасъ же съ перваго слова и съ необыкнон веннымъ азартомъ отвергнуты. Маврикiй Николаевичъ, наканун лишь узнавшiй о ход дла, при такихъ неслыханныхъ предложенiяхъ открылъ было ротъ отъ удивленiя и хотлъ тутъ же настаивать на прин миренiи, но замтивъ что Артемiй Павловичъ, предугадавшiй его намренiя, почти затресся на своемъ стул, смолчалъ и не произнесъ ничего. Еслибы не слово данное товарищу, онъ ушелъ бы немедленно;

остался же въ единственной надежд помочь хоть чмъ-нибудь при самомъ исход дла. Кириловъ передалъ вызовъ;

вс условiя встрчи обозначенныя Ставрогинымъ были приняты тотчасъ же буквально, безъ малйшаго возраженiя. Сдлана была только одна прибавка, впрочемъ очень жестокая, именно: если съ первыхъ выстрловъ не произойдетъ ничего ршительнаго, то сходиться въ другой разъ;

если не кончится ничмъ и въ другой, сходиться въ третiй. Кириловъ нахмурился, поторн говался насчетъ третьяго раза, но не выторговавъ ничего, согласился, съ тмъ однакожь что три раза можно, а четыре никакъ нельзя. Въ этомъ уступили. Такимъ образомъ въ два часа пополудни и состоялась встрча въ Брыков, то-есть въ подгорной маленькой рощиц между Скворешн никами съ одной стороны и фабрикой Шпигулиныхъ съ другой. Вчерашн нiй дождь пересталъ совсмъ, но было мокро, сыро и втрено. Низкiя мутныя разорванныя облака быстро неслись по холодному небу;

деревья густо и перекатно шумли вершинами и скрипли на корняхъ своихъ;

очень было грустное утро.

Гагановъ съ Маврикiемъ Николаевичемъ прибыли на мсто въ щен гольскомъ шарабан парой, которымъ правилъ Артемiй Павловичъ;

при нихъ находился слуга. Почти въ ту же минуту явились и Николай Всен володовичъ съ Кириловымъ, но не въ экипаж, а верхами и тоже въ сон провожденiи верховаго слуги. Кириловъ, никогда не садившiйся на коня, держался въ сдл смло и прямо, прихватывая правою рукой тяжелый ящикъ съ пистолетами, который не хотлъ доврить слуг, а вою, по неумнью, безпрерывно крутя и дергая поводья, отчего лошадь мотала головой и обнаруживала желанiе стать на дыбы, что впрочемъ нисколько не пугало всадника. Мнительный, быстро и глубоко оскорблявшiйся Ган гановъ почелъ прибытiе верховыхъ за новое себ оскорбленiе, въ томъ смысл что враги слишкомъ стало-быть надялись на успхъ коли не предполагали даже нужды въ экипаж на случай отвоза раненаго. Онъ вышелъ изъ своего шарабана весь желтый отъ злости и почувствовалъ что у него дрожатъ руки, о чемъ и сообщилъ Маврикiю Николаевичу. На поклонъ Николая Всеволодовича не отвтилъ совсмъ и отвернулся. Сен кунданты бросили жребiй: вышло пистолетамъ Кирилова. Барьеръ отн мрили, противниковъ разставили, экипажи и лошадей съ лакеями отон слали шаговъ на триста назадъ. Оружiе было заряжено и вручено прон тивникамъ.

Жаль что надо было вести разказъ быстре и некогда описывать;

но нельзя и совсмъ безъ отмтокъ. Маврикiй Николаевичъ былъ грустенъ и озабоченъ. За то Кириловъ былъ совершенно спокоенъ и безразлин ченъ, очень точенъ въ подробностяхъ принятой на себя обязанности, но безъ малйшей суетливости и почти безъ любопытства къ роковому и столь близкому исходу дла. Николай Всеволодовичъ былъ блдне обыкновеннаго, одтъ довольно легко, въ пальто и блой пуховой шляп. Онъ казался очень усталымъ, изрдка хмурился и нисколько не находилъ нужнымъ скрывать свое непрiятное расположенiе духа. Но Артемiй Павловичъ былъ въ сiю минуту всхъ замчательне, такъ что никакъ нельзя не сказать объ немъ нсколькихъ словъ совсмъ особенн но.

II.

Намъ не случилось до сихъ поръ упомянуть о его наружности. Это былъ человкъ большаго роста, блый, сытый, какъ говоритъ простонан родье, почти жирный, съ блокурыми жидкими волосами, тъ тридцати трехъ и пожалуй даже съ красивыми чертами лица. Онъ вышелъ въ отн ставку полковникомъ, и еслибы дослужился до генерала, то въ генеральн скомъ чин былъ бы еще внушительне и очень можетъ быть что вын шелъ бы хорошимъ боевымъ генераломъ.

Нельзя пропустить, для характеристики лица, что главнымъ повон домъ къ его отставк послужила столь долго и мучительно преслдовавн шая его мысль о срам фамилiи, посл обиды нанесенной отцу его, въ клуб, четыре года тому назадъ, Николаемъ Ставрогинымъ. Онъ счин талъ по совсти безчестнымъ продолжать службу и увренъ былъ про себя что мараетъ собою полкъ и товарищей, хотя никто изъ нихъ и не зналъ о происшествiи. Правда, онъ и прежде хотлъ выйти однажды изъ службы, давно уже, задолго до обиды и совсмъ по другому поводу, но до сихъ поръ колебался. Какъ ни странно написать, но этотъ первонан чальный поводъ или лучше сказать позывъ къ выходу въ отставку былъ манифестъ 19го февраля объ освобожденiи крестьянъ. Артемiй Павлон вичъ, богатйшiй помщикъ нашей губернiи, даже не такъ много и потен рявшiй посл манифеста, мало того, самъ способный убдиться въ гун манности мры и почти понять экономическiя выгоды реформы, вдругъ почувствовалъ себя, съ появленiя манифеста, какъ-бы лично обиженн нымъ. Это было что-то безсознательное, въ род какого-то чувства, но тмъ сильне чмъ безотчетне. До смерти отца своего онъ впрочемъ не ршался предпринять что-нибудь ршительное;

но въ Петербург сталъ извстенъ благороднымъ образомъ своихъ мыслей многимъ замчан тельнымъ лицамъ, съ которыми усердно поддерживалъ связи. Это былъ человкъ уходящiй въ себя, закрывающiйся. Еще черта: онъ принадлен жалъ къ тмъ страннымъ, но еще уцлвшимъ на Руси дворянамъ котон рые чрезвычайно дорожатъ древностью и чистотой своего дворянскаго рода и слишкомъ серiозно этимъ интересуются. Вмст съ этимъ онъ терпть не могъ русской исторiи, да и вообще весь русскiй обычай счин талъ отчасти свинствомъ. Еще въ дтств его, въ той спецiальной военн ной школ для боле знатныхъ и богатыхъ воспитанниковъ въ которой онъ имлъ честь начать и кончить свое образованiе, укоренились въ немъ нкоторыя поэтическiя воззрнiя: ему понравились замки, средн невковая жизнь, вся оперная часть ея, рыцарство, онъ чуть не плакалъ уже тогда отъ стыда что русскаго боярина временъ Московскаго царства царь могъ наказывать тлесно и краснлъ отъ сравненiй. Этотъ тугой, чрезвычайно строгiй человкъ, замчательно хорошо знавшiй свою службу и исполнявшiй свои обязанности, въ душ своей былъ мечтан телемъ. Утверждали что онъ могъ бы говорить въ собранiяхъ и что иметъ даръ слова;

но однако онъ вс свои тридцать три года промолн чалъ про себя. Даже въ той важной петербургской сред въ которой онъ вращался въ послднее время, держалъ себя необыкновенно надмнно.

Встрча въ Петербург съ воротившимся изъ-за границы Николаемъ Всеволодовичемъ чуть не свела его съ ума. Въ настоящiй моментъ, стоя на барьер, онъ находился въ страшномъ безпокойств. Ему все казан лось что еще какъ-нибудь не состоится дло, малйшее промедленiе брон сало его въ трепетъ. Болзненное впечатлнiе выразилось въ его лиц, когда вдругъ Кириловъ, вмсто того чтобы подать знакъ для битвы, нан чалъ вдругъ говорить, правда для проформы, о чемъ самъ заявилъ во всеуслышанiе:

Ч Я только для проформы;

теперь, когда уже пистолеты въ рукахъ и надо командовать, не угодно ли въ послднiй разъ помириться? Обян занность секунданта.

Какъ нарочно Маврикiй Николаевичъ, до сихъ поръ молчавшiй, но съ самаго вчерашняго дня страдавшiй про себя за свою уступчивость и потворство, вдругъ подхватилъ мысль Кирилова и тоже заговорилъ:

Ч Я совершенно присоединяюсь къ словамъ господина Кирилова....

эта мысль что нельзя мириться на барьер Ч есть предразсудокъ, годн ный для Французовъ.... Да я и не понимаю обиды, воля ваша, я давно хотлъ сказать.... потому что вдь предлагаются всякiя извиненiя, не такъ ли?

Онъ весь покраснлъ. Рдко случалось ему говорить такъ много и съ такимъ волненiемъ.

Ч Я опять подтверждаю мое предложенiе представить всевозможн ныя извиненiя, съ чрезвычайною поспшностiю подхватилъ Николай Всеволодовичъ.

Ч Разв это возможно? неистово вскричалъ Гагановъ, обращаясь къ Маврикiю Николаевичу и въ изступленiи топнувъ ногой;

Ч объяснин те вы этому человку, если вы секундантъ, а не врагъ мой, Маврикiй Николаевичъ (онъ ткнулъ пистолетомъ въ сторону Николая Всеволодон вича), Ч что такiя уступки только усиленiе обиды! Онъ не находитъ возн можнымъ отъ меня обидться!... Онъ позора не находитъ уйти отъ меня съ барьера! За кого же онъ принимаетъ меня посл этого, въ вашихъ глазахъ.... а вы еще мой секундантъ! Вы только меня раздражаете, чтн объ я не попалъ, Маврикiй Николаевичъ. Онъ топалъ ногами, слюня брызгала съ его губъ.

Ч Переговоры кончены. Прошу слушать команду! изо всей силы вскричалъ Кириловъ. Ч Разъ! Два! Три!

Со словомъ три, противники направились другъ на друга. Гаган новъ тотчасъ же поднялъ пистолетъ и на пятомъ или шестомъ шаг вын стрлилъ. На секунду прiостановился, и уврившись что далъ промахъ, быстро подошелъ къ барьеру. Подошелъ и Николай Всеволодовичъ, подн нялъ пистолетъ, но какъ-то очень высоко и выстрлилъ совсмъ почти не цлясь. Затмъ вынулъ платокъ и замоталъ въ него мизинецъ правой руки. Тутъ только увидли что Артемiй Павловичъ не совсмъ промахн нулся, но пуля его только скользнула по пальцу, по суставной мякоти, не тронувъ кости;

вышла ничтожная царапина. Кириловъ тотчасъ же заявилъ что дуэль, если противники не удовлетворены, продолжается.

Ч Я заявляю, прохриплъ Гагановъ (у него пересохло горло), опять обращаясь къ Маврикiю Николаевичу, Ч что этотъ человкъ (онъ ткнулъ опять въ сторону Ставрогина), выстрлилъ нарочно на воздухъ.... умышленно.... Это опять обида! Онъ хочетъ сдлать дуэль нен возможною!

Ч Я имю право стрлять какъ хочу, лишь бы происходило по пран виламъ, Ч твердо заявилъ Николай Всеволодовичъ.

Ч Нтъ не иметъ! Растолкуйте ему, растолкуйте! кричалъ Гаган новъ.

Ч Я совершенно присоединяюсь къ мннiю Николая Всеволодовин ча, возгласилъ Кириловъ.

Ч Для чего онъ щадитъ меня? бсновался Гагановъ не слушая. Ч Я презираю его пощаду.... Я плюю.... Я....

Ч Даю слово что я вовсе не хотлъ васъ оскорблять, съ нетерн пнiемъ проговорилъ Николай Всеволодовичъ, Ч я выстрлилъ вверхъ потому что не хочу боле никого убивать, васъ ли, другаго ли, лично до васъ не касается. Правда, себя я не считаю обиженнымъ, и мн жаль что васъ это сердитъ. Но не позволю никому вмшиваться въ мое право.

Ч Если онъ такъ боится крови, то спросите, зачмъ меня вызын валъ? вопилъ Гагановъ, все обращаясь къ Маврикiю Николаевичу.

Ч Какъ васъ было не вызвать? ввязался Кириловъ, Ч вы не хотли слушать, какъ же отъ васъ отвязаться?

Ч Замчу только одно, произнесъ Маврикiй Николаевичъ съ усилiемъ и со страданiемъ обсуждавшiй дло: Ч если противникъ зан ране объявляетъ что стрлять будетъ вверхъ, то поединокъ дйствин тельно продолжаться не можетъ.... по причинамъ деликатнымъ и.... ясн нымъ....

Ч Я вовсе не объявлялъ что каждый разъ буду вверхъ стрлять!

вскричалъ Ставрогинъ, уже совсмъ теряя терпнiе. Ч Вы вовсе не знан ете что у меня на ум и какъ я опять сейчасъ выстрлю.... Я ничмъ не стсняю дуэли.

Ч Коли такъ, встрча можетъ продолжаться, обратился Маврикiй Николаевичъ къ Гаганову.

Ч Господа, займите ваши мста! скомандовалъ Кириловъ.

Опять сошлись, опять промахъ у Гаганова и опять выстрлъ вверхъ у Ставрогина. Про эти выстрлы вверхъ можно было бы и поспорить:

Николай Всеволодовичъ могъ прямо утверждать что онъ стрляетъ какъ слдуетъ, еслибы самъ не сознался въ умышленномъ промах. Онъ нан водилъ пистолетъ не прямо въ небо или въ дерево, а все-таки какъ бы метилъ въ противника, хотя впрочемъ бралъ на аршинъ поверхъ его шляпы. Въ этотъ второй разъ прицлъ былъ даже еще ниже, еще правн доподобне;

но уже Гаганова нельзя было разуврить.

Ч Опять! проскрежеталъ онъ зубами;

Ч все равно! Я вызванъ и пользуюсь правомъ. Я хочу стрлять въ третiй разъ.... во что бы ни стан ло!

Ч Имете полное право, отрубилъ Кириловъ. Маврикiй Николаен вичъ не сказалъ ничего. Разставили въ третiй разъ, скомандовали;

въ этотъ разъ Гагановъ дошелъ до самаго барьера, и съ барьера, съ двнан дцати шаговъ, сталъ прицливаться. Руки его слишкомъ дрожали для правильнаго выстрла. Ставрогинъ стоялъ съ пистолетомъ опущеннымъ внизъ и неподвижно ожидалъ его выстрла.

Ч Слишкомъ долго, слишкомъ долго прицлъ! стремительно прон кричалъ Кириловъ;

Ч стрляйте! стр-ляй-те! Но выстрлъ раздался, и на этотъ разъ блая пуховая шляпа слетла съ Николая Всеволодовича.

Выстрлъ былъ довольно мтокъ, тулья шляпы была пробита очень низн ко;

четверть вершка ниже, и все бы было кончено. Кириловъ подхватилъ и подалъ шляпу Николаю Всеволодовичу.

Ч Стрляйте, не держите противника! прокричалъ въ чрезвычайн номъ волненiи Маврикiй Николаевичъ, видя что Ставрогинъ какъ бы зан былъ о выстрл, разсматривая съ Кириловымъ шляпу. Ставрогинъ взн дрогнулъ, поглядлъ на Гаганова, отвернулся и уже безо всякой на этотъ разъ деликатности выстрлилъ въ сторону, въ рощу. Дуэль кончин лась. Гагановъ стоялъ какъ придавленный. Маврикiй Николаевичъ подошелъ къ нему и сталъ что-то говорить, но тотъ какъ будто не понин малъ. Кириловъ уходя снялъ шляпу и кивнулъ Маврикiю Николаевичу головой;

но Ставрогинъ забылъ прежнюю вжливость;

сдлавъ вын стрлъ въ рощу, онъ даже и не повернулся къ барьеру, сунулъ свой пин столетъ Кирилову и поспшно направился къ лошадямъ. Лицо его выран жало злобу, онъ молчалъ. Молчалъ и Кириловъ. Сли на лошадей и пон скакали въ галопъ.

III.

Ч Что вы молчите? нетерпливо окликнулъ онъ Кирилова уже нен подалеку отъ дома.

Ч Что вамъ надо? отвтилъ тотъ, чуть не съерзнувъ съ лошади, вскочившей на дыбы. Ставрогинъ сдержалъ себя.

Ч Я не хотлъ обидть этого.... дурака, а обидлъ опять, проговон рилъ онъ тихо.

Ч Да, вы обидли опять, отрубилъ Кириловъ;

Ч и притомъ онъ не дуракъ.

Ч Я сдлалъ однако все что могъ.

Ч Нтъ.

Ч Что же надо было сдлать?

Ч Не вызывать.

Ч Еще снести битье по лицу?

Ч Да, снести и битье.

Ч Я начинаю ничего не понимать! злобно проговорилъ Ставрогинъ, Ч почему вс ждутъ отъ меня чего-то, чего отъ другихъ не ждутъ? Къ чему мн переносить то чего никто не переноситъ и напрашиваться на бремена, которыхъ никто не можетъ снести?

Ч Я думалъ вы сами ищете бремени.

Ч Я ищу бремени?

Ч Да.

Ч Вы.... это видли?

Ч Да.

Ч Это такъ замтно?

Ч Да.

Помолчали съ минуту. Ставрогинъ имлъ очень озабоченный видъ, былъ почти пораженъ.

Ч Я потому не стрлялъ что не хотлъ убивать, и больше ничего не было, увряю васъ, сказалъ онъ торопливо и тревожно, какъ бы оправн дываясь.

Ч Не надо было обижать.

Ч Какъ же надо было сдлать?

Ч Надо было убить.

Ч Вамъ жаль что я его не убилъ?

Ч Мн ничего не жаль. Я думалъ вы хотли убить въ самомъ дл.

Не знаете чего ищете.

Ч Ищу бремени, засмялся Ставрогинъ.

Ч Не хотли сами крови, зачмъ ему давали убивать?

Ч Еслибъ я не вызвалъ его, онъ бы убилъ меня такъ, безъ дуэли.

Ч Не ваше дло. Можетъ и не убилъ бы.

Ч А только прибилъ?

Ч Не ваше дло. Несите бремя. А то нтъ заслуги.

Ч Наплевать на вашу заслугу, я ни у кого не ищу ея!

Ч Я думалъ ищете, ужасно хлоднокровно заключилъ Кириловъ.

Въхали во дворъ дома.

Ч Хотите ко мн? предложилъ Николай Всеволодовичъ.

Ч Нтъ, я дома, прощайте. Онъ всталъ съ лошади и взялъ свой ящикъ подъ мышку.

Ч По крайней мр вы-то на меня не сердитесь? протянулъ ему руку Ставрогинъ.

Ч Нисколько! воротился Кириловъ чтобы пожать руку;

Ч если мн легко бремя потому что отъ природы, то можетъ-быть вамъ трудне брен мя, потому что такая природа. Очень нечего стыдиться, а только немного.

Ч Я знаю что я слабый характеръ, но я не зу и въ сильные.

Ч И не зьте;

вы не сильный характеръ. Приходите пить чай.

Николай Всеволодовичъ вошелъ къ себ сильно смущенный и озан боченный.

IV.

Онъ тотчасъ же узналъ отъ Алекся Егоровича что Варвара Петн ровна, весьма довольная выздомъ Николая Всеволодовича Ч первымъ выздомъ посл восьми дней болзни Ч верхомъ на прогулку, велла заложить карету и отправилась одна по примру прежнихъ дней, подын шать чистымъ воздухомъ, ибо восемь дней какъ уже забыла что означан етъ дышать чистымъ воздухомъ.

Ч Одна похала или съ Дарьей Павловной? быстрымъ вопросомъ перебилъ старика Николай Всеволодовичъ и крпко нахмурился, услын шавъ что Дарья Павловна лотказалась по нездоровью сопутствовать и находятся теперь въ своихъ комнатахъ.

Ч Слушай, старикъ, проговорилъ онъ какъ бы вдругъ ршаясь, Ч стереги ее сегодня весь день и если замтишь что она идетъ ко мн, тотн часъ же останови и передай ей что нсколько дней, по крайней мр, я ее принять не могу.... что я такъ ее самъ прошу.... а когда придетъ врен мя, самъ позову, слышишь?

Ч Передамъ-съ, проговорилъ Алексй Егоровичъ съ тоской въ гон лос, опустивъ глаза внизъ.

Ч Не раньше однакоже какъ если ясно увидишь что она ко мн идетъ сама?

Ч Не извольте безпокоиться, ошибки не будетъ. Черезъ меня до сихъ поръ и происходили посщенiя;

всегда къ содйствiю моему обн ращались.

Ч Знаю. Однакоже не раньше какъ если сама пойдетъ. Принеси мн чаю, если можешь скоре.

Только-что старикъ вышелъ, какъ почти въ ту же минуту отворин лась та же дверь и на порог показалась Дарья Павловна. Взглядъ ея былъ спокоенъ, но лицо блдное.

Ч Откуда вы? воскликнулъ Ставрогинъ.

Ч Я стояла тутъ же и ждала когда онъ выйдетъ, чтобы къ вамъ войти. Я слышала о чемъ вы ему наказывали, а когда онъ сейчасъ вын шелъ, я спряталась направо за выступъ, и онъ меня не замтилъ.

Ч Я давно хотлъ прервать съ вами, Даша.... пока.... это время. Я васъ не могъ принять нынче ночью, несмотря на вашу записку. Я хотлъ вамъ самъ написать, но я писать не умю, прибавилъ онъ съ дон садой, даже какъ будто съ гадливостью.

Ч Я сама думала что надо прервать. Варвара Петровна слишкомъ подозрваетъ о нашихъ сношенiяхъ.

Ч Ну и пусть ее.

Ч Не надо чтобъ она безпокоилась. И такъ теперь до конца?

Ч Вы все еще непремнно ждете конца?

Ч Да, я уврена.

Ч На свт ничего не кончается.

Ч Тутъ будетъ конецъ. Тогда кликните меня, я приду. Теперь прон щайте.

Ч А какой будетъ конецъ? усмхнулся Николай Всеволодовичъ.

Ч Вы не ранены и.... не пролили крови? спросила Дарья Павловна, не отвчая на вопросъ о конц.

Ч Было глупо;

я не убилъ никого, не безпокойтесь. Впрочемъ вы обо всемъ услышите сегодня же ото всхъ. Я нездоровъ немного.

Ч Я уйду. Объявленiя о брак сегодня не будетъ? прибавила она съ нершимостью.

Ч Сегодня не будетъ;

завтра не будетъ;

посл завтра, не знаю, мон жетъ-быть вс помремъ и тмъ лучше. Оставьте меня, оставьте меня нан конецъ.

Ч Вы не погубите другую.... безумную?

Ч Безумныхъ не погублю, ни той, ни другой, но разумную кажется погублю: я такъ подлъ, такъ слабъ и гадокъ, Даша, что кажется васъ въ самомъ дл кликну въ послднiй конецъ, какъ вы говорите, а вы нен смотря на вашъ разумъ придете. Зачмъ вы сами себя губите?

Ч Я знаю что въ конц концовъ съ вами останусь одна я и.... жду того.

Ч А если я въ конц концовъ васъ не кликну и убгу отъ васъ?

Ч Этого быть не можетъ, вы кликнете.

Ч Тутъ много ко мн презрнiя.

Ч Вы знаете что не одного презрнiя.

Ч Стало-быть презрнье все-таки есть?

Ч Я не такъ выразилась. Богъ свидтель, я чрезвычайно желала бы чтобы вы никогда во мн не нуждались.

Ч Одна фраза стоитъ другой. Я тоже желалъ бы васъ не губить.

Ч Никогда, ничмъ вы меня не можете погубить, и сами это знаете лучше всхъ, быстро и съ твердостью проговорила Дарья Павловна. Ч Если не къ вамъ, то я пойду въ сестры милосердiя, въ сидлки, ходить за больными, или въ книгоноши, Евангелiе продавать. Я такъ ршила. Я не могу быть ничьею женой;

я не могу жить и въ такихъ домахъ какъ этотъ. Я не того хочу.... Вы все знаете.

Ч Нтъ, я никогда не могъ узнать чего вы хотите;

мн кажется что вы интересуетесь мною какъ иныя устарлыя сидлки интересуются пон чему-либо однимъ какимъ-нибудь больнымъ сравнительно предъ прочин ми, или еще лучше какъ иныя богомольныя старушонки, шатающiяся по похоронамъ, предпочитаютъ иные трупики поприглядне предъ другин ми. Что вы на меня такъ странно смотрите?

Ч Вы очень больны? съ участiемъ спросила она, какъ-то особенно на него вглядываясь.

Ч Я опять его видлъ, проговорилъ Ставрогинъ почти шепотомъ, отвертываясь въ сторону.

Ч Боже мой!

Ч Сначала здсь въ углу, вотъ тутъ у самаго шкафа, а потомъ онъ сидлъ все рядомъ со мной, всю ночь, до и посл моего выхода изъ дому... Не входи, Алексй Егоровичъ! крикнулъ онъ старику, показавн шемуся въ дверяхъ съ подносомъ въ рук.

Ч Этого уже три мсяца съ вами не было!

Ч Да, три мсяца;

больше. (Безпокойство и тревога все сильне и сильне овладвали имъ.) Что вы такъ засматриваете мн въ лицо? Тен перь начнется рядъ его посщенiй. Вчера онъ былъ глупъ и дерзокъ.

Это тупой семинаристъ, самодовольство шестидесятыхъ годовъ, лакейн ство мысли, лакейство среды, души, развитiя, съ полнымъ убжденiемъ въ непобдимости своей красоты.... ничего не могло быть гаже. Я злился что мой собственный бсъ могъ явиться въ такой дрянной маск. Нин когда еще онъ такъ не приходилъ. Я впрочемъ все молчалъ, нарочно;

я не только молчалъ, я былъ неподвиженъ. Онъ за это ужасно злился, и я очень радъ что онъ злится. Я теперь даже радъ.

Даша въ совершенномъ испуг схватила его за руку.

Ч Николай Всеволодовичъ, опомнитесь! вскричала она.

Ч Что вы? какъ бы удивился онъ ея волненiю, Ч вдь вы знаете что у меня такая болзнь. Я вамъ одной только и открылъ про нее на свт, и никто этого не знаетъ. Постойте, неужели я вамъ не открын валъ? смотрлъ онъ на нее въ недоумнiи, какъ бы что-то припоминая.

Если такъ, то я дйствительно брежу или... съ ума сошелъ, прибавилъ онъ въ невыразимой тоск, ожидая отвта.

Ч Нтъ, нтъ, не пугайтесь, вы мн открыли, одной мн, въ Швейн царiи. Я не того испугалась сейчасъ, а того какъ вы о немъ говорили. Вы такъ говорите какъ онъ въ самомъ дл есть. Боже сохрани васъ отъ этого! вскричала она въ отчаянiи.

Ч О, нтъ, я въ него не врю, успокойтесь, улыбнулся онъ. Ч Пока еще не врю. Я знаю что это я самъ въ разныхъ видахъ, двоюсь и говорю самъ съ собой. Но все-таки онъ очень злится;

ему ужасно хочется быть самостоятельнымъ бсомъ и чтобъ я въ него увровалъ въ самомъ дл.

Онъ смялся вчера и уврялъ что атеизмъ тому не мшаетъ.

Ч Въ ту минуту какъ вы увруете въ него, вы погибли! Боже! И этотъ человкъ хочетъ обойтись безъ меня! съ болью въ сердц вскричан ла Даша. Ч Слушайте, когда мы будемъ свободны, я сяду подл васъ и онъ никогда не придетъ.

Ч Знаете его вчерашнюю тему? Онъ всю ночь утверждалъ что я фон кусничаю, ищу бремени и неудобоносимыхъ трудовъ, а самъ въ нихъ не врую. Но меня что поразило? Представьте, сейчасъ вдругъ Кириловъ, въ одно слово съ семинаристомъ, говоритъ то же самое....

Онъ вдругъ захохоталъ, и это было ужасно нелпо. Дарья Павловн на вздрогнула и отшатнулась отъ него.

Ч Бсовъ было ужасно много вчера! вскричалъ онъ хохоча, Ч ужасно много! Изо всхъ болотъ налзли. Одинъ предлагалъ мн вчера на мосту зарзать Лебядкина и Марью Тимоеевну, чтобы поршить съ моимъ законнымъ бракомъ, и концы чтобы въ воду. Задатку просилъ три цлковыхъ, но далъ ясно знать что вся операцiя стоить будетъ не меньн ше какъ полторы тысячи. Вотъ это такъ разчетливый бсъ! Бухгалтеръ!

Ха, ха, ха!

Ч Но вы твердо уврены что это было привиднiе?

Ч О, нтъ, совсмъ ужь не привиднiе! Это просто былъ едька Каторжный, разбойникъ бжавшiй изъ каторги. Но дло не въ томъ;

какъ вы думаете, что я сдлалъ? Я отдалъ ему вс мои деньги изъ портн моне, и онъ теперь совершенно увренъ что я ему выдалъ задатокъ!...

Ч Вы встртили его ночью, и онъ сдлалъ вамъ такое предложенiе?

Да неужто вы не видите что вы кругомъ оплетены ихъ стью!

Ч Ну пусть ихъ. А знаете, у васъ вертится одинъ вопросъ, я по глазамъ вашимъ вижу, прибавилъ онъ съ злобною и раздражительною улыбкой.

Даша испугалась.

Ч Вопроса вовсе нтъ и сомннiй вовсе нтъ никакихъ, молчите лучше! вскричала она тревожно, какъ бы отмахиваясь отъ вопроса.

Ч То-есть вы уврены что я не пойду къ едьк въ лавочку?

Ч О, Боже! всплеснула она руками, Ч за что вы меня такъ мучаен те?

Ч Ну, простите мн мою глупую шутку, Даша. Должно-быть я перенялъ дурныя манеры у моего семинариста. Знаете, мн со вчерашн ней ночи ужасно хочется смяться, все смяться, безпрерывно, долго, много. Я точно заряженъ смхомъ.... Чу! Мать прiхала;

я узнаю по сту н ку когда карета ея останавливается у крыльца.

Даша схватила его руку и горячо стала ее цловать.

Ч Да сохранитъ васъ Богъ отъ вашего демона и... позовите, позон вите меня скорй!

Ч О, какой это демонъ! Это просто маленькiй, гаденькiй, золотушн ный бсенокъ съ насморкомъ, изъ неудавшихся. А вдь вы, Даша, опять не смете говорить чего-то?

Она поглядла на него съ болью и укоромъ и повернулась къ двен рямъ.

Ч Слушайте! вскричалъ онъ ей вслдъ, и злобная, искривленная улыбка опять показалась на губахъ его. Ч Если.... ну тамъ, однимъ слон вомъ, если.... понимаете, ну еслибы даже и въ лавочку, и потомъ я бы васъ кликнулъ, Ч пришли бы вы посл-то лавочки?

Она вышла не оборачиваясь и не отвчая, закрывъ руками лицо.

Ч Придетъ и посл лавочки! прошепталъ онъ подумавъ, и брезглин вое презрнiе выразилось въ лиц его: Ч Сидлка! Гм!... А впрочемъ мн можетъ того-то и надо.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.

Вс въ ожидани.

I.

Впечатлнiе произведенное во всемъ нашемъ обществ быстро огласившеюся исторiей поединка было особенно замчательно тмъ един нодушiемъ съ которымъ вс поспшили заявить себя безусловно за Нин колая Всеволодовича. Многiе изъ бывшихъ враговъ его ршительно обън явили себя его друзьями. Главною причиной такого неожиданнаго перен ворота въ общественномъ мннiи было нсколько словъ необыкновенно мтко высказанныхъ вслухъ одною особой, досел не высказывавшеюся, и разомъ придавшихъ событiю значенiе, чрезвычайно заинтересовавшее наше крупное большинство. Случилось это такъ: какъ разъ на другой же день посл событiя, у супруги предводителя дворянства нашей губернiи, въ тотъ день имянинницы, собрался весь городъ. Присутствовала или врне первенствовала и Юлiя Михайловна, прибывшая съ Лизаветой Николаевной, сiявшею красотой и особенною веселостью, что многимъ изъ нашихъ дамъ, на этотъ разъ, тотчасъ же показалось особенно подон зрительнымъ. Кстати сказать: въ помолвк ея съ Маврикiемъ Николаен вичемъ не могло уже быть никакого сомннiя. На шутливый вопросъ одн ного отставнаго, но важнаго генерала, о которомъ рчь ниже, Лизавета Николаевна сама прямо въ тотъ вечеръ отвтила что она невста. И что же? Ни одна ршительно изъ нашихъ дамъ этой помолвк до сихъ поръ не хотла врить. Вс упорно продолжали предполагать какой-то рон манъ, какую-то роковую семейную тайну, совершившуюся въ Швейн царiи, и почему-то съ непремннымъ участiемъ Юлiи Михайловны.

Трудно сказать почему такъ упорно держались вс эти слухи, или такъ сказать даже мечты, и почему именно такъ непремнно приплетали тутъ Юлiю Михайловну. Только-что она вошла, вс обратились къ ней со странными взглядами, преисполненными ожиданiй. Надо замтить что по недавности событiя и по нкоторымъ обстоятельствамъ сопровождавн шимъ его, на вечер о немъ говорили еще съ нкоторою осторожностiю, даже не вслухъ. Къ тому же ничего еще не знали о распоряженiяхъ влан сти. Оба дуэлиста, сколько извстно, обезпокоены не были. Вс знали, напримръ, что Артемiй Павловичъ рано утромъ отправился къ себ въ Духово, безъ всякой помхи. Между тмъ вс, разумется, жаждали чтобы кто-нибудь заговорилъ вслухъ первый и тмъ отворилъ бы дверь общественному нетерпнiю. Именно надялись на вышеупомянутаго ген нерала и не ошиблись.

Этотъ генералъ, одинъ изъ самыхъ осанистыхъ членовъ нашего клуба, помщикъ не очень богатый, но съ безподобнйшимъ образомъ мыслей, старомодный волокита за барышнями, чрезвычайно любилъ между прочимъ въ большихъ собранiяхъ заговаривать вслухъ, съ генен ральскою вскостью, именно о томъ о чемъ вс еще говорили осторожн нымъ шепотомъ. Въ этомъ состояла его, какъ бы такъ-сказать, спецiальн ная роль въ нашемъ обществ. При этомъ онъ особенно растягивалъ и сладко выговаривалъ слова, вроятно заимствовавъ эту привычку у пун тешествующихъ за границей Русскихъ, или у тхъ прежде богатыхъ русскихъ помщиковъ которые наиболе разорились посл крестьянской реформы. Степанъ Трофимовичъ даже замтилъ однажды что чмъ боле помщикъ разорился, тмъ слаще онъ подсюсюкиваетъ и растягин ваетъ слова. Онъ и самъ впрочемъ сладко растягивалъ и подсюсюкин валъ, но не замчалъ этого за собой.

Генералъ заговорилъ какъ человкъ компетентный. Кром того что съ Артемiемъ Павловичемъ онъ состоялъ какъ-то въ дальней родн, хотя въ ссор и даже въ тяжб, онъ сверхъ того, когда-то, самъ имлъ два поединка и даже за одинъ изъ нихъ сосланъ былъ на Кавказъ въ рян довые. Кто-то упомянулъ о Варвар Петровн, начавшей уже второй день вызжать посл болзни, и не собственно о ней, а о превосходн номъ подбор ея каретной срой четверни, собственнаго Ставрогинскаго завода. Генералъ вдругъ замтилъ что онъ встртилъ сегодня молодаго Ставрогина верхомъ.... Вс тотчасъ смолкли. Генералъ почмокалъ гун бами и вдругъ провозгласилъ, вертя между пальцами золотую, жалованн ную табакерку:

Ч Сожалю что меня не было тутъ нсколько тъ назадъ... то есть я былъ въ Карлсбад.... Гмъ. Меня очень интересуетъ этотъ молон дой человкъ, о которомъ я такъ много засталъ тогда всякихъ слуховъ.

Гмъ. А что, правда что онъ помшанъ? Тогда кто-то говорилъ. Вдругъ слышу что его оскорбляетъ здсь какой-то студентъ, въ присутствiи кун зинъ, и онъ ползъ отъ него подъ столъ;

а вчера слышу отъ Степана Высоцкаго что Ставрогинъ дрался съ этимъ.... Гагановымъ. И единственно съ галантною цлью подставить свой лобъ человку взбн сившемуся;

чтобы только отъ него отвязаться. Гмъ. Это въ нравахъ гвардiи двадцатыхъ годовъ. Бываетъ онъ здсь у кого-нибудь?

Генералъ замолчалъ какъ бы ожидая отвта. Дверь общественному нетерпнiю была отперта.

Ч Чего же проще? возвысила вдругъ голосъ Юлiя Михайловна, раздраженная тмъ что вс вдругъ точно по команд обратили на нее свои взгляды. Ч Разв возможно удивленiе что Ставрогинъ дрался съ Гагановымъ и не отвчалъ студенту? Не могъ же онъ вызвать на поедин нокъ бывшаго крпостнаго своего человка!

Слова знаменательныя! Простая и ясная мысль, но никому однако не приходившая до сихъ поръ въ голову. Слова имвшiя необыкновенн ныя послдствiя. Все скандальное и сплетническое, все мелкое и анекдон тическое разомъ отодвинуто было на заднiй планъ;

выдвигалось другое значенiе. Объявлялось лицо новое, въ которомъ вс ошиблись, лицо пон чти съ идеальною строгостью понятiй. Оскорбленный на смерть студенн томъ, то-есть человкомъ образованнымъ и уже не крпостнымъ, онъ презираетъ обиду, потому что оскорбитель Ч бывшiй крпостной его чен ловкъ. Въ обществ шумъ и сплетни;

легкомысленное общество съ прен зрнiемъ смотритъ на человка битаго по лицу;

онъ презираетъ мннiемъ общества, не доросшаго до настоящихъ понятiй, а между тмъ о нихъ толкующаго.

Ч А между тмъ мы съ вами, Иванъ Александровичъ, сидимъ и толкуемъ о правыхъ понятiяхъ-съ, съ благороднымъ азартомъ самооблин ченiя, замчаетъ одинъ клубный старичокъ другому.

Ч Да-съ, Петръ Михайловичъ, да-съ, съ наслажденiемъ поддакиван етъ другой;

Ч вотъ и говорите про молодежь.

Ч Тутъ не молодежь, Иванъ Александровичъ, замчаетъ подверн нувшiйся третiй, Ч тутъ не о молодежи вопросъ;

тутъ звзда-съ;

а не какой-нибудь одинъ изъ молодежи;

вотъ какъ понимать это надо.

Ч А намъ того и надобно;

оскудли въ людяхъ.

Тутъ главное состояло въ томъ что новый человкъ, кром того что оказался несомнннымъ дворяниномъ, былъ вдобавокъ и богатйн шимъ землевладльцемъ губернiи, а стало-быть не могъ не явиться подн могой и дятелемъ. Я впрочемъ упоминалъ и прежде вскользь о нан строенiи нашихъ землевладльцевъ.

Входили даже въ азартъ:

Ч Онъ мало того что не вызвалъ студента, онъ взялъ руки назадъ, замтьте это, замтьте это особенно, ваше превосходительство, выставн лялъ одинъ.

Ч И въ новый судъ его не потащилъ-съ, подбавлялъ другой.

Ч Несмотря на то что въ новомъ суд ему за дворянскую личную обиду пятнадцать рублей присудили бы-съ, хе, хе, хе!

Ч Нтъ, это я вамъ скажу тайну новыхъ судовъ, приходилъ въ изн ступленiе третiй: Ч если кто своровалъ или смошенничалъ, явно пойн манъ и уличенъ Ч бги скорй домой, пока время, и убей свою мать.

Мигомъ, во всемъ оправдаютъ, и дамы съ эстрады будутъ махать батин стовыми платочками;

несомннная истина!

Ч Истина, истина!

Нельзя было и безъ анекдотовъ. Вспомнили о связяхъ Николая Всен володовича съ графомъ К. Строгiя, уединенныя мннiя графа К. насчетъ послднихъ реформъ были извстны. Извстна была и его замчательн ная дятельность, нсколько прiостановленная въ самое послднее врен мя. И вотъ вдругъ стало всмъ несомннно что Николай Всеволодовичъ помолвленъ съ одною изъ дочерей графа К., хотя ничто не подавало точн наго повода къ такому слуху. А что касается до какихъ-то чудесныхъ швейцарскихъ приключенiй и Лизаветы Николаевны, то даже дамы перестали о нихъ упоминать. Упомянемъ кстати что Дроздовы какъ разъ къ этому времени успли сдлать вс досел упущенные ими визин ты. Лизавету Николаевну уже несомннно вс нашли самою обыкновенн ною двушкой, франтящею своими больными нервами. Обморокъ ея въ день прiзда Николая Всеволодовича объясняли теперь просто испун гомъ, при безобразномъ поступк студента. Даже усиливали прозаичн ность того самаго чему прежде такъ стремились придать какой-то фанн тастическiй колоритъ;

а объ какой-то хромоножк забыли окончательно;

стыдились и помнить. Да хоть бы и сто хромоножекъ, Ч кто молодъ не былъ! Ставили на видъ почтительность Николая Всеволодовича къ ман тери, подыскивали ему разныя добродтели, съ благодушiемъ говорили объ его учености, прiобртенной въ четыре года по нмецкимъ универн ситетамъ. Поступокъ Артемiя Павловича окончательно объявили безн тактнымъ: своя своихъ не познаша;

за Юлiей же Михайловной оконн чательно признали высшую проницательность.

Такимъ образомъ когда наконецъ появился самъ Николай Всеволон довичъ, вс встртили его съ самою наивною серiозностью, во всхъ глан захъ на него устремленныхъ читались самыя нетерпливыя ожиданiя.

Николай Всеволодовичъ тотчасъ же заключился въ самое строгое молн чанiе, чмъ, разумется, удовлетворилъ всхъ гораздо боле чмъ еслин бы наговорилъ съ три короба. Однимъ словомъ, все ему удавалось, онъ былъ въ мод. Въ обществ губернскомъ если кто разъ появился, то ужь спрятаться никакъ нельзя. Николай Всеволодовичъ сталъ попрежнему исполнять вс губернскiе порядки до утонченности. Веселымъ его не нан ходили: человкъ претерплъ, человкъ не то что другiе;

есть о чемъ и задуматься. Даже гордость и та брезгливая неприступность, за которую такъ ненавидли его у насъ четыре года назадъ, теперь уважались и нравились.

Всхъ боле торжествовала Варвара Петровна. Не могу сказать очень ли тужила она о разрушившихся мечтахъ насчетъ Лизаветы Нин колаевны. Тутъ помогла, конечно, и фамильная гордость. Странно одно:

Варвара Петровна въ высшей степени вдругъ увровала что Nicolas дйствительно выбралъ у графа К., но, и что странне всего, уврован ла по слухамъ, пришедшимъ къ ней, какъ и ко всмъ, по втру;

сама же боялась прямо спросить Николая Всеволодовича. Раза два-три однако не утерпла и весело изподтишка попрекнула его что онъ съ нею не такъ откровененъ;

Николай Всеволодовичъ улыбался и продолжалъ молн чать. Молчанiе принимаемо было за знакъ согласiя. И что же: при всемъ этомъ она никогда не забывала о хромоножк. Мысль о ней лежала на ея сердц камнемъ, кошмаромъ, мучила ее странными привиднiями и гаданiями, и все это совмстно и одновременно съ мечтами о дочеряхъ графа К. Но объ этомъ еще рчь впереди. Разумется въ обществ къ Варвар Петровн стали вновь относиться съ чрезвычайнымъ и предун предительнымъ почтенiемъ, но она мало имъ пользовалась и вызжала чрезвычайно рдко.

Она сдлала, однако, торжественный визитъ губернаторш. Ран зумется никто боле ея не былъ плненъ и очарованъ вышеприведенн ными знаменательными словами Юлiи Михайловны на вечер у предвон дительши: они много сняли тоски съ ея сердца и разомъ разршили многое изъ того что такъ мучило ее съ того несчастнаго воскресенья. Я не понимала эту женщину! изрекла она и прямо, съ свойственною ей стремительностью, объявила Юлi Михайловн что прiхала ее благон дарить. Юлiя Михайловна была польщена, но выдержала себя незавин симо. Она въ ту пору уже очень начала себ чувствовать цну, даже мон жетъ-быть немного и слишкомъ. Она объявила, напримръ, среди разгон вора, что никогда ничего не слыхивала о дятельности и учености Стен пана Трофимовича.

Ч Я, конечно, принимаю и ласкаю молодаго Верховенскаго. Онъ безразсуденъ, но онъ еще молодъ;

впрочемъ съ солидными знанiями. Но все же это не какой-нибудь отставной бывшiй критикъ.

Варвара Петровна тотчасъ же поспшила замтить что Степанъ Трофимовичъ вовсе никогда не былъ критикомъ, а напротивъ всю жизнь прожилъ въ ея дом. Знаменитъ же обстоятельствами первоначальной своей карьеры слишкомъ извстными всему свту, а въ самое послдн нее время, своими трудами по испанской исторiи;

хочетъ тоже писать о положенiи теперешнихъ нмецкихъ университетовъ и кажется еще что то о Дрезденской Мадонн. Однимъ словомъ, Варвара Петровна не зан хотла уступить Юлiи Михайловн Степана Трофимовича.

Ч О Дрезденской Мадонн? Это о Сикстинской? Chеre Варвара Петровна, я просидла два часа предъ этою картиной и ушла разочарон ванная. Я ничего не поняла и была въ большомъ удивленiи. Кармазин новъ тоже говоритъ что трудно понять. Теперь вс ничего не находятъ, и Русскiе и Англичане. Всю эту славу старики прокричали.

Ч Новая мода значитъ?

Ч А я такъ думаю что не надо пренебрегать и нашею молодежью.

Кричатъ что они коммунисты, а по моему надо щадить ихъ и дорожить ими. Я читаю теперь все Ч вс газеты, коммуны, естественныя наун ки, Ч все получаю, потому что надо же, наконецъ, знать гд живешь и съ кмъ имешь дло. Нельзя же всю жизнь прожить на верхахъ своей фантазiи. Я сдлала выводъ и приняла за правило ласкать молодежь и тмъ самымъ удерживать ее на краю. Поврьте, Варвара Петровна, что только мы, общество, благотворнымъ влiянiемъ и именно лаской можемъ удержать ихъ у бездны, въ которую толкаетъ ихъ нетерпимость всхъ этихъ старикашекъ. Впрочемъ, я рада что узнала отъ васъ о Степан Трофимович. Вы подаете мн мысль: онъ можетъ быть полезенъ на нан шемъ литературномъ чтенiи. Я, знаете, устраиваю цлый день увесен ленiй, по подписк, въ пользу бдныхъ гувернантокъ изъ нашей губерн нiи. Он разсяны по Россiи;

ихъ насчитываютъ до шести изъ одного нашего узда;

кром того дв телеграфистки, дв учатся въ академiи, остальныя желали бы, но не имютъ средствъ. Жребiй русской женщины ужасенъ, Варвара Петровна! Изъ этого длаютъ теперь университетскiй вопросъ и даже было засданiе государственнаго совта. Въ нашей странной Россiи можно длать все что угодно. А потому опять-таки лишь одною лаской и непосредственнымъ теплымъ участiемъ всего общен ства мы могли бы направить это великое общее дло въ истинный путь.

О, Боже, много ли у насъ свтлыхъ личностей! Конечно есть, но он разсяны. Сомкнемтесь же и будемъ сильне. Однимъ словомъ, у меня будетъ сначала литературное утро, потомъ легкiй завтракъ, потомъ перерывъ, и въ тотъ же день вечеромъ балъ. Мы хотли начать вечеръ живыми картинами, но кажется много издержекъ, и потому, для публин ки, будутъ одна или дв кадрили въ маскахъ и въ характерныхъ костюн махъ, изображающихъ извстныя литературныя направленiя. Эту шун тливую мысль предложилъ Кармазиновъ;

онъ много мн помогаетъ. Знан ете, онъ прочтетъ у насъ свою послднюю вещь, еще никому неизвстн ную. Онъ бросаетъ перо и боле писать не будетъ;

эта послдняя статья есть его прощанiе съ публикой. Прелестная вещица подъ названiемъ:

Merci. Названiе французское, но онъ находитъ это шутливе и даже тоньше. Я тоже;

даже я и присовтовала. Я думаю, Степанъ Трофимон вичъ могъ бы тоже прочесть, если покороче и.... не такъ чтобъ очень ученое. Кажется Петръ Степановичъ и еще кто-то что-то такое прон чтутъ. Петръ Степановичъ къ вамъ забжитъ и сообщитъ программу;

или лучше позвольте мн самой завезти къ вамъ.

Ч А вы позвольте и мн подписаться на вашемъ лист. Я передамъ Степану Трофимовичу и сама буду просить его.

Варвара Петровна воротилась домой окончательно привороженная;

она стояла горой за Юлiю Михайловну и почему-то уже совсмъ разсерн дилась на Степана Трофимовича;

а тотъ бдный и не зналъ ничего сидя дома.

Ч Я влюблена въ нее, я не понимаю какъ я могла такъ ошибаться въ этой женщин, говорила она Николаю Всеволодовичу и забжавшему къ вечеру Петру Степановичу.

Ч А все-таки вамъ надо помириться и со старикомъ, доложилъ Петръ Степановичъ;

Ч онъ въ отчаянiи. Вы его совсмъ сослали на кухню. Вчера онъ встртилъ вашу коляску, поклонился, а вы отвернун лись. Знаете, мы его выдвинемъ;

у меня на него кой-какiе разчеты, и онъ еще можетъ быть полезенъ.

Ч О, онъ будетъ читать.

Ч Я не про одно это. А я и самъ хотлъ къ нему сегодня забжать.

Такъ сообщить ему?

Ч Если хотите. Не знаю, впрочемъ, какъ вы это устроите, проговон рила она въ нершимости.

Ч Я была намрена сама объясниться съ нимъ и хотла назначить день и мсто. Она сильно нахмурилась.

Ч Ну, ужь назначать день не стоитъ. Я просто передамъ.

Ч Пожалуй передайте. Впрочемъ прибавьте что я непремнно нан значу ему день. Непремнно прибавьте.

Петръ Степановичъ побжалъ ухмыляясь. Вообще, сколько припон мню, онъ въ это время былъ какъ-то особенно золъ и даже позволялъ себ чрезвычайно нетерпливыя выходки чуть не со всми. Странно что ему какъ-то вс прощали. Вообще установилось мннiе что смотрть на него надо какъ-то особенно. Замчу что онъ съ чрезвычайною злобой отнесся къ поединку Николая Всеволодовича. Его это застало въ расн плохъ;

онъ даже позеленлъ когда ему разказали. Тутъ можетъ-быть страдало его самолюбiе: онъ узналъ на другой лишь день, когда всмъ было извстно.

Ч А вдь вы не имли права драться, шепнулъ онъ Ставрогину на пятый уже день, случайно встртясь съ нимъ въ клуб. Замчательно что въ эти пять дней они нигд не встрчались, хотя къ Варвар Петн ровн Петръ Степановичъ забгалъ почти ежедневно.

Николай Всеволодовичъ молча поглядлъ на него съ разсяннымъ видомъ, какъ бы не понимая въ чемъ дло, и прошелъ не останавлин ваясь. Онъ проходилъ чрезъ большую залу клуба въ буфетъ.

Ч Вы и къ Шатову заходили.... вы Марью Тимоеевну хотите опубн ликовать, бжалъ онъ за ними и какъ-то въ разсянности ухватился за его плечо.

Николай Всеволодовичъ вдругъ стрясъ съ себя его руку и быстро къ нему оборотился, грозно нахмурившись. Петръ Степановичъ поглядлъ на него улыбаясь странною, длинною улыбкой. Все продолжалось одно мгновенiе. Николай Всеволодовичъ прошелъ дале.

II.

Къ старику онъ забжалъ тотчасъ же отъ Варвары Петровны, и если такъ поспшилъ, то единственно изъ злобы, чтобъ отмстить за одну прежнюю обиду, о которой я досел не имлъ понятiя. Дло въ томъ что въ послднее ихъ свиданiе, именно на прошлой недл въ четвергъ, Степанъ Трофимовичъ, самъ впрочемъ начавшiй споръ, кончилъ тмъ что выгналъ Петра Степановича палкой. Фактъ этотъ онъ отъ меня тон гда утаилъ;

но теперь, только-что вбжалъ Петръ Степановичъ, съ свон ею всегдашнею улыбкой, столь наивно высокомрною, и съ непрiятно любопытнымъ, шныряющимъ по угламъ взглядомъ, какъ тотчасъ же Степанъ Трофимовичъ сдлалъ мн тайный знакъ чтобъ я не оставлялъ комнату. Такимъ образомъ и обнаружились предо мною ихъ настоящiя отношенiя, ибо на этотъ разъ я прослушалъ весь разговоръ.

Степанъ Трофимовичъ сидлъ протянувшись на кушетк. Съ того четверга онъ похудлъ и пожелтлъ. Петръ Степановичъ съ самымъ фан мильярнымъ видомъ услся подл него, безцеремонно поджавъ подъ себя ноги, и занялъ на кушетк гораздо боле мста, чмъ сколько трен бовало уваженiе къ отцу. Степанъ Трофимовичъ молча и съ достон инствомъ посторонился.

На стол лежала раскрытая книга. Это былъ романъ Что длать.

Увы, я долженъ признаться въ одномъ странномъ малодушiи нашего друга: мечта о томъ что ему слдуетъ выйти изъ уединенiя и задать пон слднюю битву все боле и боле одерживала верхъ въ его соблазненн номъ воображенiи. Я догадался что онъ досталъ и изучаетъ романъ единственно съ тою цлью чтобы въ случа несомнннаго столкновенiя съ визжавшими знать заране ихъ прiемы и аргументы по самому ихъ катехизису, и такимъ образомъ приготовившись, торжественно ихъ всхъ опровергнуть въ ея глазахъ. О, какъ мучила его эта книга! Онъ бросалъ иногда ее въ отчаянiи и вскочивъ съ мста шагалъ по комнат почти въ изступленiи:

Ч Я согласенъ что основная идея автора врна, говорилъ онъ мн въ лихорадк, Ч но вдь тмъ ужасне! Та же наша идея, именно наша;

мы, мы первые насадили ее, возростили, приготовили, Ч да и что бы они могли сказать сами новаго, посл насъ! Но Боже, какъ все это выражен но, искажено, исковеркано! восклицалъ онъ, стуча пальцами по книг. Ч Къ такимъ ли выводамъ мы устремлялись? Кто можетъ узнать тутъ первоначальную мысль?

Ч Просвщаешься? ухмыльнулся Петръ Степановичъ, взявъ книгу со стола и прочтя заглавiе. Ч Давно пора. Я теб и получше принесу если хочешь.

Степанъ Трофимовичъ снова и съ достоинствомъ промолчалъ. Я сидлъ въ углу на диван.

Петръ Степановичъ быстро объяснилъ причину своего прибытiя.

Разумется Степанъ Трофимовичъ былъ пораженъ не въ мру и слун шалъ въ испуг смшанномъ съ чрезвычайнымъ негодованiемъ.

Ч И эта Юлiя Михайловна разчитываетъ что я приду къ ней чин тать!

Ч То-есть они вдь вовсе въ теб не такъ нуждаются. Напротивъ, это чтобы тебя обласкать и тмъ подлизаться къ Варвар Петровн. Но ужь само собою ты не посмешь отказаться читать. Да и самому-то, я думаю, хочется, Ч ухмыльнулся онъ;

у васъ у всхъ, у старичья, адская амбицiя. Но послушай однако, надо чтобы не такъ скучно. У тебя тамъ что, испанская исторiя что-ли? Ты мн дня за три дай просмотрть, а то вдь усыпишь пожалуй.

Торопливая и слишкомъ обнаженная грубость этихъ колкостей была явно преднамренная. Длался видъ что со Степаномъ Трофимон вичемъ какъ будто и нельзя говорить другимъ, боле тонкимъ языкомъ и понятiями. Степанъ Трофимовичъ твердо продолжалъ не замчать оскорбленiй. Но сообщаемыя событiя производили на него все боле и боле потрясающее впечатлнiе.

Ч И она сама, сама велла передать это мн черезъ.... васъ? спрон силъ онъ блдня.

Ч То-есть видишь ли, она хочетъ назначить теб день и мсто для взаимнаго объясненiя;

остатки вашего сентиментальничанья. Ты съ нею двадцать тъ кокетничалъ и прiучилъ ее къ самымъ смшнымъ прiен мамъ. Но не безпокойся, теперь ужь совсмъ не то;

она сама поминутно говоритъ что теперь только начала прозирать. Я ей прямо растолкон валъ что вся эта ваша дружба Ч есть одно только взаимное излiянiе пон мой. Она мн много, братъ, разказала;

фу, какую лакейскую должность исполнялъ ты все время. Даже я краснлъ за тебя.

Ч Я исполнялъ лакейскую должность? не выдержалъ Степанъ Трон фимовичъ.

Ч Хуже, ты былъ приживальщикомъ, то-есть лакеемъ добровольн нымъ. Лнь трудиться, а на денежки-то у насъ аппетитъ. Все это и она теперь понимаетъ;

по крайней мр ужасъ что про тебя разказала. Ну, братъ, какъ я хохоталъ надъ твоими письмами къ ней;

совстно и гадко.

Но вдь вы такъ развращены, такъ развращены! Въ милостын есть нн что навсегда развращающее Ч ты явный примръ!

Ч Она теб показывала мои письма!

Ч Вс. То-есть конечно гд же ихъ прочитать? Фу, сколько ты исн писалъ бумаги, я думаю тамъ боле двухъ тысячъ писемъ.... А знаешь, старикъ, я думаю у васъ было одно мгновенiе когда она готова была бы за тебя выйти? Глупйшимъ ты образомъ упустилъ! Я конечно говорю съ твоей точки зрнiя, но все-таки жь лучше чмъ теперь, когда чуть не сосватали на чужихъ грхахъ, какъ шута для потхи, за деньги.

Ч За деньги! Она, она говоритъ что за деньги! болзненно возон пилъ Степанъ Трофимовичъ.

Ч А то какъ же? Да что ты, я же тебя и защищалъ. Вдь это единственный твой путь оправданiя. Она сама поняла что теб денегъ надо было какъ и всякому и что ты съ этой точки пожалуй и правъ. Я ей доказалъ какъ дважды два что вы жили на взаимныхъ выгодахъ: она капиталисткой, а ты при ней сентиментальнымъ шутомъ. Впрочемъ за деньги она не сердится, хоть ты ее и доилъ какъ козу. Ее только злоба беретъ что она теб двадцать тъ врила, что ты ее такъ облапошилъ на благородств, и заставилъ такъ долго гать. Въ томъ что сама гала она никогда не сознается, но за это-то теб и достанется вдвое. Не пон нимаю какъ ты не догадался что теб придется когда-нибудь разчитатьн ся. Вдь былъ же у тебя хоть какой-нибудь умъ. Я вчера посовтовалъ ей отдать тебя въ богадльню, успокойся, въ приличную, обидно не бун детъ;

она кажется такъ и сдлаетъ. Помнишь послднее письмо твое ко мн въ Х-скую губернiю, три недли назадъ?

Ч Неужели ты ей показалъ? въ ужас вскочилъ Степанъ Трофимон вичъ.

Ч Ну еще же бы нтъ! Первымъ дломъ. То самое въ которомъ ты увдомлялъ что она тебя эксплуатируетъ, завидуя твоему таланту, ну и тамъ объ чужихъ грхахъ. Ну, братъ, кстати, какое однако у тебя самолюбiе! Я такъ хохоталъ. Вообще твои письма прескучныя;

у тебя ужасный слогъ. Я ихъ часто совсмъ не читалъ, а одно такъ и теперь валяется у меня нераспечатаннымъ;

я теб завтра пришлю. Но это, это послднее твое письмо Ч это верхъ совершенства! Какъ я хохоталъ, какъ хохоталъ!

Ч Извергъ, извергъ! возопилъ Степанъ Трофимовичъ.

Ч Фу, чортъ, да съ тобой нельзя разговаривать. Послушай, ты опять обижаешься какъ въ прошлый четвергъ?

Степанъ Трофимовичъ грозно выпрямился:

Ч Какъ ты смешь говорить со мной такимъ языкомъ?

Ч Какимъ это языкомъ? Простымъ и яснымъ?

Ч Но скажи же мн наконецъ, извергъ, сынъ ли ты мой или нтъ?

Ч Объ этомъ теб лучше знать. Конечно всякiй отецъ склоненъ въ этомъ случа къ ослпленiю....

Ч Молчи, молчи! весь затрясся Степанъ Трофимовичъ.

Ч Видишь ли, ты кричишь и бранишься какъ и въ прошлый четверн гъ, ты свою палку хотлъ поднять, а вдь я документъ-то тогда отысн калъ. Изъ любопытства весь вечеръ въ чемодан прошарилъ. Правда ничего нтъ точнаго, можешь утшиться. Это только записка моей матен ри къ тому Полячку. Но судя по ея характеру....

Ч Еще слово, и я надаю теб пощечинъ.

Ч Вотъ люди! обратился вдругъ ко мн Петръ Степановичъ. Ч Вин дите, это здсь у насъ уже съ прошлаго четверга. Я радъ что нынче по крайней мр вы здсь и разсудите. Сначала фактъ: онъ упрекаетъ что я говорю такъ о матери, но не онъ ли меня натолкнулъ на то же самое?

Въ Петербург, когда я былъ еще гимназистомъ, не онъ ли будилъ меня по два раза въ ночь, обнималъ меня и плакалъ какъ баба, и какъ вы дун маете что разказывалъ мн по ночамъ-то? Вотъ т же скромные анекдон ты про мою мать! Отъ него я отъ перваго услыхалъ.

Ч О, я тогда это въ высшемъ смысл! О, ты не понялъ меня. Ничен го, ничего ты не понялъ.

Ч Но все-таки у тебя подле чмъ у меня, вдь подле, признайся.

Вдь видишь ли, если хочешь, мн все равно. Я съ твоей точки. Съ моей точки зрнiя, не безпокойся: я мать не виню;

ты такъ ты, Полякъ такъ Полякъ, мн все равно. Я не виноватъ что у васъ въ Берлин вышло такъ глупо. Да и могло ли у васъ выйти что-нибудь умнй. Ну не смшн ные ли вы люди посл всего! И не все ли теб равно, твой ли я сынъ или нтъ? Послушайте, обратился онъ ко мн опять, Ч онъ рубля на меня не истратилъ всю жизнь, до шестнадцати тъ меня не зналъ совсмъ, потомъ здсь ограбилъ, а теперь кричитъ что боллъ обо мн сердцемъ всю жизнь и ломается предо мной какъ актеръ. Да вдь я же не Варвара Петровна, помилуй!

Онъ всталъ и взялъ шляпу.

Ч Проклинаю тебя отсель моимъ именемъ! протянулъ надъ нимъ руку Степанъ Трофимовичъ весь блдный какъ смерть.

Ч Экъ вдь въ какую глупость человкъ въдетъ! даже удивился Петръ Степановичъ;

Ч ну прощай, старина, никогда не приду къ теб больше. Статью доставь раньше, не забудь, и постарайся если можешь безъ вздоровъ: факты, факты и факты, а главное короче. Прощай.

III.

Впрочемъ тутъ влiяли и постороннiе поводы. У Петра Степановича дйствительно были нкоторые замыслы на родителя. По моему, онъ разчитывалъ довести старика до отчаянiя и тмъ натолкнуть его на кан кой-нибудь явный скандалъ, а затмъ компрометтировать въ глазахъ обн щества въ смшномъ вид. Это нужно было ему для цлей дальнйн шихъ, постороннихъ, о которыхъ еще рчь впереди. Подобныхъ разныхъ разчетовъ и предначертанiй въ ту пору накопилось у него чрезн вычайное множество, Ч конечно почти все фантастическихъ. Былъ у него въ виду и другой мученикъ, кром Степана Трофимовича. Вообще мучениковъ было у него не мало, какъ оказалось въ послдствiи;

но на этого онъ особенно разчитывалъ, и это былъ самъ господинъ фонъ Лембке.

Андрей Антоновичъ фонъ-Лембке принадлежалъ къ тому фаворин зованному (природой) племени котораго въ Россiи числится по календан рю за миллiонъ и которое можетъ и само не знаетъ что составляетъ въ ней всею своею массой одинъ строго организованный союзъ. Боже меня сохрани сказать заговоръ! Заговоръ сознательный, предумышленный въ большей части случаевъ всегда оказывался пустякомъ и игрушкой. У насъ, напримръ, въ Россiи это вещь фантастическая. Но союзъ не предумышленный и не выдуманный, а существующiй въ цломъ племени самъ по себ, безъ словъ и безъ договору, какъ нчто нравственно обян зательное, и состоящiй во взаимной поддержк всхъ членовъ этого плен мени одного другимъ всегда, везд и главное, при какихъ бы то ни было обстоятельствахъ, Ч есть уже нчто гораздо существеннйшее всякаго заговора, и хотя конечно весьма похвальное, но, на худой конецъ, неодо н лимое.

Андрей Антоновичъ имлъ честь воспитываться въ одномъ изъ тхъ высшихъ русскихъ учебныхъ заведенiй которыя наполняются юнон шествомъ изъ боле одаренныхъ связями или богатствомъ семействъ.

Воспитанники этого заведенiя почти тотчасъ же по окончанiи курса нан значались къ занятiю довольно значительныхъ должностей по одному отдлу государственной службы. Андрей Антоновичъ имлъ одного дядю инженеръ-подполковника, а другаго булочника;

но въ высшую школу протерся и встртилъ въ ней довольно подобныхъ соплеменнин ковъ. Былъ онъ товарищъ веселый;

учился довольно тупо, но его вс пон любили. И когда уже въ высшихъ классахъ, многiе изъ юношей, преимун щественно Русскихъ, научились толковать о весьма высокихъ современн ныхъ вопросахъ, и съ такимъ видомъ что вотъ только дождаться выпусн ка и они поршатъ вс дла, Ч Андрей Антоновичъ все еще продолн жалъ заниматься самыми невинными школьничествами. Онъ всхъ смшилъ, правда, выходками весьма не хитрыми, разв лишь циническин ми, но поставилъ это себ цлью. То какъ-нибудь удивительно высморн кается когда преподаватель на лекцiи обратится къ нему съ вопросон мъ, Ч чмъ разсмшитъ и товарищей и преподавателя;

то въ дортуар изобразитъ изъ себя какую-нибудь циническую живую картину, при всен общихъ рукоплесканiяхъ;

то сыграетъ, единственно на своемъ носу (и довольно искусно), увертюру изъ Фра-Дiаволо. Отличался тоже умышн леннымъ неряшествомъ, находя это почему-то остроумнымъ. Въ самый послднiй годъ онъ сталъ пописывать русскiе стишки. Свой собственный племенной языкъ зналъ онъ весьма неграмматически, какъ и многiе въ Россiи этого племени. Эта наклонность къ стишкамъ свела его съ одн нимъ мрачнымъ и какъ бы забитымъ чмъ-то товарищемъ, сыномъ какон го-то бднаго генерала, изъ Русскихъ, и который считался въ заведенiи великимъ будущимъ литераторомъ. Тотъ отнесся къ нему покровительн ственно. Но случилось такъ что по выход изъ заведенiя, уже года три спустя, этотъ мрачный товарищъ, бросившiй свое служебное поприще для русской литературы и вслдствiе того уже щеголявшiй въ разорванн ныхъ сапогахъ и стучавшiй зубами отъ холода, въ тнемъ пальто въ глубокую осень, встртилъ вдругъ случайно у Аничкова моста своего бывшаго protg Лембку, какъ вс впрочемъ называли того въ учин лищ. И что же? Онъ даже не узналъ его съ перваго взгляда и останон вился въ удивленiи. Предъ нимъ стоялъ безукоризненно одтый молодой человкъ, съ удивительно отдланными бакенбардами рыжеватаго отлин ва, съ пенсне, въ лакированныхъ сапогахъ, въ самыхъ свжихъ перчатн кахъ, въ широкомъ шармеровскомъ пальто и съ портфелемъ подъ мышн кой. Лембке обласкалъ товарища, сказалъ ему адресъ и позвалъ къ себ когда-нибудь вечеркомъ. Оказалось тоже что онъ уже не Лембка, а фонъ-Лембке. Товарищъ къ нему однако отправился, можетъ-быть единственно изъ злобы. На стниц, довольно некрасивой и совсмъ уже не парадной, но устланной краснымъ сукномъ, его встртилъ и опросилъ швейцаръ. Звонко прозвенлъ на верхъ колоколъ. Но вмсто богатствъ, которыя поститель ожидалъ встртить, онъ нашелъ своего Лембку въ боковой очень маленькой комнатк, имвшей темный и ветхiй видъ, разгороженной надвое большою темнозеленою занавсью, меблированной хоть и мягкою, но очень ветхою темнозеленою мебелью, съ темнозелеными сторами на узкихъ и высокихъ окнахъ. Фонъ-Лембке помщался у какого-то очень дальняго родственника, протежировавшаго его генерала. Онъ встртилъ гостя привтливо, былъ серiозенъ и изящн но вжливъ. Поговорили и о литератур, но въ приличныхъ предлахъ.

Лакей въ бломъ галстук принесъ жидковатаго чаю, съ маленькимъ, кругленькимъ сухимъ печеньемъ. Товарищъ изъ злобы попросилъ зельтерской воды. Ему подали, но съ нкоторыми задержками, причемъ Лембке какъ бы сконфузился призывая лишнiй разъ лакея и ему прикан зывая. Впрочемъ самъ предложилъ не хочетъ ли гость чего закусить и видимо былъ доволенъ когда тотъ отказался и наконецъ ушелъ. Просто за-просто Лембке начиналъ свою карьеру, а у единоплеменнаго, но важн наго генерала приживалъ.

Онъ въ то время вздыхалъ по пятой дочк генерала, и ему, кажется, отвчали взаимностью. Но Амалiю все-таки выдали, когда пришло врен мя, за одного стараго заводчика Нмца, стараго товарища старому генен ралу. Андрей Антоновичъ не очень плакалъ, а склеилъ изъ бумаги театн ръ. Поднимался занавсъ, выходили актеры, длали жесты руками;

въ ложахъ сидла публика, оркестръ по машинк водилъ смычками по скрипкамъ, капельмейстеръ махалъ палочкой, а въ партер кавалеры и офицеры хлопали въ ладоши. Все было сдлано изъ бумаги, все выдуман но и сработано самимъ фонъ-Лембке;

онъ просидлъ надъ театромъ полгода. Генералъ устроилъ нарочно интимный вечерокъ, театръ вынен сли напоказъ, вс пять генеральскихъ дочекъ, съ новобрачною Амалiей, ея заводчикъ и многiя барышни и барыни со своими Нмцами вниман тельно разсматривали и хвалили театръ;

затмъ танцовали. Лембке былъ очень доволенъ и скоро утшился.

Прошли годы, и карьера его устроилась. Онъ все служилъ по видн нымъ мстамъ и все подъ начальствомъ единоплеменниковъ, и дослун жился наконецъ до весьма значительнаго, сравнительно съ его тами, чина. Давно уже онъ желалъ жениться и давно уже осторожно высматн ривалъ. Втихомолку отъ начальства послалъ было повсть въ редакцiю одного журнала, но ее не напечатали. За то склеилъ цлый поздъ желзной дороги, и опять вышла преудачная вещица: публика выходила изъ вокзала, съ чемоданами и саками, съ дтьми и собачками, и входила въ вагоны. Кондукторы и служителя расхаживали, звенлъ колокольн чикъ, давался сигналъ, и поздъ трогался въ путь. Надъ этою хитрою штукой онъ просидлъ цлый годъ. Но все-таки надо было жениться.

Кругъ знакомствъ его былъ довольно обширенъ, все больше въ нмецн комъ мiр;

но онъ вращался и въ русскихъ сферахъ, разумется, по нан чальству. Наконецъ, когда уже стукнуло ему тридцать восемь тъ, онъ получилъ и наслдство. Умеръ его дядя, булочникъ, и оставилъ ему трин надцать тысячъ по завщанiю. Дло стало за мстомъ. Господинъ фонъ Лембке, несмотря на довольно высокiй пошибъ своей служебной сферы, былъ человкъ очень скромный. Онъ очень бы удовольствовался какимъ нибудь самостоятельнымъ казеннымъ мстечкомъ, съ зависящимъ отъ его распоряженiй прiемомъ казенныхъ дровъ, или чмъ-нибудь сладеньн кимъ въ этомъ род, и такъ бы на всю жизнь. Но тутъ, вмсто какой-нин будь ожидаемой Минны или Эрнестины, подвернулась вдругъ Юлiя Мин хайловна. Карьера его разомъ поднялась степенью видне. Скромный и аккуратный фонъ-Лембке почувствовалъ что и онъ можетъ быть самон любивымъ.

У Юлiи Михайловны, по старому счету, было двсти душъ, и кром того съ ней явилялась большая протекцiя. Съ другой стороны, фонъ Лембке былъ красивъ, а ей уже за сорокъ. Замчательно что онъ мало по-малу влюбился въ нее и въ самомъ дл, по мр того какъ все боле и боле ощущалъ себя женихомъ. Въ день свадьбы утромъ послалъ ей стихи. Ей все это очень нравилось, даже стихи: сорокъ тъ не шутка.

Въ скорости онъ получилъ извстный чинъ и извстный орденъ, а затмъ назначенъ былъ въ нашу губернiю.

Собираясь къ намъ, Юлiя Михайловна старательно поработала надъ супругомъ. По ея мннiю, онъ былъ не безъ способностей, умлъ войти и показаться, умлъ глубокомысленно выслушать и промолчать, схватилъ нсколько весьма приличныхъ осанокъ, даже могъ сказать рчь, даже имлъ нкоторые обрывки и кончики мыслей, схватилъ лоскъ новйшаго административнаго либерализма. Но все-таки ее безн покоило что онъ какъ-то ужь очень мало воспрiимчивъ, и посл долгаго, вчнаго исканiя карьеры, ршительно начиналъ ощущать потребность покоя. Ей хотлось перелить въ него свое честолюбiе, а онъ вдругъ нан чалъ клеить кирку: пасторъ выходилъ говорить проповдь, молящiеся слушали набожно сложивъ предъ собою руки, одна дама утирала план точкомъ слезы, одинъ старичокъ сморкался;

подъ конецъ звенлъ органн чикъ, который нарочно былъ заказанъ и уже выписанъ изъ Швейцарiи, несмотря на издержки. Юлiя Михайловна даже съ какимъ-то испугомъ отобрала всю работу, только лишь узнала о ней, и заперла къ себ въ ящикъ;

взамнъ того позволила ему писать романъ, но потихоньку. Съ тхъ поръ прямо стала разчитывать только на одну себя. Бда въ томъ что тутъ было порядочное легкомыслiе и мало мрки. Судьба слишкомъ уже долго продержала ее въ старыхъ двахъ. Идея за идеей замелькали теперь въ ея человколюбивомъ и нсколько раздраженномъ ум. Она питала замыслы, она ршительно хотла управлять губернiей, мечтала быть сейчасъ же окруженною, выбрала направленiе. Фонъ-Лембке даже нсколько испугался, хотя скоро догадался, съ своимъ чиновничьимъ тактомъ, что собственно губернаторства пугаться ему вовсе нечего. Перн вые два, три мсяца протекли даже весьма удовлетворительно. Но тутъ подвернулся Петръ Степановичъ и стало происходить нчто странное.

Дло въ томъ что молодой Верховенскiй съ перваго шагу обнарун жилъ ршительную непочтительность къ Андрею Антоновичу и взялъ надъ нимъ какiя-то странныя права, а Юлiя Михайловна, всегда столь ревнивая къ значенiю своего супруга, вовсе не хотла этого замчать;

по крайней мр не придавала важности. Молодой человкъ сталъ ея фаворитомъ, лъ, пилъ и почти спалъ въ дом. Фонъ-Лембке сталъ зан щищаться, называлъ его при людяхъ молодымъ человкомъ, покровин тельственно трепалъ по плечу, но этимъ ничего не внушилъ: Петръ Стен пановичъ все какъ будто смялся ему въ глаза, даже разговаривая повин димому серiозно, а при людяхъ говорилъ ему самыя неожиданныя вещи.

Однажды возвратясь домой, онъ нашелъ молодаго человка у себя въ кабинет, спящимъ на диван безъ приглашенiя. Тотъ объяснилъ что зашелъ, но не заставъ дома, кстати выспался. Фонъ-Лембке былъ обин женъ и снова пожаловался супруг: осмявъ его раздражительность, та колко замтила что онъ самъ видно не уметъ стать на настоящую ногу;

по крайней мр съ ней лэтотъ мальчикъ никогда не позволяетъ себ фамильярностей, а впрочемъ лонъ наивенъ и свжъ, хотя и вн рамокъ общества. Фонъ-Лембке надулся. Въ тотъ разъ она ихъ помирила. Петн ръ Степановичъ не то чтобы попросилъ извиненiя, а отдлался какою-то грубою шуткой, которую въ другой разъ можно было бы принять за нон вое оскорбленiе, но въ настоящемъ случа приняли за раскаянiе. Слабое мсто состояло въ томъ что Андрей Антоновичъ далъ маху съ самаго начала, а именно сообщилъ ему свой романъ. Вообразивъ въ немъ пылн каго молодаго человка съ поэзiей и давно уже мечтая о слушател, онъ еще въ первые дни знакомства прочелъ ему однажды вечеромъ дв глан вы. Тотъ выслушалъ не скрывая скуки, невжливо звалъ, ни разу не похвалилъ, но уходя выпросилъ себ рукопись, чтобы дома на досуг сон ставить мннiе, а Андрей Антоновичъ отдалъ. Съ тхъ поръ онъ рукон писи не возвращалъ, хотя и забгалъ ежедневно, а на вопросъ отвчалъ только смхомъ;

подъ конецъ объявилъ что потерялъ ее тогда же на улиц. Узнавъ о томъ, Юлiя Михайловна разсердилась на своего супрун га ужасно.

Ч Ужь не сообщилъ ли ты ему и о кирк? всполохнулась она чуть не въ испуг.

Фонъ-Лембке ршительно началъ задумываться, а задумываться ему было вредно и запрещено докторами. Кром того что оказывалось много хлопотъ по губернiи, о чемъ скажемъ ниже, Ч тутъ была особая матерiя, даже страдало сердце, а не то что одно начальническое самолюн бiе. Вступая въ бракъ, Андрей Антоновичъ ни за что бы не предполон жилъ возможности семейныхъ раздоровъ и столкновенiй въ будущемъ.

Такъ всю жизнь воображалъ онъ, мечтая о Минн и Эрнестин. Онъ пон чувствовалъ что не въ состоянiи переносить семейныхъ громовъ. Юлiя Михайловна объяснилась съ нимъ наконецъ откровенно.

Ч Сердиться ты на это не можешь, сказала она, Ч уже потому что ты втрое его разсудительне и неизмримо выше на общественной стн ниц. Въ этомъ мальчик еще много остатковъ прежнихъ вольнодумн ныхъ замашекъ, а по моему, просто шалость;

но вдругъ нельзя, а надо постепенно. Надо дорожить нашею молодежью;

я дйствую лаской и удерживаю ихъ на краю.

Ч Но онъ чортъ знаетъ что говоритъ, возражалъ фонъ-Лембке. Ч Я не могу относиться толерантно когда онъ при людяхъ и въ моемъ прин сутствiи утверждаетъ что правительство нарочно опаиваетъ народъ водн кой, чтобъ его абрютировать и тмъ удержать отъ возстанiя. Представь мою роль когда я принужденъ при всхъ это слушать.

Говоря это, фонъ-Лембке припомнилъ недавнiй разговоръ свой съ Петромъ Степановичемъ. Съ невинною цлiю обезоружить его либеран лизмомъ, онъ показалъ ему свою собственную интимную коллекцiю всен возможныхъ прокламацiй, русскихъ и изъ-за границы, которую онъ тщан тельно собиралъ съ пятьдесятъ девятаго года, не то что какъ любитель, а просто изъ полезнаго любопытства. Петръ Степановичъ, угадавъ его цль, грубо выразился что въ одной строчк иныхъ прокламацiй боле смысла чмъ въ цлой какой-нибудь канцелярiи, не исключая, пожан луй, и вашей.

Лембку покоробило.

Ч Но это у насъ рано, слишкомъ рано, произнесъ онъ почти просин тельно, указывая на прокламацiи.

Ч Нтъ, не рано;

вотъ вы же боитесь, стало-быть не рано.

Ч Но однакоже тутъ, напримръ, приглашенiе къ разрушенiю церквей.

Ч Отчего же и нтъ? Вдь вы же умный человкъ и конечно сами не вруете, а слишкомъ хорошо понимаете что вра вамъ нужна чтобы народъ абрютировать. Правда честне жи.

Ч Согласенъ, согласенъ, я съ вами совершенно согласенъ, но это у насъ рано, рано.... морщился фонъ-Лембке.

Ч Такъ какой же вы посл этого чиновникъ правительства, если сами согласны ломать церкви и идти съ дрекольемъ на Петербургъ, а всю разницу ставите только въ срок?

Такъ грубо пойманный Лембке былъ сильно пикированъ.

Ч Это не то, не то, увлекался онъ все боле и боле раздражаясь въ своемъ самолюбiи;

Ч вы какъ молодой человкъ, и главное, незнакон мый съ нашими цлями, заблуждаетесь. Видите, милйшiй Петръ Стен пановичъ, вы называете насъ чиновниками отъ правительства? Такъ.

Самостоятельными чиновниками? Такъ. Но позвольте, какъ мы дйствун емъ? На насъ отвтственность, а въ результат мы такъ же служимъ обн щему длу какъ и вы. Мы только сдерживаемъ то что вы расшатываете и то что безъ насъ расползлось бы въ разныя стороны. Мы вамъ не враги, отнюдь нтъ, мы вамъ говоримъ: идите впередъ, прогрессируйте, даже расшатывайте, то-есть все старое, подлежащее передлк;

но мы васъ когда надо и сдержимъ въ необходимыхъ предлахъ и тмъ васъ же спан семъ отъ самихъ себя, потому что безъ насъ вы бы только расколыхали Россiю, лишивъ ее приличнаго вида, а наша задача въ томъ только и сон стоитъ чтобы заботиться о приличномъ вид. Проникнитесь что мы и вы взаимно другъ другу необходимы. Въ Англiи виги и торiи тоже взаимно другъ другу необходимы. Что же: мы торiи, а вы виги, я именно такъ пон нимаю.

Андрей Антоновичъ вошелъ даже въ паосъ. Онъ любилъ поговон рить умно и либерально еще съ самаго Петербурга, а тутъ, главное, нин кто не подслушивалъ. Петръ Степановичъ молчалъ и держалъ себя какъ-то не по обычному серiозно. Это еще боле подзадорило оратора.

Ч Знаете ли что я, хозяинъ губернiи, продолжалъ онъ расхажин вая по кабинету;

Ч знаете ли что я по множеству обязанностей не могу исполнить ни одной, а съ другой стороны могу такъ же врно сказать что мн здсь нечего длать. Вся тайна въ томъ что тутъ все зависитъ отъ взглядовъ правительства. Пусть правительство основываетъ тамъ хоть республику, ну тамъ изъ политики или для усмиренiя страстей, а съ другой стороны, параллельно, пусть усилитъ губернаторскую власть, и мы, губернаторы, поглотимъ республику;

да что республику: все что хон тите поглотимъ;

я по крайней мр чувствую что я готовъ.... Однимъ словомъ, пусть правительство провозгласитъ мн по телеграфу activit dvorante1, и я даю activit dvorante. Я здсь прямо въ глаза сказалъ:

Милостивые государи, для уравновншенiя и процвтанiя всхъ гун бернскихъ учрежденiй необходимо одно: усиленiе губернаторской влан сти. Видите, надо чтобы вс эти учрежденiя Ч земскiя ли, судебныя ли Ч жили такъ-сказать двойственною жизнью, то-есть надобно чтобъ они были (я согласенъ что это необходимо), ну а съ другой стороны, надо чтн объ ихъ и не было. Все судя по взгляду правительства. Выйдетъ такой стихъ что вдругъ учрежденiя окажутся необходимыми, и они тотчасъ же у меня явятся налицо. Пройдетъ необходимость, и ихъ никто у меня не отыщетъ. Вотъ какъ я понимаю activitе dеvorante, а ея не будетъ безъ усиленiя губернаторской власти. Мы съ вами глазъ на глазъ говоримъ.

Я, знаете, уже заявилъ въ Петербург о необходимости особаго часоваго у дверей губернаторскаго дома. Жду отвта.

бешеную активность (франц.).

Ч Вамъ надо двухъ, проговорилъ Петръ Степановичъ.

Ч Для чего же двухъ? остановился предъ нимъ фонъ-Лембке.

Ч Пожалуй одного-то мало чтобы васъ уважали. Вамъ надо нен премнно двухъ.

Андрей Антоновичъ скривилъ лицо.

Ч Вы.... вы Богъ знаетъ что позволяете себ, Петръ Степановичъ.

Пользуясь моей добротой вы говорите колкости и разыгрываете какого то bourru bienfaisant1....

Ч Ну это какъ хотите, пробормоталъ Петръ Степановичъ, Ч а все таки вы намъ прокладываете дорогу и приготовляете нашъ успхъ.

Ч То-есть кому же намъ и какой успхъ? въ удивленiи уставился на него фонъ-Лембке, но отвта не получилъ.

Юлiя Михайловна, выслушавъ отчетъ о разговор, была очень недон вольна.

Ч Но не могу же я, защищался фонъ-Лембке, Ч третировать нан чальнически твоего фаворита, да еще когда остается глазъ на глазъ.... Я могъ проговориться.... отъ добраго сердца.

Ч Отъ слишкомъ ужь добраго. Я не знала что у тебя коллекцiя прокламацiй, сдлай одолженiе покажи.

Ч Но.... но онъ ихъ выпросилъ къ себ на одинъ день.

Ч И вы опять дали! разсердилась Юлiя Михайловна;

Ч что за безн тактность!

Ч Я сейчасъ пошлю къ нему взять.

Ч Онъ не отдастъ.

Ч Я потребую! вскиплъ фонъ-Лембке и вскочилъ даже съ мн ста. Ч Кто онъ чтобы такъ его опасаться, и кто я чтобы не смть ничего сдлать?

Ч Садитесь и успокойтесь, остановила Юлiя Михайловна, Ч я отн вчу на вашъ первый вопросъ: онъ отлично мн зарекомендованъ, онъ со способностями и говоритъ иногда чрезвычайно умныя вещи. Кармазин новъ уврялъ меня что онъ иметъ связи почти везд и чрезвычайное влiянiе на столичную молодежь. А если я черезъ него привлеку ихъ всхъ и сгруппирую около себя, то я отвлеку ихъ отъ погибели, указавъ новую дорогу ихъ честолюбiю. Онъ преданъ мн всмъ сердцемъ и во всемъ меня слушается.

Ч Но вдь пока ихъ ласкать, они могутъ.... чортъ знаетъ что сдлать. Ч Для насъ же постараются. Увидятъ въ Петербург до чего распустили Ч къ намъ же опять и воротятся. Ч Конечно, это идея....

благодетельного грубияна (франц.).

смутно защищался фонъ-Лембке, Ч но.... но вотъ я слышу въ Чскомъ узд появились какiя-то прокламацiи.

Ч Но вдь этотъ слухъ былъ еще томъ, Ч прокламацiи, фальшин выя ассигнацiи, мало ли что, однако до сихъ поръ не доставили ни одн ной. Кто вамъ сказалъ?

Ч Я отъ фонъ-Блюмера слышалъ.

Ч Ахъ, избавьте меня отъ вашего Блюмера и никогда не смйте о немъ упоминать!

Юлiя Михайловна вскипла и даже съ минуту не могла говорить.

Фонъ-Блюмеръ былъ чиновникомъ при губернаторской канцелярiи, кон тораго она особенно ненавидла. Объ этомъ ниже.

Ч Пожалуста не безпокойся о Верховенскомъ, заключила она разн говоръ, Ч еслибъ онъ участвовалъ въ какихъ-нибудь шалостяхъ, то не сталъ бы такъ говорить какъ онъ съ тобою и со всми здсь говоритъ.

Фразеры не опасны и даже я такъ скажу, случись что-нибудь, я же перн вая чрезъ него и узнаю. Онъ фанатически, фанатически преданъ мн.

Замчу, предупреждая событiя, что еслибы не самомннiе и честон любiе Юлiи Михайловны, то пожалуй и не было бы всего того что успли натворить у насъ эти дурные людишки. Тутъ она во многомъ отвтн ственна!

ГЛАВА ПЯТАЯ.

Предъ праздникомъ.

I.

День праздника задуманнаго Юлiей Михайловной по подписк въ пользу гувернантокъ нашей губернiи уже нсколько разъ назначали впередъ и откладывали. Около нея вертлись безсмнно Петръ Степанон вичъ, состоявшiй на побгушкахъ маленькiй чиновникъ Лямшинъ, въ оно время посщавшiй Степана Трофимовича и вдругъ попавшiй въ мин лость въ губернаторскомъ дом за игру на фортепiано;

отчасти Липун тинъ, котораго Юлiя Михайловна прочила въ редакторы будущей, незан висимой губернской газеты;

нсколько дамъ и двицъ и наконецъ даже Кармазиновъ, который хоть и не вертлся, но вслухъ и съ довольнымъ видомъ объявилъ что прiятно изумитъ всхъ, когда начнется кадриль литературы. Подпищиковъ и жертвователей объявилось чрезвычайное множество, все избранное городское общество;

но допускались и самые неизбранные, если только являлись съ деньгами. Юлiя Михайловна замтила что иногда даже должно допустить смшенiе сословiй, линаче кто жь ихъ просвтитъ? Образовался негласный домашнiй комитетъ, на которомъ поршено было что праздникъ будетъ демократическiй.

Чрезмрная подписка манила на расходы;

хотли сдлать что-то чудесн ное Ч вотъ почему и откладывалось. Все еще не ршались гд устроить вечернiй балъ: въ огромномъ ли дом предводительши, который та устун пала для этого дня, или у Варвары Петровны въ Скворешникахъ? Въ Скворешники было бы далеконько, но многiе изъ комитета настаивали что тамъ будетъ вольне. Самой Варвар Петровн слишкомъ хотлось бы чтобы назначили у нея. Трудно ршить почему эта гордая женщина почти заискивала у Юлiи Михайловны. Ей вроятно нравилось что та въ свою очередь почти принижается предъ Николаемъ Всеволодон вичемъ и любезничаетъ съ нимъ какъ ни съ кмъ. Повторю еще разъ:

Pages:     | 1 |   ...   | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |   ...   | 11 |    Книги, научные публикации