Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 |   ...   | 14 |

С другой стороны, преобладание сельской общины и общинного землевладения (без личного права на земельный пай), громадная зависимость от капризов природы при недостаточном резерве рабочей силы, постоянная борьба за выживание между отдельными людскими сообществами (от племени до государства) не стимулировали сколько-нибудь существенного роста общественной организации в тех же странах Африки.

Таким образом, в-третьих, мы можем рассматривать социальное пространство как пространство общественных осуществлений. Здесь неизбежна политизация общества, его огосударствление, о чем применительно к России писали такие полярно противоположные деятели, как С.Ю. Витте (1991, с.514-516) и Л.Д. Троцкий (1990, с.85 и далее). Речь идет о стратификации, расслоении общества, создании когорты управляющих, которые в докапиталистическом обществе, рассчитанном более на внеэкономическое принуждение, представляли собой наследующие по праву рождения придворные круги, а также жрецы (духовенство) и военные, а при переходе на экономические методы властвования стали выделять слой собственников, опирающихся на силу, обеспеченную личным и унаследованным достоянием.

Следовательно, в-четвертых, социальное пространство становится и пространством открытых возможностей.

В условиях роста демократизации общества и вынужденного отказа от авторитаристских методов управления (объективно малорентабельных и невыгодных в международной конкуренции) все более сближаются три типа территориального разделения людей. Территориальное разделение труда все более облегчается прогрессирующей компьютеризацией управления, гораздо шире осуществляется на межнациональном, межгосударственном уровне, что облегчает переход к федеральной форме управления. Территориальное разделение ответственности тем не менее пока еще предполагает повышенную роль государственных аппаратов в сохранении и соблюдении правовых норм, и особенно касающихся личных прав и обязанностей отдельных лиц и их групп в имущественнохозяйственном отношении. Применение же норм права в условиях современного многообразия форм совместного проживания и деятельности обеспечивается территориальным разделением ответственности, налагающим на органы местного самоуправления непосредственные обязанности по социальной стабильности людских сообществ в конкретных местах проживания (включая и экономическую стабильность коллективного и частного бизнеса).

В этом сложном процессе всеобщей взаимозависимости резко возрастает роль социальных флуктуаций, когда власть из самодовлеющей функции все более превращается в обязанность по поддержанию равновесия в обществе, по предоставлению членам общества равных прав и возможностей будущего существования и развития. В условиях современной научно-технической революции мировое сообщество наций становится все более взаимосвязанным единым сообществом автономных единиц, ориентированных на качественный рост и выдвигающих на первый план социальные ценности.

Социальная стратификация, исторические страты. Человеческое сообщество, жизнеспособность которого определяется двояким стимулом заботы о продолжении рода и необходимости обеспечения условий выживания, в принципе, может существовать лишь при условии полного единомыслия своих членов, либо четкого распределения и поддержания функциональных ролей.

Все это в историческом прошлом поддерживалось либо авторитаризмом лидера, либо огражденным правовой системой господством частного собственника.

Соответственно этому и произошло расслоение общества по функциям действия, соответствующим конкретной модели, а затем и по группам исполняющих ту или иную роль людей. Соответственно росту числа членов сродства (конвиксии) возникает фигура координатора, обычно старшего по возрасту и опыту. Ему для облегчения функций присваиваются права и привилегии (вплоть до обожествления, сакрализации его места как представителя Верховного существа на земле), образуется аппарат управления и формируется аппарат обеспечения, разделенный по сферам действия. И хотя конвиксия формально существует, в ней прочно заложен факт неравенства, наличие главенства.

Дальнейшее развитие общества, увеличивающего число охватываемых особей, связано с реализацией права на существование каждого, социальных реалий. В качестве материальной основы до самого последнего времени руководящим ориентиром расслоения служит распорядительное право собственности, могущей использоваться как для целей общественного выживания и роста, так и для личного стремления к обогащению и власти.

За многовековой период своей истории человечество, в принципе, пережило четыре формы социального расслоения, сохранившиеся в том или ином виде до наших дней. Используя работы Ф. Броделя (1088), Э. Гидденса (1992) и Л.С. Васильева (1993), отметим существенные различия между социальной стратификацией стран Востока ("третий мир") и Запада (Европа и страны переселенческого капитализма). В первых до сих пор силен элемент национального сродства, конвиксионности. Существенную роль играет если уж не племенное, то общинное самосознание с традиционным почитанием старших и наделением их функциями суверена (вплоть до сакрализации, наделением правами наместника Бога на Земле). При европейском же типе расслоения ведущей является традиция господства права на частную собственность и изменения личного статуса в соответствии с экономическим положением субъекта. Вырисовывается четыре типа социальных страт:

1. Слой;

2. Каста;

3. Сословие;

4. Класс.

Термин "слой" (страта) наиболее применим к дофеодальному обществу, основанному на конвиксионных, родо-племенных основах. В таких обществах внутренняя устойчивость поддерживалась силой центральной власти, идеологически подкреплявшейся верой и духовенством (жрецами), а в "правовом" отношении - моментом силы и воинством. Власть здесь, как правило, непререкаема, авторитарна, а население вплоть до недавнего прошлого делилось на два слоя:

свободных лиц, обслуживающих и обеспечивающих центральную власть (включая объединение этой властью страны), и черновой рабочей силы - рабов, захваченных силою (когда-то на войне, а затем и профессионалами- работорговцами).

По мнению видного британского социолога и писателя С.С. Паркинсона, крайним вариантом такого общества было подобие египетской пирамиды Хеопса с широким основанием и одним камнем на вершине. Стоило такой пирамиде сменить ребро, и режим, а с ним и государство, напрочь исчезало из истории.

Хотя таких обществ в чистом виде практически уже нет, принципиальная модель развития сохранилась для большинства стран Африки, беднейших стран Азии (Мьянма, Афганистан, до известной степени Камбоджа, Непал, Бутан) с их авторитарными военными режимами либо абсолютистской центральной властью. К этому типу можно отнести и многие страны арабского мира, где местные уроженцы считаются не только гражданами государства, но и представителями единого народа-племени, коим даровано прежде всего право на братство и все вытекающие отсюда привилегии. Работающие же в производстве чаще всего являются контрактниками, нанятыми в бедных соседних странах, и имеют только право на заработок, не располагая иными гражданскими правами (Саудовская Аравия, Кувейт и т.п.).

Кастовая система особенно распространена в странах Южной Азии, где она восходит к древнейшим верованиям, отголоски которых еще весьма сильны в преобладающей сельской среде. Человек здесь должен отвечать сумме добродетелей и пороков, приобретаемых им в момент рождения в определенном слое населения. Такая клановость, а следовательно и возможности общественного продвижения, когда число мест "вверху" значительно меньше, чем растущая масса людей, характерны и для ряда стран Юго-Восточной Азии (Индонезия, Малайзия), Ближнего Востока (Турция, Египет). Преодоление колониализма, консервировавшего в своих интересах историческую традицию, конечно, сняло во многих местах традиционные перегородки, но не уничтожило клановой замкнутости.

В этом отношении особенно интересен опыт Японии, где современнейшая модель европейского развития накладывается на общинную структуру населения. Здесь (см.: Цветов В.Я., 1991) люди живут и действуют "как все", поступки согласованы или приноровлены к взглядам и оценкам окружающих, будь то село или фабричный производственный коллектив. Люди ведут себя, с одной стороны, как фигуры, соответствующие положению общин относительно друг друга, с другой - как "винтики", функциональные части налаженного производственного механизма. В Японии прочнее, чем писанные контракты, чувство "гири", то есть воспитанная по традиции потребность выполнить долг признательности друг перед другом. Дополненная традиционным долгом почитания старших в родне ("ниндзе"), эта черта поведения становится основой производственнотрудовых коллективов, где все действуют по правилу: "Из одной шелковинки не сделаешь нити", где подъем над другими означает не умножение прав, но умножение обязанностей перед своей группой. Так община предохраняет японца от внешнего хаоса и позволяет ощущать себя полезным членом общества. Это особенно важно на производстве, где общинный дух питает согласие и согласованность действий коллектива.

Сословное деление стало следствием распада дофеодального античного общества, являвшего собой расширенную общинно-клановую систему. Этот процесс наиболее полно характеризует выдающийся французский историк, великолепный специалист по истории европейского Средневековья Ж.Ле Гофф (1992). Еще в пору заката Римской империи ее руководители, ощущая все большую и большую нехватку рабского труда (войны из наступательных стали оборонительными), провели в жизнь политику обязательного наследования земли и прикрепления людей, работавших на земле, к землевладельцам. Тем самым обеспечивался тот минимум прибавочного продукта, который позволял еще удерживать существование обороняющейся страны. Hо и наступавшие "варвары" оседали на завоеванных землях и так или иначе смешивались с местным населением. Более того, по малочисленности своей они ассимилировались с местными уроженцами и обретали "дух родной колокольни, столь свойственный Средневековью".

Hо если верховный суверен, монарх передавал землю в дар обязанным ему людям и тем самым создавал сословие дворян-землевладельцев с распространением на них права наследования имущества (включая и приписанных производителей), то сословие духовенства возникало и развивалось на несколько иной основе. Конечно, младшие сыновья родов, не имевшие права на наследование родительских наделов, могли пополнить ряды монашества, но главное состояло в том, что в период становления феодальных государств церковь успела взять на себя роль политика, вступая в переговоры с "варварами", распределяя продовольствие и милостыню, защищая слабых от могущественных и организуя сопротивление, а иногда и захват новых земель. Епископ стал таким же феодалом, а церковь - вторым организатором нового общества, формально замыкающегося на иное - духовное - начало и потому образующего новое "второе" сословие духовенства.

Наконец, многочисленное "третье" сословие, состоящее из многочисленных групп свободного населения, располагающих силами и средствами (товары, деньги, личные возможности), но не имевших прав распоряжения, обеспечивало реальную стабильность общества. Конечно, владельцы реального богатства, как это особенно проявилось на последних ступенях существования феодального общества, могли получить дворянский титул за оказанные двору услуги или попросту купив патент, но это все же частный случай.

Куда важнее, что с XIII века классическая трехчленная формула общества:

воюющие, молящиеся, работающие - дополняется четвертой частью, ставшей динамичным стимулом последующего развития окончательно складывавшихся стабильных государств. Это слой "бюргеров" (буквально - "горожан"), граждан, располагающих личным потенциалом трудиться (ремесленники) или распределять нажитое (ростовщики, купцы). Практически это означает переход на новую классовую основу и к консорционному строению общества по интересу. В основу развития ложатся корпорации еще полусословного, но уже постоянного профессионального состава, где ценится личный вклад члена и ему обеспечивается профессиональный рост. Hо от сословности в прямом смысле еще не отошли:

ученик - это потенциальный полновесный член цеха, будущий мастер, а подмастерье так и останется подмастерьем, если не выбьется, организовав собственное дело. Богатые собственники, скупая и перепродавая произведенное, начинают объединяться в купеческие союзы - как ведущие дальнюю торговлю, так и контролирующие местный рынок, а затем и ремесло (раздачей в округе сырья и работы). Немаловажно, что образуются общины нового, производственного, товарно-сбытового типа, с новыми внутренними взаимоотношениями своих граждан, заинтересованных в общем согласии и мирном развитии. Так нарождается демократия нового типа. Hо вряд ли это равенство всех, поскольку средства ведения дела все же ограничены и место "кормящих" землевладельцев занимают объединения заимодавцев (прообраз будущих банков и кредитно-финансовых учреждений).

Заскорузлое сословное общество в конечном итоге сметается миром обменных операций, где "раздел мест" идет не "по одежке", а по наличию средств и умению умножить их и тем приобрести личный престиж в обществе и государстве.

Следует признать, что сословный принцип не исчез из государственной практики, возрождаясь под лозунгом "Народ - одна семья" (а в семье всегда есть старшие и младшие) или "Одно государство, один народ, один вождь", как это было в нацистской Германии. Нацистский режим опирался на представительную власть назначенных сверху политических контор и профессиональные сословные палаты.

Пресловутая сословность все же означала здесь возвращение к давно известной системе когорт. В вышедшей в 1982 г. и через три недели после выхода изъятой из обращения и книгохранилищ книге "Фашизм (тоталитарное государство)" будущий президент Болгарии Желю Желев писал: "Разница между фашистским и авторитарным государством в том, что фашистское реализует авторитарный принцип во всех областях общественной жизни: не только в государственном аппарате, но и в партии, в массовых организациях, в литературе, искусстве, науке и т.д. В таком государстве нет автономно существующего гражданского общества. Все граждане - солдаты государства, они обязаны подчиняться и соблюдать его принципы, выполнять его приказы... В этом смысле фашистское государство - казарма, в которой нет гражданских лиц, нет частных интересов, не зависящих от государства" (1991, с.283).

Pages:     | 1 |   ...   | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 |   ...   | 14 |    Книги по разным темам