Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |   ...   | 14 |

Hо в принципе при смене технологических приоритетов отсутствие (а фактически - несоздание) в данных странах системы "усилителей" все более отодвигает эти страны на периферию мирового развития.

Во главу развития 300-350 лет назад вышли страны, характеризующиеся отчуждением от природы, попыткой ее подчинения, переходом к главенству дисперсных сгустков людей (прежде всего, крупных городов и агломераций).

Материальной базой их развития стало не наличие пускаемых в оборот ресурсов природы, а моделирование природных процессов и веществ, обеспечивающее рост благосостояния ("сытости" и "покоя") членов сообществ. "Каждое животное, вынужденное заботиться о себе, защищать себя отдельно и независимо от других, не получает решительно никакой выгоды от разнообразных способностей, которыми природа наделила подобных ему животных. Напротив того, среди людей самые несходные дарования полезны одно другому; различные их продукты благодаря склонности к торгу и обмену собираются как бы в одну общую массу, из которой каждый человек может купить себе любое количество произведений других людей, в которых он нуждается" (Смит А., 1962, с.29).

Наиболее жизнеспособными в этом случае становятся небольшие по размерам государства. В своих размышлениях "Об Общественном договоре" Ж.Ж. Руссо пишет: "Здоровье и прочное устройство - это первое, к чему следует стремиться; и должно больше рассчитывать на силу, порождаемую хорошим образом правления, нежели на средства, даваемые большой территорией" (Руссо Ж.-Ж., 1969, с.185).

Обсуждая в своем трактате "О духе законов" проблему сохранения принципа демократии как духа всеобщего равенства перед законом, Ш. Монтескье указал, что в плане взаимоотношения между отдельными группами людей наилучшей формой является федеративная республика: "Эта форма правления есть договор, посредством которого несколько политических организмов обязываются стать гражданами одного более значительного государства, которое они пожелали образовать. Это общество обществ, составляющих новое общество, которое может увеличиваться присоединением к нему новых членов до тех пор, пока оно не станет достаточно сильным, чтобы обеспечить безопасность входящих в него государственных единиц" (Монтескье Ш., 1955, с.268-269). Каждый из членов федерации, сохраняя свою внутреннюю самобытность (и прежде всего этническую), имеет возможности объединить свои силы для решения крупных, сложных и тяжелых задач, стать мощной силой.

В основе любой федерации лежит определенный признак, чаще всего цивилизационный. Hа единой территории тем или иным путем утверждается определенная система моральных ценностей, в недавнем прошлом чаще всего религиозных. Теперь даже в атеистических государствах религиозные нормы признаются как средства нравственного регулирования отдельных личностей; общие принципы коллективного развития, если они исповедуются, равновелики старым религиозным догматам, а правила нравственного поведения граждан ничуть не уступают церковным катехизисам. Итак, это дух общества.

Второе - это стиль жизни, связанный с наличием материальных богатств, их распределением и доступностью, правилами личного и общественного поведения, предписывающими общие принципы "приличия" (в демократическом обществе равно презираемы как явно преступные элементы, так и нувориши).

Наконец, третье - общие интересы, позволяющие совместно реализовать те возможности, каждой из которых один из членов федерации обладает в ограниченной форме. Это и транспортно-торговое положение, и удачная близость дополняющих друг друга сопредельных территорий (их комплементарность) - например, индустриальных баз и высокодоходных сгустков сельского хозяйства. А также возможность экономии пространства и времени при замене внешнего оборота товаров и услуг из всех точек федеративного пространства связями с внешним миром особо выдающихся узлов (культурных, финансовых, научных) и агрорайонов (плантаций и т.п.) при том, что внутри федерации на эти сгустки будут работать все остальные территории.

Последнее - это обязательное равенство порядков и правил, применяемых во всех без исключения частях федерации в отношении как обязанностей (включая материальные), так и прав людей.

Предвидение Ш. Монтескье плодотворности федеративной формы для развития национальных демократий в его времена было не более чем выдающейся гипотезой.

Реальные федерации окончательно формируются лишь в XIX веке вместе с наступлением буржуазной демократии и ликвидацией абсолютистских монархических режимов. Понятно, что на обретение формальных федеративных форм в первую очередь переходят многонациональные объединения, связанные общими (практически государственными) интересами.

Первой по сути федерацией стала Швейцария, объединившая в ходе своей истории такие факторы содружества, как концентрация горных (анклавных) общин вокруг единого торгового пути от моря на материк, миграция из сопредельных стран Европы под защиту горных хребтов гонимых реформаторов - противников абсолютизма, принесших с собой искусство ремесла (часы, тонкие текстильные изделия), наконец - широкое развитие иностранного туризма в экзотическом краю. Туристическим бизнесом занялись все общины Швейцарии, а это означало строительство и содержание сети гостиниц, пансионатов и баз, создание для этого единой системы быстрых (наличных) взаиморасчетов, аккумуляцию и перераспределение поступающих денежных средств, что впоследствии стало важнейшим образцом в мировом кредитно-валютном деле. В то же время необходимость содержания нескончаемой массы приезжих стимулировала развитие агробазы и возможностей поставки доступных высококалорийных продуктов, что вывело страну в лидеры мировой пищеконцентратной и фармацевтической индустрии. При всех этих успехах у швейцарцев глубоко внедрено чувство местной (общинной) принадлежности, охраняемой добровольно принятой формой федерального государства. Главным принципом этого федерализма, в нравственных своих чертах одинакового для четырех национальных групп, стал вечный союз граждан, не присоединяющихся более ни к каким межгосударственным геополитическим образованиям, исповедующих всегда нейтральную позицию при праве каждого гражданина на самозащиту через всеобщее вооружение народа, а также праве каждого организовать и провести всеобщий опрос (референдум) по проблемам, касающимся каждого индивидуума и всех вместе.

Однако по формальному времени провозглашения федеративного государства первыми идут Соединенные Штаты Америки. Образовавшиеся колонии переселенцев из Европы, являвшиеся по существу сообществами интересов отдельных индивидуумов, по необходимости быстро объединяются в сродственные организмы. Сохранив для отдельных общин и их групп, становящихся субъектами управления (округа - "каунти", буквально: "графства" и объединяющие их по территориальному признаку штаты), все права на местное самоуправление, американцы буквально катятся на незанятые просторы Северной Америки.

Они вновь и вновь уже на новом месте повторяют старый образец: из соседей становятся родичами - и вновь готовы к освоению просторов. Так разворачивается, нить за нитью ткется американский этнос. Неизбежное противоборство интересов отдельных общин и кланов рано или поздно утихомиривается грандиозностью возникающих задач движения вперед и вверх, оборачивается компромиссом между местными властями, порою чрезвычайно скрупулезно охраняющими свои общинные традиционные ценности и интересы, и центральной властью, формируемой как равнодействующая общих целей и задач страны, гордящейся ролью великой державы. Эта гордость за свою страну держит всех в едином строю. По "североамериканскому" пути в той или иной степени идут и другие страны переселенческого формирования: Австралия, Бразилия, отчасти Аргентина и др.

Трудное освоение внутренних районов будущих стран вели все слои населения, независимо от расовых различий, так что в образующемся новом этносе расовые черты отступали перед стремлением к развитию "вперед и вверх". Это проявилось при формировании новых переселенческих наций в Латинской Америке, например - бразильской.

В обоих вариантах мы видим психологический признак этнической консолидации: осознание общей принадлежности к пространству, становящемуся новой родиной. В первом случае это проявление интровертности (обращенности вовнутрь), во втором - экстравертности (обращенности вовне). Существенная сторона объединения индивидуумов налицо.

При третьем же варианте федерализации, который начал осуществляться на территории бывшей Российской империи, в основу, напротив, был положен принцип общности - идеологический лозунг национального единства трудящихся масс. Ключевые моменты "нового федерализма" одним из его устроителей, наркомом по делам национальностей И.В. Сталиным трактовались так: "Для наций, входивших в состав старой России, наш (советский) тип федераций можно и нужно считать целесообразным как путь к интернациональному единству. Мотивы известны: эти национальности либо не имели в прошлом своей государственности, либо потеряли ее давно, ввиду чего советский (централизованный) (выделено мною - М.З.) тип федерации прививается к ним без особого трения" (Несостоявшийся юбилей, 1992, с.10). О каком-либо самовыражении, как видно, речь вообще не шла, что ставило под удар окончательное становление федерации. Об этом в одной из последних статей говорил Л.Д. Троцкий: "Само содержание федерации вовсе не дано раз навсегда. В зависимости от объективных условий федерация может развиваться в сторону большего централизма и, наоборот, в сторону большей самостоятельности национальных частей. Политически вопрос состоит не в том, выгодно ли "вообще" сожительство разных национальностей в одном государстве, а в том, сознала ли данная национальность, на основе собственного опыта, выгоду своей принадлежности к данному государству.

Иначе сказать: какая из двух тенденций в данных условиях побеждает в компромиссном режиме федерации: центростремительная или центробежная" (Там же, с.264-265).

Практика, к сожалению, показала, что принудительная федерализация народов и народностей (вплоть до насильственной депортации из родных мест) при господстве русскоязычной бюрократии и более чем свободном обращении с национальными обычаями и традициями привели к ухудшению нравственного климата, подспудной консервации отживающих тенденций, потворству отдельным слоям национальной "верхушки", сохранению клановости и заглушенных силой межобщинных, так и не разрешенных до конца противоречий. Все это привело в условиях демократизации общества к резкому взлету национализма, формированию "народных фронтов" против центральной власти, росту недоверия, а затем и прямого противоборства отдельных этносов. 8 декабря 1991 г. в Беларуси руководители республик - учредителей Союза ССР заявили о прекращении действия Союзного договора 1922 года. Распад реальной федерации пока не восполнен подписанием в тот же день в Минске соглашения об образовании Содружества независимых государств, форма и методы деятельности которого так и не определены по сей день.

В то же самое время, 11 декабря 1991 г. в нидерландском городе Маастрихте 12 суверенными западноевропейскими государствами был подписан Договор о создании Европейского Союза "между народами Европы, где решения будут приниматься как можно ближе к интересам граждан... путем создания географического пространства без внутренних границ, укрепления хозяйственной и социальной сплоченности и создания экономического и валютного союза". Европейский Союз формируется постепенно без ликвидации объединившихся стран, а берет на себя функции общего управления только тогда, когда "цели предлагаемых действий... могут... по причине масштабности или последствий предлагаемых действий быть лучше достигнуты Сообществом" (текст по Финвест, 1992, №1. Выделено мною - М.З.). Важнейшим правом граждан Союза является право трудиться, зарабатывать и получать выгоду от заработка на всем пространстве Союза без каких-либо ограничений (см. Хартию основных социальных прав рабочих ЕЭС - Диалог, 1991, №13).

Этническая стабильность и национализм. Пространственное мышление индивидуума прямо связано с его проживанием и деятельностью в составе определенной общины. Индивидуалистическое сродство в общине постепенно трансформируется при повышении абсолютной (в результате развития технологии использования тел и сил природы) и относительной (в связи с накоплением опыта в технологии и культуре общения) ее мобильности. Возникает постепенная замена всеобщего демократического представительства на институт уполномоченных, которые формируют общественный и управленческий аппарат для управления обществом и государством. Государство формально воплощает волю всех своих членов, а фактически только той части, которая способна реализовать свои групповые интересы через государственный аппарат.

Современная антропогеография, называющая себя "гуманистической географией" (Ж. Готтман и др.), делает акцент на устремления, ценности и цели определенных социальных групп или отдельных людей в связи с концепцией жизненного (освоенного) пространства - сферы непосредственного опыта, предшествующего принятию людьми рациональных решений, в основе которых лежит обычай или веяния со стороны (см.: Колосов В.А., 1988, с.22).

Концепция свободного пространства, заложенная в основу Маастрихтских соглашений, открывает для каждого из европейцев равные возможности для раскрытия собственных сил, принятия индивидуальных решений. Если раньше территориальное разделение труда, определяющее положение людей в процессе воспроизводства условий собственной жизни, в конечном счете сводилось к регулированию результатов труда ("Торговля... - это нечто большее, чем просто торговля. Это - движение товаров и отношения" - толкование Верховного суда США 1824 года, см.: Федерация..., 1993, с.9), то в новых условиях существенным становится мобильное использование трудящихся в самом процессе воспроизводства. Hе искореняя характерных для индивидуума образов мира (привычек и стереотипов), новые подходы ставят всех в равные условия перед законами общежития, которые принимает на себя все Содружество, поручая их непосредственное исполнение государствам и муниципальной власти. Все три типа территориального разделения соединяются в новой общности.

Hо, становясь по образцу американцев жителями большого пространства без внутренних перегородок - европейцами, народы Европы используют и советский опыт развития автономии (но без таких видов принуждения, как ограничение прав на свободу жительства, передвижения и трудоустройства, возникшее в СССР в условиях подготовки к активной обороне, а затем ставшее самодовлеющим в интересах правящей группы лиц).

Pages:     | 1 |   ...   | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |   ...   | 14 |    Книги по разным темам