Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 |   ...   | 41 |

- И это, - сказал Саул с тяжелым вздохом, -приводит нас к сегодняшнему дню. Я боялся публикации этой статьи. Я знал, чтодоктор К. прочтет ее. Я знал, что он почувствует и что подумает обо мне. Язнал, что в его глазах и в глазах всего Стокгольмского института я будувыглядеть мошенником, вором, хуже, чем вором. Я ждал его ответа и получилпервое письмо через четыре недели после публикации - ровно по расписанию - какраз столько времени требовалось, чтобы номер журнала попал в Скандинавию, чтобыдоктор К. прочел его и вынес приговор. Как раз достаточно времени, чтобы письмодошло до меня в Калифорнии.

Саул остановился. Его взгляд умолял меня:"Я не могу продолжать. Избавьте меня от этого всего. Избавьте меня от этойболи".

Я никогда не видел Саула таким униженным,но был убежден, что смогу быстро оказать ему помощь. Поэтому я поинтересовалсясвоим самым деловым и уверенным тоном, какие у него планы и какие он предпринялшаги. Он поколебался и затем сказал мне, что решил вернуть 50 тысяч долларовСтокгольмскому институту. Зная по нашей предыдущей работе, что я не одобряю егосклонность откупаться таким образом от трудных ситуаций, Саул не оставил мневремени на ответ, а поспешил дальше, сказав, что еще не решил, как это лучшесделать. Он обдумывал письмо, сообщающее, что он возвращает деньги, потому чтоне использовал продуктивно время стажировки в институте. Другая возможностьзаключалась в том, чтобы преподнести открытый дар Стокгольмскому институту -дар, который не имел бы внешней связи с чем-либо другим. Такой дар, думал он,будет ловким ходом - страховым полисом, призванным предотвратить всякоевозможное осуждение его поведения.

Я мог понять неловкость, которую испытываСаул, сообщая мне об этих планах. Он знал, что я не соглашусь. Он ненавиделрасстраивать кого-либо и нуждался в моем одобрении почти так же, как нуждался водобрении доктора К. Я чувствовал облегчение оттого, что он смог поделитьсяэтим со мной, - пока это было единственное светлое пятно за весьсеанс.

На короткое время мы оба погрузились вмолчание. Саул был опустошен и в изнеможении откинулся назад. Я тоже утонул всвоем кресле и обдумывал ситуацию. Вся эта история напоминала комический кошмар- детскую страшилку, в которой очередной социальный промах Саула все глубжезасасывал его в безвыходную ситуацию.

Но во внешнем облике Саула не было ничегосмешного. Он выглядел ужасно. Он всегда преуменьшал свою боль - всегда боялсяменя "побеспокоить". Если бы я умножил все признаки стресса в десять раз, я быполучил верное представление: его готовность заплатить 50 тысяч долларов,болезненные суицидальные размышления (он совершил серьезную попыткусамоубийства пять лет назад), анорексия, его бессонница, просьба поскорее сомной встретиться. Его давление (как он сказал мне раньше) поднялось со 120 до190, а шесть лет назад в период стресса у него был обширный, чуть не стоившийему жизни инфаркт.

Так что было ясно, что я не долженприуменьшать серьезность ситуации: Саул действительно дошел до крайности, и ядолжен был оказать ему немедленную помощь. Его невротическая реакция была, намой взгляд, абсолютно иррациональна. Бог знает, что в этих письмах, - возможно,какое-нибудь постороннее объявление - о научной конференции или о новомжурнале. Но в одном я был уверен: эти письма не содержали осуждения ни состороны доктора К., ни со стороны Стокгольмского института. И, без сомнения,как только он их прочтет, его отчаяние рассеется.

Прежде чем продолжать, я взвесилальтернативы: не слишком ли я тороплюсь, не проявляю ли излишней активностиКак насчет моего контрпереноса Это правда, что я был нетерпелив с Саулом. "Всеэто идиотизм, - хотела сказать какая-то часть меня. - Идите домой и прочтитеэти чертовы письма!" Возможно, я был раздосадован, что моя предыдущая терапия сним дала трещину. Не мое ли раненое самолюбие заставляло меня быть нетерпеливымс Саулом

Хотя это правда, что в тот день он казалсямне глупцом, в целом Саул мне всегда очень нравился. Он понравился мне сразуже, с первой встречи. Меня расположила к нему одна фраза, сказанная им принашей первой встрече: "Мне скоро пятьдесят девять, и когда-нибудь мне хотелосьбы иметь возможность прогуляться по Юнион Стрит и потратить весь день наразглядывание витрин".

Я всегда был неравнодушен к пациентам,которые сталкиваются с теми же проблемами, что и я. Мне было известно все обэтом желании прогуляться среди дня. Сколько раз я сам тосковал, что не могупозволить себе роскошь беззаботно прогуляться в среду днем по Сан-Франциско!Как и Саул, я продолжал настойчиво работать и навязывал сам себе такой трудовойрежим, который делал невозможной подобную прогулку. Я знал, что за нами гонитсяодин и тот же волк.

Чем глубже я заглядывал в себя, тем большеубеждался, что по-прежнему испытываю положительные чувства к Саулу. Несмотря наего отталкивающий вид, я симпатизировал и сочувствовал ему. Я представил себе,что баюкаю его у себя на руках, и нашел эту идею приемлемой. Я был уверен, что,несмотря на свое нетерпение, буду действовать в интересах Саула.

Я понимал также, что есть определенныенедостатки в том, чтобы быть слишком энергичным. Излишне активный терапевтчасто подталкивает пациента к инфантильности: по словам Мартина Бубера, он недает ему "раскрыться", а вместо этого навязывает себя другому. Несмотря на это,я чувствовал уверенность в том, что смогу разрешить весь этот кризис за одинили два сеанса. В свете этой уверенности риск переборщить казалсянезначительным.

Кроме того (как я смог оценить толькопозже, когда приобрел более объективный взгляд на самого себя), Саулу неповезло, что он обратился ко мне на той стадии моей профессиональной карьеры,когда я был нетерпелив и директивен и настаивал на том, чтобы пациенты сразу иполностью осознавали свои чувства по отношению ко всему, включая смерть (дажеесли это убивало их). Саул позвонил мне примерно в то же время, когда я пыталсяразорвать любовную навязчивость Тельмы (см. "Развенчание любви"). Это былотакже в то время, когда я заставлял Марвина понять, что его сексуальнаяозабоченность на самом деле является замаскированным страхом смерти (см. "Впоисках сновидца"), и неосторожно давил на Дэйва, пытаясь доказать, что егопривязанность к старым любовным письмам была тщетной попыткой отрицаниястарения и физической слабости ("Не ходи крадучись").

Так что, плохо ли, хорошо ли, я решилсосредоточиться на письмах и заставить его открыть их за один, самое большее -два сеанса. В те годы я часто вел группы с госпитализированными пациентами, чьепребывание в больнице обычно было коротким. Поскольку я встречался с ними всегопо нескольку раз, я стал сторонником того, чтобы помогать пациентам быстроформулировать реалистический список необходимых задач и терапевтических целей иконцентрироваться на их успешном достижении. В своем разговоре с Саулом яположился на эти техники.

- Саул, как Вы думаете, чем я могу сейчаспомочь Что бы Вам больше всего хотелось, чтобы я сделал

- Я знаю, что через несколько дней приду всебя. Я просто не могу ясно мыслить. Я должен написать доктору К. немедленно.Сейчас я работаю над письмом к нему, которое шаг за шагом описывает все деталислучившегося.

- Вы планируете отослать письмо, прежде чемоткроете те три письма - Меня приводила в ужас мысль, что Саул разрушит своюкарьеру каким-нибудь глупым действием. Я мог себе представить, какое недоумениеотразится на лице доктора К., когда он будет читать длинное письмо Саула соправданиями в том, в чем доктор К. никогда его не обвинял.

- Когда я думаю, что мне делать, я частослышу Ваш голос, задающий рациональные вопросы. В конце концов, что этотчеловек может мне сделать Разве будет человек вроде доктора К. писать обо мнев журнал уничтожающее письмо Он никогда не опустится до такого. Это быопозорило его так же, как меня. Да, я мысленно задаю себе те вопросы, которыебы Вы задали. Но Вы должны помнить, что я не мыслю чисто логически.

В этих словах прозвучал несомненный, хотя изавуалированный упрек. Саул всегда был заискивающим, и большую часть предыдущейтерапии мы посвятили изучению и исправлению этой черты. Поэтому мне былоприятно, что он смог занять более твердую позицию по отношению ко мне. Но меняогорчило его напоминание, что люди в состоянии стресса не обязательно мыслятлогически.

- О'кей, тогда расскажите мне о Вашемнелогичном сценарии.

Черт побери! Я подумал, что это никуда негодится. В моих словах прозвучала какая-то снисходительность, которой я вовсене чувствовал. Но прежде, чем я успел изменить свою реплику, Саул послушно сталотвечать. Обычно в терапии я обязательно возвращаюсь и анализирую подобныереплики, но в тот день на такие тонкости не было времени.

- Может быть, я брошу науку. Несколько летназад у меня были тяжелейшие головные боли, и невропатолог прописал мнеХ-лучи, сказав, что это,несомненно, мигрень, но есть слабый шанс, что это опухоль. Я подумал тогда, чтомоя тетка была права: со мной действительно что-то не в порядке. Примерно лет ввосемь я почувствовал, что она утратила веру в меня и не слишком переживала бы,если бы со мной произошло что-то нехорошее.

Я знал из бесед, которые мы вели три годаназад, что тетка, которая вырастила его после смерти родителей, была злобной имстительной женщиной.

- Если бы это было правдой, - спросил я, -если бы она действительно так плохо о Вас думала, разве она стала бы так давитьна Вас, чтобы Вы женились на ее дочери

- Это началось только тогда, когда еедочери стукнуло тридцать. Никакая беда - даже моя кандидатура на роль зятя - немогла быть хуже, чем одиночество дочери.

Проснись! Что ты делаешь Саул сделал то, очем ты просил - изложил свой нелогичный сценарий, а у тебя хватилоглупости, чтобы увязнуть в нем. Будь внимательнее!

- Саул, каковы Ваши планы Представьте, чтоВы в будущем. Месяц спустя - Вы откроете эти письма

- Да, несомненно, через месяц они будутоткрыты.

Ну, подумал я, это хоть что-то. Больше, чемя ожидал. Я попытался достичь еще большего.

- Вы откроете письма до того, как отправитето письмо доктору К. Как Вы сказали, я рационален, но, по крайней мере, одиниз нас должен оставаться рациональным. - Саул не выдавил улыбки. У него начистоотшибло чувство юмора. Я был вынужден перестать подтрунивать, так как терял сним связь.

- Мне кажется разумным сперва прочестьих.

- Я не уверен. Я абсолютно ничего не знаю.Я знаю только, что за все шесть месяцев, что я провел в Стокгольмскоминституте, у меня было всего три выходных. Я работал по субботам ивоскресеньям. Несколько раз я отказывался от светских приглашений, даже отприглашений доктора К., потому что не хотел покидать библиотеку.

Он ищет пути для отступления, подумал я. Онподбрасывает мне приманку. Не отвлекайся!

- Как Вы думаете, Вы откроете письма дотого, как вернете 50 тысяч долларов

- Я не уверен.

Я подумал: вполне вероятно, что Саул ужеотослал деньги, и если это так, он запутается в своей жи и поставит под ударвсю нашу работу. Я должен был выяснить правду.

- Саул, мы должны начинать работу, опираясьна взаимное доверие, как и раньше. Пожалуйста, скажите мне, Вы уже послали этиденьги

- Еще нет. Но я буду откровенен с Вами -мне это кажется разумным и я, вероятно, так и поступлю. Я должен сначалапродать некоторое количество акций, чтобы собрать эту сумму.

- Ну, вот что я думаю. Очевидно, что Выпришли ко мне для того, чтобы я помог Вам открыть эти письма. - Тут я слегка манипулировал - он этого не говорил. - Мы оба знаем, что в конце концов в следующем месяце Вы ихнаверняка откроете. - Более сильная манипуляция: яхотел превратить грубую догадку Саула в твердое обещание. - Мы оба знаем также - и я обращаюсь к Вашей рациональной части,- что глупо предпринимать важные непоправимые шаги до тех пор, пока Вы их непрочтете. Кажется, что главные вопросы - это когда - когда Вы их откроете - икак - как я могу Вампомочь

- Я должен просто сделать это. Но я неуверен. Я абсолютно ничего не знаю.

- Вы хотите принести их сюда и открыть вмоем кабинете

Действовал ли я сейчас в интересах Саулаили просто был вуайеристом*

5 (как при посещении склепа Аль Капоне или при телерепортаже оботкрытии сейфа с "Титаника").

- Я мог бы принести их сюда и открыть здесьвместе с Вами, и Вы позаботились бы обо мне, если бы я потерял сознание. Но яне хочу. Я хочу поступить как взрослый.

Браво! Против этого трудно возразить.Настойчивость Саула сегодня была впечатляющей. Я не ожидал такой твердости. Ятолько желал бы, чтобы она не служила защитой этого безумия с письмами. Саул всамом деле уперся, и, хотя я уже сомневался в своем выборе директивногоподхода, я настаивал.

- Или Вы хотите, чтобы я пришел к Вам домойи помог открыть их там - я подозревал, что у меня будут причины сожалеть остоль грубом давлении, но не мог остановиться. - Или как-то по-другому Если быВы могли планировать наше совместное время, каким образом я мог бы лучше всегопомочь Вам

Саул не двигался.

- Не имею абсолютно никакогопредставления.

Поскольку мы уже задержались почти на 15минут и меня ждал другой пациент, тоже в кризисном состоянии, я с неохотойзакончил сеанс. У меня осталось такое беспокойство за Саула (и за выбраннуюмною стратегию), что я хотел увидеться с ним на следующий день. Однако в моемрасписании совсем не было времени, и мы договорились о сеансе через двадня.

Во время встречи с другим пациентом мнебыло трудно выкинуть из головы Саула. Меня поразило сопротивление, которое онпроявил. Снова и снова я натыкался на непробиваемую стену. Совсем непохоже наСаула, которого я знал и который был так патологически услужлив, что многиелюди эксплуатировали его. Две его предыдущие жены выставили ему совершенноневероятные условия развода, которые он не оспаривал. (Саул чувствовал себятаким беспомощным перед лицом чьих-то требований, что решил оставатьсяхолостяком эти последние двадцать лет.) Студенты обычно добивались от негоневероятных поблажек. Чаще всего он назначал слишком низкую цену за своипрофессиональные консультации (и ему обыкновенно недоплачивали).

В каком-то смысле я тоже эксплуатировал этучерту Саула (но, уверял я себя, для его же пользы): чтобы сделать мне приятное,он стал назначать справедливую цену за свои услуги и отказывал в тех просьбах,которые не хотел удовлетворять. Изменение поведения (хотя и вызванноеневротическим желанием добиться моей любви и сохранить ее) раскрутило спиральадаптации и повлекло за собой многие другие благотворные изменения. Я попыталсяприменить тот же поход с письмами, надеясь, что Саул по моей просьбе откроет ихнемедленно. Но, очевидно, я не рассчитал. У Саула откуда-то взялась силапротивостоять мне. Меня бы порадовала эта его новая сила, если бы цель, которойона служила, не была столь саморазрушительной.

Pages:     | 1 |   ...   | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 |   ...   | 41 |    Книги по разным темам