Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 |   ...   | 41 |

Однажды я работал в группе с пациентом,который в течение двух лет терапии редко обращался ко мне прямо. Однажды Джейудивил меня и других членов группы, объявив ("признавшись", как он выразился),что все когда-либо сказанное им в группе - его обратная связь с другими, егосамораскрытие, все его сердитые или утешающие слова - на самом деле говорилосьради меня. Джей воспроизвел в группе опыт своей семьи, где он тосковал поотцовской любви, но никогда не мог попросить о ней. В группе он участвовал вомногих драмах, но всегда на заднем плане было мое отношение. Хотя он делал вид,что говорит с другими членами группы, он говорил через них со мной, постоянноища моего одобрения и поддержки.

После этого признания все мои представленияо Джее были взорваны. Я думал, что хорошо знал его неделю, месяц, шесть месяцевназад. Но я никогда не знал подлинного, тайного Джея, и после этого признаниявынужден был перестроить его образ, сложившийся в моем сознании, и приписатьновый смысл прошлым впечатлениям. Но этот новый Джей, это подменное дитя,надолго ли он останется Сколько времени пройдет, пока не созреют новые тайныПока он не вскроет этот новый слой Я понял, что, вглядываясь в будущее, увижутам бесконечное число Джеев. И никогда не смогу поймать"настоящего".

Третье препятствие полному пониманиюдругого относится уже не к познаваемому, а к познающему, который долженпроделать ту же процедуру, но уже в обратном порядке: перевести язык в образ -то есть в тот текст, который душа может прочесть. Совершенно невероятно, чтобыобраз "получателя" совпал с первоначальным душевным образом"отправителя".

Ошибки перевода сопровождаются ошибками,вытекающими из нашей предвзятости. Мы искажаем других, навязывая им нашисобственные излюбленные идеи и схемы, что прекрасно описано уПруста:

"Мы заполняем физические очертаниясущества, которое видим, всеми идеями, которые мы уже выстроили о нем, и вокончательном образе его, который мы создаем в своем уме, эти идеи, конечно,занимают главное место. В конце концов они так плотно прилегают к очертаниямего щек, так точно следуют за изгибом его носа, так гармонично сочетаются созвуком его голоса, что все это кажется не более чем прозрачной оболочкой, такчто каждый раз, когда мы видим лицо или слышим голос, мы узнаем в нем не чтоиное, как наши собственные идеи".

"Каждый раз, когда мы видим лицо... мыузнаем в нем не что иное, как наши собственные идеи", - эти слова дают ключ дляпонимания многих неудавшихся отношений. Дэн, один из моих пациентов, ходил назанятия медитацией, где практиковалась трепоза - форма медитации, при которойдвое людей несколько минут держатся за руки, смотрят друг другу в глаза,погружаются в глубокую медитацию друг о друге, а затем повторяют то же самое сновым партнером. После множества подобных взаимодействий Дэн мог ясно различатьпартнеров: с одними он не чувствовал сильной связи, тогда как с другими ощущалкрепкую связь, столь мощную и неразрывную, что был убежден, что вступил вдуховное общение с родственной ему душой.

Всякий раз, когда Дэн обсуждал подобныепереживания, я вынужден был сдерживать свой скептицизм и рационализм: "Духовноеобщение, как бы не так! То, что мы здесь имеем, Дэн, это аутистическиеотношения. Вы не знаете этого человека. Вы, как сказал бы Пруст, заполняете этосущество теми свойствами, о каких Вы мечтаете. И влюбляетесь в свое собственноетворение".

Конечно, я никогда не выражал своих чувствоткрыто. Не думаю, что Дэн захотел бы работать с подобным скептиком. Но яуверен, что внушал свою точку зрения многими косвенными путями: ироническимвзглядом, временем, затрачиваемым на комментарии и вопросы, моим увлечениемнекоторыми темами и равнодушием к другим.

Дэн понял эти намеки и в свою защитупроцитировал Ницше, который сказал где-то, что когда вы встречаете кого-товпервые, вы знаете о нем все; при следующих встречах вы ослепляете себя доуровня собственной мудрости. Ницше был для меня большим авторитетом, и этацитата заставила меня задуматься. Возможно, при новой встрече бдительностьослаблена; возможно, человек еще не решил, какую маску надеть. Может быть,первое впечатление более верное, чем второе или третье. Но это очень далеко отдуховного соединения с другим. Кроме того, хотя Ницше и был пророком во многихобластях, он явно не являлся экспертом в межличностных отношениях - разве былкогда-нибудь более одинокий человек

Неужели Дэн прав Мог ли он какими-томистическими путями открыть что-то важное и истинное о другом человеке Или онпросто заполнял своими собственными идеями и желаниями очертания, которыенаходил привлекательными только потому, что они вызывали ассоциации с чем-тоуютным, родным и теплым

Мы никогда не сможем проверить ситуацию смедитацией, потому что, как правило, такие занятия проводятся при условиисоблюдения "правила молчания": запрещена любая речь. Но несколько раз Дэнвстречался с женщинами в реальной жизни, они смотрели друг другу в глаза и онпереживал духовное слияние. За редким исключением он убеждался, что этотдуховный союз - всего лишь мираж. Женщина обычно оказывалась сбитой с толку илинапуганной его предположением, что между ними существует какая-то глубокаясвязь. Часто Дэну требовалось довольно много времени, чтобы это понять. Я часточувствовал себя жестоким, когда противопоставлял ему мой взгляд нареальность.

- Дэн, эта необыкновенная близость, которуюВы чувствуете к Диане, - может быть, она обещает возможность отношений вбудущем, но посмотрите на факты. Она не отвечает на Ваши звонки, она живет смужчиной, и теперь, когда их отношения распались, собирается переезжать ккому-то другому. Послушайте, что она говорит Вам.

Изредка женщина, в глаза которой Дэнзаглядывал, испытывала такую же глубокую духовную связь с ним и они влюблялисьдруг в друга - но всякий раз любовь проходила очень быстро. Иногда она простоболезненно угасала а порой превращалась в грубые и ревнивые обвинения. ЧастоДэн, его любовница или они оба заканчивали депрессией. Какими бы ни былихитросплетения его любовных отношений, окончательный результат был всегда одними тем же: никто не получал от другого того, чего хотел.

Я убежден, что во время этих первых встреч,когда их увлечение только завязывалось, Дэн и его партнерша обманывались в том,что видели друг в друге. Каждый из них видел отражение своего собственногоумоляющего, тоскливого взгляда и принимал его за желание и любовь. Оба они былиптенцами со сломанными крыльями, каждый из которых пытался летать, ухватившисьза другого. Люди, чувствующие пустоту, никогда не исцеляются, соединяясь сдругим нецелостным, неполным человеком. Наоборот, две птицы со сломаннымикрыльями, объединившись, совершают весьма неуклюжий полет. Никакой запастерпения не может помочь им лететь; и, в конце концов, они должны расстаться изалечивать раны по отдельности.

Невозможность познать другого связана нетолько с проблемами, которые я описал - глубинными структурами образа и языка,намеренной и ненамеренной человеческой скрытностью, слепотой наблюдателя, - нои с необыкновенным богатством и сложностью каждого отдельного человека. В товремя как для распознавания биохимической и электрической активности мозгапредпринимаются грандиозные научные проекты, поток переживаний каждого человеканастолько сложен, что всегда будет опережать любую новейшую записывающуютехнологию.

Джулиан Барнс в блестящей и остроумнойманере проиллюстрировал в "Попугае Флобера" непостижимую человеческуюсложность. Автор поставил перед собой цель открыть подлинного Флобера, человекаиз плоти и крови, который скрывается за привычным образом. Не удовлетворенныйтрадиционными биографическими методами, Барнс попытался постичь сущностьФлобера, используя косвенные методы: обсуждая, например, его интерес к поездам,животных, к которым он имел склонность, или разные способы (и цвета), которыеон использовал, описывая глаза Эммы Бовари.

Барнсу, конечно, не удалось уловитьквинтэссенцию личности Флобера и в конце концов он поставил перед собой болеескромную задачу. Посетив два музея Флобера - один в доме его родителей, другойв доме, где он жил в зрелые годы, - Барнс увидел в каждом чучело попугая,который, по заявлению сотрудников обоих музеев, был прототипом Лулу, попугая из"Простой души". Эта ситуация расшевелила исследовательское любопытство Барнса:черт возьми, хоть он и не смог отыскать настоящего Флобера, но, по крайнеймере, сможет установить, какой из двух попугаев настоящий!

Внешний вид обоих попугаев не помог: онипоходили друг на друга, как две капли воды; и к тому же оба совпадали сопубликованным Флобером описанием Лулу. Далее, в одном из музеев пожилойсмотритель представил доказательство подлинности попугая. На его жердочке былштамп "Музей Руана"; затем он показал Барнсу фотокопию квитанции,подтверждающей, что Флобер более ста лет назад взял напрокат (и затем вернул)попугая из муниципального музея. Окрыленный близостью разгадки, автор поспешилв другой музей, но обнаружил лишь, что на жердочке у конкурирующего попугаястоит точно такой же штамп.

Позднее он поговорил со старейшим из нынеживущих членов "Общества почитателей Флобера", который и рассказал емуподлинную историю попугаев. Когда создавались оба музея (спустя много лет послесмерти Флобера), каждый из директоров независимо от другого пошел вмуниципальный музей с копией квитанции в руке и попросил попугая Флобера длясвоего музея. Каждого директора провели на огромный склад чучел животных, гденаходилось по меньшей мере пятьдесят внешне одинаковых чучел попугаев!"Выбирайте", - предложили каждому из них.

Невозможность идентификации подлинногопопугая положила конец вере Барнса в то, что "настоящий" Флобер или ещекто-нибудь "настоящий" может быть найден. Но многие люди так никогда и необнаруживают бесплодность таких поисков и продолжают верить, что если бы у нихбыло достаточно информации, они могли бы описать и объяснить человека. Всегдасуществовали разногласия между психологами и психиатрами по поводу значимостиличностного диагноза. Некоторые верят в успех начинания и посвящают своюкарьеру достижению еще большей точности нозологической классификации. Другие, ккоторым я отношу и себя, сомневаются, что диагноз можно принимать всерьез, чтоего можно считать чем-то большим, чем простой набор симптомов и поведенческихчерт. Несмотря на это, мы находимся под все возрастающим давлением (больниц,страховых компаний, правительственных учреждений), заставляющих нас определятьчеловека диагностической фразой или пронумерованной категорией.

Даже самая либеральная системапсихиатрической классификации накладывает границы на бытие другого. Если мыотносимся к людям с полной уверенностью, что можем их определить, мы никогда неувидим в них те части - жизненно важные части, - которые выходят за рамки нашихопределений. Продуктивные отношения всегда подразумевают, что другой никогда непознаваем до конца.

Если бы меня вынудили приписать Мариофициальный диагностический статус, я бы последовал формуле, предписанной вDSM-IIIR (современный психиатрический диагностический и статистическийсправочник) и вывел бы точный и официально звучащий диагноз, состоящий из шестичастей. Но я знаю, что он не имел бы ничего общего с настоящей, живой Мари -Мари, которая всегда удивляла меня и ускользала от понимания, - Мари двухулыбок.

8. ТРИ НЕРАСПЕЧАТАННЫХ ПИСЬМА

- Первое пришло в понедельник. День началсяобыкновенно. Я все утро работал с бумагами, а около полудня вышел забрать почту- обычно я просматриваю почту за ланчем. По какой-то причине, не знаю, у менябыло предчувствие, что этот день сулит неожиданности. Я подошел к почтовомуящику и... и...

Саул не мог продолжать. Его голос сорвался.Он опустил голову и попытался взять себя в руки. Я ни разу не видел его в такомужасном состоянии. Его взгляд был затравленным и полным отчаяния, глаза опухлии покраснели, кожа покрылась пятнами и блестела от пота.

Через несколько минут он попробовалпродолжить.

- Среди корреспонденции я увидел, чтопришло... Я... Я не могу продолжать, я не знаю, что делать...

За те три или четыре минуты, что Саулнаходился в моем кабинете, он довел себя до состояния невероятного волнения. Онначал дышать часто, делая короткие, резкие и неглубокие вдохи. Он уронил головуна колени и попытался сдержать дыхание, но безуспешно. Затем он поднялся состула и начал ходить по кабинету, глотая воздух большими порциями. Еще немноготакой гипервентиляции, и я знал, что Саул потеряет сознание. Хотел бы я в тотмомент иметь под рукой коричневый бумажный пакет, в который он мог бы дышать,но в отсутствие этого старого народного средства (которое не хуже любогодругого противодействует гипервентиляции) я решил успокоить егословами.

- Саул, с Вами ничего не случится. Выпришли сюда за помощью, и я могу Вам ее оказать. Мы справимся с этим вместе. Яхочу, чтобы Вы сделали следующее. Начнем с того, что Вы ляжете вот на этукушетку и сконцентрируетесь на Вашем дыхании. Вначале дышите глубоко и быстро;затем мы постепенно успокоим дыхание. Я хочу, чтобы Вы сосредоточились толькона одном и ни на чем больше. Вы меня слышите Обращайте внимание лишь на то,что воздух, поступающий в Ваши ноздри, всегда кажется более прохладным, чемтот, что Вы выдыхаете. Сконцентрируйтесь на этом. Вскоре Вы заметите, что помере замедления дыхания выдыхаемый Вами воздух становится всетеплее.

Мое предложение оказалось болееэффективным, чем я ожидал. За считанные минуты Саул расслабился, его дыханиезамедлилось, и признаки паники исчезли.

- Теперь, Саул, когда Вы выглядите получше,давайте вернемся к работе. Помните, что меня нужно ввести в курс дела, - ведь яне видел Вас три года. Что конкретно с Вами случилось Расскажите все попорядку. Я хочу услышать все в деталях.

Детали - это замечательная вещь. Ониинформативны, успокоительны и снижают страх одиночества: пациент чувствует, чтораз вы знаете детали, вы посвящены в его жизнь.

Саул предпочел не объяснять мнепредысторию, а продолжать описывать последние события с того места, где онпрервал рассказ.

- Я забрал свою корреспонденцию и вернулсяв дом, отбрасывая обычную кучу разного хлама - рекламные объявления, просьбы опожертвованиях. А потом я увидел его - большой коричневый официальный конвертиз Стокгольмского исследовательского института. Наконец он пришел! Неделями яждал этого письма, а теперь, когда оно, наконец, пришло, я не мог егооткрыть.

Он остановился.

- Что случилось потом Не пропускайтеничего.

- Думаю, я просто рухнул на стул в кухне исидел там. Затем я сложил письмо и засунул его в задний карман брюк. И началготовить обед.

Снова пауза.

- Продолжайте. Не пропускайтеничего.

Pages:     | 1 |   ...   | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 |   ...   | 41 |    Книги по разным темам