Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 |   ...   | 41 |

В конце концов я решил, что эта веранерушима, и переключил внимание на то, чтобы помочь ей научиться привлекатьмужчин.

Но вся наша работа остановилась четыренедели назад, когда Мари выпала из кабины канатной дороги в Сан-Франциско исломала себе челюсть, сильно повредив зубы, лицо и шею. После недельнойгоспитализации она начала восстановление зубов у хирурга-стоматолога. Мариимела низкий болевой порог, особенно в отношении зубной боли, и боялась своихчастых визитов к хирургу. К тому же она повредила лицевой нерв и страдала отжестоких и постоянных болей в одной стороне лица. Лекарства не помогали, иименно для того, чтобы облегчить боль, я посоветовал консультациюгипнотизера.

Если уж в обычных условиях Мари была труднойпациенткой, то после несчастного случая она стала особенно упрямой иязвительной.

- Гипноз действует только на тупиц и людейсо слабой волей. Вы поэтому мне его советуете

- Мари, как мне убедить Вас, что гипноз неимеет ничего общего ни с интеллектом, ни с волей Гипнабельность - этоврожденная черта. Да и какой риск Вы говорите мне, что боль невыносима - естьреальная возможность, что часовая консультация принесет некотороеоблегчение.

- Вам это кажется нормальным, но я не хочу,чтобы из меня делали идиотку. Я видела гипноз по телевизору - жертвы выгляделипридурками. Они думали, что плавают, будучи на сухой сцене, или что они гребутв лодке, в то время как сидели на стуле. У кого-то изо рта вываливался язык, ион не мог засунуть его назад.

- Если бы я подумал, что подобные вещи могутслучиться со мной, я бы чувствовал себя так же беспокойно, как и Вы. Но естьогромная разница между гипнозом по телевизору и медицинским гипнозом. Я точноскажу, чего Вам ожидать. Главное - никто не собирается Вами управлять. Вместоэтого Вы научитесь помещать себя в такое состояние сознания, в котором сможетеконтролировать свою боль. Похоже, Вы все еще не умеете доверять ни мне, нидругим докторам.

- Если бы врачи заслуживали доверия, они быподумали о том, чтобы вовремя позвонить нейрохирургу, и мой муж был бы сейчасжив!

- Сегодня здесь столько всего происходит,столько проблем - Ваша боль, Ваше беспокойство (и предубеждение) насчетгипноза, Ваш страх показаться глупой, Ваш гнев и недоверие к докторам, включаяменя - я не знаю, с чего начать. Вы чувствуете то же самое Как Вы думаете, счего нам сегодня начать

- Вы доктор, а не я.

Так и продолжалась терапия. Мари быларанимой, раздраженной и, несмотря на декларируемую благодарность ко мне, частосаркастической и насмешливой. Она никогда не останавливалась на одной проблеме,а быстро перескакивала с одного на другое. Временами она брала себя в руки иизвинялась за свою стервозность, но неизменно через несколько минут сновастановилась раздраженной и ноющей. Я знал: самое важное, что я мог сделать длянее, особенно в этот кризисный период, - это сохранить наши отношения и непозволить ей оттолкнуть меня. Поэтому я сдерживался, но мое терпение небеспредельно, и я чувствовал облегчение от того, что мог разделить эту ношу сМайком.

Я также хотел получить поддержку от коллеги.Таков был мой скрытый мотив при организации этой консультации. Я хотел, чтобыкто-то другой оценил мою работу с Мари, чтобы кто-то сказал мне: "Да, онаупряма. Тебе с ней чертовски сложно приходится". Эта нуждающаяся часть менядействовала не в интересах Мари. Я не хотел, чтобы у Майка была гладкая илегкая консультация - я предпочел бы, чтобы он помучился так, как приходилосьмучиться мне. Да, признаю, мне хотелось, чтобы Мари доставила Майкунеприятности. Я мысленно говорил ей: "Давай, Мари, покажи свойнрав!"

Но, к моему изумлению, сеанс протекалхорошо. Мари была хорошей сомнамбулой, и Майк умело индуцировал гипнотическоесостояние и научил ее, как самой погружать себя в транс. Затем он занялся ееболью, используя техники анестезии. Он посоветовал ей представить себе, что онав кресле дантиста и ей делают инъекцию новокаина.

- Представьте себе, как Ваша щека и челюстьвсе больше и больше немеют. Теперь Ваша щека и в самом деле совсем онемела.Коснитесь ее рукой и убедитесь, что она совсем деревянная. Представьте себе,что Ваша рука - передатчик онемения. Она немеет, когда касается Вашей онемевшейщеки, и может передавать это онемение в любую другую часть Вашеготела.

Отсюда Мари было легко сделать еще один шаги передать онемение во все болезненные участки своего лица и шеи. Отлично. Язаметил на ее лице след облегчения.

Затем Майк поговорил с ней о боли. Вначалеон объяснил функцию боли: то, как она служит предупреждением, сообщая ей,насколько сильно она сдвинула свою челюсть и насколько энергично она жует. Этонеобходимая, функциональная боль - в отличие от бессмысленной боли, котораявызвана поврежденными, раздраженными нервами и не служит никакой полезнойцели.

Первым делом, советовал Майк, Мари нужнопобольше узнать о своей боли: научиться различать функциональную боль иненужную. Лучший способ сделать это - начать задавать прямые вопросы и серьезнообсуждать свою боль со стоматологом. Он - как раз тот, кто лучше всего знает,что происходит с ее лицом и ртом.

Утверждения Майка были удивительно ясными ипроизносились с должным сочетанием профессионализма и отеческой заботы. Мари ион на минуту встретились глазами. Затем она улыбнулась и кивнула. Он понял, чтоона получила сообщение и поняла его.

Майк, вероятно, польщенный реакцией Мари,перешел к своей последней задаче. Мари была заядлой курильщицей, и одним измотивов, заставивших ее согласиться на консультацию с ним, была надежда на то,что он поможет ей бросить курить. Майк, специалист в этом деле, начал своехорошо отрепетированное, блестящее выступление. Он подчеркнул три главныхмомента: что она хочет жить, что ей нужно тело, чтобы жить, и что сигареты - яддля ее тела. Для иллюстрации Майк предложил:

- Подумайте о своей собаке или, если у Васее нет сейчас, представьте себе собаку, которую Вы очень любите. Теперьпредставьте себе собачьи консервы, на которых написано "яд". Вы ведь не будетекормить свою собаку отравленной пищей, не так ли

И опять Мари и Майк встретились глазами, иМари снова улыбнулась и кивнула. Хотя Майк знал, что его пациентка ухватиламысль, он, тем не менее, продолжал развивать ее:

- Так почему же Вы не относитесь к Вашемутелу так же хорошо, как Вы относились бы к своей собаке

В оставшееся время он закрепил инструкции посамогипнозу и научил ее, как противопоставлять своему влечению к курениюсамогипноз и усиленное осознавание (гипервосприятие, как он выражался) того,что тело нужно ей для жизни, и того, что она отравляет его.

Это была отличная консультация. Майк сделалсвою работу великолепно: он установил с Мари хороший раппорт и успешно достигвсех целей своей консультации. Мари покинула кабинет, вероятно, довольная им иработой, которую они проделали.

Потом я задумался о сеансе, на котором мывсе трое присутствовали. Хотя профессионально консультация меня вполнеудовлетворила, я не получил личной поддержки и признания, к которым стремился.Конечно, Майк не имел представления о том, чего я на самом деле от него хотел.Вряд ли я мог признаться более молодому коллеге в своих незрелых желаниях. Ктому же, он не мог догадаться о том, насколько трудной пациенткой была Мари икакие адские усилия я на нее затрачивал - с ним она сыграла роль образцовойпациентки, возможно, из чистого духа противоречия.

Конечно, все эти чувства остались скрытымиот Майка и Мари. Затем я подумал о них обоих - их неисполненных желаниях, ихскрытых размышлениях и мнениях о консультации. Предположим, через год Майк,Мари и я напишем каждый воспоминания об этом совместном сеансе. Насколько нашимнения совпадут Я подозревал, что каждый из нас будет не в состоянии понятьэтот сеанс с чужой точки зрения. Но почему через год Предположим, нам нужнонаписать их через неделю. Или в этот самый момент. Могли бы мы ухватить изафиксировать подлинное и существенное содержание этого часа

Это нетривиальный вопрос. На основанииданных, которые пациенты сообщают о событиях, произошедших задолго до этого,терапевты, как они обычно полагают, могут реконструировать их жизнь: обнаружитьрешающие события первых лет развития, подлинную природу отношений с каждым изродителей, отношения между родителями, братьями и сестрами, семейную структуру,внутренние переживания, сопровождавшие синяки и шишки ранних лет, историюдетской и подростковой дружбы.

Однако могут ли терапевты, историки илибиографы восстановить жизнь с какой-либо степенью точности, если реальностьодного-единственного часа и то схватить не удается Много лет назад я провелэксперимент, в котором я и моя пациентка записывали свое мнение о каждом изнаших терапевтических сеансов. Позже, когда мы их сравнили, было порой трудноповерить, что мы описывали один и тот же сеанс. Даже наши взгляды на то, чтобыло полезным, различались. Мои элегантные интерпретации Она их никогда дажене замечала! Вместо этого она вспоминала и ценила мои случайные личныезамечания в ее поддержку*

4.

В такие моменты мечтаешь об объективнойоценке реальности или о каком-нибудь официальном и четком снимке сеанса.Тревожно осознавать, что реальность - не более, чем иллюзия, в лучшем случае -согласование восприятий разных наблюдателей.

Если бы мне пришлось писать короткий отчетоб этом сеансе, я бы построил его вокруг двух наиболее "реальных" моментов:двух раз, когда Мари и Майк встретились глазами и она улыбнулась и кивнула.Первая улыбка последовала за рекоментацией Майка, чтобы Мари в деталях обсудиласвою боль со своим хирургом; вторая была вызвана его выводом, что она не сталабы кормить свою собаку отравленной пищей.

Позже мы с Майком довольно долго обсуждалиэтот сеанс. С профессиональной точки зрения он считал консультацию успешной.Мари была хорошей сомнамбулой, и он достиг всех целей своей консультации. Крометого, для него это было положительным личным переживанием после тяжелой недели,в течение которой он госпитализировал двух пациентов и имел стычку с заведующимотделением. Ему доставило удовольствие то, что я наблюдал его компетентную иэффективную работу. Он был моложе меня и всегда ценил мою работу. Мое хорошеемнение о нем много для него значило. Была своеобразная ирония в том, что Майкполучил от меня то, что я хотел получить от него.

Я спросил его о двух улыбках. Он хорошопомнил о них и был убежден, что они сигнализировали о наличии связи ивоздействия. Улыбки, которые появились в ключевые моменты его работы, означали,что Мари поняла и приняла послание.

Однако, давно зная Мари, я интерпретировалэти улыбки совершенно иначе. Возьмем первую, когда Майк предложил Мари получитьпобольше информации от своего хирурга, доктора Z. Их отношения - это целаяистория!

Они впервые встретилась двадцать лет назад,когда были однокурсниками в Мехико. В то время он настойчиво, но безуспешнопытался за ней ухаживать. Она ничего не слышала о нем до того, как с ее мужемне произошла автокатастрофа. Доктор Z., тоже переехавший в США, работал вгоспитале, куда привезли ее мужа после несчастного случая, и был главнымисточником медицинской информации и человеческой поддержки для Мари в течениевсего времени, пока ее муж лежал в коме со смертельной ранойголовы.

Почти сразу же после смерти ее мужа докторZ., несмотря на то, что у него была жена и пятеро детей, возобновил своиухаживания и сексуальные инициативы. Она с негодованием пресекла их, но это егоне обескуражило. Он подмигивал и намекал ей по телефону, в церкви, даже в залесуда (она подала в суд на госпиталь, обвинив персонал в смерти мужа). Марисчитала его поведение недопустимым и отвергала его все более резко. Доктор Z.успокоился только тогда, когда она сказала ему, что он ей противен, что он -последний мужчина в мире, с которым она завела бы роман, и что если он непрекратит ее преследовать, она сообщит его жене, женщине весьма крутогонрава.

Когда Мари выпала из кабины фуникулера, онаударилась головой и была без сознания около часа. Очнувшись от невыносимойболи, она почувствовала себя отчаянно одинокой: у нее не было близких друзей, адвое ее дочерей находились в Европе на каникулах. Когда медсестра скорой помощиспросила, как зовут ее врача, она простонала: "Позвоните доктору Z". По общемумнению, он был самым талантливым и опытным хирургом-стоматологом в этом районе,и Мари чувствовала, что слишком многое поставлено на карту, чтобы рисковать снеизвестным хирургом.

Доктор Z. сдерживал свои чувства во времяпервых и основных хирургических процедур (несомненно, он прекрасно поработал),но во время послеоперационного лечения его понесло. Он был циничным, властными, мне кажется, слегка садистом. Убедив себя в том, что у Мари истерическипреувеличенная реакция, он отказался прописать обезболивающие и успокоительныепрепараты. Он пугал ее безапелляционными утверждениями об опасных осложненияхили остаточных лицевых повреждениях и угрожал бросить это дело, если она будетпродолжать жаловаться. Когда я разговаривал с ним о необходимости облегченияболи, он становился задиристым и напоминал мне, что знает намного больше, чемя, о хирургической боли. Возможно, предположил он, я устал от разговоров и хочусменить специальность. Я опустился до того, что выписал ей успокоительноетайно.

Многие часы я выслушивал жалобы Мари на больи на доктора Z. (который, как Мари была убеждена, лечил бы ее лучше, если быона даже теперь, с лицом, искаженным от боли, приняла его сексуальныепредложения). Сеансы в его кабинете были унизительны для нее: каждый раз, когдаего ассистент покидал комнату, он начинал делать непристойные намеки и частоприкасался руками к ее груди.

Не в силах помочь Мари в ее ситуации сдоктором Z., я настаивал на том, чтобы она поменяла врача. По крайней мере,убеждал я, ей нужно проконсультироваться с другим хирургом-стоматологом, иназывал ей имена прекрасных консультантов. Она ненавидела все то, что с нейпроисходило, ненавидела доктора Z., но любое мое предложение встречалось фразой"да, но..." Она мастерски владела искусством говорить "да, но" (напрофессиональном языке это называется "жалобщик, отвергающий помощь"). Ееглавное "но" заключалось в том, что поскольку доктор Z. начал работу, он - итолько он - действительно знает, что происходит у нее во рту. Она ужаснобоялась, что ее рот или лицо навсегда останутся деформированными. (Она всегдаочень заботилась о своем внешнем виде, а тем более теперь, когда осталасьодна). Ничто - ни гнев, ни гордость, ни оскорбительные прикосновения к груди -не могли перевесить ее потребность в косметическом восстановлении.

Pages:     | 1 |   ...   | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 |   ...   | 41 |    Книги по разным темам