Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 |   ...   | 21 |

— Верно. Хотяподобная организация и перегибала несколько палку, но кое-кто из еепредставителей склонен был и подумать над этим явлением вместо того, чтобыперемалывать косточки смазливым девственницам.

— А что же поэтому поводу говорят классики психобиологии — спросила Рита, красиво поигрываяногой.

— Тот жесамый Морель указывает на то, что такие качества, как раздражительность,необузданность характера, накапливаясь в последующих поколениях, приводят кизменениям на качественно ином уровне.

— Ив чем жеони проявляются

— Посмотритевокруг, и вы увидите —алкоголики, убийцы, воры, извращенцы, бродяги.

— Но онисуществовали всегда, —неуверенно возразил Матвеи.

— Правильно,но сейчас их больше. А пониженная жизнеспо­собность детей Причем эта чертаотмечается как в умственном, так и в физическом планах.

— И неужеливсе это так фатально

— Фатальновсе,—спокойно промолвилмэтр, — другое дело,что нам дается некая сила воли, а это ни что иное, как определеннаясво­бода выбора, котораяможет корректировать некоторые моменты.

— Свободавыбора... — задумчивопроизнес Герман, — новы­борачего

— Скореевсего, выбора не чего, а между чем и чем, — тихо улыб­нулся Николай Павлович, — выбора между саморазрушением иса­мотворением. Выборамежду черной и белой магией. Человек — существо подневольное. Онобязательно кому-то или чему-то слу­жит. И каждый осознанно или неосознанно, рано или поздно делаетвыбор, чему служить. А середины здесь нет. Tertium non datur.

— В прошломвеке, — заметил Герман,— де Трела выпустилтруд О сознательном помешательстве, где выделяет класс так на­зываемых полупомешанных, куда онотносит эротоманов, ревнив­цев и иже с ними: растратчиков, авантюристов, ленивцев, запойныхпьяниц. Кто они —сбившиеся с пути или дегенераты

— Сбившиеся спути дегенераты, —намекая на саркастическую нотку, скаламбурил Матвей.

— Среди нихесть и те и другие, —невозмутимо сказал Николай Павлович, -— но первым еще дается возможностьвыбора, вторым — нет,так как последние выбор сделали, а потому такую возможностьпотеряли.

— А может лиздоровый человек заразиться дегенерацией

—Дегенерация, как и психические болезни, заразна. Вспомните роман Ночь нежнаФицджеральда. Там главный герой, сам психи­атр, женится на своей душевнобольнойпациентке. Что же происхо­дит в дальнейшем А то, что его личность начинает распадаться. Вы,конечно, знаете, что в основу коллизии романа автор положил отношения со своейсобственной женой, так же больной психичес­ки, но и участь самого Фицджеральдаоказалась печальной.

Другое дело, что дегенераты исподволь,подсознательно тянут­сядруг к другу, словно их ведет в одном направлении одна общая и мощная сила.Многие тайные общества, партии представляют со­бой когорту опять все тех жедегенератов. Революционные вожди, по сути своей, фанатики, психопаты и,соответственно, дегенераты, увлекают за собой легион единомышленников и такихже вырожденцев. Но, впрочем, оставим пока социальные проблемы в покое ивозвратимся к нашим частностям, хотя познание этих частностей невозможно безизучения вопросов социальных. И сколь бы не го­ворили о неповторимом своеобразиикаждого индивида, о его уни­кальном внутреннем мире, человек — существо прежде всегосо­циальное. С однойстороны, каждый из нас одинок, каждый прихо­дит в этот мир и умирает в одиночку,с другой — обиталищенашего одиночества есть социум. Однако здесь почувствуйте разницу —о социальности человека я говорюотнюдь не в марксистском смыс­ле, а в смысле психологическом. Людьми движет страх. И страхзаставил дикарей собираться в племена, страх зажег первый огонь в пещере, страхдвигал развитием цивилизации. Рождение такого образования, как общество,обязано страху. Но одновременно в человеческих душах действует еще одна, и неменее мощная сила —агрессия. Агрессия создана, чтобы преодолеть страх. Здесь мы упи­раемся в один из Парадоксов Человека— человек обречен наодиночество и одновременно боится одиночества. Он тянется к друго­му человеку, чтобы снизить,заглушить свой страх, и в то же время готов уничтожить этого другого. Таковынеотвратимые и неизбеж­ные импульсы нашего бытия. Если бы мне пришлось даватьопре­деление ля, тоформула получилась бы следующей: Я — это другие и немногосебя.

Уже давно я прошу рассказывать своихклиентов не столько о, себе, сколько о тех людях, с которыми они общались илиобща­ются, и тогдапациент начинает оплетать себя информационной паутиной, представляющей собойясную картину того, в каком положении он находится, заражен ли он дегенерациейи какова степень его заражения, а также, какова степень распада его личности.Дело в том, что одни люди исподволь способствуют разрушению нашей личности,другие же влияют на нее благотворно. Отсюда вытекает и стратегия лечебного, аскорее, коррекционного процесса... Что ж, теперь, я думаю, настало времяпредставить вам нашего подопечного.

Николай Павлович не спеша поднялся, словнообдумывая про себя какое-то решение, и направился в кабинет. Вся компанияоставалась в полном молчании, из глубины которого, как пузыри из воды,всплывали редкие вздохи Матвея Голобородько. Вскоре, однако, на пороге гостинойпоявились хозяин дома и Лукин.

— Проходите,пожалуйста, — участливосказал Николай Павло­вич, кивком указывая гостю на свободное место.

укин бегло осмотрел комнату иприсутствующих в ней, со­бравшись решительно направиться к своему креслу, новнезап­но застыл и лишьедва слышно прошептал: О господи. Одна­ко никто не придал значения мигу егозамешательства. Только Ритино лицо наполнилось розоватым оттенком, а ставшиепо­чти детскими губыочаровательного психолога, словно эхом, столь же беззвучным и растерянным,отозвались ло господи и слегка побледнели.

МИМОЛЕТНОЕ ВОСПОМИНАНИЕ

Она положила телефонную трубку и откинуласьв кресле. Ее тонко вибрирующая кисть поигрывала сигареткой. Было около трехчасов дня и блестящее, хотя уже и не яркое солнце сентября настойчивопросачивалось сквозь шторы. Она любила это время, несущее в себе какую-топотаенную и легкую печаль. И в это же время в ней про­буждались некие странные чувства,столь же потаенные и почти не­уловимые, как летящие паутинки. И в этой призрачнойпрозрачнос­ти находилосьнечто завораживающее и щекочущее ощущения, ко­торые выводили ее за граньобыденности.

Рита глубоко затянулась резковатым дымом, итонко звенящие колокольчики наполнили голову, затуманивая сознание. Телопосте­пенно наполнялосьнабухающей ватой. Но ей было известно, что вслед за этой распластанной тяжестьюнаступит невесомость, и чув­ство экстатического наплыва опрокинет ее в бездну глубочайшегонаслаждения, продолжением которого станут их декадентские игры сЛукиным.

Они экспериментировали с запредельнымиощущениями, пыта­ясьвыйти за грань, отделяющую одну реальность от другой, погру­жаясь в откровения секса имарихуаны. Однажды как психолог она задала вопрос, зачем она это делает, иЛукин ей сказал, что таким образом они получают оккультную силу.

До этого они несколько раз виделись навечеринках, у нее в каби­нете и дома, и каждый раз их влекло друг к другу все больше иболь­ше. Их сближало то,что они вели двойную жизнь — внешне благо­получные и благопристойные, они занимали место, которое вобще­стве принятоназывать респектабельным, но внутри они находились на дне и даже за граньюобщества. И эта игра их будоражила, напол­няла ощущением власти и свободы.Разница их полюсов, внешнего и внутреннего, вызывала огромное напряжение исилу.

Краешком сознания она скользила по этиммыслям, погружаясь, как в теплую ванну, в волны таинственного дыма, пока до неене донесся звук дверного звонка, приплывший словно откуда-то изда­лека по ставшему замысловатым иискривленным коридору воспри­ятия. Она отделилась от кресла, и ей показалось, что в следующуюсекунду она уже была у входной двери.

Очертания Лукина мерцали в полумракеприхожей.

— Ну что,— растягивая губы,спросил он, —побалуемся дека­дансом

Из глубины ее живота вырвалось ядрохохота.

—Пошли.

На ходу она сбросила легкий халат и, голая,села на стул. Мелкие иголочки прыгали по всему ее телу, щекоча ивозбуждая.

— Дай мнесигаретку, — сказал онхолодно и резко.

Потягиваясь и изгибая спину, она протянуларуку и достала полки кожаный портсигар с сигаретами, набитымимарихуаной.

Он медленно затягивался и подолгу держал дымв легких. Затем докурив, быстро разделся и коротко бросил:

— Наколени.

Оно покорно и грациозно опустилась наколени, скользя по eе телу увеличенным и увлажненным взглядом.

— А теперь,сука, подползи ко мне.

Переместившись на четвереньки, сотрудницацентра психического здоровья подползла к возвышающейся над ней фигуре и,хрипловато шепнув слушаюсь, мой повелитель, спрятала лицо в егопаху.

— Давай,давай, грязная похотливая стерва, старайся. Я же вижу| тебе это нравится.— Сопя и покряхтывая,Рита самозабвенно копошилась у его ног.

— Кури, куримою дивную сигару, —покачивая тазом, повторяв он, и ее звучные причмокиванияускорились.

— Ах, какая утебя задница, белая и роскошная. Сейчас мы на ней чуть-чуть порисуем,— ив следующий мигтонкий кожаный хлыст мелькнул в воздухе, скользнул по красивой ягодице иоставил на ней розовую полосочку. И в это же время он почувствовал, чтовзрывается изнутри, а она ощутила, как содержимое этого взрыва наполняет еерот.

А примерно через полчаса, после тихойпередышки, подкрепленной новой сигареткой, они поменялись ролями. Ритаоблачилась в высокие ботфорты и взяла в руку плетку, а Лукин превратился влакея, ползающего вокруг своей госпожи и, скуля вымаливающего у нее прощения,пока эта полногрудая и роскошная амазонка таскала его на поводке по всейквартире, заставляя лизать свои сапоги.

К вечеру они завершили игры и, выйдя изсостояния туманной экзальтации, поговорили за чашечкой кофе о соблазнах имистичес­кой значимостисадомазохизма, который в конечном итоге приводит; к душевному просветлению. Приэтом сексуальные союзники ссы­лались на Достоевского, утверждавшего, что высшее наслаждениенаходится на кончике кнута.

— Причемзаметь, — убежденноговорил Лукин, — чтовсе ве­ликие люди такили иначе являлись садомазохистами. В этом-то и заключается оккультная тайна:только пройдя через унижение, мож­но обрести истинное величие и силу. Только смешавшись с грязьюсможешь познать истинный вкус земли. А земля тебе даст силу, с помошью которойты сможешь преодолеть ее собственное притяже­ние Вот почему великие мира сегоначинали свой путь в недрах страдания и унижения. Наполеон, Достоевский, Гитлер— в жизни вели себя каксамые настоящие мазохисты.

Относительно Гитлера Рита несколькосмутилась:

— А что,фюрера ты считаешь тоже великим

— Безусловно.Он был воплощением абсолютного зла. И в мире существует не только великоедобро, но и великое зло, я имею в виду ту силу, заряд которой оно в себе несет.Мир наполнен злом, и его пророки обладают несомненной властью.

— Ты хочешьвласти

— Я хочу бытьсильным. А ты

— Ятоже.

— А зачемтебе сила Ради каких амбиций ты хочешь ее полу­чить Ты вынашиваешь далеко идущиепланы

— А ты своипланы знаешь Мне, например, понятно одно — когда я тебя луплю и унижаю, мнеприятно. Я получаю удовольствие.

— И оргазмсотрясает твое холодное надменное существо... по­нимаю... но что дальше Секс толькоради секса — этотелячье удо­вольствие.Он таит в себе гораздо большие глубины, сокровенные мистическиеглубины.

— Меня малоинтересуют эти глубины. Меня интересует только мое удовольствие.

— Но икарьера ведь тоже

— Разумеется.Конечно, я предпочитаю заниматься интеллекту­ально-изысканным трудом, чемкакой-нибудь потной нюрой водить переполненные трамваи.

— Но когда мыс тобой занимаемся нашими играми, ты, стано­вясь на четвереньки, сравниваешься сэтой самой нюрой. Вы обе — всего лишь текущие самки.

— Да, нозатем я стремительно превращаюсь в повелительницу, властную и сильную. Этатраектория взлета и является пиком мо­рального наслаждения. Это— мощный душевныйоргазм.

— Ну а сдругими мужчинами ты пробовала заниматься тем же, что и со мной

— Кое с кемзанималась, но не с такой силой.

— Как этопонимать

— Оченьпросто. Дело в том, что ты являешься довольно своеоб­разным субъектом, и твое своеобразиезаключается в твоей откро­венности. Ты не скрываешь свою внутреннюю грязь, своювнутрен­нюю патологию,которая, безусловно, таится в каждом человечес­ком существе. Ты выплескиваешьсодержание своего дна и любу­ешься им. В этом смысле ты страшный человек, и это меня к тебевлечет. Ты совершенно открыто демонстрируешь свои пороки и кри­чишь: Вот посмотрите, какой я злой,порочный, гадкий!, и тут же добавляешь: Но как я прекрасен. Ты навалишь кучудерьма и все предлагаешь полюбоваться твоим дерьмом.

— Да, я люблюкрасоту порока. В этом даже есть и какое-то чисто эстетическое наслаждение. Новедь ты также порочна, и еще как порочна. Я пробовал экспериментировать сомногими женщинами, и многие из этих многих просто с ужасом принимали моипредложения. Просто залезть в постельку — пожалуйста, это мы судовольствием. Но когда дело доходило до игр, они начинали выглядетьошарашенными и чуть ли не шокированными.

— А ты быпопытался хоть одну из этих многих расшевелит своими теориями о мистическойсиле неординарного секса...

— В том то идело, что пытался, но из этого ничего не получилось.

— Значит,плохо пытался.

— Этокак

— А так, чтовнутри почти каждого человека находятся не се всем обычные переживания, которыеон, сам того не ведая, хотел 6i реализовать. Ты слишком фиксирован на себе исвоем эксцентричном эгоцентризме, а потому ты плохо наблюдаешь за людьми Ивследствие этого тебе, наверное, неведом тот факт, что если женщине оченьнравится какой-нибудь мужчина, то она ради него может пойти на многое. И уж, покрайней мере, реализовать фантазии наподобие твоих.

— Ну что ж,надо попробовать.

Pages:     | 1 |   ...   | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 |   ...   | 21 |    Книги по разным темам