Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 |   ...   | 21 |

Тут я взглянул на нее — сколько же можно в чашку смотретьИ чувствую — кусок вгорло не лезет, жирный крем во рту тает. Сля­коть во рту. А она... смотрит наменя, не мигая, словно просвечивая лучом. Холодные и неживые глаза у нее.Притом серые и водянис­тые. Склепом веет от них. И вся она как-то преобразилась, застыла,и напряженье чувствуется. Как изваяние стала, белая вся, лишь губынакрашены.

Ведьма, ведьма! — промелькнуло у меня, и по спинепобежа­ли мурашки.Панические мысли закружились в голове: попался, про­пал, сейчас зачаровывать,заколдовывать будет, намекать, что неплохо бы и пожениться.

И тут она с хрипотцой, потустороннимголосом так, что мороз­цем обдало, разве что спина инеем не покрылась, произносит:Гу­ляш будешь Нет,спасибо, — еле выдавилиз себя. И тут же вспом­нил, что мне надо еще сделать неотложные дела. Обещав позвонить,выскочил вон.

*

... И весь я становлюсь малиновым от злобыадреналиновой.

Рассвет был ал. Я мало спал. Но все жевстал. Хотя с трудом. Был очень зол. В великом бешенстве метался по комнате иловил муху. По­том мухаувеличилась в размерах и села на меня. Таким образом я ока­зался под мухой. Итак, я с утра ужебыл под мухой. И в таком состоянии я вышел на улицу. В этот момент кто-тосильно ударил меня по уху.

И я упал в грязь лицом.

И чьи-то изящные туфельки проткнули мнедушу, истыкали ост­рымикаблучками, и стала она, как решето, и льются теперь оттуда злость ираздражение, хотя я, по существу, человек добрый.

А тем временем:

На улице задавило человека. Дождь. Снег.Все вперемежку. Гла­за.Автобус. Автобус. Глаза. Выплеснувшаяся синь. На чернеющем тротуаре— белый мозг. Головавскинута. В черепе пробоина. Через пробоину вываливаются куски запекшейся кровивместе с мозгом.

Дождь. Снег. Все вперемежку. Мгла. Жуткая.Ноябрьская. И — женскийвопль лучом прожектора прорезал сгустившуюся толпу часа пик. И — чьи-то вскинутые глаза. И— распластав руки, надоро­ге лежит старичок.А над ним скалится автобус. А вокруг толпа.

Я тот самый, которого задавило. Толькостаричком я стал уже послетого, как я налетел на автобус.

Почему я постарел за несколькосекунд

Когда я лежал распятый на дороге, надо мнойгорели бешеные звезды.

Задыхаться от бешенства я не мог, так какбыл бездыханен уже и так. Но душа моя еще роптала. Однако вскоре онаотлетела.

Через несколько дней меня хоронили. Выностела состоялся в 16 часов 30 минут.

Меня должны были выносить ногами вперед. Ноникто не знал, где перед, где зад.

Помню чей-то отвратительный зад.Пора...

Теперь я сижу в другой оболочке.

Тоска змеей выползает из черепа.

Превращается череп в черный колодец, гденет пустоты, но пре­бывает сплошной мрак.

И я тону в этом колодце, захлебываясьсобственными отправле­ниями отравленной мысли.

И где-то вдалеке холодно блестятраскаленные звезды.

Я покорил космос своего отчуждения.Оказывается, я покорил вакуум.

Что дальше

Я заблудился в кривомпространстве.

Что дальше

А что, если выплеснуть яд изъеденнойчервями сомнений души

А что, если каждая мелочь жизни окажетсянеразменной мо­нетой

И у этой монеты окажется обратнаясторона

И на эту вторую сторону найдетсяпретендент, свой законный наследник

А что, если!. — знак вопроса взбунтуется и станетвосклица­тельнымзнаком!

Я И МОЯ ЛЮБИМАЯ

1

Я и моя любимая сидели на лавочке в парке,вели нежные беседы о нашем счастье и ели пирожки с капустой. Пирожки былирумяные, свежие, ароматные. Любимая держала пирожок двумя пальчиками,откусывала понемногу и задумчиво жевала.

— Какиевкусные, — сказала она,вдруг откусив полпирожка и посмотрев на меня своим янтарнымвзглядом.

— Ну и жрешьже ты, — сказал я,устремив свой взгляд на багро­вый закат.

От неожиданности у моей любимой выпал изорта еще не совсем прожеванный кусок пирога с капустой и шлепнулся у ееножек.

2

В один из летних вечеров мы с любимой пошлив ресторан — оналюбезно согласилась на мое приглашение. Мы пристроились за маленьким столиком.Вскоре заиграла музыка. Это была любимая мелодия девушки моегосердца.

Танцуя, мы прижимались тесней и тесней другк другу. Как вино для меня было ее теплое душистое дыхание. Рассыпчатые русыеволосы касались моего лица. Я шептал ей что-то нежное и хорошее.

Так мы провели вечер.

Когда мы пили кофе, хмельные ивозбужденные, она сказала:

— Милый,поедем к тебе.

— Конечно,поедем, любимая, —ответил я, — только ясейчас схожу позвоню.

Она кивнула задумчиво и откинулась наспинку стула.

Не знаю, сколько она просидела взадумчивости, но когда я вы­шел на улицу, уже светили яркие сочные звезды.

Мысленно я сказал прости любимой, котораяосталась за сто­ликом ипоехал грустно домой.

3

Как-то мы решили с моей любимой сходить вкино. В кассе было душно, полно народу. Каждый норовил сунуть свой локоть в боксоседа.

Я великодушно предложил любимой подождатьменя на улице — благобыл великолепный июльский вечер — пока я куплю билеты. Примерно через час я уже стоял у окошечкакассы. И через пять минут я вел счастливую возлюбленную ко входу в кинотеатр.Снача­ла прошел я, нокогда моя любимая захотела сделать то же самое, контролер почему-тозаупрямился.

— Почему— спросиля.

— А что жевы хотите, молодой человек, — грозно насупился контролер, — по одному билетупройти

— Как!— горестно воскликнуля, — у тебя, любимая,нет биле­та

И расстроенный, и подавленный, побрел я вбуфет, чтобы забыться на время за стаканом лимонада.

4

Мы с любимой были очень голодны и забежалив чебуречную. Перекусим и поедем за город. Я невольно залюбовался своейиз­бранницей. Новоелегкое платье из тонкого ситца приятно облегало ее стройную фигурку, выделяя еепрелести.

Она почувствовала, как я залюбовался ею, ине без милого ко­кетстваспросила:

— Ну как ятебе

— Радостьмоя, прелесть! — и тутмой чебурек нечаянно упал на ее платье.

Глаза любимой сделались по-рыбьи круглыми.Мы посыпали место, куда упал чебурек солью, вроде оттерли.

Мы успокоились. Но второй мой чебурекпостигла участь первого.

Всего у меня было шесть чебуреков. Врезультате я остался голоден.

Но ничего, — утешал я себя, — зато любимая заморилачервячка.

5

Моя любимая поклонница импрессионистов. Унее дома множе­створепродукций и альбомов импрессионистов. В музыке она тоже предпочитаетимпрессионистов.

Моя любимая проникновенно играла светлуюмузыку Дебюсси. Я стоял рядом, и в душе моей в единое чувство сливались любовь,нежность и восхищение ее игрой. Но в это время неловкое движе­ние моей руки привело к тому, чтопока моя любимая с чувством исполняла сложный пассаж, крышка пианино исполниласвое пред­назначение. Язадумчиво присел на нее и про себя подумал: Какая чудесная мелодия. Онапробуждает в нас высокие и прекрасные дви­жения души. Но почему не слышнобольше игры

И тут я увидел побелевшее и перекошенноелицо моей любимой, нежные руки которой оказались между клавишами икрышкой.

6

Некоторое время мы с моей любимой невиделись. А потом я узнал, что она вышла замуж. Вышла замуж за человека,который не угощал ее домашними пирожками, не водил ее в ресторан, не ходил сней в кино, не ездил с ней в загородные прогулки и был равноду­шен к ее игре напианино.

После этого поди пойми женскуюпсихологию!

Я И МОИ СОСЕДИ

Одно из моих излюбленных занятий— наблюдение за людьми.Ради этого я порою целыми днями напролет шатаюсь по улицам, затерявшись в толпеи исподтишка изучая прохожих. В конце кон­цов моя подобная практика привела ктому, что не стало ни одного лица, которое бы я не смог прочесть и понять. Апостольку, посколь­ку накаждой физиономии запечатлена судьба ее носителя, то соот­ветственно для меня открывается итайная история человека, на ко­торого я смотрю в данную минуту. И здесь нет никакой мистики— всего лишьтренировка.

Однажды, помню, Старичок сказалмне:

— Скажи мне,кто твой враг, и я скажу тебе, кто твой друг, а ты здесь ни причем.

Потом немного помолчал идобавил:

— А ещевернее так. Расскажи мне о твоем соседе, и я расскажу о тебе.

Я думаю, он просто каламбурил. Но мнекажется, что наши сосе­ди, даже если мы и встречаемся с ними раз в году на лестничнойплощадке, все равно каким-то таинственным образом влияют на сте­чение обстоятельств в течении нашейжизни. Впрочем, не знаю... не задумывался. Но наблюдений своих не оставил, темболее, что для последних я отнюдь не нуждаюсь в непосредственном присутствии,так как могу знать о том, что творится за стенкой, не выходя из соб­ственного жилища. Вот, скажем,несколько примеров, которые были позже подтверждены самими участниками илиочевидцами.

Муха

Иван Фомич Воронцов ел суп. И вдруг в суппопала муха. Возму­тившись подобным фактом, Иван Фомич Воронцов на муху страшнообиделся и утопил ее в супе. А потом пошел и вылил суп в помойку и сказал: Вотгак. В следующий раз будешь знать, как в суп попадать.

Муж

Мария Дмитриевна Оболенская полоскалабелье. Полоскала и думала, что если муж домой вернется пьяный, то она ему поморде мокрой наволочкой съездит.

А муж пришел домой трезвый.

И Мария Дмитриевна заплакала.

Юная дева и щи

Юная дева рассматривала себя в зеркале:Ах, какая я прекрас­ная, —шептала она. Но в это время на кухне побежали щи. И юная дева, вскидываярозовые пятки, побежала убавлять газ.

Блины ли

— Отчего уменя сегодня такое скверное настроение Не иначе, как я блинов объелся!— сказал Птюнин,инженер-электрик. — Нос другой стороны, сосед мой тоже блинов объелся, а у него настрое­ние хоть куда.

— Бытьможет, потому, что у меня хоть куда, у тебя дальше неку­да — ответствовал ему сосед Гришуткин,карбюраторщик со стажем.

Переживания Влады

Влада Тарелкина кушает молочные сосиски втоматном остром соусе. Кухню озаряет тусклый свет сорокаваттной лампочки. Вдругна полу показался таракан, поблескивая глянцевой спинкой. Владе де­лается дурно, и она роняет сосискуна пол. В это время по радио пере­дают сводку погоды, и Влада краем уха слышит, что назавтраожидает­ся понижениетемпературы до минус 18 градусов. О! — шепчет Вла­да, — наконец-то я смогу надеть своюкаракулевую шубку.

На лестничной площадке

На лестничной площадке встречаются двасоседа, вежливо же­лаютдруг другу доброго утра и, пока спускаются по лестнице, заво­дят между собоюразговор.

— А вы,Сидор Петрович, хам.

— А вы, ЛукаМихайлович, сами хам. И хам, может быть, в боль­шей степени, чем я. Хоть я совсем ине хам.

— Ну уж выэти предположения бросьте. Хам не я, а вы.

— Нетвы.

— Нетвы.

— А у васнос пунцовый.

— А выпозавчера мне на ногу в трамвае наступили и не изви­нились.

— Это вамкто-то другой на ногу наступил, а я не наступал, потому что я таким хамам, каквы, предпочитаю на ноги не на­ступать.

— Мало личего вы не предпочитаете. Только вы наступили мне на ногу и не извинились.Стало быть, вы еще и трамвай­ный хам.

— А вы ктому же еще и клеветник.

— А выжулик.

— Яжулик

— Вы, вы,вы.

— А отчего увас нос пунцовый

— А он вовсеи не пунцовый.

— А какойже

—Обыкновенный.

— Вы простоне хотите признаться, что вы есть выпивоха.

— А вы естьдурень.

— А это ужес вашей стороны есть оскорбление личности. •

— Это ктоличность Вы что ли

—Представьте, я. Не вы же.

— Какая жевы личность, когда вы всего лишь навсего околич­ность

— Как разнаоборот. А вот вы, кстати, мне должны сто рублей и никак не отдаетеих.

— Это за чтоже я вам должен

— Помните, увас на сырок творожный не хватало

— Уж на что,на что, а на сырок у меня всегда хватало. Может быть, это у вас на сырок нехватало, а у меня всегда хватало и на десять сырков.

— Врете!Бессовестно врете. Вы, если хотите, можете и не отда­вать. Мне ваши сто рублей и ненужны. Я могу и без них обойтись. Только вы нечестный человек послеэтого.

— Сами вынечестный. И ладони у вас потные.

— А по вамтюрьма плачет.

— А по вамсумасшедший дом.

— Тьфу навас.

— Это на вастьфу.

Поплевав друг на друга, добрые соседивыходят из парадного и после горячего рукопожатия расходятся в разныестороны.

Сутяпкин

Никто кроме меня не знает, что старикСутяпкин —эксгибицио­нист. Однакоэто так.

— Ах сколькошарму, сколько сладострастия! Королева! Истин­но — королева!

Старик повизгивал и пускал слюни. Нижняягуба оттопырилась, глазки помутнели.

Старик шумно глотнул, дряблые, отвисшие,как у бульдога, щеки задрожали, раздуваемые сиплым выдохом, похожим на стон, икостлявые синюшные пальцы скрючились, отодвигая полу пальто, за которойбезжизненно висели сморщенные дряхлые ге­ниталии.

Проходящая мимо молодая чаровницапрошелестела складками платья и даже не ускорила шагов.

По лицу ее пробежала улыбочка, но тут жемолнией ушла в гро­моотвод слегка нахмурившихся бровей.

И только нарочито усилившийся цокоткаблучков-шпилек пока­зал, что забавный старикашка порядком ее развеселил.

Случай у платформы

Солнце начало припекать. К полудню снегпочти сошел, и от­крылсябурыми островками асфальт. Ручьи понеслись по тротуа­рам. На улице воцарилось весеннееоживление, особенно ощути­мое у железнодорожной платформы, где помимо самой станциирасположились и всевозможные киоски: Печать, Цветы, Та­бак, Справочное бюро.

К табачному киоску подошел высокий сутулыймужчина, одетый в длинный черный плащ и черную шапку, и хрипло попросил пачкулбеломор.

Во всем его облике сквозило что-тостранное. Даже очень стран­ное. Но что же Что именно Что..

Э, да вот, оказывается, в чем дело!Оказывается, на том самом месте, где должна размещаться голова, зияла пустота.Но никто в толпе этого просто не замечал.

Pages:     | 1 |   ...   | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 |   ...   | 21 |    Книги по разным темам