Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |   ...   | 21 |

Аккуратный домик в Хэмпстеде уютно устроилсясреди обособ­леннойтишины на спрятанной от суетливого потока Марсфилд Гар-Денс. Здесь, вдоме-музее Фрейда проходит семинар по социально­му психоанализу. Докладчикрассуждает о тенденции к возрастанию агрессии в обществе, демонстрируядобросовестные выкладки, и прибегает к тщательно отобранным цитатам. Еговыступление отличается добротностью и научной компетентностью. Но все-такисреди версий, гипотез, виртуозных логико-психологических по­строений и убедительных доводовмелькает этакое маленькое белое пятнышко — вопрос, а почему, собственно,агрессия в обществе возрастает

Зловещий прообраз проблемы можно усмотреть врусской ре­волюции,которая явилась яркой иллюстрацией механизма того, как эдипов комплексдействует в недрах социальных. Если проанали­зировать язык, употреблявшийся вРоссии того времени, то удаст­ся выявить достаточно призрачные аналоги, которые указывают напараллельность народного менталитета и душевного мира ребен­ка. Царь назывался не иначе какцарем — батюшкой и,таким обра­зом,представлял собой отцовский символ, между тем как земля именовалась мать— земля. Царьвластвовал над землей, иными словами отец обладал матерью, как и положено. Адитя, то есть сам народ, естественно, любил и почитал своих родителей— царя и землю. Но вконце концов приходит время, когда ребенок подра­стает, и это закономерное созреваниепробуждает в нем сексуаль­ные инстинкты, объектом действия которых становится мать.Внут­ренняя жизньмаленького существа наполняется поистине драма­тическим содержанием — а как же иначе Ведь в детскойдуше вступают в схватку мощные и противоборствующие силы — вле­чение к матери как к сексуальномуобъекту и ревность, смешанная со страхом, а в то же время и с любовью, к отцу.Желание обладать матерью, занять место отца сопровождается, однако, трагическимосознанием своей слабости и беспомощности перед последним, который можетпокарать за подобные помыслы. Однако по мере взросления и усиления психическогоаппарата половой инстинкт перенаправляется с матери на адекватные объектысвоего возрас­та,сексуальная жизнь входит в нормальную колею, и душевные конфликты благополучноугасают.

Но если по мере взросления физического,психическая орга­низацияостается на прежнем инфантильном уровне, то инцестуозные тенденции не исчезаюти в некоторых случаях ведут к кро­восмесительным связям. В принципе само государство кактако­вое обязано своимвозникновением тому, что подобная практика являлась довольно распространеннойсреди первобытных наро­дов. Сыновья могли свободно совокупляться со своимиматеря­ми, дочери сотцами, братья с сестрами, что, разумеется, ставило под угрозу существование иразвитие человеческого рода. Нужен был некий, может быть даже и насильственныйаппарат, который бы предотвратил кровосмешение. Государство и стало такимаппаратом.

Тем не менее с развитием цивилизациипроблема ушла, но не исчезла. Она ушла в глубину, внутрь смутных, неосознанныхпоры­вов, в толщусимволических отношений.

... Итак, народ взрослел физически, нопсихически оставался на уровне все того же шестилетнего ребенка, охваченногопереживани­ями,порожденными комплексом Эдипа. Он уже не хочет слушаться отца, он испытываетжелание свергнуть его с пьедестала власти, убить его, чтобы беспрепятственнозавладеть матерью, а если она не отда­стся добровольно, то изнасиловатьее. Но какое-то время еще дер­жится страх, который, однако, вскоре уступает неконтролируемомунапору, царя (отца, батюшку) убивают и насилуют мать (землю), обильно орошаяее потоками крови.

Итак, отец повержен, мать растерзана, идикий ребенок, выпус­тивший наружу зверя, полон первобытного восторга. Движимый волей кразрушению, он ликует и упивается чувством собственного могущества и власти. Номладенец, получая столь вожделенную сво­боду и самостоятельность, увы, нестановится взрослее и, когда ос­лабевают первые экзальтация и эйфория, наступает осознаниесво­ей беспомощности— что делать, каквыжить Все разрушено до основания, ла затем не наступило. Слабый ибеззащитный ребенок интуитивно начинает искать властного и жесткого отца,лсильной руки. Психологически не созревшая толпа подсознательно, авпро­чем, и сознательнождет нового покровителя, и последний не зас­тавляет себя долго ждать. Вождь итиран поднимается на трон, что­бы наказать непокорного отпрыска.

Что же касается современного общества, товероятно все те же законы извечной психологии людей действуют итут.

Но в чем тогда кроется проблема — в клинической патологии или вфатальной предрешенности человеческого бытия

Бэрридж Рауд, Ист Сайд, Лондон

Увлеченный насыщенной атмосферой семинара,Герман в состо­янииглубокой концентрации добрался до своего жилища, трехэтаж­ного дома, где он занимал мансарду.Перед его мысленным взором пробегали образы идей, и он с тем наслаждением,которое может приносить интеллектуальная деятельность, осознавал поток своегодумания. Он думал и осознавал себя думающим, почти осязаемо ощущал это, и в тоже время весь этот процесс воспринимался им как некая медитация, впрочем, он иполагал, что занятие любым твор­чеством представляет собой медитативный акт. От того любое егоДействие и ощущение себя доставляло ему удовольствие и приноси­ло чувство спокойнойудовлетворенности.

Ощутив голод, он съел несколько пончиков ивыпил стакан мо­лока,после чего решил подняться к себе в комнату, чтобы порабо­тать над теми вопросами, которые,как ему показалось, не нашли достаточного освещения на семинаре — они представлялись ему не столькотемными, сколько туманными. Уже поднимаясь по ступенькам узенькой лестницы, онпонимал, что, возможно, решение и не придет прямо так сразу, но в данном случаеважен был не столько сам результат, как его поиск, разработка оптимальноймодели, способной привести к определенному и четкому заключению. И, кроме того,разве можно упустить такую счастливую возможность посидеть за столом средивороха бумаг, заметок, тезисов, что-то набрасывать, править, выслеживатьускользающую мысль и изредка поглядывать в окно на водяную пыль моросящегодождя

Он подошел к столу, предвкушая вожделенныймиг, сел в кресло, взял карандаш и лист чистой бумаги, но в это время заметилкон­верт, лежавший чутьпоодаль. Видимо, хозяин дома, разбираясь с почтой, отнес его наверх, так как нанем было указано имя Германа.

Он быстро распечатал письмо, полагая, чтооно может оказаться сообщением из психоаналитического общества, но обнаружилвсе­го лишь несколькострочек довольно странного содержания: Если вы хотите получить ответы наинтересующие вас вопросы, будьте сегодня в семь часов в Сохо, на углу ПоландСтрит. Я знаю нечто.

Это была вся информация и, видимо, ее авторпожелал остаться анонимом.

Однако события начинают развиваться, как вромане, —поду­мал Герман. Онпочему-то сразу исключил возможность розыгрыша — некому разыгрывать, так как вЛондоне у него не было ни друзей, ни знакомых, а если бы даже таковые иобъявились, то, ко­нечно, подобным образом шутить бы не стали. С другой стороны,ситуация действительно складывалась не совсем обычным образом и представляласьтакой, что ее не могла объяснить ни одна версия, впрочем, при такихобстоятельствах и какой бы то ни было версии трудно возникнуть. В подобныхусловиях Герман всегда руководствовался двумя правилами. Одно из нихпринадлежало Наполеону (он в свое время даже опубликовал о нем небольшое исследование):Главное ввязаться в бой, а там посмотрим. Вторым была древняя китайскаямудрость: Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть.

Что ж, как бы там ни было, и что бы это низначило, надо соби­раться и ехать. А там посмотрим.

Станция Гипси Хит — вокзал Виктория

Плавно покачиваясь, к перрону подошлаэлектричка. Герман вошел внутрь полупустого вагона и занял место у окна. Вскорепоезд дрогнул и, набирая скорость, заскользил сквозь смутный мист. Капелькидождя покрыли стекло, и мир снаружи казался нечетким, размытым, смазанным.Движение поезда убаюкивало, и Герман почувствовал, что его ощущения ивосприятие также становятся размытыми и смазанными. Он ощутил, что начинаетпогружаться в некое дремотное оцепенение, чем-то сродни лег­кому трансу. Но в этот момент онвдруг заметил ту самую стару­ху, с которой рядом летел. Она медленно шла вдоль вагона и,ког­да поравнялась сГерманом, он услышал ее странное, но уже зна­комое бормотание evil...evil...evil... evil is coming soon. Герман мгновенно вышел из своего сонногооцепенения и посмотрел в сторону старухи. Та продолжала идти, пока не заняламесто в са­мом углу,возле тамбура, раскрыв какую-то миниатюрную кни­жонку, и продолжала что-тонашептывать под свой уныло нави­сающий над тонкой синюшной губой нос.

Вокзал Виктория — Сохо

Этот путь Герман проделал пешком,неторопливо погружаясь в замысловатые лабиринты лондонских улиц. Протискиваясьсквозь плотную толпу, он добрался до Пикадили Циркус, там выкурилси­гарету и затем шагнулв знаменитый своим прошлым и настоящим квартал. В этот момент он почувствовалсебя неким безымянным камешком, медленно погружающимся на дно темного водоема.Так­же медленно инеизбежно, сквозь водоросли красных фонарей, при­тонов, накуренных бритых инакрашенных существ он погружался на дно общества, пока не добрался доусловленного места на углу Поланд Стрит.

Словно пьяные тени, скользили мимопроститутки и здоровен­ные парни, в чьих зрачках таилась пугающая неизвестность.Герма­ну стало немногоне по себе, слегка замутило — не то чтобы это был страх, но разумные опасения были, ведь онпопал в совершенно чу­жой, фантастический мир, чьи законы причудливы и чреваты длянезнакомца, каковым он и являлся. Сохо, разумеется, менее опасен, чем Гарлем,но кто его знает...

Однако вскоре к нему подошел мужчина среднихлет, внешне отличающийся от здешних обитателей. Он чуть наклонился ипро­изнеспо-русски:

— Вы, как японял, Герман

— Да, яГерман. А вы, как я понял, тот, кто назначил мне встре­чу

— Правильно,— мужчинаудовлетворенно кивнул.

— Однако,— продолжал Герман,— я, признаться,несколько отвык от нашей речи...

— Ятоже.

— Вырусский

— Да. Но яуже около десяти лет живу здесь.

—Эмиграция

— В своемроде, — уклончивоответил мужчина.

— Вы живете вСохо

— Неподалеку.На Риджент Стрит.

— Довольносолидно...

— Но мненравится бывать в этих местах. Нет-нет, во мне нет дурных наклонностей. Я,видите ли, в своем роде свободный фило­соф. Однажды я задался вопросом— а почему, собственно,существует грязь человеческая, и вообще, каков удельный вес грязи вса­мом человеческомсуществовании С тех пор я решил изучать жизнь отбросов, подонков и прочейнечисти, которая занимает определен­ные этажи здания, именуемого человечеством. Как-то я простопод­считал одну вещь ивыяснил в результате этого подсчета нечто инте­ресное — оказывается, почти все времясвоего существования че­ловечество провело в войнах. Если же подсчитать общее количествомирных лет, то оно окажется ничтожно малым. О чем это может го­ворить Я пока еще не делал никакихвыводов. Но я знаю факт, кото­рый говорит сам за себя.

— Хорошо, нооткуда вы узнали о моем существовании и чем, собственно, я могу вам бытьполезен

— Понимаю,понимаю ваше нетерпение, молодой человек. Но коль уж вы пришли, не спешитеуходить. Я исколесил весь мир и научился такому, что взгляду постороннему можетпоказаться весь­маудивительным и даже неправдоподобным. Что же касается ва­шей персоны, милейший, то я васпросто увидел. Знаете, есть такое внутреннее видение, так называемоепсихическое зрение, которое управляется третьим глазом, слышали

— Слышал, ноне слишком во все это верю.

— И не надоверить, и не надо, —простодушно ответил зага­дочный собеседник, — когда вы с этим столкнетесь, то у вас и воп­роса такого не встанет — верить или не верить. Вы просто сэтим столкнетесь и примете это как данность. Вот и все. И никакой веры. Развевы задумываетесь над тем, верить или не верить в силу зем­ного притяжения, когда спотыкаетесьи падаете Ну да не в этом суть. Суть в другом.

Тон незнакомца принял при этом заговорщицкийоттенок. Он наклонился к самому уху Германа и быстро зашептал:

— Суть вдругом... совершенно другом... я, знаете ли, исколесил весь мир... и однажды явидел, видел, видел... я убедился в его суще­ствовании... я убедился, что оносуществует, именно в его концент­рированном, персонифицированном виде. Все дело в том, что оновоплощено. И я сталкивался с его воплощением.

— Но о чем выговорите Что существует

— Зло,— коротко бросил в ухоГерману странный субъект, — зло, молодой человек, и я его видел. — При этих словах он слегкаотстранился, и Герман ненароком заглянул в его глаза. Тусклые и безжизненные,они ничего не выражали. Только холодок пустоты сквозил из полуприкрытыхвек.

ондон — Москва

Я не верю в мистику, — убеждал себя Герман, — но как объяс­нить ту встречу в Сохо Объяснитьпрактически нельзя. Но с другой стороны, если случается какое-нибудь событие,то ясно, что у этого события существует какая-то причина. Описание этой причиныи есть объяснение. Однако описание причины, ускользающей из це­почки очевидных логических связейпринято называть мистикой.

Рациональный Герман усмехнулся про себя, ирешив отложить проработку проблемы до лучших времен, заснул спокойнымкреп­кимсном.

УКИН. НОЧЬ ФАНТАСМАГОРИЙ

Pages:     | 1 |   ...   | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |   ...   | 21 |    Книги по разным темам